Отношение священномученика Кирилла к деятельности митрополита Сергия как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя

Митр.Казанский и Свияжский Кирилл

С апреля 1927 по весну 1929 митр.Кирилл находился в ссылке в Туруханском районе Красноярского округа, из них последние полтора года — в станке Хантайка.1 Зимой 1928, когда владыку везли в новое место ссылки, он проезжал поселок Полой (200 км севернее Туруханска2), в котором находился в ссылке еп.Глуховский Дамаскин (Цедрик).3 Встреча со старцем-иерархом произвела неизгладимое впечатление на еп.Дамаскина. Результатом ее стала переписка двух архипастырей по вопросам внутрицерковной жизни.

Именно здесь, в Туруханском крае, митр.Кирилла застало известие об указе митр.Сергия от 27 мая «Об образовании и легализации Временного Патриаршего Священного Синода и регистрации на местах органов епархиального управления», а также об опубликовании им 29 июля 1927 особой Декларации.

О реакции митр.Кирилла на эту Декларацию в первый год после ее публикации ничего неизвестно. Создается даже впечатление, что митр.Кирилл не придает этой Декларации такого существенного значения, какое придавали ей, например, митр.Иосиф (Петровых) и его последователи.

Вместе с тем, известно частное письмо митр.Кирилла архим.Неофиту (Осипову) от 13 июля 1928, где говорится:

Учреждение новой формы Высшего Церковного Управления и я не признаю. Покойного патриарха реформатором не считаю, а заявление, сделанное о нас в Сергиевской Декларации, считаю клеветой. О господине нашем Петре молюсь, потому что не знаю о его отношении к так, называемому Патриаршему Синоду. Я здоров, прозимовал первую зиму благополучно, да поможет Господь и во вторую.4

Здесь присутствует негативная реакция митр.Кирилла на учреждение Временного Патриаршего Синода и на Декларацию. Зная, что в дальнейшем о Декларации митр.Кирилл обычно не упоминал, стоит предположить, что это реакция на тезис о ссыльном духовенстве, прозвучавший не в Декларации, а в известном интервью митр.Сергия. В условиях ссылки вполне вероятно было получение неточной информации о содержании Декларации.

Очевидно, что, прежде чем публично объявить о своей позиции, свт.Кирилл ждал возможного возвращения митр.Сергия на путь первого периода его заместительства, о чем впоследствии в феврале 1930 напишет митр.Сергию и митр.Петр:

На мой взгляд, ввиду чрезвычайных условий жизни Церкви, когда нормальные правила управления подвергаются разным колебаниям, необходимо поставить церковную жизнь на тот путь, на котором она стояла в первое Ваше заместительство. Вот и благоволите вернуться к той, всеми уважаемой Вашей деятельности.

Но проходит время, новый орган Высшего Церковного Управления продолжает действовать не только без соборной санкции, но и без санкции патриаршего местоблюстителя митр.Петра. Митр.Сергием начинают налагаться административные прошения на тех, кто выступает против учреждения Временного Патриаршего Синода или отказывается признать содержащиеся в Декларации 1927 тезисы согласными со своей христианской совестью. В этих условиях митр.Кирилл и выступил с собственным видением создавшегося разномыслия и новой церковно-административной ситуации. Ему было очевидно, что административными прещениями создавшееся церковное нестроение еще более усугубляется...

Вынужденность заявлений, подобных Декларациям патр.Тихона и митр.Сергия, была ясна многим. Но для не согласных с митр.Сергием виделась существенная разница между этими Декларациями, — и даже не столько в тоне содержавшихся в этих документах заявлений, сколько в последствиях, какие имели место после их опубликования.

Размещённый автором в данном месте снимок Архиерейского Собора РПЦЗ 1929 по-видимому должен напомнить читателю о той значительной роли, какую сыграла Зарубежная Церковь в борьбе против неправды митр.Сергия. Нижний ряд: архиеп.Северо-Американский Аполлинарий, архиеп.Гермоген, архиеп.Анастасий (Грибановский), митр.Антоний (Храповицкий), архиеп.Западно-Европейский Серафим, архиеп.Сергий, архиеп.Гавриил. Верхний ряд: еп.Николай, архиеп.Сергий, архиеп.Феофан, архиеп.Германский Тихон, еп.Венский Серафим.

Священномученику Кириллу находящемуся вдали от церковных событий, было трудно сразу разобраться в создавшейся ситуации. Но прошло некоторое время, и к нему стали обращаться церковные иерархи с вопросами о его позиции.

Митр.Кирилл долго молчал, понимая, что всякое нерасчетливое слово способно только усугубить обстановку Нужно было и время, чтобы оценить, насколько прав митр.Сергий в своих надеждах на то, что легализация, достигнутая такими компромиссами, принесет мир и благополучие в церковные дела.

Увидев, что надежды митр.Сергия в значительной мере не оправдываются и что значительная часть церковной иерархии признала действия заместителя патриаршего местоблюстителя не согласными с церковной совестью, свт.Кирилл постепенно выработал и собственный взгляд на создавшуюся в Русской Церкви ситуацию. И этот взгляд отличался от непримиримой позиции последователей митр.Иосифа (Петровых).

Известно суждение митр.Кирилла в январе 1929 (то есть более чем за три месяца до известной переписки с митр.Сергием) о сложившейся церковной ситуации. Письмо это адресовано, вероятно, в Ленинград, последователям митр.Иосифа, поскольку найдено было у Н.Н.Андреевой, вдовы известного протоиерея Феодора Андреева, одного из идеологов ИПЦ в Ленинграде.

Да хранит всех нас Господь от всякой вражды и ненависти и да вразумит к взаимному пониманию. Я не от чего святого не отступаю и не отказываюсь, боюсь только приступить и прилепляться к тому, что считаю греховным в своей сущности; никого из братии не считаю мытарем и язычником, но воздерживаюсь от братского общения, не имея других способов обличать согрешающего брата.

Аще же согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его между тобою и тем едином: аще тебе послушает, приобрел еси брата твоего. Аще ли тебе не послушает, пойми с собою еще единого или два, да при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол. Аще же не послушает их, повеждь церкви: аще же и церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18:15-17). Ныне же писах вам не примешатися, аще некий, брат именуем, будет блудник, или лихоимец, или идолослужитель, или досадитель, или пияница, или хищник: с таковым ниже ясти (Ср. 1 Кор. 5:11). Отношу это место вообще ко греху, но не обвиняю кого-либо в грехах, указанных здесь святым апостолом.

В мою пустыню доходят слухи о разрастающейся среди братии по вере вражде, переходящей в ненависть; укоризнах, переходящих в клевету с одной стороны на другую; о ревности не по разуму, граничащей с хулою на Духа Святаго, каковы взаимные обвинения в безблагодатности. Горестно слышать это. Бог есть любовь, и только пребывающий в любви в Боге пребывает (ср.: 1 Ин. 4:16).

Поэтому всякое раздражение должно быть совершенно удалено из нашей среды, хотя бы и сыпались на нашу голову обвинения во вражде и приговоры о раскольничестве. Обвинениям этим не к чему прилипнуть, когда вражды в действительности нет. И ревность о сохранении в полной чистоте церковного устроения нашего, как елей над водою, всегда всплывет вверх над обвинениями в раскольничестве в сосуде действительной церковной правды.

Да сохранит всех вас Господь в любви к друг другу и к согрешающим братиям. Воздерживаясь от общения с грехом, мы не должны — по наставлению святого апостола Иоанна — оставлять своей частной молитвы о согрешающих братиях. Аще кто узрит брата своего согрешающа грех не к смерти, да простит. Есть грех к смерти: не о том, глаголю, да молится (см.: 1 Ин. 5:16), потому что происшедший грех не объявлен еще Церковью как грех к смерти.

Благодать Господа да сохранит всех нас от всякого зла и погибели.

Твой м.К.

Хантайка, 27 января 1929 г.5

Из этого письма мы видим, что взаимные обвинения спорящих сторон в безблагодатностн воспринимаются митр.Кириллом как «ревность не но разуму, граничащая с хулой на Духа Святаго». Несомненно также, что ключевой фразой для понимания позиции митр.Кирилла служит его мысль о том, что «ревность о сохранении в полной чистоте церковного устроения нашего, как елей над водою, всегда всплывет вверх над обвинениями в раскольничестве в сосуде действительной церковной правды». Этим митр.Кирилл, с одной стороны, устраняет всякие домыслы о причинах его несогласия с деятельностью митр.Сергия (не Декларация причина несогласия, а стремление сохранить освященный авторитетом Поместного Собора 1917-1918 строй церковного управления), с другой — отметает обвинения в раскольничестве. Очевидна также и апелляция митр.Кирилла к некоему будущему соборному суду.

Весной 1929 священномученик Кирилл еще томился на поселении в станке Хантайка Туруханского края, а в мае 1929 был переведен в г.Енисейск, где находился по декабрь.

На время отъезда в Енисейск (весна 1929) приходится еще два письма митр.Кирилла, в которых так или иначе выявляется отношение владыки к церковным событиям тех лет. Письма эти адресованы священнику Евлампию Едемскому-Своеземцеву.

Митр.Кирилл познакомился с ним, вероятно, в 1923-1924 в Зырянской ссылке.6

Во время ареста отца Евлампия7 у него были изъяты адресованные ему письма митр.Кирилла. Эти письма предположительно были написаны в один год (1929), то есть до прибытия священника в Казань, но одно из них — до начала переписки с митр.Сергием, другое — после.

Первое письмо митр.Кирилла касается его переписки с архим.Владимиром (Пуссет), который обратился за разъяснениями его отношения к церковно-административной деятельности митр.Сергия.

Ведом ли Вам арх.Владимир Пуссет? — обращается митр.Кирилл к отцу Евлампию Своеземцеву. — Он отбыл Зырянскую ссылку и теперь, получивши 7,8 проживает в В.Устюге. Он сообщает, между прочим, о присланном м.Арсением9 арх[иепископу] Евгению Благовещенскому10 письме с настойчивым указанием на необходимость быть в молитвенном общении с м.С. Копию письма м.А. к самому м.С. с заявлением, что он не состоит в оппозиции м.С. и осуждает предвосхитивших себе соборный суд, особенно м.Иосифа, я имел в своих руках. Копия с этого письма сотрудниками усердно распространяется, равно как и выкопировка из письма арх.Евгения, исповедующего греховность отделения от м.С. Пуссет также уверяет, что так же думают архиеп.Иларион,11 еп.С[ерафим] З[вездинский],12 и приводит еще целый ряд имен до Иринарха Якутского13 и заключает свой список Пахомием14 и Ювеналием.15 Пожалевши своих духовных чад, ставших «викторианами» и разбранивши покойного Иерофея16 — «темную личность» за то, что он в измышленный им список против м.Сергия внес даже архипастырей, состоящих членами Синода, арх.Владимир продолжает: «В число противников попали и Вы, св.Владыко. Между тем арх.Евгений передавал мне влагаемую в Ваши уста следующую фразу: “Ради церковного мира и сохранения единства нужно покрыть любовью то, в чем погрешил м.С.” Принадлежит ли она Вам, Владыко, я лично более чем уверен, что да». Ответ свой о.Владимиру пришлю с зимней почтой, а теперь надо запечатывать письмо, потому что идет пароход. Простите, помолитесь. М[атушка] Е[вдокия] земно кланяется Вам. Любящий Вас м.К.

P.S. Пароходная тревога оказалась ложной. Я успел переписать ответ свой о.Вл. и прилагаю здесь. Письма о.Н.Д. не возвращаю Вам, сам их уничтожу, хотя они полны глубокого интереса. Сам я не пишу ему, чтобы не причинить неприятности. Очень я его люблю и ему сочувствую, но указать ему выход из создавшегося положения невозможно в нашей с Вами обстановке, особенно в моей, когда узнаешь через несколько месяцев какие-то клочки происходящего. Выход только в готовности страдать, и чем больше будет такой готовности, тем вернее крушение церкви лукавнующих. К[ирилл].17

К этому же письму была приложена и копия ответа вл.Кирилла архим.Владимиру. В ответе, как и в письме петербургскому клирику, мы видим уже те основные мотивы, которые позже будут развиты и оформлены в переписке с заместителем патриаршего местоблюстителя митр.Сергием. Иерархическая совесть Соборной Церкви является для митр.Кирилла главным мерилом верности принятых решений, и если иерархической совести противопоставляется церковная дисциплина, понуждающая прилепляться к тому, что представляется греховным компромиссом, то митр.Кирилл выбирает иерархическую совесть.

По мнению митр.Кирилла, весьма многие видят сомнительность целесообразности административных мероприятий митр.Сергия. Разница только в «религиозном темпераменте», то есть в том, что кто-то (например, последователи митр.Арсения (Стадницкого), возглавлявшего Ташкентскую епархию) готов ждать решения вопроса до созыва «законно-канонического Собора», другие требуют разрешения этого вопроса немедленно.

Вот текст письма митр.Кирилла архим.Владимиру:18

Очень благодарю Вас за обстоятельное письмо, поставившее меня в курс церковной жизни на местах. Я здесь живу с такими интервалами в почтов[ых] отношениях, что часто по полугодию и больше не могу получить ответа на письмо и сам не могу его дать. В таких условиях было бы слишком опрометчиво высказывать решительные суждения по поводу тех или иных явлений жизни вообще и в церковной в частности. Но мне часто приписывают мысли и слова, каких я не высказывал. К этому разряду принадлежит и цитированная Вами, влагаемая в мои уста фраза: «Ради церковного мира и сохранения единства нужно покрыть любовью то, в чем погрешил м.С.» Я ничего подобного не говорил. Действительно, никого я не сужу и не осуждаю, но и призывать к участию в чужих грехах не могу, как не могу осуждать и тех иерархов во главе с м.И[осифом], которые исповедали свое нежелание участвовать в том, что совесть их признана греховным. Это исповедание вменяют в нарушение ц[ерковной] дисциплины, но ц.дисциплина способна сохранять свою действенность лишь до тех пор, пока является действительным выражением иерархической совести Соборной Церкви; заменить собою эту совесть дисциплина никогда не сможет. Лишь только она предъявит свои требования не в силу указаний этой совести, а по побуждениям, чуждым Церкви или неискренним, так индивидуальная иерархическая совесть непременно станет на страже соборно-иерархического принципа бытия Церкви, который вовсе не одно и то же с внешним единением во чтобы то ни стало. Тогда изображенная Вами расшатанность ц.дисциплины становится неизбежной как следствие греха (злоупотребляющих ею) в данном случае. Выход же из греха может быть только один — покаяние и достойные плоды его. И кажется мне из моего далека, что этого покаяния одинаково ждут и ленинградцы,19 и осуждающие их ташкентцы.20 Разница между ними не в убеждениях, а так сказать в темпераменте, с каким убеждения высказываются: потому только и стали возможными разноречивые причисления некоторых то к одному, то к противоположному настроению, как то имеет место особенно относительно епископа [неразб.]. В силу разницы религиозного темперамента, одни жаждут этого покаяния немедленно, другие, чтобы не потерять надежды на возможность созыва законно-канонического собора (какая наивность или лукавство), готовы вместе с соловецкими ждать этого покаяния до собора, в уверенности, что собор не может его не потребовать. Несомненно, что создавшееся положение искренно никто не считает нормальным, и даже, быть может, сами творцы его, чувствующие нужду в письменных свидетельствах в свою пользу, — иначе при сознании ими своей правоты им не нужны были бы свидетельства ни Арсения, ни Евгения.21 Простите. Мит.Кирилл.22

Письма эти интересны тем, что раскрывают отношение священномученика Кирилла к деятельности митр.Сергия до официальной переписки с заместителем патриаршего местоблюстителя.

Известная переписка митр.Кирилла с митр.Сергием началась в мае 1929. Экклезиологический спор между этими выдающимися иерархами являет глубину и масштаб подвига искания Истины и стояния за Истину в страшный период гонений на Русскую Церковь.

Изучение этой переписки, несомненно, требует особого церковно-научного исследования. В настоящей работе мы постараемся лишь наметить те основные проблемы, которые поставил знаменитый Экклезиологический спор.

Митр.Нижегородский и Арзамасский Сергий, заместитель патриаршего местоблюстителя

Еп.Чебоксарский Афанасий (Малинин) вик.Казанской епархии

Итак, 2 (15) мая 1929 года митр.Кирилл пишет со станции Хантайка Туруханского района Красноярского края первое письмо к заместителю патриаршего местоблюстителя митр.Нижегородскому Сергию. Это письмо содержит отправленное митр.Кириллом викарному епископу Афанасию (Малинину) суждение по поводу церковной деятельности митр.Сергия. В этом суждении Казанский митрополит ответил на пять поставленных перед ним вопросов.23

С первых же строк своего письма митр.Кирилл определил характер разногласий своих и митр.Сергия как несогласие с административно-церковной деятельностью заместителя патриаршего местоблюстителя, который, по убеждению митр.Кирилла, «по своим правам не может равняться с тем, кого он замещает, или совершенно заменить его».24 Речь вовсе не идет о Декларации 1927, о которой вл.Кирилл вовсе не упоминает. Не содержится в письмах митр.Кирилла и осуждения заместителя местоблюстителя «за его капитуляцию перед советской властью», как это ошибочно утверждается Д.Поспеловским.25

Митр.Кирилла беспокоит прежде всего то, что, по его мнению, митр.Сергий отважился «на коренное изменение самой системы церковного управления» (имеется в виду создание коллегиального органа управления Церковью — Временного Патриаршего Синода, учрежденного митр.Сергием при себе как заместителе патриаршего местоблюстителя), что, между прочим, «превышает компетенцию и самого местоблюстителя»,26 то есть митр.Петра Крутицкого.

Это последнее обстоятельство, — пишет далее вл.Кирилл, — митрополит Сергий со всей убедительностью разъяснил в свое время митрополиту Петру по поводу его решения от 19 января (1 февраля) 1926 г. учредить для управления церковными делами Коллегию под председательством архиепископа Григория. Убежденный доводами своего заместителя, митрополит Петр отказался тогда от погрешительного решения.

Митр.Кирилл указывает, что в подобной ситуации даже патр.Тихон отказался учредить при себе Высшее Церковное Управление (вместе с Красницким), когда это вызвало протест со стороны многих иерархов, духовенства и верующих мирян (резолюция патр.Тихона от 26 июня/9 июля 1924 г. за № 523).27

Посему, — писал митр.Кирилл, — до тех пор, пока митрополит Сергий не уничтожит учрежденного им Синода, ни одно из его административно-церковных распоряжений, издаваемых с участием так называемого Патриаршего Синода, я не могу признавать для себя обязательным к исполнению.

Вместе с тем, «такое отношение к митрополиту Сергию и его Синоду, — продолжал вл.Кирилл, — я не понимаю как отделение от руководимой митрополитом Сергием части Православной Церкви, так как личный грех митрополита Сергия относительно управления Церковью не повреждает содержимого и этой частью Церкви — православно-догматического учения, но я глубоко скорблю, что среди единомысленных митрополиту Сергию архипастырей в нарушение братской любви уже применяется по отношению к несогласным и обличающим их неправоту кличка отщепенцев-раскольников.

И здесь митр.Кирилл, вступаясь за достоинство удаляемых с кафедр иерархов, исповедует и свое личное отношение к молитвенному общению с митр.Сергием:

Ни от чего святого и подлинно церковного я не отделяюсь; страшусь только приступать и прилепляться к тому, что считаю греховным по самому происхождению, и потому воздерживаюсь от братского общения с митрополитом Сергием и ему единомышленными архипастырями, так как нет у меня другого способа обличить согрешающего брата.

Между тем подобное решение не означает утверждения митр.Кириллом безблагодатности таинств, совершаемых митр.Сергием и признающими его управление верным епископами, или отрицания за митр.Сергием прав временного управления Русской Церковью. Митр.Кирилл признает митр.Сергия заместителем митр.Петра, на что указывает и обращение вл.Кирилла к митр.Сергию как к заместителю патриаршего местоблюстителя, права которого, по мнению митр.Кирилла, действительны до освобождения митр.Петра или отказа последнего от управления в пользу других, указанных патр.Тихоном кандидатов в местоблюстители.

Таким образом, как писал митр.Кирилл: «...воздержанием с моей стороны ничуть не утверждается и не заподазривается якобы безблагодатность совершаемых сергианами священнодействий и таинств (да сохранит всех нас Господь от такого помышления), но только подчеркивается нежелание и отказ участвовать в чужих грехах. Посему литургисатъ с митрополитом Сергием и единомышленными ему архипастырями я не стану, но в случае смертной опасности со спокойной совестью приму елеосвящение и последнее напутствие от священника Сергиева поставления или подчиняющегося учрежденному им Синоду».

Митр.Сергий и его Синод

Также и в храмах, подчиняющихся Временному Патриаршему Синоду, митр.Кирилл не считал возможным совершать литургию, однако, в случае предоставления ему возможности служить одному или с единомышленными ему клириками, признавал возможным таковое служение без предварительного освящения храма. Мирянам же по совести активно участвовать в жизни приходов, признающих Временный Синод, не следует, что не служит мирянам препятствием для посещения богослужений и принятию Святых Даров и таинств, если «в данной местности нет православного храма, хранящего неповрежденным свое каноническое отношение к местоблюстителю патриаршего престола».28

Молиться же о митр.Сергии наряду с остальными архипастырями не является грехом — это долг всех православных христиан, если только «общецерковное рассуждение не объявит учиненное митрополитом Сергием злоупотребление доверенной ему церковной властью грехом ко смерти (Мф. 18:15-17; 1 Ин. 5:1б)».29

В то же время, богослужебное поминовение митр.Сергия рядом с митр.Кириллом, если таковое совершается где-нибудь в Казанской епархии, есть, по слову вл.Кирилла, «плод недоразумения, созданного уверениями, будто митр.Кирилл единомыслен с митр.Сергием во всех его церковных мероприятиях».

Здесь чувствуется некоторая двусмысленность позиции митр.Кирилла. Он признает митр.Сергия заместителем патриаршего местоблюстителя, но считает грехом сознательное поминовение имени митр.Сергия рядом с именем митр.Кирилла. Однако при этом и автономного управления Казанской епархией вл.Кирилл не провозглашает. На эту двусмысленность указывал и сам митр.Сергий в своем ответном письме, и ряд современных исследователей (например, протоиерей В.Цыпин,30 Д.Поспеловский).

Эта двусмысленность может быть объяснима следующим образом. Митр.Кирилл не может провозгласить автономного управления, поскольку жив митр.Петр, местоблюститель патриаршего престола, который признается митр.Кириллом и поминается им за богослужением. Потому всякие действия по созданию «автономии» (от митр.Сергия) будут, хотя бы и косвенно, направлены против митр.Петра как главы Русской Православной Церкви. С другой стороны, митр.Кирилл дистанцируется от действий митр.Сергия через непоминовение его имени рядом с именем митр.Петра, полагая, что заместитель местоблюстителя узурпирует права не только местоблюстителя, но даже самого патриарха формированием церковно-административных структур, на создание которых, по мнению митр.Кирилла, не имел прав даже местоблюститель.

Относительно поминовения в Казанской епархии имени митр.Сергия рядом с именем митр.Кирилла, помимо указанных вл.Кириллом причин, следует вспомнить и распоряжение самого митр.Кирилла от 8 (21) июня 1922, согласно которому в Казанской епархии в случае ареста и ссылки правящего архиерея поминаться должно было только имя митр.Кирилла, а не викария, временно управляющего Казанской епархией. Причем имя викарного епископа могло поминаться только в случае смерти Казанского митрополита на период до назначения нового правящего архиерея. Отсюда более понятной становится позиция вл.Кирилла и в вопросе поминовения за богослужением имени митр.Сергия. Поскольку митр.Сергий являлся только заместителем местоблюстителя, что, в понимании митр.Кирилла, и означало «викарий», то и возноситься за богослужением должно, прежде всего, имя местоблюстителя — митр.Петра, а не его заместителя (викария) — митр.Сергия. Тем более что и в завещательном распоряжении митр.Петра было зафиксировано требование обязательного поминовения имени местоблюстителя, а этого требования, хотя бы и под давлением гражданских властей, с некоторых пор не соблюдал сам митр.Сергий...

Важными в этой переписке представляются рассуждения митр.Кирилла о поминовении гражданских властей. В своем первом письме митр.Кирилл приводил даже формы поминовения светских властей на великой и сугубой ектеньях, на проскомидии, в евхаристической молитве во время литургий свт.Иоанна Златоуста и свт.Василия Великого. Эта практика сложилась, по утверждению митр.Кирилла, в 1923 году среди духовенства, находившегося в Зырянской ссылке. Подобное поминовение властей отражало, по мнению владыки, «искреннее церковное отношение и к Божьему и к Кесареву».31 Признание митр.Кириллом возможности и даже необходимости литургического поминовения гражданских властей свидетельствует о том, что его взглядам на светскую власть был чужд ригоризм.

Митр.Сергий своим первым письмом-отзывом от 5 (18) сентября 1929 указывал на противоречивость рассуждений митр.Кирилла и, одновременно, на общую разноголосицу своей оппозиции:

Вам не нравится, например, учреждение Синода, другому — декларация, третий найдет, что я слишком снисходителен к падшим, четвертый, наоборот, что я слишком к ним строг и т.д., и т.д. Если каждый из недовольных сочтет себя вправе воздействовать на меня по Вашему способу, то в «церковном чине» произойдет уже не «замешательство», а настоящий хаос, угрожающий конечным расстройством церковной жизни. Предупреждая такое бедствие, Святая Церковь и указывает только одно исключение, когда каждый вправе отложиться от своего духовного главы: открытое проповедование последним ереси, уже осужденной соборне (15-е правило Двукратного Собора).

При всей своей прагматичности и дипломатичности (Сергий был у церковной власти и до революции, являясь постоянным членом Святейшего Синода, и после оной), митр.Сергий оставался все-таки в значительной мере своеобразным идеалистом в отношении к государственной власти. Может быть, он уже и не верил в возможность созыва в ближайшее время Собора, предлагая ожидать его «неопределенное время» (хотя и оказался одним из тех немногих, кто дожил до Собора 1943 года), но еще по-прежнему полагал, что с любой властью можно договориться.

Митр.Сергий верил в силу договора с гражданской властью. Для терпящих ссылки, тюремные заключения и пытки иерархов подобная позиция представлялась неприемлемой: пусть и вынужденной, но все-таки погрешительной. По мнению Д.Поспеловского, у самого митр.Сергия к концу 30-х годов возникли сомнения в успехе его церковно-государственной дипломатии. В мае 1941 он скажет заехавшему к нему прот.Василию Виноградову: «Раньше нас душили, но, по крайней мере, исполняли свои обещания. Теперь нас продолжают душить, но обещаний своих больше не исполняют».32 В результате такой компромиссной дипломатии митр.Сергию удалось сохранить организованную им структуру церковного управления и довести Московскую Патриархию до Собора 1943 года...

30 января 1930 митр.Кирилл направляет свой отзыв33 на второе письмо митр.Сергия. Документ этот является заключительным документом в их переписке:

Ваше Высокопреосвященство!

Второе письмо Ваше от 2 января 1930 года за № 7 получено мною 14 января. Решительный отказ Ваш передать нашу с Вами переписку на усмотрение местоблюстителя митрополита Петра и предупредительное постановление о моем увольнении на покой свидетельствует о совершенной безнадежности для Церкви Православной Вашего возвращения с пути узурпации церковной власти, по коему движетесь Вы уже почти три года, изобретенные же Вами такие обвинения против меня, как «вступление в общение с обществом отделившимся» и т.д. и вообще весь метод рассуждения Вашего письма делает дальнейшие сношения с Вами невозможными для человека, говорящего только от своего лица, ни в каких обществах не состоящего и всегда устранявшегося и устраняющегося от обсуждения церковных вопросов в плоскости политических воззрений и предположений. Из предшествующей нашей переписки Вы знаете, что при созданном Вами церковном положении ни одно ц[ерковно-]административное распоряжение Ваше я не могу признавать для себя обязательным к исполнению, а потому и после 15 февраля, аще живы будем и Господь изволит, — я в деле нравственно-архипастырского служения Св.Церкви, определяемого в своем внутреннем содержании не писанием резолюций и указов, а христианским душепастырством (1 Пет. 5:2-3), остаюсь по-прежнему митрополитом Казанским и Свияжским для всех православных чад Церкви, не могущих разделять Ваши воззрения на церковные полномочия Ваши и на пути осуществления Церковию своего призвания в здешнем мире, ибо воззрения эти нарушают правду Церкви и искажают Ея православное лицо.

Во имя этой правды и достоинства Православной Церкви, исполняя свой архипастырский долг, решился я поднять свой голос, но Вы обратили мое выступление только в предлог для расправы со мною. В этой жизни едва ли дождемся мы с Вами суда Соборного. Да рассудит нас Бог! При временной невозможности общения с Центром Церковной Власти порядок церковной жизни на местах определен известным ноябрьским указом Патриаршего издания.

Осведомление же митрополита Петра сейчас о случившемся я возлагаю всецело на Вашу ответственность.

Грешный Кирилл, митрополит Казанский и Свияжский.

Январь 30 дня 1930 г.

с.Каргино Енисейского района.

Тотчас после своего январского письма священномученик Кирилл был препровожден из-под Енисейска в Красноярск, краевой центр, где заключен в тюрьму.

Вероятно, после очередного выяснения обстоятельств переписки с митр.Сергием вл.Кириллу было указано на новое место ссылки — Туруханский край, край еще более северный, нежели Енисейский (если Енисейск находился в 338 км к северу от Красноярска,34 то Туруханск — в 1474 км;35 сам же Красноярск расположен в 3955 км от Москвы).36

В ожидании этапа митр.Кирилл оказался в Красноярской пересыльной тюрьме.

Еп.Ковровский Афанасий (Сахаров)

Однажды к нему радостно подошел изможденный, измученный многолетними ссылками и болезнями, исхудалый, обритый наголо ссыльный. Митр.Кирилл не узнал этого человека. Но недоразумение быстро рассеялось: перед ним стоял еп.Афанасий (Сахаров), чудом оставшийся в живых после тяжело перенесенного им сыпного тифа.37

Еп.Афанасий шел этапом с Соловков. Этот этап направлялся теперь в Туруханский край, который оказался и для вл.Афанасия местом, предназначенным для ссылки. Впоследствии оба владыки некоторое время даже жили вместе в Туруханских «станках» Селиванихи, вместе молились. А когда однажды в Туруханске в январе 193238 вл.Афанасий попал в ужасную тамошнюю тюрьму и был в очень тяжелом положении, митр.Кирилл молился за него и читал Святое Евангелие (по примеру Киевского подвижника иеросхимонаха Парфения и с его молитвой).39

Неожиданно еп.Афанасий был освобожден, так что Евангелие от Иоанна владыки дочитывали вместе.40

В эту дальнюю ссылку за священномучеником Кириллом добровольно последовала монахиня Евдокия (Перевезникова), верная помощница владыки.

Именно здесь еп.Афанасий воспринял от митр.Кирилла особенное почитание пророка Божия Илии, так что ежедневно в продолжение всей свой жизни читал на послеобеденной молитве тропарь, составленный им самим: «Во плоти Ангел, пророков основание, вторый предтеча пришествия Христова, Илия славный, от Ангела пищу приемый и вдовицу во время глада напитавый, и нам, почитающим тя, благодатный питатель буди».

Свт.Кирилл рассказал вл.Афанасию историю, услышанную им от преосвященного Феодора (Поздеевского), о том, как в 1918 году одному скромному подвижнику было откровение, что в суровую годину оскудения пищи пророк Илия является питателем, как когда-то для Сарептской вдовицы. В тюрьме и ссылке они стали молиться пророку и никогда не оставались без пищи. А в день памяти пророка Илии митр.Кирилл получил однажды столько посылок, что на дверях его камеры уголовники написали: «Продуктовый склад».41

В Туруханском крае вл.Кирилл вновь встретился с отцом Евлампием Своеземцевым, который после ареста в Казани в 1930 был приговорен к трем годам ссылки в Казахстан. Отбыв эту ссылку, о.Евлампий собирался поселиться где-нибудь в северном городке, но прежде решил побывать у митр.Кирилла, проживавшего в то время на поселении в Красноярском крае. 70-летний старец-иерарх был несказанно рад этой неизданной встрече с о.Евлампием, с которым постоянно поддерживал переписку.

22 октября 1933, в праздник Казанской иконы Божией Матери, митр.Кирилл писал в Старую Руссу (Владимирской области) еп.Афанасию (Сахарову) о приезде священника Евлампия, знакомого вл.Афанасию по Зырянской ссылке, и о своей ссыльной жизни:

Дорогой мой Владыко! Спаси Христос за письмо от дня св.ап.Иакова. Я получил его 17 числа, но не мог отвечать сейчас, занятый слушанием подробностей житья-бытья о.Евл[ампия]. По освобождении он решил направиться на северную стройку и взял литер досюда, чтобы, перезимовавши, двигаться дальше, до Селиванихи. Теперь, вероятно, маршрут изменится, и весной, а может быть и ранее того, он осядет где-нибудь близ Вашего удела.42 Он о[чень] возмужал и телом и духом, если можно употребить такое выражение о сорокалетнем человеке.

В то же время размышлял митр.Кирилл и о том, куда сам направится после окончания ссылки, если только гражданские власти этого допустят. Полагал, что после встречи с родными архипастырский долг требует направиться в Казань («свой удел»):

Радуюсь за Вас, что имели возможность повидать своих. Об этом и я мечтаю, но не знаю, удастся ли. Повидавши же и уже простившись для последнего странствования, думаю двинуться в свой удел.43 Знаю, что пребывание там для меня безнадежно, но думаю, что я должен на месте свидетельствовать своим присутствием о совершившейся неправде. Хочу по этому поводу слышать Ваше мнение, которое благоволите не задержать изложением и отправлением сюда.

1 час дня. Сейчас прочитал письмо Аненьки о свидании с Вами и Ваше, писанное в день Николы Святоши. Спаси Вас Христос. Если попаду в удел свой, то, вероятно, придется, подобно Вам, читать что-нибудь подобное литературе Кешиной,44 но, вероятно, в более обработанной редакции. После намеков на неблагонадежность клира той церкви, которую Вы по будням посещали, Вам, конечно, нельзя было поступать иначе, чем Вы поступили. О посещении меня местным Пр[еосвященным] Антонием45 я, кажется, писал Вам. При расставании я просил своего гостя не посетовать, что не исполню обычной вежливости и не отдам ему визита. Получил через несколько дней письмо с выражением удовольствия, что «Вы (т.е. м[итрополит] К[ирилл]) и нашего первенствующего, и нас считаете православными. Многие же, простите, называют Вас: или “каноническим разбойником в Церкви” или “туруханским пустосвятом”». Сам же автор при глубочайшем ко мне уважении, считает меня истинным представителем латинского богословия в нашей Св.Церкви. Латиняне...

Здесь письмо, начатое митр.Кириллом 22 октября, прерывалось на полуслове и продолжено было автором уже на следующий день рассказом о переписке с еп.Антонием (Миловидовым):

Продолжаю 23-го. Вчера на полслове помешали. Латиняне недопонимают духовную сторону Православия, как соединенного невидимым присутствием, — «школы для учащихся под невидимым руководствам», — а всю важность видят в видимом руководстве Главы Централизации, в центральном авторитете, в верховном владычестве Главы Централизации, а греческое богословие, как я понимаю, выше всего ставило не Главу Централизации, а «Дух веет, где хочет, и ты слышишь голос Его, но не знаешь, откуда он приходит и куда уходит, так бывает со всяким, рожденным от Духа» (ср.: Ин. 3:8).

Дальше автор говорит о том, что «Синод Петровский был менее каноничен, чем Сергиевский, потому что учреждался попранием постановления 25-го Конст[антино]польск[ого] Собора 1590 г., подписанного тремя Восточными патриархами, 19 митрополитами, столькими же архиепископами и 20 епископами и утвердившего от лица всей Восточной Церкви Патриаршество в России; нарушено было и определение последнего Собора Р[усской] Церкви 1681 г. (напр., об иерархической лестнице). Наш же Патриарший Синод сохранил все, что возможно сохранить при условиях настоящего времени, из определений последнего нашего Собора, хотя всегда и везде переживаемые времена и события, как в зеркале, отражаются в Церковной Централизации. Даже св.Иоанн Златоуст про ап.Павла так писал: хотя он и был Павлом, но все-таки он был человеком по своим уступкам и приспособлениям. Он не был чужд недостатков, иначе он не был бы человеком. А св.Григорий Богослов страдал приступами раздражительной щепетильности».

Дальше автор говорит, что «наш патриарший заместитель тоже человек и гражданин СССР, который своими мудрыми соображениями устроил каноническую Централизацию, необходимую нам как связь между иерархами и как нужное руководство. Устраивая эту Централизацию и приспосабливаясь к условиям жизни, патриарший заместитель ничего не внес чуждого чистоте Православия, с чем согласны и Вы». «Нас не нужно считать, что мы сергиевцы из-за прибытка (1 Тим. 6:5). Для нас самое главное: И поставлю правителям твоим мир и надзирателям твоим правду (Ис. 60:17).46

Далее митр.Кирилл в своем письме излагает обсуждение вопросов, связанных с правами заместителя патриаршего местоблюстителя, Здесь вновь раскрывается основной мотив теперь уже заочной полемики митр.Кирилла с заместителем патриаршего местоблюстителя, а именно — разное понимание форм и методов управления Церковью. По суждению митр.Кирилла, все административные мероприятия заместителя местоблюстителя патриаршего престола после 1927 года направлены были на упразднение патриаршества и замену его новой формой синодального правления.

В беседе с Пр[еосвященн]ым, — продолжал митр.Кирилл изложение своего разговора и переписки с еп.Антонием, — я коснулся и вопроса о преднесении св.креста при служении м.С[ергия]. По этому поводу он пишет: «Относительно предношения креста (данное право заместителю) я полагаю, что и видно по смыслу указа, — этим дается право, по желанию русских иерархов, в лице Высоко[преосвященнейш]его Сергия, всем русским первенствующим иерархам». Расшифровывая этих «всех первенствующих», понимаю, что в сознании искренних сергиевских иерархов русское патриаршество уже не существует. Церковь управляется Синодом более каноничным, чем Петровский, возглавляемым «Первенствующим». На мой вопрос в устной беседе: «Каким Пр[еосвящен]ный представляет себе дальнейшее управление Р[усской] Пр[авославной] Ц[ерко]вию, когда м.Сергий умрет, не успев созвать канонический Собор?» Пр[еосвящен]ный ответил: «Синод изберет нового заместителя». Видимо, титул «наш патриарший заместитель» есть не lapsus linguae,47 а формула сложившегося уже воззрения. Таким образам, последний Собор Р.Церкви и учреждение патриаршества нужны были только для того, чтобы дать возможность м.Сергию прокорректировать канонические погрешности при учреждении Петровского Синода и дать ему «Главу», сохранив от патриаршества внешнюю регалию — предношение креста.

Это письмо помечено 22 окт. 30-го получено мною второе, начинающееся извинениями за резкие выражения, помещенные в первом. Допуская возможность со стороны людей недопонимания моих «устоев» Православия, Пр[еосвященн]ый не думает все-таки, что св.Климент, напр[имер], недопонимал Сократа, когда называл его «аттическим шутом», а Аристотеля «жалким Аристотелем». Приведя слова Златоуста: «Апостол Павел одним способом беседовал с поселянами Листры, другим беседовал с эпикурейцами и стоиками в Афинах, и иным способом в Синедрионе в Иерусалиме, Не многим, — добавляет св.Златоуст, — была дана такая блестящая гибкость ума. Этой блистательной гибкости ума, я полагаю, не лишен отчасти и наш заместитель. Напрасно в э[той] б[листательной] г[ибкости] его ума усматривают какую-то узурпацию. За митр.Сергия наша Церковь не будет краснеть впоследствии, а будет гордиться им, да и теперь враги митр.Сергия только поносят, а не опровергают». Дальше автор по Златоустову примеру относительно апостола Павла истолковывает м.Сергия «разделяя» его: «на м.Сергия как на Правителя Церкви, на м.Сергия как на дипломата, как на гражданина СССР».

В заключение: доканчиваю «свидетельство» о м.Сергии (Ин. 2:25). Жду Вашего «свидетельства» о себе самом, как епископе той области, в которой Вы очень долго жили. Мне хотелось бы перед Вашим отъездом попрощаться лично с Вами, дорогой Владыко: помолитесь за любящего Вас епископа Антония. 1933, 30 октября».48 После этого письма мне было дано доказательство, что Пр[еосвящен]ный оч[ень] заботится о скорейшем получении мною паспорта, а вчера, когда я начал свое письмо Вам, он пожаловал лично сам «поздравить меня с праздникам», и мы с ним и о.Евл[ампием] хорошо пообедали вместе. Сказать, что я вполне уразумеваю настроение и отношение ко мне е[пископа] Антония, не могу. Судите по сделанным выпискам сами.

Паспорта я все еще не получил по той причине, что у домоуправления не имеется печати, и будет она не раньше, как через месяц. Без такой печати анкетный листок недействителен. Задержка такая не без воли Божией. Видимо, надо побыть здесь и выждать.

Сегодня получил письмо из Чернигова, в котором Н.В. между прочим пишет: «Мой сын Богом данный рассказывал, что родненький мой еще числится и Сер. [Митрополитом Сергием?] в списках иер [иерархов?], а Вы и совершенно не существуете». Что это означает, Вы, конечно, понимаете, и ввиду этого поездка в свой удел будет, пожалуй, «пранием против рожна»,49 надо просто отойти от зла. Повод к такой расправе могло дать мое последнее обращение, сделанное 28 июля, в котором я объясняю, по каким основаниям считаю совершающееся узурпацией. Вы этого обращения не знаете, и я не могу решить, следует ли Вас ознакомить с ним. Боюсь причинить Вам какую-нибудь неприятность. Назойливое и торопливое напоминание Вам о непослушании имеет какой-то посторонний привкус. Проявляемая же в данном случае распоясанность м.С[ергия] совсем не вредна для нашего самочувствия.

От батюшки о.Н[еофита]50 имею весточку, но он от Вас не имеет и, видимо, огорчен этим. Жизнь здесь не дешевеет, но хлеб печеный. Радуюсь настроению о.И[осифа] и Вашею радостью о своем крестнике.51 Подкрепи их Господь. Пр[еосвященный] Василий [Преображенский], Ал[ександр] П[авлови]-ч [Чумаков], их приходский свящ. о.Николай,52 р.Б.Екатерина,53 монахини Виталия54 и Евдокия идут на 5 л[ет] в концлагерь. Помолитесь о них. М[атушка] Е[вдокия] земно кланяется с обычной просьбой. К сожалению, условия квартирного существования лишают возможности иметь полное утешение.

Да хранит Вас Господь цела и невредима. Простите, помолитесь и благословите любящего Вас М.К.

6 (19) ноября 1933 митр.Кирилл, по-прежнему находившийся в ссылке, но теперь уже получивший паспорт и строивший планы на предстоящую поездку, направил второе письмо еп.Афанасию (Сахарову).

Дорогой Владыко! Письмо Ваше из Ст[арой] Руссы получено мною, спаси Вас Христос. Почти постоянно беседуем с о.Евл[ампием] и Вас с любовию вспоминаем. Ваша справка о правилах Карф.Собора произвела на него глубокое впечатление.

Здесь довольно важное упоминание о правилах Карфагенского Собора. Много позже, в 1954, в своем письме прот.Павлу Дашкееву еп.Афанасий вспомнит о том, какое значение придавали «непоминающие» этому правилу:

Среди правил Поместного Карфагенского Собора есть одно... содержание которого приблизительно такое: если православный епископ не ревнует о возвращении православным захваченного донатистами имущества, то все епископы поместной Церкви прерывают с ним общение, и он должен довольствоваться общением только со своей паствой.55 Таким образом, устанавливается возможность такого положения, когда православному, благодатному, не отлученному и не запрещенному епископу, не достаточно энергично действующему в защиту интересов Церкви, применяется как бы своеобразный церковный бойкот со стороны других епископов и их паств. На этом правиле в начале 30-х годов я и м.Кирилл основывали нашу тогдашнюю позицию. Мы поминали одного первоиерарха М[осковской] П[атриархии] и не поминали временно за него управлявшего церковными делами, как никогда не возносилось во всей епархии имя викария, хотя бы и управлявшего епархией за отсутствующего или [пропуск в копии] епарх[иального] архиерея.56

Вновь мы убеждаемся в том, что именно этико-экклезиологический мотив был основополагающим в критике митр.Кириллом и его последователями административной деятельности заместителя патриаршего местоблюстителя. Присутствует здесь и ссылка на принципиальную каноническую необязательность богослужебного поминовения митр.Сергия как всего лишь «заместителя», «викария» митр.Петра.

В своем втором письме к еп.Афанасию от 6 (19) ноября 1933 митр.Кирилл, между прочим, упоминает и о своем намерении посетить в Москве митр.Сергия с целью узнать, направил ли он их переписку на суд местоблюстителя патриаршего престола (просьба об этом содержалась в письме митр.Кирилла от 30 января 1930):

15/ХI мне выдали паспорт на год, и я собираюсь уезжать отсюда, чтобы не тревожить своим присутствием здешних отцов. Много прикидывал мыслию, где остановиться, и наконец решил поселиться 180 км на запад от Москвы, если, конечно, не встретится препятствий со стороны начальства. Проездом через Москву хочу навестить Кешиного отца57 и узнать, намерен ли он справиться с мнением своего доверителя58 о тех недоразумениях, на почве коих мы с ним заспорили. Если бы он согласился признать свою деятельность нужною только для своих добровольных сотрудников и отказался бы от всяких прошений, оставляя всех, замедляющих с одобрением его поведения, их собственному усмотрению, то заваренную им кашу не трудно было бы расхлебать. Местный его панегирист59 прислал мне третье писание, помеченное Димитриевым днем. Писание это сопровождалось присылкою полученного им указа от 31 окт. с/г. о деянии, совершенном в марте 30 г., по поводу уверений, что Казань не даст увлечь себя в раскол, хотя бы и «Кирилловский». Писать начинает «с письма святою темой»: 2 Кор. 2:4.60 Передавать полностью его содержание было бы долго, но размышления моего корреспондента о патриаршестве процитирую: «могу Вам напомнить, что в Иерусалиме долгое время не было патриаршества (когда Иерусалим именовался Элией Каппадокией(?),61 но это не повредило чистоте Православия Матери Церквей, тогда как Константинопольское патриаршество, если нельзя сказать, что оно было причиной разрыва с Западом, то во всяком случае, если бы его не было, то, пожалуй, разумно предположить, что не было бы и раскола с Западом. Также и в Русской Церкви, если бы не было патриаршества, пожалуй, не было б раскола при Никоне патриархе и не явился бы раскол в связи с патриаршеством Св.Тихона. Поэтому-то и «внешние» в своей печати постоянно ратовали за восстановление у нас патриаршества».

Это третье письмо, по уверению автора, будет с его стороны и последним. Такого решения нельзя не приветствовать. Придет ли он еще раз ко мне для личной беседы — не знаю; впечатление же от его личности остается у меня весьма неопределенным. Словом, надо поскорее уезжать, чтобы не дразнить гусей. К сожалению, стало весьма холодать, и поездка будет не из легких и приятных, а главное, очень дорогою. И чего доброго, не успеешь доехать до избранного места, как придется отправляться в другое.62 М[атушка] Е[вдокия] и о.Евл[ампий] земно Вам кланяются с обычной просьбой.

Простите, благословите и помолитесь о любящем Вас М.К.

P.S. Приветствую добрую М[арию] И[вановну] с детками. Пусть передает мой привет и благословение доброму о.Иосифу.63

Эта переписка показывает, что несмотря на все сложности тюремно-ссыльных мытарств митр.Кирилл и многие другие церковные иерархи продолжали жить исключительно интересами Церкви.

Священник Евлампий Своеземцев64 вскоре покинул гостеприимного митр.Кирилла, которому после окончания в августе 1933 срока ссылки было разрешено избрать место для поселения, помимо, конечно, крупных городов.