Архиеп.Тамбовский и Шацкий Кирилл (Смирнов)
Архиеп.Тамбовский и Шацкий Кирилл (Смирнов) |
Первые раненые с фронта прибыли в Тамбов 22 августа. Город принял 614 человек. На вокзале среди встречающих присутствовал и архиеп.Кирилл. А уже 13 сентября владыка благословлял отправлявшееся из Тамбова на фронт ополчение. На соборной площади архиепископ после крестного хода, молебна и прочтения молитвы на освящение знамен, вручил их начальнику дружин.25
Однако взгляды вл.Кирилла на войну 1914 года были далеко не однозначны. Конечно, как гражданин России, святитель желал победы своему Отечеству, но как мудрый архипастырь был против бессмысленного кровопролития, и если уж оно совершается, то — по мысли владыки — следовало проявлять не ура-патриотический восторг, а жертвенное служение страдающим от ран, увечья, недостатка на фронте питания и медикаментов воинам. Впрочем, свое трезвое отношение к происходящему архиеп.Кирилл не имел возможности явно высказать, ибо многие могли воспринять его позицию как малодушие, а недруги России, извратив слова архиерея, постарались бы причислить его к своему пораженчески настроенному лагерю.
Частично особенности отношения архиеп.Кирилла к происходившим в те годы событиям мы можем обнаружить в его письме редактору газеты «Тамбовский край». Вл.Кирилл сумел распознать духовные причины мировой войны:
Милостивый государь, господин редактор. В № 194 «Тамбовского края» от 11 сентября помещена заметка под названием «Излишняя скромность», с требованием более или менее шумных проявлений народного чувства по поводу успехов русского оружия на бранном поле. Автор жалеет об отсутствии флагов на улице и желает трескотни ракет и иллюминаций. С чувством глубокой скорби прочитал я эту заметку и протестую против ее содержания всем своим существом.
Слишком серьезное время переживаем мы, чтобы можно было думать о рукоплесканиях и потехах. Глубоко верим, что Правосудный Господь пошлет и воинству нашему, и Родине всю полноту радости окончательной победы над гордым врагам; но об этой радости надо неустанно молиться, необходимо готовиться к ней как к великой Святыне, во всей сосредоточенности народного духа; должно заслужить эту радость подвигом общего труда и жертв, а не бесчинными кличами и расслабляющими зрелищами. Придет время — мы будем засыпать цветами обратный путь с поля брани наших доблестных воинов, мы не только флагами уберем свои дома, но готовы будем одежды свои подостлать под ноги наших героев; но теперь, теперь пока время думать о скорейшей замене продырявленной пулями рубашки, о корпии и марле для перевязки ран, о мягкой подушке под израненную голову. Прошу Вас, милостивый государь, письмо это, как противоядие легкомысленной заметке, давшей повод к его написанию, поместить в ближайшем номере.26
Архиеп.Кирилл понимал, что война может быть справедливой, освободительной, но по природе своей она всегда основывается на человеческих страстях: желании неограниченной власти, стремлении к скорой наживе и т.п. Владыка мудро угадывал вероятность юношеского патриотического порыва в воспитанниках семинарии и предупреждал их отеческими наставлениями, понимая, как пагубно может отразиться на душевном состоянии будущего пастыря участие в войне (массовом убийстве), даже если это война «справедливая». На годичном акте 1914 года в духовной семинарии архиерей призывал учащихся не обращать внимание на видимое расстройство учебной жизни («возможно, при данных тяжелых обстоятельствах военного времени вам придется потесниться»), а стараться продолжать занятия с не меньшими, чем в мирное время, успехами:
Настоящая война привлекла в ряды наших войск особенно много добровольцев. Есть такие и из вашей среды. Конечно, само по себе явление это в высшей степени похвальное. Но как ваш архипастырь, я считаю долгом преподать вам мой совет. Не решайтесь брать на себя подвиг добровольчества, не испросив ранее согласия на то родителей; ведь лишь «благословение отчее утверждает дамы чад». Если же будет нужда, мы сами вам скажем: «Идите и защищайте Родину». Итак, не обольщайтесь излишними порывами, спокойно продолжайте ваши занятия, с твердой надеждой на то, что Господь поможет нам сокрушить врага.27
 Казанский собор в Казанском мон-ре г.Тамбова |
Вл.Кирилл много времени и архипастырского внимания уделял объяснению верующим причин военных бедствий, обрушившихся на Россию. Его слова сильно отличались от распространенных в те первые дни войны ура-патриотических проповедей большей части духовенства и настроений официальных газет. Владыка призывал обращать свой гнев не на врага, а на собственные пороки. 1 февраля, в Неделю сыропустную, совершив великую вечерню в Казанском монастыре, архиеп.Кирилл, после молитвы «Господи и Владыко живота моего», обратился к верующим со словом назидания, в котором указал «на общий грех презрительного отношения к своим вековым религиозным и национальным заветам и устоям, когда русские люди хулят и поносят все свое древнерусское церковное и национальное и устремляют свои сердца к чужому, иноземному». «Такое наше поведение, — говорил владыка, — помогло не внушить немцам мысли и желания взять под свою опеку этот изуверившийся в себе русский народ и подчинить его себе. В этом своем грехе мы должны каяться перед Родиной и Церковью».28 Далее владыка испросил у всех предстоящих прощения и, земно поклонившись, произнес сам слова прощания и благословения, а затем, под пение хора «Покаяния отверзи ми двери», стал принимать всех ко святому кресту.
Война принесла горе не только на Русскую землю. Вторжение турок и курдов в персидские пределы вынудило весь состав Урмийской Миссии, которую некогда возглавлял вл.Кирилл, покинуть Урмию ввиду реальной угрозы для жизни православных и удалиться в пределы России. Вместе с начальником Миссии еп.Салмасским Сергием в Россию прибыли ученики училища, дети населяющих Урмию сирохалдеев, учителя Миссии, духовенство. Имущество Миссии было разграблено турками. Поначалу расположившись в Тифлисе, Миссия очень скоро вынуждена была покинуть его, и, благодаря попечительному участию вл.Кирилла, найти себе прибежище в Тамбове, в стенах духовной семинарии.29 Здесь в феврале 1915 расположились 19 детей и один наставник. На средства архиеп.Кирилла и Александры Николаевны Нарышкиной дети Урмийской Миссии были снабжены всем необходимым.30 Сам вл.Кирилл, горячо переживая судьбу Урмийской Миссии, для благоустроения которой он так много потрудился в 1902-1904, в марте специально выезжал в Петроград для совещания в Святейшем Синоде и в правительственных организациях по этому вопросу. Одним из результатов попечительской деятельности вл.Кирилла стали сборы средств в пользу Урмийской Миссии, а вскоре и распоряжение Святейшего Синода о подобном сборе в праздник Богоявления по всем церквам Российской Империи.31
Но в жизни Тамбовского края в эти тяжелые для всей страны годы были и отрадные моменты. Так, по ходатайству архиеп.Кирилла, Святейший Синод установил ежегодное празднование 29 июля Тамбовской иконе Божией Матери, находящейся в тамбовской Богородичной церкви, с совершением крестного хода вокруг храма.32 Вл.Кирилл освятил несколько вновь сооруженных храмов (например, храм свт.Николая, устроенный на средства железнодорожных служащих близ вагонных мастерских). А император Николай II пожертвовал три тысячи рублей на устройство раки для мощей свт.Питирима.33 23 декабря 1915 новая серебряная, вызолоченная рака и сень над нею были освящены архиеп.Кириллом.34
При многих храмах Тамбовской епархии, по благословению вл.Кирилла, совершались общедоступные чтения о подвижниках благочестия. Так, при Вознесенской церковно-приходской школе г.Липецка Великим и Рождественским постами 1914 года прошли чтения, посвященные памяти еп.Феофана Затворника, свт.Питирима Тамбовского, препп.Сергия Радонежского и Серафима Саровского, свт.Иоасафа Белгородского, старца Амвросия Оптинского, св.прав.Иоанна Кронштадтского, в начале 1915 — чтения о свт.Митрофане Воронежском, а также о религиозном воспитании детей и о распространении христианства на Руси.
10 января 1915 отмечалось 100-летие со дня рождения еп.Феофана Затворника. По распоряжению вл.Кирилла в этот день поминовение Вышенского подвижника благочестия было совершено во всех храмах и монастырях епархии, а в духовно-учебных заведениях были устроены чтения, посвященные его памяти. Сам архиеп.Кирилл совершил в этот день заупокойную литургию в кафедральном соборе, произнеся удивительное слово памяти свт.Феофана:
Слава Господу, сподобляющему нас исполнять заповедь Его, данную чрез апостола: Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие. Поусердствуя в поминовении наставников, потщимся, братие, подражать вере их, взирая на кончину жития их. Если где много сокровищ для подражания, то это в жизни святителя Феофана. Отличительною чертою приснопамятного святителя была именно вера, вера в Бога Творца и в великое достоинство Его создания — человека, с его главным украшением — бессмертной душой. На воспитание души, на возможное достижение того, чтобы стать в близкое, тесное общение с Богом, святитель Феофан отдал всего самого себя.35
И далее вл.Кирилл сказал о свт.Феофане знаменательные слова, которые прообразовали и его будущий личный путь затворничества, хотя и невольного — ссыльно-тюремного:
Затворник, не видевший людей, оказывался в самом широком общении с многими людьми, вопрошавшими его. Те письма, которые он писал обращавшимся к нему, являются сокровищами для постоянного руководства на пути к спасению.36
Этими словами можно было бы описать последние полтора десятилетия жития самого священномученика Кирилла.
Среди редких отрадных событий военных лет следует отметить посещение Тамбова 2 апреля 1915 в.к.Елисаветой Феодоровной.37 С вокзала она проследовала в кафедральный собор, где ее прибытия ожидал архиеп.Кирилл с соборным духовенством, встретивший августейшую паломницу при входе в нижний храм со святым крестом. Приложившись ко святому кресту и приняв окропление святой водой, великая княгиня проследовала к раке, поклонилась святым мощам свт.Питирима и встала на приготовленное ей место. Тотчас началась литургия, которую совершил вл.Кирилл в сослужении соборного духовенства, при этом, по просьбе великой княгини, на раку мощей свт.Питирима были возложены для освящения несколько образков святого, пакетики с ватой и четки. Ее Высочество принесла в дар кафедральному собору массивную позолоченную серебряную лампаду, которая сразу же была затеплена и установлена над ракой. После заамвонной молитвы вл.Кирилл совершил краткую заупокойную литию об упокоении убиенного супруга в.к.Елисаветы Феодоровны в.к.Сергея Александровича, на поле брани убиенного кн.Олега Константиновича и «всех за веру, царя и Отечество живот свой положивших». На отпусте литургии вл.Кирилл поднес в.к.Елисавете просфору. Затем у раки с мощами свт.Питирима высокопреосв.Кириллом и соборным духовенством был совершен молебен Тамбовскому святителю. В храм был также принесен чудотворный образ Тамбовской иконы Божией Матери, к которому благоговейно приложилась августейшая паломница.
 Настоятельница Марфо-Мариинской обители в.к.Елисавета Феодоровна (1916) |
После осмотра (в сопровождении вл.Кирилла) ризы и креста свт.Питирима, в.к.Елисавета Феодоровна с крестным ходом, возглавляемым архиепископом, проследовала на источник свт.Питирима, где, испив святой воды, выразила желание взять с собой воды, а также масла от лампады у раки свт.Питирима. Великая княгиня с крестным ходом вернулась в собор и, взяв елей, направилась в Казанский монастырь, где была совершена заупокойная лития на могиле Э.Д.Нарышкина, а затем вместе с сопровождавшими ее В.С.Гордеевой и гофмейстером Корниловым была принята вл.Кириллом (архиерейский дом располагался в Казанском монастыре). После этого в.к.Елисавета Феодоровна посетила лазарет раненых воинов, организованный архиеп.Кириллом в одном из монастырских зданий, где беседовала с ранеными и раздавала иконки и Евангелия.38
Из лазарета великая княгиня направилась в дом Александры Николаевны Нарышкиной. Здесь следует сказать несколько слов о самой А.Н.Нарышкиной и изложить известное тамбовское предание, позволяющее в некоторой степени объяснить, почему и в.к.Елисавета Феодоровна, и сам император Николай II, посещавшие Тамбов проездом, всегда навещали Александру Николаевну.
Александра Николаевна была статс-дамой при императорском дворе и вдовой обер-камергера Эммануила Дмитриевича Нарышкина (1813-1901), известного в Тамбове благотворителя и почетного гражданина, окончившего Екатерининский учительский институт. Нарышкин прославился своей едва ли не по-царски широкой благотворительностью, которая в денежном выражении достигала колоссальной суммы в полтора миллиона рублей. Так, одному только учительскому институту он оставил капитал, составлявший в 1913 году 600 тысяч рублей, а, кроме того, построил на собственные средства приют для арестантских детей, общежитие Тамбовского реального училища, здание народных чтений (ныне — Тамбовская картинная галерея), содержал двадцать стипендиатов и пр.39
Откуда взялось громадное состояние Э.Д.Нарышкина и почему такое внимание оказывалось его вдове со стороны августейших особ? Сам Э.Д.Нарышкин, не имел громких титулов и наград, был всего лишь «почетный гражданин г.Тамбова». Согласно местному преданию, Э.Д.Нарышкин являлся внебрачным сыном императора Александра I, «усыновленным» гофмейстером Императорского двора Нарышкиным. Так что внимание царственных лиц к этой семье, согласно народной молве, объяснялось не одной только благотворительностью Нарышкиных, что, впрочем, нисколько не умаляет заслуг как Эммануила Дмитриевича, так и Александры Николаевны.
По ходатайству городской думы г.Тамбова, 11 марта 1914 император Николай II присвоил А.Н.Нарышкиной звание почетного гражданина г.Тамбова, как сообщалось, «за пожертвование свыше 50 тысяч рублей на приведение в благоустроенный вид соборной площади г.Тамбова и за широкую благотворительную деятельность по призрению бедных детей».40
Помимо монастырского лазарета великая княгиня посетила городской лазарет, лазарет в доме Егоровых, лазарет Красного креста и лазарет Вознесенского монастыря. В лазарете Красного креста, увидев на столе одного из раненых брошюру «Святитель Питирим, его жизнь и чудеса», великая княгиня выразила желание приобрести такие же брошюры для раздачи раненым в московских лазаретах и для отсылки на фронт.
Вечером, в присутствии великой княгини, в доме губернатора состоялось заседание Тамбовского отделения Елисаветинского комитета, после окончания которого Ее Высочество вновь побывала в кафедральном соборе, где приложилась к раке со святыми мощами свт.Питирима, а затем посетила всеми почитаемую в Тамбове М.Ф.Чернову, расслабленную более 47 лет. В ночь на 3 апреля великая княгиня отбыла из Тамбова.41
1915 год не стал исключением в заведенном архиеп.Кириллом порядке обозрения епархиальных храмов и монастырей, хотя по условиям военного времени поездки были более кратковременны. Первая поездка была совершена 25-26 апреля в г.Козлов для освящения придела Троицкой церкви.42 Вторая длилась также два дня (23-24 мая) и была посвящена обозрению церквей 5-го благочиннического округа Тамбовского уезда.43 Третья поездка была более продолжительной; с 3 по 10 июня, и включала посещение г.Кирсанова и тридцати четырех сел Тамбовского и Кирсановского уездов.44 Четвертая поездка была предпринята с 2б по 30 июня для обозрения Тихвинско-Богородицкого монастыря, церквей г.Кирсанова, а также 14 приходов Кирсановского и Тамбовского уездов.45 Наконец, пятая поездка архиеп.Кирилла была им совершена с 8 по 24 июля 1915 для посещения монастырей и церквей Шацкого, Темниковского и Спасского уездов.46 Особое расположение владыки к монастырям выразилось и в этот раз в том, что он останавливался в каждом из них на несколько дней. Следует ли говорить, что для епархиальных архиереев той поры проживание в монастырях в течение нескольких дней было крайней редкостью. В эту поездку владыка провел в Вышенской пустыни четыре дня (с 10 по 13 июля), столько же — в Саровской (с 16 по 19 июля), два дня в Санаксарском монастыре.47
Всюду, куда прибывал архиеп.Кирилл, он беседовал с прихожанами и духовенством о современном положении Церкви и государства, объясняя смысл войны как наказания русскому народу за его отпадение от Церкви, уклонение в сектантство и безбожие.
Где бы святитель ни находился, он всегда посещал в госпиталях и лазаретах раненых воинов. С ними он подолгу беседовал об их семьях, условиях жизни, утешал, ободрял, благословляя их крестиками, Евангелиями, душеполезными книгами, совершал молебны о здравии и о даровании победы русскому оружию. Везде, где только находились могилы павших на фронте или скончавшихся от ран воинов, архиеп.Кирилл совершал заупокойные литии.
Посещение владыкой далеких сельских приходов, лазаретов, семей погибших воинов производило на православных людей неизгладимое впечатление. Это было живое общение архипастыря со своей паствой. В драгоценных свидетельствах дошедших до нас описаний поездок архиеп.Кирилла мы находим и небывалое воодушевление, каким встречали владыку верующие различных городов, деревень и сел, и радость от общения с родным епископом, и искреннюю благодарность, что не забыл святитель и этого отдаленного селения. Обладая удивительным даром общения, владыка везде находил верное и нужное слово, падающее добрым семенем на благодатную почву. Надо сказать, что для тех лет подобное единение архипастыря и его паствы встречалось уже, увы, редко.
Как и по всей России, в Тамбове были сильны патриотические настроения. Все силы людей церковных направлялись на служение раненым воинам, прибывавшим с фронта. Церковные хоры давали концерты духовной музыки в пользу раненых. Владыка способствовал открытию лазаретов. Так, «Питиримовский» епархиальный лазарет, созданный попечением архиеп.Кирилла, с октября 1914 по июль 1915 оказал помощь 2б4 раненым и увечным воинам,48 здание Тамбовской духовной семинарии было предоставлено под 57-й и 58-й эвакуационные военные госпитали,49 под лазарет было отведено и здание Серафимовского духовного училища.50 При приходских церквах было организовано к концу 1915 года 1133 попечительских совета, занимавшихся сбором средств, продуктов, топлива для фронта, открытием приходских госпиталей. Монастыри Тамбовской епархии также не оставались в стороне от дел милосердия, в них были открыты лазареты на 208 человек. А Кирсановский Тихвинский женский монастырь уступил безвозмездно под лазарет Красного креста верхний этаж монастырского здания, приносивший в прежнее время монастырю 1300 рублей дохода в год. В общем, за год войны монастыри отчислили на госпитальные нужды 25 тысяч рублей, а кроме того, закупили значительное количество продуктов, теплой одежды, а при женских обителях открыли приюты для детей воинов, погибших на фронте.51 Наконец, при трех мужских монастырях были устроены мастерские по обучению воинов-калек различным ремеслам. Даже после такого краткого обзора едва ли у кого достанет смелости отрицать выдающуюся роль русских монастырей в деде христианского служения и милосердия.
 Схиархим.Гавриил (Зырянов) Седмиезерный (1910-е гг.) |
В 1915-1916 Русская Церковь переживала тяжелые времена. К военному лихолетью, надвигающимся социальным потрясениям, падению нравов52 и выходу большой части общества из ограды церковной (в сектантство, теософию, политические партии с материалистической идеологией) прибавилась еще одна трагедия — трагедия Царской Семьи, связанная с личностью Григория Распутина. Здесь прослеживается вина и русской церковной иерархии, часть которой была под влиянием этой личности<...> Конечно, еп.Феофан позже осознал, что сыграл роковую роль, познакомив Царскую Семью с Распутиным. Конечно, среди людей Церкви, поднимавших свой голос и вмешательства «старца» в дела Церкви и государства, были и опальный за это митр.Владимир (Богоявленский), будущий священномученик, и архиеп.Новгородский Арсений (Стадницкий), Ф.Д.Самарин, М.А.Новоселов и мн.другие.
Среди тех, кто понимал всю трагичность положения, когда тема распутинщины становилась орудием в руках лиц, грезивших революционным переворотом, была в.к.Елисавета Феодоровна, которую поддерживал в ее решимости противостоять влиянию Распутина схиархим.Гавриил (Зырянов)53 и многие другие, в том числе и оптинские старцы.54
Такую же непримиримую, но при этом взвешенную позицию в отношении Распутина занимал и архиеп.Кирилл. Он понимал, что всякое упоминание имени Распутина бросает тень и на Царскую Семью. И потому владыка часто в своих проповедях говорил о нездоровой и зловредной увлеченности народа ересью хлыстовства. Люди же и сами понимали, против кого направлены эти обличительные проповеди.
Архиеп.Кирилл говорил в одной из своих проповедей летом 1915:
Среди отрицателей и отщепенцев находит себе место самое гнусное явление, называемое хлыстовством. Оно не признает даже нужным распространение рода человеческого. Либо это учение само себя осуждает на смерть, либо оно яд, душащий других. Хлысты, не признавая обрядов Православной Церкви и ее установлений, хвалятся еще перед православными: если бы веровали по-нашему, вы были бы сытыми, не жили бы впроголодь и в такой бедности. Но их частое внешнее благополучие не есть еще доказательство правильности их религиозного упования. Если посмотреть на дерево в лесу, оно кажется крепким и могучим, но внутри его точат черви. Так и хлыстовство: оно представляется снаружи — людям неопытным в делах веры — благочестивым, но на самом деле внутри разъедается собственными противоречиями и язвами греха. И все это происходит оттого, что люди стремятся толковать слово Божие по своей воле, по своему разумению, не считаясь с учением святых отцов и учителей Церкви. Недаром Господь послал в мир апостолов, недаром им только одним поручил дело проповеди и научения всех людей вере. Значит, без пастырей, Свыше поставленных и облагодатствованных Духом Святым, нельзя достигнуть спасения. А потому будем благодарить Господа, что живем в Церкви под руководством пастырей. На эту жизнь в полном союзе с Церковью и ее пастырями, да благословит вас Господь Бог.55
В тяжелый во всех отношениях 1916 год (к военным бедам присоединился революционный террор, участившиеся кражи и разбойные нападения на храмы) вл.Кирилл не отказался от длительных поездок по епархии, несмотря на реальную опасность для жизни, которая сопутствовала подобным поездкам. В марте 1916 (с 3 по 18 число) он обозревает уездные города епархии.56 В мае совершает две поездки — по обозрению церквей и школ Кирсановского уезда (с 4 по 11)57 и церквей, монастырей, церковно-приходских школ Спасского, Темниковского и Елатомского уездов (с 20 мая по 9 июня).58 С 30 июня по 20 июля владыка продолжил посещение церквей, монастырей и учебных заведений духовного ведомства трех упомянутых уездов, включив в свой маршрут еще и Шацкий уезд.59 Наконец, сентябрьская поездка архиеп.Кирилла (с 5 по 26 число) была посвящена, в основном, устроению благочиннических собраний (таковых за 21 день было созвано 20). Помимо этого, в сентябрьскую поездку владыка посетил два города, 40 сельских церквей, преодолев расстояние в 1235 верст.60 Во всех своих поездках вл.Кирилл собирал духовенство, беседовал о трудностях исторического момента, переживаемого Россией и, собственно, Русской Церковью, о необходимости деятельного пастырства, а не «требного наемничества». Не забывал архипастырь и монастыри, как и в прежние годы, на несколько дней (обычно на четыре) останавливаясь в близких его сердцу Саровской пустыни и Вышенском монастыре. И при этом, где бы ни был архиеп.Кирилл, везде он совершал богослужения.
За делами общецерковными и даже государственными вл.Кирилл никогда не забывал о своей пастве, о конкретных людях, духовных чадах, часто нуждавшихся не только в добром слове, но и в действенной помощи. Вот только два примера его отношения к своим духовным чадам. 6 февраля 1916 года на 74-м году жизни скончалась Мария Феодоровна Чернова, которая в течение 49 лет была прикована к постели тяжким недугом. Она обладала даром прозорливости (предсказала открытие мощей свт.Питирима, посещение Тамбова государем императором с Августейшей Семьей и пр.), ее посещали в разное время в.к.Елисавета Феодоровна, о.Иоанн Кронштадтский. Вл.Кирилл, прибыв в Тамбов и узнав о Марии Феодоровне, посетил ее и вынес из этого посещения самое отрадное впечатление. Владыка даже распорядился провести в ее дом телефон, соединенный с телефоном кафедрального собора, чтобы немощная могла хотя бы таким образом — через слушание песнопений — участвовать в богослужении.
Всенощное бдение, заупокойную литургию и отпевание праведницы совершил сам вл.Кирилл в сослужении сонма духовенства. Перед отпеванием владыка сказал слово о той «кротости, покорности судьбе, любви к ближнему», которыми во всей полноте обладала почившая раба Божия Мария. Отпевание закончилось в четыре часа дня, когда похоронная процессия, возглавляемая самим архиеп.Кириллом, прибыла в Казанский монастырь, где Мария Феодоровна и была погребена.61
Другой случай, не менее характерный. В декабре того же 1916 года преставился «болящий Михаил Павлович Соловьев». Одиннадцать лет болел он, не вставая с постели, и почил в 41 год. Брат и отец его умерли еще прежде, и Михаил оставался с одной матерью. Заболел он на пятом курсе Демидовского лицея, в 30 лет. Поначалу он был близок к отчаянию, роптал на свою судьбу, но постепенно в душе молодого человека, привыкшего прежде проводить время в праздности и веселии, произошел религиозный переворот — он по-иному увидел смысл человеческой жизни: «Я прежде мало верил, мало думал о храме Божием — Господь наказал». И в этом переосмыслении своего жизненного пути большую роль сыграл вл.Кирилл, который с любовью и добротой отнесся к безропотно терпящему скорби Михаилу:
Тепло отозвался к «страстотерпцу» благостный пастырь архиепископ Кирилл. Владыка милостиво навещает больного, утешает его, своими ласками и теплом облегчает его душевные и телесные муки. Проводит телефон из храма, дав возможность слушать богослужение. До последнего часа владыка не оставлял больного, посетил его за три часа до кончины, напутствуя его и благословив. А после владыка приезжал служить панихиды.62
И нет никаких оснований сомневаться, что это лишь наиболее яркие и известные примеры пастырского служения ближним архиеп.Кирилла. Не эти ли примеры есть лучшие свидетельства вечной правоты слов Спасителя: Аз есмь пастырь добрый и знаю Моя, и знают Мя Моя (Ин. 10:14). Потому-то так часто произносят благочестивые миряне слова благодарности Господу за дарование Тамбовской епархии такого иерарха:
На всем протяжении прошедшего XIX и наступившего XX века история Тамбовской епархии едва ли может указать нам на столь деятельного и столь бодрого архипастыря, каковым является в настоящее время для нас, пасомых, Высокопреосвященный Кирилл. Были у нас епископы-проповедники, богословы, строители, но настоящий владыка наш для своей паствы — «все и вся». В тяжелую годину, переживаемую нашим Отечеством, годину которую можно приравнять, пожалуй, только к 1812 году и, почти, к 1б12, наш архипастырь для удрученных пасомых своих служит, поистине, ангелом-хранителем. Посещая часто разные уголки своей обширной епархии, Высокопреосвященнейший Кирилл несет повсюду с собою радость, надежду утешение и прочие блага духовные. В одном месте он является как «веры и благочестия наставник», в другом — как хозяин своей паствы и печальник в материальных нуждах ея.63
Подобная оценка не лучшая ли награда архипастырским трудам и не лучшая ли их аттестация?
Характеризует вл.Кирилла и его отношение к пастырскому служению и такой случай. Один сельский священник, совершая крещение на дому двух детей (девочки и мальчика), был так испуган долгим молчанием мальчика после погружения в воду (полагая, что младенец захлебнулся), что, когда тот заплакал, священник потом забыл погрузить девочку и опомнился лишь тогда, когда совершил над нею миропомазание. Консистория хотела наказать священника, но вл.Кирилл наложил резолюцию:
Священнику Ф.Павлову вменить в нравственную обязанность иметь обоих младенцев, при крещении которых произошло с ним рассмотренное консисторией искушение, на своем особом пастырском попечении, посещая их возможно часто для наблюдения за их телесным и духовным возрастанием.64
За заботами текущего момента никогда не забывались владыкой дела богослужебные: в вопросах Устава вл.Кирилл был чрезвычайно щепетилен. 21 июня 1916 в Тамбовскую Духовную консисторию поступает распоряжение владыки:
До сведения моего дошло, что на одном из кладбищ г.Тамбова существует обычай, начинающий проникать и в приходские храмы, — поминать усопших на великом входе за литургией. Признавая такое нововведение злоупотреблением в области Церковного Устава и благочестия, предлагаю консистории сделать незамедлительное распоряжение духовенству г.Тамбова под расписку каждого священника, чтоб сей неблагочинный обычай никоим образом не употреблялся. В предупреждение возможных подражаний и в других местах епархии объявить о сем же всему духовенству епархии.65
