В одной из наших священных книг рассказывается, что когда сын Еврейского Царя Давида, Соломон, вступил на царство отца своего, то он усмотрел в этом своём будущем служении не путь славы и земного величия, а путь великого и трудного нравственного служения людям, или вернее, не людям, а Самому Богу, ибо он должен был руководить народ Божий по пути правды и нравственного преуспеяния жизни. И вот, в виду этого-то предстоящего трудного служения своего или, скажем прямо, подвига он и взывал к Богу: И ныне даждь мне премудрость и разум, да вниду и изыду пред людьми твоими сими, кто бо может судити сих людий твоих многих (2 Пар. 1:10).
Думается не ошибёмся, если скажем, что и в нашем нынешнем церковно-народном торжестве, когда сердца всех единодушно возносятся к Богу в молитве за Государя. в тот именно знаменательный день, когда сам Он в молитвенном подвиге, как бы от руки Божией принимал царство, выражается тот именно взгляд на царское служение, что оно есть великий и трудный путь нравственного служения людям и требует особой помощи Божией.
И если можно усматривать, какую либо особенность в исторической жизни нашего русского народа, то усматривать её нужно в том именно взгляде и нашего народа, и нашей Верховной Власти на служение царское, по которому это служение является только особой формой великого служения людям в деле их приведения к Богу.
Вот почему религиозные начала жизни, начала истинно-христианские, служили всегда отличительной чертой деятельности нашей Верховной Власти и клались в основу как личной жизни, так и общественной деятельности. Вот почему и служение царское в жизни нашего народа фактически являлось всегда путём смиренного хождения пред Богом, путём делания и труда не в своё имя, а во имя Божие, и вот почему народ наш так благоговейно чтит память этих царей «крепких» и «миротворцев».
Пусть, конечно, великие умы и государственные деятели решают вопросы о том, на чём зиждется внешняя сила и могущество государственной жизни, в чём нужно видеть торжество и успехи культуры и цивилизации, ибо тут возможно столько же мнений, сколько и разных пониманий самых задач народной жизни или вообще жизни человеческой.
Для нас гораздо важнее показать, что те силы и те основы, на которых и может только созидаться истинное благо народа, понимаемое в смысле совместного развития внешней жизни с внутренним развитием духа в тех его проявлениях, имя которым истина, правда и любовь, что эти основы не иные могут быть, как только религиозно-нравственные. Ведь как бы мы ни смотрели на человека, но сводить всю его деятельность и весь смысл его жизни только к чисто физическому благополучию и отрицать в нём живую потребность высших духовных начал жизни и намеренно игнорировать их — это значит грубо смеяться над человеком. В том-то быть может и беда современного человека, что он одержим и как бы помешан на мысли о счастье и благе внешней жизни и эта неотвязная мысль вытеснила из его сознания всякую другую мысль и сознание и об истинной жизни, и о нравственном долге. Ведь всю культурную деятельность человечества можно назвать только бесконечной попыткой создать для себя наилучшие условия жизни и достичь довольства жизни. Но та же самая история человечества показывает, что каждая ступень достигнутого благополучия на самом деле не удовлетворяла человека, и он был принуждён искать себе и выдумывать новое благо, отрицая достигнутое. Оказывается, что самое то счастье и благополучие жизни является чем-то очень неопределённым и условным.
И это есть неизбежный закон жизни и личной, и общественной народной, что люди осуждены только на поиски счастья, а не на обладание им, если они полагают благо своей жизни только во внешнем развитии жизни, а не в том внутреннем духовном развитии, которое воплощало бы на земле царство правды Божией и любви. А если таково действительно истинное благо народа, если он должен идти и развиваться по пути нравственного преуспеяния жизни, то само собой понятно, что служение целому народу в этом деле в качестве верховного руководителя и главы есть поистине великий путь чисто нравственного служения, требует особого богатства духовных сил и Божией помощи и может совершаться только под условием непрестанного хождения пред Богом. Говоря последнее, что служение истинному благу народа может совершаться под условием непрестанного хождения пред Богом, разумеем в данном случае такое отношение к своему служению и такое настроение, когда всякий успех дела и всякий благой результат ожидается и относится не к силам своим собственным, а к Богу и самое служение совершается не в своё имя, а во имя Божие и во имя Его правды.
Такой именно путь служения благу общественному, такой пример деятельности являют нам собою наши Благочестивейшие Государи, ибо, принимая жезл правления с молитвой к Богу и как бы от руки Божией и полагая в основу деятельности религиозные начала, что иное они показывают, как не то, что они свое служение совершают только во имя Божие и вверяют себя Богу.
И без сомнения эти святые начала общественной деятельности, этот как бы подвиг постоянного самоотречения может служить надежнейшим путём к достижению благих результатов не потому только, что надежда на Бога никогда не посрамит, а и потому, что и самая-то энергия и одушевлённость деятельности может питаться только из этого источника, т.е. веры в Бога. А если, затем, жизнь общественная крепнет и зиждется только при единодушном и общем участии всех членов её в осуществлении самых задач этой жизни, то и наша святая обязанность — идти в достижении блага народной жизни тем же путём, какой указывается нам с высоты царского престола. Ведь общее богатство духовно-нравственного развития может составляться только под тем условием, когда каждый из нас будет богат этим на столько, что может поделиться с другими и помочь им.
Итак, личное нравственное развитие, проведение религиозно-нравственных начал в своей личной жизни должно лечь в основу и нашей деятельности на общее благо. Не отвлечённая идея общего счастья, а живая личность человека и Бог, вот что должно составлять предмет и цель нашей деятельности и самая деятельность должна совершаться во имя Божие, ибо нет ничего гибельнее, как делать только в своё имя и в себе полагать успех дела. Часто можно видеть, как какое-либо общество, задавшееся самыми гуманными целями и встречающее общее сочувствие, часто на первых же порах деятельности обнаруживает, если не внутреннее уже разложение, то прямое бессилие. Есть, по-видимому, у всех и сознание пользы дела и высоты его нравственного значения, есть у всех и сострадание к людям, одна беда: у всех же есть и обычные человеческие страсти, начиная с самолюбия. И вот доброе дело заменяется только добрыми словами, а часто и совсем гибнет, и главная причина этого в том, что в нас самих-то нет духа истинной любви, силы смирения и терпения, т.е. тех именно качеств, которые составляют самую несокрушимую и могучую силу в жизни. Не пустая ли эта мечта, думать о водворении в людях правды и любви, не сделавши их сначала законом личной своей жизни.
Итак, если мы любим искренно свой народ и желаем ему блага, если мы искренно любим своего Государя и желаем облегчить великое дело Его служения благу народному, то должны идти тем же путём, какой нам указывается с высоты царского престола, твёрдо помня, что мы не можем вести других к правде и свету прежде, чем день озарит и денница воссияет в сердцах наших (2 Петр. 1:19).
