Поздравляю вас, братие, с окончанием одной школы и вступлением в другую — в школу жизни. В первый раз предстоит мне теперь напутствовать в вашем лице вступление в жизнь. Естественно, конечно, моё смущение, ибо ведь то, что мы называем жизнью, так сложно и так ново для вас, что я, сам ещё мало искушённый жизнью, едва ли могу достаточно и разобрать это сложное и уяснить это новое для вас. Тут требуется и богатство жизненного опыта, и глубокое знание души человеческой и тех настроений, которыми движется жизнь, а этого-то у меня ещё и мало. А те настроения и те чувства, которые теперь волнуют вас и которые вы теперь переживаете, если и знакомы мне, то знакомы только по своей сложности и неопределённости и дать отчёт в них едва ли возможно. Чувствуется вами теперь естественно и как бы радость и удовольствие от сознания, что цель достигнута, и вы теперь на своей собственной волюшке. Чувствуется и сожаление, ибо ведь слишком много воспоминаний связывается с этими стенами, сколько тут дум, сколько чувств поверено им. Жалко и братства товарищеского, которое теперь распадается. Жутко и этого предстоящего одиночества и этой собственной волюшки: куда-то она заведёт, и что-то каждого из вас ожидает впереди. Спокойней, конечно, те, которые определили свой жизненный путь тем естественным продолжением, каким является пастырство. Бодрее те, которые наметили пути дальнейшего образования, но тяжело, сугубо тяжело тем, в которых борются ещё разные намерения и дальнейший путь жизни ещё не ясен.
Говорили мне в своё время, что школа ещё не жизнь, а вот жизнь-то действительно — школа. Скажу и я теперь Вам: да, друзья мои, жизнь есть действительно суровая школа, и научит она гораздо большему, чем вы теперь узнали.
Не знаю, поэтому ли что хочется поскорее узнать большее или по чему-то другому, но только на школьной скамье мы переживаем какие-то особые порывы, какое-то особое нетерпение и жажду к этой самостоятельной жизни и деятельности. Часто переживаем как бы недовольство собой и неудовлетворённость, что приходится только наблюдать жизнь, а не проводить в ней те идеальные, добрые намерения, которыми так полна юная душа. Не сознаем ведь мы, что школа-то, да собственная ещё юная и чистая душа и питают, и родят эти добрые порывы, не сознаём, что нужно дорожить этим временем, и окрыляться, и крепнуть в этих добрых идеальных порывах, чтобы и в жизни быть мужественными борцами любви и правды Христовой. Потому-то вот, мне думается, люди пожившие так и любят вспоминать это школьное время, с какой-то особенной нежностью, и любовью, и умилением, что хотя по этим-то воспоминаниям отражается в их душах и затрагивается снова то чистое и святое одушевление, та вера в добро, с которыми и они вступали в жизнь из школы.
Грустно сознаться, но нужно сказать и вам, что та жизнь, в которую вы вступаете, требует много сил и мужества, требует особенной нравственной устойчивости, чтобы не потерять те идеалы, которые так хочется проводить в жизни всякому молодому деятелю. Не устрашить, и не смутить вас, и не накинуть черную дымку на ожидаюшую вас жизнь хочу я, а только сделать некоторое предостережение и может быть дать некоторый совет. Хочется мне почему-то сказать вам на прощанье то же, что говорил некогда пророк (Иеремия) отводимым в плен Вавилонский. Вот вы увидите, — говорил он, — идолов золотых, и серебряных, и деревянных носимых на раменах; блюдитеся, да не и вы иноплеменникам уподобитеся, но рцыте в уме своем: тебе лепо есть кланятися, Владыко! И вы, братие, увидите в жизни многих божков, доселе чуждых вашей чистой ещё душе, божков, носимых не на раменах только, а, гораздо хуже, в сердце. Так не уподобляйтесь этим носителям богов чуждых, а скажите и вы сердцем и умом: Тебе одному достоит кланяться, Господи Боже!А Господь Бог наш, братие, есть Бог чистоты и святости, а дух жизни Его есть дух любви, смирения и кротости. Бедна современная жизнь этими дарами духовными, бедна чистотой и нравственным величием, бедна любовью и смирением. Люди давно уже настроили себе иных богов и кланяются им, и этими же богами будут искушать и устрашать вас, и горе тому, кто устрашится. Не нравственная высота и величие почитаются теперь и уважаются, а высота и величие, создаваемые внешним благополучием, культ плоти усиленно выдвигается вперёд и старается занять неподобающее место. Не кланяйтесь этому идолу и берегитесь его. Он, прежде всего, будет искушать вас и манить на широкую и привольную жизнь. Он-то и наносит душе то ужасное опустошение, которое в минуты некоторого как бы духовного прозрения сказывается ужасной тоской и сознанием бесцельности жизни.
Не смирение и любовь святая почитаются теперь и уважаются, а бесовская гордыня, сознание своей только силы и мощи, и такая отъединённость от всех и каждого, что своя только личность и свои интересы признаются законными. Не кланяйтесь и этому идолу. Знайте, что благо жизни в любви Христовой, а непременный закон служения этой любви есть смирение. Вступайте в жизнь не с мечтательной уверенностью о необыкновенных и скорых плодах своей доброй деятельности, а со смиренным только сознанием своей полной готовности служить благу, относя все добрые результаты своей деятельности к Богу. Несчастен тот, кто только в своё имя и своими только силами думает приносить добрые плоды, а не именем Божиим и не в Его имя. Ведь знайте, что придётся Вам во всяком добром намерении при его осуществлении выдерживать напор противных течений, где же искать опоры, где же искать веры в добро, как не в этом уповании на помощь Божию. Часто придётся переживать сознание нравственного одиночества, чего вы не чувствовали теперь в братской семье, и вот тут-то и должна сказаться ваша твёрдость и прочность добрых стремлений.
Соблазнительной будет мысль служить не только исключительно Богу, перенося всякие скорби и искушения, а и маммоне, которой служит мир, хотя бы и не в таком виде. Не поддавайтесь этому искушению; ибо ведь как нет в области свободы точки безразличия между добром и грехом, так не может быть и совмещения этих двух противных служений Богу и диаволу, не может быть их мирного объединения на каком-то срединном пути без полной замены одного пути другим. И поблекнет ваша жизнь, и опошлится она, и примет вид общей бесцельной суеты.
А чтобы этого не произошло, почаще ставьте себя пред судом совести и нравственного долга, и хотя воспоминанием об этом дорогом времени школьного, юношеского идеализма будите в себе добрые и святые чувства. И дай Бог, чтобы это святое желание апостола, которое Вы ныне услышите: Яко чада света ходите, осуществлялось на вас, и по вашей жизни можно бы было судить, что есть ещё непреклоншие колена пред Ваалом.
