Обнаруженные при обыске у меня девять бланков со штампом и печатью архиепископа Владимирского и Шуйского остались из канцелярии архиерейского дома, были переданы с разными ненужными делами-бумагами и мною предназначались для черновиков, никакого официального значения эти бланки не могли иметь, т.к. с 18 г. нет архиепископа Владимирского и Шуйского, а с 1924 г. Шуя совершенно неподведомственна епископу Владимирскому. Выписка из отчета Церковного Совета кладбищенской общины православных верующих о приходе и расходе сумм на ремонт и др.расходы на благоустройство городского кладбища за время с 17/VIII по 1/ХI-26 г. получена мною от председателя означенной общины Жарова для ознакомления, ознакомившись с ней, ничего определенного в отношении мастерской и отчислений от таковой на ремонт церкви сказать ничего не могу. С Пашиным-гулеевым (?) я познакомился во Владимирском изоляторе в январе 1926 года. Один раз он обратился ко мне летом прислать ему очки. А второй раз послать ему деньги. Просьбу его я исполнил, выслал очки и 5 руб. денег. Больше связь с Пашиным ни в чем не выражалась. В отношении статей — «В защиту Патриаршества и отеческих (родительских) прав» и «О практическом изучении христианства» скажу, что означенные статьи или в 1925 или в 1926 г. — не помню, положил, чтобы прочитать на свободе, но так и не добрался до них — вернее, не читал. Конверта не сохранилось, и я не знаю, откуда они присланы. Список приходов заведен мною с 1925 года с соответствующими пометками, смысла прятать его при обыске мною не было никакого, т.к. этот список являлся мне... (неразб.) и случайно был в кармане в этот день, прятать не было никакой цели. Печать мною приобретена в начале 1925 года, когда вернулся из ссылки, разрешения из административного отдела не брал, т.к. в мастерской меня не спрашивали, заказал я печать в Москве, на Никольской улице (точно не помню). Больше показать ничего не могу, протокол записан с моих слов правильно.
