Приложения

Из архивных материалов

Письмо епископа Иоасафа протоиерею Александру Меньшикову

О Вашей скорби я уже знал. Преосвященному Алексию я напишу о Вас и постараюсь его уверить в полной непричастности Вас к той интриге, которая завелась в каком-то приходе против священника после посещения этого прихода Вами. Отныне, дорогой о.Александр, выезжайте в села другой епархии только после того, как батюшки получат на то письменное разрешение Преосвященного. Беда в том, что несмотря на грозные времена, наша братия не освобождается от своего обыкновения извлекать свои выгоды из чисто церковных дел. На бывшее Ваше искушение смотрите именно как на искушение: видимо, Вы сильно досадили бесу, не сдавайте своих позиций, т.е. не падайте духом, не ослабляйте своей ревности, служите Господу Богу — ради прославления Его Святейшего имени, а все скорби, случающиеся на нашем пути, это увы обычное явление, случающееся со всяким.

Бог да утешит и подкрепит Вас. Прошу Ваших молитв. Грешный еп.Иоасаф.

Архив КГБ РТ, д.2-17615 «а», л.38-38об.

Проект Декларации митрополита Петра (составлен епископом Иоасафом)50

В Совет Народных Комиссаров СССР

Декретом Совнаркома РСФСР от 23/I-18 г. в развитие 4-го пункта Конституции (п.13) с объявлением отделения Церкви от государства, за всеми гражданами была признана свобода исповедания любой религии (п.1) и совершения религиозных обрядов (п.5) и, как гарантия этой религиозной свободы «в пределах республики», было запрещено «издавать какие-либо местные законы или постановления, которые стесняли бы или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан» (п.2).

Последующими постановлениями и распоряжениями соответствующих органов власти были разрешены выпуск в свет и распространение религиозной литературы (Цирк. НКЮ и НКВД от 15/VIII-21 г. (п.4) и организация богословских курсов (Декр. ВЦИК 13/VI-21 г. примеч. к п.3 и разъяснение 5-го отдела НКЮ от 2/V-23 г. № 280). Изданием декрета ВЦИК и СНК РСФСР от 3/VIII-22 г. и инструкции к нему НКЮ и НКВД РСФСР от 27/IV-23 г. верующим предоставлено право внутреннего церковного самоуправления; созыв общегубернских и всероссийских съездов своего культа и организация исполнительных органов. Ввиду замеченных на практике отступлений местных властей от прежде изданных декретов инструкцией НКЮ по соглашению с НКВД от 19/VI-23 г. (С.У. за 1923 г., № 72) вместе с подтверждением обязательной силы за всеми изданными по церковным вопросам законодательными распоряжениями запрещалось: «всем государственным установлениям, путем административного вмешательства, поддерживать какой-либо культ или какое-либо церковное управление в ущерб другим культам или религиозным группировкам» (п.7) и на местную власть возлагалась обязанность «оградить спокойное и свободное отправление религиозных потребностей граждан в той лояльной форме, какая им угодна» (п.8).

Действительно, разнообразные религиозные исповедания на территории СССР, от примитивного шаманства малокультурных инородцев до всевозможных толков сектантства, пользуются предоставленными им гарантиями религиозной свободы и самоуправления. Они регистрируются в дозволяемых законодательством СССР границах, и их организации получают право законного существования.

Православно-верующими (или по терминологии НКЮ «староцерковниками») также вместе с представителями других религиозных исповеданий в указанный срок (июнь 23 г.) были предоставлены в надлежащие учреждения все требуемые законом (С.У. № 49) материалы для зарегистрирования их религиозных обществ, но несмотря на то, что соответствующий декрет (п.5) вменяет в обязанность регистрирующим органам в месячный срок (продленный постановлением Президиума ВЦИК от 23/VI-24 г. протокол № 19 до 1/ХI-24 г.) или зарегистрировать общество или учредителям его сообщить мотивы к отказу, — тем не менее до сего времени дела о регистрации религиозных обществ остаются без движения.

Инструкцией о порядке регистрации религиозных обществ (№ 92 «Известий» от 27/IV-23 г.) предусмотрены два повода к отказу в регистрации: 1) если число членов общества менее 50 или 2) если устав, задача и метод деятельности подлежащего регистрации общества противоречат Конституции РСФСР и ее законам. Количество членов наших обществ, как известно, исчисляется не десятками, а сотнями и тысячами, устав представлялся всюду типовой, опубликованный при самом положении о регистрации, о своей же законопослушности и политической лояльности наша Православная Церковь за последнее время делала неоднократные заявления.

Так, глава Православной Церкви, почивший патриарх Тихон, в последние годы несколько раз свидетельствовал об этом, и искренности его заявлений, как можно судить по официальной прессе после его кончины, верили общественно-политические круги. Нами, по преемству от патриарха Тихона ныне возглавляющим Православную Церковь, в послании к верующим от 28/VII с.г. вновь подтверждалась политическая лояльность и совершенная непричастность Православной Церкви ко всем видам и формам зарубежной и местной политической борьбы. «Церковь, — писали мы, — ведет верующих только к духовно-нравственному совершенствованию, и нет в ней места для политической борьбы».

В связи с неразрешением до сего времени вопроса о регистрации, положение Православной Церкви в некоторых провинциальных городах за минувший год еще более ухудшилось в сравнении с прежними годами. Там от православных епископов, как незарегистрированных, стали отбираться органами подписки о запрещении им посвящать в священные степени, т.е. совершать определенные священнодействия и руководить духовной жизнью верующих тех общин, которые их избирают.

Для получения священнослужителей органы управления направляют наших православно-верующих к так наз. обновленцам, к которым по различию своих религиозных убеждений они никакого отношения не имеют. Там, где епископы возражали против предъявленных требований, их административно выселяли, а верующие, оставаясь без епископа, должны были ездить из города в город для удовлетворения своих религиозных нужд. Также наблюдаются факты пристрастного и несправедливого отношения к передаче храмов, отнятия их от многочисленных правосл.общин и передачи ничтожной обновленческой группе, несмотря на неоднократные разъяснения НКЮ (напр., 29/III-24 г. № 7792) о незаконности подобных деяний. Есть города и селения, где обновленцев десятки, а владеют они большинством храмов, тысячи же православных ютятся в 1-2-х маленьких церквах.

Даже в самой Москве наше бесправное положение дает основание органам власти духовным интересам большинства православных предпочитать материальную выгоду меньшинства обновленцев. Так, все наиболее чтимые православные святыни, напр. Иверская икона Божией Матери, икона св.Пантелеймона и др. переданы обновленцам.

Бесправностью нашего положения объясняется та постоянная устная и печатная клевета, которую возводят так наз. обновленцы, живоцерковники, возрожденцы и пр., обвиняя ее в ничем недоказанных политических преступлениях, как это было, напр., на последнем обновленческом съезде. Мы пытались через прокурора Республики заявить протест против клеветнических публичных выступлений обновленческого митр.Александра Введенского, но наш протест не был принят. Мы просили свой протест напечатать в официальном правительственном органе («Известия»), где помещались заметки о заседаниях этого съезда.

Так, несмотря на все определенные указания и их разъяснения, несмотря на всю парадоксальность подозрений массы населения в политической неблагонадежности, Православная Церковь все же не может получить свободы самоопределения вероучительства, самоуправления, равноправия и защиты закона наравне с иными и меньшими по количеству своих членов религиозными объединениями.

Такое ненормальное, «бесправное» положение доминирующего, особенно среди крестьянской массы, правосл.объединения, естественно, волнует население, создает атмосферу недовольства, нарушает спокойное течение общественной жизни, что подмечено и официальной прессой (см. в «Известиях» статью секретаря ВЦИКа Киселева о поездке по селениям Рязанской губ.), заставляет население терять много времени и средств на поиски защиты своей гарантированной законом религиозной свободы. Возглавляя в настоящее время после почившего патриарха Тихона Правосл. Церковь на территории всего Союза и свидетельствуя снова о политической лояльности со стороны Правосл. Церкви и ее иерархии, я обращаюсь в Совнарком с просьбой, во имя объединенного лозунга о революционной законности сделать категорические распоряжения ко всем исполнительным органам Союза о прекращении административного давления на Православную Церковь и о точном выполнении ими созданных центральными органами власти узаконений, регулирующих религиозную жизнь населения и обеспечивающих всем верующим полную свободу религиозного самоопределения и самоуправления. В целях практического осуществления этого принципа я прошу, не откладывая далее, зарегистрировать повсеместно на территории СССР староцерковные православные общества со всеми вытекающими из этого акта правовыми последствиями и проживающих в Москве архиереев возвратить на места. Вместе с этим беру на себя смелость возбудить ходатайство пред Совнаркомом о смягчении участи административно наказанных духовных лиц. Одни из них — и притом некоторые в преклонном возрасте — не один год томятся в глухих безлюдных местах Печоры и Нарыма со своими застарелыми недугами без всякой медицинской помощи кругом, другие на суровом Соловецком острове исполняют физическую принудительную работу, к которой большинство из них совершенно не приспособлено. Есть лица, амнистированные ЦИКом СССР и после этого вот уже 2 года томящиеся в безводных степях Туркестана, есть лица, отбывшие свой срок ссылки, но все еще не получившие разрешения возвратиться на места служения.

Я решаюсь также просить и о более гуманном отношении к духовным лицам, находящимся в тюрьмах и отправляемым в ссылку. Духовенство в подавляющем большинстве изолируется по подозрению в политической неблагонадежности, а потому по справедливости к ним должен был применяться тот же несколько облегченный режим, каковой везде и всюду применяется к политическим заключенным. Между тем, в настоящее время наше духовенство содержится вместе с закоренелыми уголовными преступниками и, иногда регистрируемые как бандиты, вместе с ними в общих партиях отправляются в ссылку.

Выражая в настоящем ходатайстве общие горячие пожелания всей моей многомиллионной паствы, как признанный ее высший духовный руководитель, я питаю надежду, что желания нашего православного населения не будут оставлены без внимания высшим правительственным органом всей нашей страны; так как предоставить наиболее многочисленной Правосл. Церкви права легального свободного существования, какими пользуются другие религиозные объединения, — это значит совершить по отношению к большинству народа только акт справедливости, который со всею признательностью будет принят и глубоко оценен православно-верующим народом.

Протокол допроса Удалова Иоасафа (Ивана) Ивановича

1 декабря 1950 года

1. Отношение к советской власти вполне лояльное и доверчивое с первого момента, что доказывается следующими фактами: а) при отходе казанцев в Сибирь я оставался в городе и пользовался доверием различных органов сов.власти и б) до возникновения обновленчества ни разу не был привлекаем следственными органами к допросу по подозрению в политической неблагонадежности, да и обвинение в 24 г., возникшее на почве разногласий с обновленцами, в Москве было отвергнуто.
2. Опубликованный декрет об отделении Церкви от государства мною был приветствуем, так как он даровал свободу Церкви, освобождал ее от многих несвойственных ей по ее природе обязанностей и церковным служителям давал больше возможностей отдаваться своей службе Церкви.
3. Отмена преподавания в школах Закона Божия многими из духовенства принималось облегченно, так как освобождала от принудительности детей, как и от школьной дисциплинарной муштровки, что всегда отмечалось как нежелательное явление в таком глубоко интимном деле, как изучение вероучения. Школьное обучение детей заменялось семейным и в храмах. Я хотя никогда не был законоучителем, но все же разделял вышеуказанную точку зрения.
4. Политическая деятельность патриарха Тихона с июня 1923 г. осуждена им же самим, что мною было своевременно приветствуемо путем напечатания в Каз[анской] газете соответствующего воззвания, потом в извлечении перепечатанного в центральных московских «Известиях» и там получившего одобрение. Впоследствии, проживая в Москве полтора года, из них больше полугода при жизни патриарха, присутствуя на его похоронах, рассуждая с следственными органами ОГПУ на допросах там же и особенно присутствуя на собрании нескольких епископов у митр.Петра совместно с начальником отделения ОГПУ я убедился, что сов.власть вполне убедилась в отмежевании п.Тихона от своей прежней деятельности и в его полной лояльности к сов.власти.
5. Отношение митр.Сергия к сов.власти, как это мне известно из газет, ничем существенно не отличается от позиции п.Тихона его последних 2-х лет. Я лично не могу согласиться с огульным обвинением м.Сергия в том, что все духовенство, несущее различные репрессии, действительно повинно в политических преступлениях. За собой таковых преступлений я не знаю.
6. Мое первое знакомство с митр.Кириллом началось в июле 1920 г., когда он приехал в Казань в качестве епархиального архиерея, а я был сделан викарием Казанской епархии. Потом полгода — с января по половину августа 1922 г., — когда он возвратился из тюремного заключения опять в Казань, я служил под его начальством. Потом мы с ним переписывались, когда он был в ссылке в Зырянской области, а я жил в Москве. Во время моего заключения, и первого года моей ссылки, совпадшего с его заключением, наша переписка прекратилась и возобновилась только с приездом его в августе 1927 года в Туруханский край, по соседству со мной.
7. Мое отношение к разногласиям между митр.Кириллом и митр.Сергием по вопросу о создании последним около себя Синода таково: митр.Кирилл вправе, как один из старейших архиереев, притом указанный патр.Тихоном первым своим после своей смерти заместителем, — требовать от митр.Сергия его документальных полномочий на созыв такого Синода и при отсутствии таковых, подвергнуть сомнению компетенцию этого Синода; он вправе требовать передачи этого спора на рассмотрение митр.Петра как еще живущего и сохраняющего свои полномочия — патриаршего местоблюстителя. Это право апелляции к главе Церкви гарантировано многими церковными канонами. В силу этого решение митр.Сергия единолично возникшего между ними конфликта, отказ в передаче этого спора м.Петру,51 и наложение на м.Кирилла репрессии в виде увольнения на покой, по моему мнению, канонически неправильно и подлежит отмене.
8. Вышеизложенными обстоятельствами, т.е, узурпацией м.Сергием не принадлежащих ему прав, или во всяком случае сомнительных до авторитетного их разъяснения, налагаемые им легко репрессии и не на одного м.Кирилла (подчеркиваю, м.Кирилл в своем ответе резко и решительно отвергает политические мотивы своих разногласий с м.Сергием, что и дает основание держаться строго церковной оценки этого спора), обвинение всех отбывающих различные наказания духовных, в том числе, значит, и меня — в политической преступности, — все это заставляло меня до времени окончания срока ссылки (ноябрь 1931 г.) держаться в отдалении от м.Сергия, но не в отделении. Когда я получил бы свободу передвижения, то путем личного обмена мыслями с м.Сергием, возможно, на многое вышеизложенное изменил бы свою настоящую точку зрения.
9. Выступление папы Римского в Козьмодемьянске я не мог найти, знаком с ним только по кратким газетным выдержкам. Выступать служителю Христа с призывом к кровавой расправе с людьми — дело совершенно недопустимое, и мое отношение к такого рода выступлению — определенно отрицательное.
10. К напечатанному воззванию в газетах «Интервью» м.Сергия я отношусь так: приветствуя его желание всеми имеющимися у него средствами предотвратить готовящуюся новую человеческую бойню и рассеять многие неправильно сложившиеся мнения о нашей жизни, я пожалел, что м.Сергий не нашел надлежащего тона для своего «Интервью» и не избежал, не предусмотрел возражений. Когда через несколько времени были напечатаны в газетах авторитетные статьи о допустившихся в разных местах искривлениях и перегибах, то получилось некоторое несоответствие между утверждениями м.С. и этими статьями, чем было нанесено сомнение в правильности слов м.С. и цена (? — И.К.) «Интервью» во многом потеряло свою ценность.
11. О фактах гонения на религию и духовенство со стороны органов Советского Правительства я не знаю, пристрастные отношения отдельных лиц или групп (комсомольцев) лично по отношению ко мне имели место: например, в меня несколько раз бросали камнями, обзывали всякими постыдными ругательствами и т.д. Также и в прессе приходилось не раз читать оскорбительные для верующего чувства суждения.
12. За время своего почти 14-летнего пребывания в Казани у меня знакомых здесь было много, но за последние 7 лет скитаний значительная часть этих знакомств прекратилась, и я о многих даже не знаю — живы ли они и где живут. Знакомо мне духовенство в большей своей части, близко стоявшие в мое время к Церкви отдельные граждане, монашествующие.
13. Помощь денежную и материальную из Казани получал редко. В Туруханском крае меня поддерживали преимущественно москвичи. Помню, из Казани как-то раз получил переводом деньги от Галахова Н.Я., от Вечесловой Лид. Н. Продукты летом мне привозила на мои деньги, между прочим, вырученные от продажи меха с шубы, некая Порубова. Она раньше ходила за мной, когда я лежал после операции в клинике здесь, жила со мной некоторое время в Москве и до сих пор сохранились у нас с ней добрые отношения. Привозила еще раз ныне летом одна монахиня Мирония что-то из продуктов.
14. Помню, обращался ко мне за советом Н.Я.Галахов по двум основным вопросам: 1) есть ли благодать в Церкви, управляемой без надлежащих полномочий м.Сергием, и можно ли в ней причащаться и исповедаться, и 2) не следует ли и как это сделать — посодействовать снятию репрессии с митр.Кирилла? Я ему ответил: 1) благодать в Церкви, возглавляемой м.С. есть, а потому причащаться и исповедоваться в ней можно спокойно, с полным спокойствием совести. 2) Относительно м.Кирилла, — если есть желание у верующих, пусть они от своих храмовых организаций подают соответствующие ходатайства о пересмотре его дела м.Сергию. Собирать подписи под ходатайствами от отдельных граждан я не советовал: во время моей жизни в Казани органы власти, в том числе и ОГПУ, к таким явлениям относились отрицательно, считая их ненужным волнением населения. Подавать ходатайства только в случае наличия большого количества храмовых организаций, при незначительном же меньшинстве не следует смущать верующих.
15. Свящ.Троицкого знаю, когда он был еще в Ягодинском приходе. О нем шла молва как о хорошем проповеднике, много помогающем заводской бедноте, и любимце заречных рабочих. Потом мы с ним несколько месяцев служили в епархиальном совете. Там, помимо должностных обязанностей, как член коллегии, он исполнял различные поручения по устройству церковных торжеств. Об его участии в политических организациях я ничего не знаю, так как с ним в близких отношениях, помимо служебных, не состоял.
16. В своих личных отношениях к советской власти особых приступов враждебности я в себе не помню. Во время наиболее тяжких испытаний в ссылке, когда приходилось голодать, замерзать, валяться больному с слабым сердцем в грязи в тюрьмах, конечно, бывали горькие минуты при наличии сознания своей невиновности, но это не основное чувство.

Архив КГБ РТ, д.2-18199, т.1, л.250-255.

Заявление в Совет Народных Комиссаров Татреспублики

3 сентября 1925 года

Летом прошлого 1922 года в Православной Русской Церкви произошел внутренний раскол: в Церкви появилась так называемая обновленческая группа, которая и взяла в первое время власть в Церкви в свои руки. Но не имея никакого сочувствия в массе православного народа, она не объединяла вокруг себя верующих, а оттолкнула их от себя. В настоящее время, пользуясь изданной Правительством от 27 апреля с.г. инструкцией «О порядке регистрации религиозных общества православно-верующие, проживающие на территории Татреспублики и отвергающие по своим религиозным убеждениям обновленческое движение в Церкви, решили самостоятельно зарегистрироваться в НКВД со своими старыми епископами, не примыкающими к обновленческой группе, и из 45 всех христианских православных общин г.Казани с нами, старыми епископами, уже решили зарегистрироваться 38 и многие общины из кантонов.

Но вот уже около 2-х месяцев прошло со времени подачи первых заявлений о регистрации, а еще ни одно общество православно-верующих нашего объединения не зарегистрировано, хотя в то же время регистрации, подаваемые в НКВД чрез обновленческое епархиальное управление, проходят беспрепятственно.

В Инструкции народных комиссариатов юстиции и внутренних дел всем губисполкомам по вопросам, связанным проведением декрета об отделении Церкви от государства от 19 июня с.г., опубликованной и в Казани, в п.п.7-8 предусматривается совершенно свободное существование различных церковных управлений и религиозных группировок, и «ни одна религиозная организация не имеет права вмешиваться, как власть имущая, в деятельность какой-либо другой религиозной организации против ее воли», и «запрещается всем государственным установлениям путем административного вмешательства поддерживать какой-либо культ или какое-либо церковное управление в ущерб другим культам или религиозным группировкам», а на местную власть возлагается обязанность «оградить спокойное и свободное отправление религиозных потребностей граждан в той лояльной форме, какая им угодна, и привлекать к ответственности лиц, нарушающих законы РСФСР».

Но тем не менее для православных общин г.Казани и Татреспублики создалось такое положение: им не только не предоставляется возможности сорганизоваться и иметь свой административный орган, как беспрепятственно и легально имеют такой орган так называемое епархиальной управление, обновленческие общины, более того, православные общины, в некоторых случаях насильственно, против своей воли и вопреки закону, требованием органов правительственной власти отдаются в подчинение этому обновленческому епархиальному управлению, к которому по своим религиозным воззрениям они не имеют никакого отношения. Так, например НКВД при ходатайствах общин о разрешении им собраний или крестных ходов требует от них предварительного разрешения на это от епархиального управления, которое, в свою очередь, не считая православные общины нашего объединения своими, таких разрешений не дает. Таким образом, нашим православным общинам остается одно из двух: или вопреки своей совести подчиниться чуждому им религиозному учреждению, или, если они хотят остаться твердыми в своих убеждениях, лишиться «возможности отправлять свои религиозные потребности в той лояльной форме, какая им угодна», на что имеют полное право по точному тексту выше цитированной Инструкции от 19 июня с.г.

Будучи избран подавляющим большинством, 38-ю из 45, православных общин г.Казани и многими общинами из кантонов религиозным руководителем этих общин и в то же время не получив до сего времени и от органов правительственной власти формального признания самостоятельного существования всего нашего объединения, я сим имею честь покорнейше просить Совнарком выдать мне соответствующее удостоверение, что со стороны гражданской власти Татреспублики нет препятствий к осуществлению мною прав православного епископа — руководителя религиозной жизнью выбравших меня православных общин, или разрешить мне организовать при себе временный совет или канцелярию с теми же правами представительства нашего объединения пред органами правительственной власти, какое фактически имеет обновленческое епархиальное управление, которое существует как представительный орган таких же по своему положению в законе общин, еще не перерегистрированных в общества, каковыми являются и наши общины. При этом прошу Совнарком принять во внимание опубликованное от моего имени в № 191 (286) от 30 августа с.г. в Известиях ТатЦИКа обращение к духовенству и мирянам Казанской епархии, в коем мною открыто объявлено о моем искреннем лояльном отношении к советской власти и полном отмежевании от какого-либо отношения к контрреволюции, к чему призвана мною и вся единомышленная мне казанская паства. Согласно п.3 Инструкции от 19 июня и нового разъяснения НКЮ, напечатанного в № 177 от 9 августа с.г. в Известиях ЦИКа, религиозные общины и не зарегистрировавшиеся в религиозные общества и наши общины, хотя и до сих пор по неизвестным нам причинам и не перерегистрированные еще в религиозные общества, имеют все права на самостоятельное существование и свободное удовлетворение религиозных потребностей входящих в эти общины граждан.

РГИА, ф.831, оп.1, д.202, л.19-20

Заявление в Народный Комиссариат Юстиции РСФСР

конец сентября 1923 года

Представляя при сем № 207 (302) от 19 сентября с.г. Известий ТатЦИКа, в коем содержится разъяснение Наркомюстиции и прокурора Татреспублики о публичном поминовении за православным богослужением патриарха Тихона и Казанского митрополита Кирилла, прошу Наркомюст РСФСР разъяснить мне:

1) Действительно ли поминовение за богослужением патриарха Тихона и митрополита Казанского Кирилла недопустимо по законам республики?

Поминовение означенных лиц мы — православные — совершали во исполнение своих церковных законов, признавая этих иерархов своими религиозными руководителями, и совершенно не касались их политических убеждений.

2) Поминовение патриарха Тихона и митрополита Кирилла действительно ли содержит в себе признаки преступления, караемого ст.69 Угол.Кодекса?

До сих пор мы совершали это поминовение по примеру Москвы и на основании имеющегося у нас постановления по этому вопросу Ликвидационной комиссии при Татнаркомюсте от 27 ноября 1922 г. следующего содержания: «Имея в виду, что запрос касается внутренних чисто религиозных отношений, в каковые государственная власть не входит, Комиссия постановила от дачи заключения по данному вопросу воздержаться».

3) Могу ли я, епископ Православной Церкви, состоящий в религиозном общении с старой иерархией, а не с ново-обновленческой, регистрироваться как руководитель избравших меня таковым религиозных обществ?

О своем взгляде на отношения Церкви к политической контрреволюции мною публично заявлено в прилагаемом при сем обращении (№ 191/286 от 30 августа Известий ТатЦИКа).

4) Действительно ли регистрация религиозных обществ в настоящее время временно прекращена, тогда как раньше было объявлено о продлении срока регистрации до 1-го ноября?

РГИА, ф.851, оп.1, д.248, л.5.

Заявление в Народный Комиссариат Юстиции Татреспублики

30 октября 1923 года

1. По православным церквам Татреспублики рассылаются епархиальным управлением копии с разъяснениями зам.Наркомюста и прокурора Татреспублики о преступности возношения за богослужениями имен патриарха Тихона и митрополита Кирилла с соответствующей мотивировкой такого разъяснения, а в препроводительной бумаге епархиального управления к двум указанным именам причислено и мое имя — епископа Иоасафа без соответствующей мотивировки (экземпляр такого документа при сем прилагается). Прошу Наркомюст сообщить мне, было ли добавочное разъяснение по этому вопросу, касающееся возношения моего имени, кроме напечатанного в местных Известиях в № 207 (302) от 19 сентября с.г., где говорится только о патриархе Тихоне и митрополите Кирилле, и если было, то по каким основаниям запрещается поминовение меня верующими, так как мотивы запрещения поминовения патриарха Тихона и митрополита Кирилла ко мне совершенно не приложимы. А если такого добавочного разъяснения не было, то епархиальное управление, к которому я и примыкающее ко мне большинство православных общин Казани и кантонов не имеет никакого отношения, очевидно, в целях запугивания моих единомышленников и ради достижения своих целей, прикрываясь авторитетом высшей судебной инстанции в Татреспублике вводит в заблуждение верующее население.

Ввиду того, что в прилагаемом документе Епархиальное управление ссылается на разъяснение прокурора Татреспублики, покорнейше просил бы Наркомюст путем напечатания в газете для сведения всего верующего населения опубликовать свое подлинное отношение к возношению моего имени за богослужениями, если по этому вопросу действительно не было отрицательного решения Наркомюста, и тем самым выявить лживость распространяемых епархиальным управлением сведений.

2. Пользуясь настоящим случаем, я позволил бы себе высказать свою точку зрения и по существу затрагиваемого вопроса о поминовении за богослужениями тех или иных имен, в частности, о возношении имен патриарха Тихона и митрополита Кирилла, о которых говорится в вышеуказанном разъяснении заместителя Наркомюста и прокурора.

В православных церквах за богослужениями возносится имя своего епископа как религиозного руководителя, как выразителя религиозного мировоззрения целого религиозного объединения, во исполнение определенных требований церковных постановлений 34-го Апостольского правила, 1-14 правил Двукратного собора. Это требование церковных законов объясняется тем, что в христианской религии могут существовать, существовали и существуют различные объединения, отделяющиеся друг от друга по некоторым частным вопросам, а иногда и называющиеся по именам своих первых учителей и руководителей (лютеране, кальвинисты, пашковцы и т.д.). Для внешнего отличия друг от друга и для демонстрации своей религиозной солидарности с тем или иным религиозным руководителем за богослужениями в молитвенных собраниях некоторых из этих объединений и возносятся имена их религиозных глав. Так, именующаяся старообрядческая Церковь поминает повсеместно в России своих старообрядческих митрополита и епископа, в католических костелах возносится по всем католическом мире имя Римского папы, обновленческое объединение поминает Священный Синод, старо-православная Церковь возносит имя своего патриарха, на востоке — имена восточных патриархов, у нас в России — имя Российского патриарха Тихона. Конечно, с точки зрения советской идеологии имя Римского папы не может быть более приемлемо, чем имя патриарха Тихона, тем не менее как будто бы нигде и никем на всем протяжении Союза Советских Республик поминать папу Римского в костелах не запрещалось. Да и самое поминовение религиозного руководителя совершается в храмах, в среде одного объединения, не выходя за границы этого объединения, за богослужениями, когда никакой и речи о политике не бывает. Ведь здесь в храмах, за богослужениями объединяются лица, как таковые, независимо от своих общественно-политических взглядов и от своего положения в государстве и обществе. Таким образом, вопрос о возношении за богослужениями имени главы известного религиозного объединения, в частности имен патриарха Тихона и митрополита Кирилла (кстати, оба эти иерарха являются «бывшими» только для отколовшейся от Православной Церкви группы верующих, так называемых «обновленцев», а для нас православных они остаются пока один — патриархом, другой — Казанским митрополитом), относится к области чисто внутренних отношений верующих к своему духовному руководителю как выразителю общего религиозного мировоззрения. И никакого иного смысла и цели не имеют. Такая точка зрения на этот вопрос раньше разделялась и Наркомюстом ТССР, именно, в заседании Ликвидационной комиссии 27 ноября 1922 года на мой запрос о закономерности поминовения за богослужениями имени патриарха Тихона было постановлено: «Имея в виду, что запрос касается внутренних, чисто религиозных отношений, в каковые государственная власть не входит, комиссия постановила от дачи заключения по данному вопросу воздержаться», А неприкосновенность внутренней жизни Церкви в Союзе Республик гарантируется неоднократными официальными заявлениями различных органов государственной власти, подтверждается это и самым разбираемым разъяснением, в котором утверждается, что «государство решительно не считает себя вправе вмешиваться во внутренние дела Церкви».

Очевидно, такого же положительного взгляда на данный вопрос придерживается и центральная власть в Москве. Впервые разъяснение о преступности поминовения патриарха Тихона было опубликовано петроградским прокурором месяца 2 тому назад, затем вскоре аналогичное разъяснение опубликовал новгородский прокурор. Это разъяснение, конечно, центральной власти известны. Однако же до сего времени ею не подтверждены для руководства по всему Союзу Республик, а даже наоборот. Несмотря на эти разъяснения, в соседних с Москвою городах в самой Москве на глазах у центральной власти поминовение патриарха Тихона совершается во всех храмах совершенно открыто и беспрепятственно, а на улицах расклеено воззвание с титулом «Святейшего Патриарха Московского и Всероссийского Тихона», напечатанное в типографии с разрешения Главлита. А раз допускается в Центре публичное демонстрирование имени патриарха Тихона, то, естественно, не остается причин не допускать возношения этого имени только при молитвенных собраниях на местах. И если этот акт может быть рассматриваем как преступление, караемое ст.69 Уголовного Кодекса, то ведь Уголовный Кодекс один и его применение должно быть одинаково как в РСФСР, так и в СССР, а в данном случае получается иное: поминовение патриарха Тихона допускается безнаказанно в РСФСР (Москва, Нижний Новгород, Симбирск, Самара), но запрещается под угрозой судебной ответственности в ТССР. Но вот статья известного декрета Совнаркома об отделении Церкви от государства от 23 января 1918 г., которая гласит: «В пределах Республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества, или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан». Инструкция же народных комиссариатов юстиции и внутренних дел всем губисполкомам по вопросам, связанным с проведением декрета об отделении Церкви от государства, которая принята и в ТССР, и опубликована в официальном отделе № 6 Вестника советской юстиции за подписью соответствующих Наркомов ТССР, вновь подтверждается п.1, что «декрет об отделении Церкви от государства с изданной в развитие к нему инструкцией НКЮ является основным законом, на котором должны основываться все распоряжения и действия власти на местах».

Далее, в разъяснении о поминовении патриарх Тихон и митрополит Кирилл названы «признанными государственными преступниками», между тем это не соответствует фактической правде. По общему смыслу всякого права человек может быть назван преступником только после судебного разбора совершенного им деяния и вынесенного о нем надлежащей судебной инстанцией приговора. Арест и следствие еще не дают оснований клеймить человека таким именем. Даже административная высылка, являющаяся только предохранительной мерой, дабы не было совершено преступление высылаемым лицом, и потому также не может дать основания назвать высланное лицо преступником, раз не было совершено и преступления, иначе он подлежал бы судебному разбирательству. Иногда на самом судебном разбирательстве устанавливается или невиновность подсудимого, или малая причастность его к разбираемому делу. Иногда же после разбора дела к обвиненному применяется амнистия, и он восстанавливается в своих правах. В деле патриарха Тихона суд не высказал своего авторитетного суждения, так как разбора этого дела не было, наоборот, патриарх Тихон был даже освобожден из заключения и теперь свободно, как не ограниченный в своих гражданских правах гражданин, пользуется правом свободного проживания в Москве и свободно осуществляет свое положение в Православной Церкви, везде открыто служит, проповедует и управляет церковными делами как глава ея. Итак, еще никакой судебной инстанцией ни патриарх Тихон, ни митрополит Кирилл не были лишены гражданских прав, а потому и называть их преступниками еще преждевременно. И если на всем протяжении СССР можно беспрепятственно поминать за богослужениями иерархов обновленческой церкви — Алексея, Евдокима, Вениамина, Петра и т.д., то почему же нельзя поминать еще не опороченных судом и не лишенных своих гражданских прав иерархов Православной Церкви Тихона и Кирилла (ср. п.51 Инструкции НКЮ и НКВД о порядке регистрации религиозных обществ). И если советской властью не делалось препятствий к поминовению патриарха Тихона до его обращения в Верховный Суд с заявлением о своем решительном отмежевании от политической контрреволюции и о своем вступлении на советскую платформу, которому Верховный Суд придал серьезное значение и освободил патриарха Тихона от заключения, то целесообразно ли запрещать поминать его после его раскаяния и освобождения. Ведь при таком положении дела можно усмотреть и такую несообразность: патриарх Тихон в то время, когда считался противником государственной власти, мог пользоваться большими правами, чем теперь, когда открыто на весь мир объявил себя вполне лояльным гражданином Советской России, да при всем том, при отделении Церкви от государства репрессии гражданского свойства не должны бы влечь за собой, как непременное следствие, репрессий церковного характера, и наоборот, как это бывает при союзе Церкви с государством. Например, лишение служителя культа его священного сана ведь по советскому законодательству не сопровождается для него ограничением его в гражданских правах, как было при прежнем законодательстве, так должно бы быть и при обратном положении дела, — даже ограничение человека в его гражданских правах не должно влечь за собой ограничение его и в церковных правах.

Таким образом, по моему мнению, на основании всех высказанных выше суждений поминовение за богослужениями патриарха Тихона и митрополита Кирилла должно считаться закономерным и ни в коем случае не может быть подведено под действие ст.69 Уголовного Кодекса, и должно допускаться совершенно беспрепятственно, как оно совершается открыто и беспрепятственно и в центре — Москве, и в соседних с Казанью городах. И если бы Наркомюст убедился основательностью высказанных мною соображений, основанных на данных советского законодательства, и изменил бы свой взгляд на этот вопрос, о чем широко оповестил бы и все верующее православное население, то последнее было бы преисполнено глубокой признательности справедливому и непристрастному Высшему Судебному Учреждению за предоставление ему свободы в своей чисто внутренней церковной жизни.

3. В рассматриваемом разъяснении затронут еще вопрос о регистрации религиозных обществ, избравших меня своим религиозным руководителем. Осмеливаюсь и по этому вопросу высказать свое суждение и просить Наркомюст этот вопрос пересмотреть и разрешить его также на основании изданных определенных декретов, циркуляров и инструкций.

В разъяснении заподозревается политическая благонадежность, а потому и правомочность меня как религиозного руководителя выбравших меня общин, а между тем я до сих пор в политической неблагонадежности ни одним государственным учреждением обвиняем не был и о своем отношении к политической контрреволюции и патриарху Тихону открыто заявил в своем обращении к духовенству, и казанской пастве, одобренном подлежащим учреждением и напечатанном в местных Известиях в № 191 (286) от 30 августа с.г. В Инструкции Народных комиссариатов юстиции и внутренних дел, напечатанных в № 6 Вестнике советской юстиции, пунктом 8 гарантируется гражданам право придерживаться любых религиозных верований, а п.7 устанавливается полное равноправие пред государственными установлениями различных религиозных группировок и церковных управлений. Означенная Инструкция была издана как раз для руководства местных властей в связи с состоявшимся в Церкви расколом, когда основная часть православных осталась с патриархом Тихоном, а часть откололась и образовала новые церковные объединения. Своим выражением в начале текста «с появлением новых церквей, как то: живой, древле-апостольской, трудовой и т.д.» — Инструкция определенно указывает, что составителям ее известна и старая (не «новая»), уже бывшая ранее (а не появившаяся) Церковь, возглавляемая патриархом Тихоном, и тем не менее в Инструкции в строгом соответствии со ст.2 основного декрета об отделении Церкви от Государства не делается никаких ограничений одним или преимуществ другим церковным группировкам.

Между тем в Татреспублике в настоящее время создалось такое положение: православные религиозные общины, избравшие меня своим руководителем и подавшие заявления о регистрации своих объединений в Наркомвнудел 2-3 месяца тому назад на основании «Инструкции о порядке регистрации религиозных обществ» ни одна из них не получила и до сего времени утверждения, религиозные же общины так называемые «обновленческие», с которыми наши общины должны бы быть по точному смыслу выше цитированных директив равноправными, зарегистрированы уже давно. Не получили ответа на свои заявления о регистрации следующие общины г.Казани:

и очень много (может быть, ни одна сотня) общин в кантонах. В п.5 Декрета ВЦИК и СНК о порядке утверждения и регистрации обществ и союзов говорится: «Народный комиссариат внутренних дел и его местные органы вправе отказывать в приеме проектов уставов для утверждения. При возникновении со стороны Народного Комиссариата внутренних дел или со стороны Отдела управления по принадлежности возражений против утверждения представленного устава, названные органы обязаны в месячный срок со дня представления устава сообщить учредителям общества или союза об утверждении устава или отказе в таком, в последнем случае с указанием мотивов отказа». В изданной в развитие к этому Декрету НКЮ и НКВД инструкции о порядке регистрации религиозных обществ в п.5 указаны только два мотива к отказу в регистрации, именно: 1) если число членов его или число учредителей менее 50-ти человек местных жителей, не ограниченных по суду в правах; 2) если устав общества, подлежащего регистрации, задачи его и методы деятельности противоречат Конституции РСФСР и ее законам. Таких препятствий в представленных материалах нашими общинами нет; число членов везде больше 50-ти человек, отвода этих членов никакими учреждениями не было делаемо, а устав представлен всеми общинами общий — типовой, напечатанный при Инструкции, тот же, какой был представляем и обновленческими общинами. Тем не менее до сего времени нет никакого движения поданным заявлениям; нет ни утверждения, ни мотивированного отказа, ни предъявления новых требований выполнения каких-либо формальных опущений. В Постановлении № 128 Народного Комиссариата внутренних дел и юстиции ТССР (напечатанном в № 42 Собраний узаконений и распоряжений) в п.6 говорится о продлении окончательного срока регистрации, а не окончательного решения этого вопроса, до 1-го ноября с.г., но не говорится об отмене основного Декрета по этому вопросу, обязывающему (п.5) решать дела этого характера в месячный срок. А когда все же одной общине нашей ориентации (Покровская г.Казани) было отказано в утверждении по соображениям, не предусмотренным в Инструкции, и она, пользуясь представленным ей правом, подала кассацию на это решение, то и на эту кассацию она до сего времени не получила никакого ответа, а кассация подана вот уже около 2-х месяцев тому назад.

Такое неопределенное положение общин нашей ориентации (а их всего в Казани с вновь присоединившимися к нам теперь уже 37 из 44 всех казанских общин) очень гибельно отражается и на внутренней жизни верующих, и на внешнем материальном положении храмов. Верующие в таком неодинаковом отношении органов власти к себе и к обновленцам видят противоречащее всем законам и опубликованным распоряжениям власти предпочтение одной религиозной группировки пред другой, и на этом основании в темной массе создаются разные слухи. Верующие, не получив утверждения своих объединений, лишены возможности иметь свой объединенный административный орган для разрешения своих внутренних церковных недоумений и удовлетворения своих неотложных церковных нужд, и храмы, в силу неопределенного положения общин и их исполнительных органов, терпят большие опущения в материальной части: заготовление топлива, приспособление храма к зиме, необходимы и неотложный ремонт, наем сторожей, певчих, содержание служителей культа и т.д. Для предотвращения всех этих нежелательных и гибельных явлений и для успокоения напрасно волнующегося в течение целых месяцев верующего населения, необходимо вопрос о регистрации, раз он уже поднят Государственной властью, решить скорее в строгом соответствии с вышецитированными определенными законами, предоставляющими всем гражданам полную свободу в их религиозном группировании и, следовательно, дать полную легализацию религиозным объединениям и нашей ориентации, отвергнув совершенно неосновательную огульную подозрительность всех нас в политической неблагонадежности.

РГИА, ф.831, оп.1, д.202, л.8-12.

Письмо еп. Иоасафа патр.Тихону

3 ноября 1925 года

†

Долгом имею довести до Вашего Святейшества, что так называемый Священный Синод всем нам четырем Казанским архиереям прислал указы от 8 октября о запрещении нам за неподчинение Синоду священнослужения с предложением немедленно же по получении указов отправиться, даже престарелому владыке Андронику, в Архангельскую епархию в распоряжение Арх[ангельского] епарх.управления, а Преосвященному Тимофею местожительство назначено в Спасо-Каменном монастыре Вологодской епархии. Указы подписаны митрополитами Вениамином и Тихоном. Нами эти указы возвращены обратно с надлежащей надписью. Живцы утверждают, что дело о высылке нас и с нами еще около 10-ти человек учреждением, коему подведомы подобные дела, отправлено в Москву на утверждение. С меня взята уже подписка о невыезде из Казани еще до получения указа. Если действительно нас всех вышлют, то не откажите, Ваше Святейшество, принять в свое архипастырское сердце нашу епархию и командировать возможно скорее полноправного православного архиерея, пока возбуждение против живцов у верующих, которое естественно должно появиться у них после нашей высылки, еще не улеглось, а на наше духовенство надежда плоха: большинство из них, кажется, и сейчас оглядывается назад и готово вновь перейти на ту сторону, оправдав себя перед паствой целым рядом софизмов.

Судя по газетам, Вашему Святейшеству благоугодно было перейти на новый стиль. В нашей казанской церковной жизни вопрос о новом стиле является вопросом очень острым. Собственно, на новом стиле живцы здесь и потерпели крах. Были случаи, когда крестьяне священников, перешедших на новый стиль, хотели топить в реке, выгоняли из храмов, выводили на сходки. Старообрядцы, а за ними и единоверцы — новый стиль решительно отвергают, по единоверцам же ровняются и наиболее строго настроенные православные. В городе, может быть, эта реформа и пройдет с отходом в раскол старообрядчества некоторой части православных, в виду того, что служащие в учреждениях и на заводах праздники празднуют по новому стилю, деревня же в массе ни за что не соглашается переходить: там за одно слово о новом стиле заподазривают в уклонении «в ересь», что бы им об этом ни говорил. Ссылка на Ваше Святейшество и на Восток не принимаются, и им не доверяют, а некоторые на это отвечают, что значит все продались. Живцы здесь везде от нового стиля отказались, и если мы теперь перейдем, а они останутся при старом стиле, то от нас и паства деревенская уйдет к ним, потому что все видимые и понятные для народа новшества в Церкви, по мнению народа, заключаются в ломке порядка церковных служб. Духовенство умоляет не ставить его вновь в ужасное положение перед приходами.

Не разрешите ли, Ваше Святейшество, нам, в виду общей неподготовленности православного населения и невозможности широко осведомить и разъяснить приходам епархии, пока воздержаться от перехода впредь до того времени, когда мы получим разрешение на созыв собраний для разъяснения этой реформы на местах и на архиерейские поездки по епархии? Праздник Пасхи, конечно, должны все праздновать в одно время, для чего благоволите, Ваше Святейшество, преподать нам указание, на каком числе благоугодно будет Вам остановиться, чтобы можно было бы своевременно об этом уведомить и отдаленные приходы.

Вынуждаюсь доложить Вашему Святейшеству о происходящих непорядках в Чувашской области нашей епархии. Резолюцию Вашего Святейшества об утверждении второго епископа для области е[пископа] Тимофея, коему она была вручена посланным, задержал у себя более месяца, даже не уведомив меня о состоявшемся решении при всей возможности сделать это. Этим временем е.Тимофей ездил по приходам всей области, находившейся еще в ведении преосвященного Афанасия, рукополагал ставленников, награждал до протоиерейства включительно даже тех, с коими я отказывался вместе литургисать в виду принадлежности их к Ж.Ц.,53 организовал целое Областное церковное управление, о чем я узнал совершенно случайно, и распоряжается приходами всей области. При нем в самых близких отношениях состоит и уполномоченный Ж.Ц., именующий себя теперь уже и протоиереем, позиция которого даже для духовенства и теперь непонятна, а моих указаний он определенно не принимает. Русское духовенство увольняет с мест за штат, переводит с места на место, предлагает по благочиниям чувашскому духовенству выделяться в особые от русского духовенства организации. Сейчас готовят новый доклад Вашему Святейшеству об образовании из Чувашской области самостоятельной епархии. Русское духовенство обращается ко мне и с протестами, и с просьбами о защите, но е.Тимофей, видимо, считает себя совершенно самостоятельным, отказываясь давать мне какое-либо объяснение своих действий, ссылаясь, что он ответственен только пред Вашим Святейшеством. В области в среде духовенства сейчас большое волнение. За защитой своего положения некоторые обращаются и к ж[ив]цам, а тем это очень выгодно. Я очень просил бы Ваше Святейшество подтвердить права е.Тимофея, как только викарного епископа, обязанного в своих действиях быть солидарным с другими епископами. Очевидно, свое новое положение сравнительно с прежним положением сельского священника совершенно вскружило ему голову и свою фиктивную власть он решил проявить на своих прежних сослуживцах, а это кладет на всех нас — епископов — пятно.

Община кафедрального собора направляет Вашему Святейшеству ходатайство о рукоположении в сан диакона соборного псаломщика, женатого на вдове. Я отказался удовлетворить их просьбу в виду определенного запрещения канонов, в противном случае ж[ив]цы это обстоятельство использовали бы против меня и в свою пользу. Да и не находил оснований к нарушению канонов именно в этом случае, так как человек этот не имеет ни голоса, ни других дарований, чтобы особенно желать видеть его непременно в диаконском сане.

Ваше Святейшество, как благословите мне поступить в следующем деле? Одного псаломщика я рукоположил в диакона, а он, оказывается, женат на разводке, хотя собственноручно показал, что женат на девице. Подлог этот обнаружил Алексий (он вообще внимательно следит за мной) и укорил меня в нарушении канонов. Как мне теперь быть с этим обманщиком?

Дерзаю усердно просить Ваше Святейшество не отказать мне в Ваших святительских указаниях по затронутым здесь вопросам, каковых я буду ожидать с большим нетерпением, если Господь еще продлит мне срок подневольного выбытия из пределов Казанской епархии.

Прося усердно Ваших Святительских молитв и благословения, Вашего Святейшества нижайший послушник смиренный Иоасаф, епископ Чистопольский.

РГИА, ф.831, оп.1, д.202, л.4-6.

Заявление народному комиссару внутренних дел Татреспублики

26 ноября 1925 года

Во исполнение Вашего словесного предложения, данного мне 20 сего ноября, сим представляю Вам свои основания не признания мною обязательными для себя распоряжения так называемых Священного Синода и Казанского епархиального управления, и полного отмежевания себя и своих единомышленников от этих учреждений. Эти учреждения не являются выразителями общего самосознания православно-верующего общества, а являются представительными органами только отдельной, весьма немногочисленной, группы духовенства, примыкающего к так называемому обновленческому движению в Церкви. Центральное Управление, или первоначально называвшееся «Высшее Церковное Управление», составилось из лиц, бывших первыми организаторами обновленческих церковных групп и захвативших власть в Церкви во время заключения патриарха Тихона и его заместителя митрополита Агафангела в мае 1922 года, уверивших православно-верующих, что будто бы им эту власть передал сам патриарх Тихон, что последним, однако, всенародно было опровергнуто в послании от 15 июля с.г. Еще тогда же, в июле 1922 года казанское духовенство на своем собрании постановило не признавать это «Высшее Церковное Управление» законным и правомочным церковным управлением. В Казани епархиальное управление было составлено уполномоченным того же «Высшего Церковного Управления» из лиц, на то никем не уполномоченных, и также без всякого опроса православно-верующих, с обязательством, чтобы члены этого учреждения тотчас же вступили в группу «Живая Церковь», когда во всей Казанской епархии не было еще ни одного зарегистрированного живоцерковника.

Основные же и главные мотивы расхождения православной массы, в частности и меня, с этим обновленческим движением в Церкви заключаются в следующем.

Наша Православная Российская Церковь является только частью Православной Вселенской Церкви, с которой, если она хочет сохранять единение, должна находиться в полном контакте, принимая все то, что принимается всей Церковью, и отвергая то, что отвергается также церковным сознанием всей Вселенской Церкви. Это — общий и непременный закон сохранения единомыслия и единодушия между отдельными частями каждого общественного организма. Мы, православные епископы, пред своим посвящением даем публичное обещание твердо в полной неповрежденности хранить православное вселенское учение и сами исполнять и строго следить за исполнением другими одних и для всех православных обязательных законов (так называемых канонов), особенно тех из них, которые охраняют единообразную во всей Вселенской Церкви церковную организацию и взаимоотношение между собою отдельных Поместных Церквей. Нарушающие такое единение отдельные церковные общины или группы таких общин исключаются из Православной Церкви и образуют из себя так называемые схизматические, или по-русски раскольнические церкви, с которыми наши каноны нам, православным, категорически запрещают иметь молитвенное и духовное общение.

Обновленческие группы, возглавляемые своим высшим административным органом в Москве, не считаясь с мнением православно-верующих, без всякого сношения с другими Поместными Церквами и не дожидаясь признания себя подлежащими представительными органами Вселенской Церкви, захватив власть и организовав ее вопреки точным церковным законам, произвольно на первых же порах стали изменять и отвергать в своей судебной и административной деятельности целый ряд обязательных канонов, беспощадно десятками увольнять и запрещать духовных лиц, главным образом епископов, сторонников единомыслия со Вселенской Церковью, назначая сверху на их места своих сторонников обновленцев, которых, однако, православное население, не считая своими, упорно не принимало в целом ряде городов. Далее, решив собрать собор, обновленческое управление целым рядом мер гарантировало, чтобы состав его был узко-партийным, не допустив к участию на нем согласно параф.6 Положения о созыве собора всех противников обновленческого движения в Церкви, а из опубликованных тезисов, подлежащих обсуждению на соборе, выяснилось для всех православных подлинные задачи и направление всего этого движения. Это движение поставило своей целью реформировать Православную Церковь во всех отношениях: и в вероучении, и в нравоучении, и в организационной части, и в богослужебной области, приблизив Православную Церковь к немецкому протестантизму, и секту представителей которых приглашали даже на свой собор. Опубликованы уже составленные видными представителями обновленчества новые, неведомые Православной Церкви богослужебные чины, предложено, судя по их официальным органам, исключение из числа святых целого вида лиц, отвергнут и так называемый подвижнический дух Православия, который является наиболее понятным и дорогим именно для русского православного самосознания. Правда, на бывшей летом настоящего года первой сессии собора эти тезисы еще не были рассмотрены, но от обновленческого направления в своей законодательной деятельности собор не отказался и некоторые тезисы все же санкционировал и некоторые каноны отменил, что вправе мог сделать только Вселенский Собор. Таким образом обновленческий собор уже проявил свою позицию в своем отношении ко всей Вселенской Церкви, и по справедливости может быть причислен к соборам раскольническим.

Православно-верующие определенно восстали против такой коренной произвольной реформы неизвестных им до сего времени самозванных реформаторов, чем и объясняется приостановка этими реформаторами своей дальнейшей реформаторской деятельности. Но раз обнаружив свое подлинное лицо, они уже не могут надеяться на получение доверия к себе со стороны православной массы, так как Православная Церковь, узнав их подлинное намерение, не может признать их выразителями своего самосознания, она уже считает и будет считать обновленцев раскольниками и их учреждения — чуждыми для себя учреждениями, совершенно и без всяких оснований претендующих на выражение подлинного самосознания Православной Церкви. Православно-верующие единодушно и повсеместно стоят за сохранение своего древнего, именно вселенского, Православия, и вот уже более года обновленцы настойчиво всякими мерами борются с православными, но православные продолжают их своими не признавать, из приходов их изгоняют и с нетерпением ждут от гражданской власти, на основании ясных и точных указаний советского законодательства, ограждения себя от притязаний обновленцев и легализации им их староправославных организаций. В ряде городов обновленцы остаются в самом ничтожном меньшинстве: в Москве из 300 церквей у обновленцев осталось 5-8, в Нижнем Новгороде, Костроме — 3-4, в Самаре, Саратове, Астрахани — 3-5, в Казани из 47 только 5 храмов. Таким образом это расхождение православных с обновленческим движением в Церкви повсеместное и не зависит от тех или иных лиц, а корни этого расхождения покоятся в глубине религиозных убеждений верующих. В силу этих убеждений и я считаю обновленческие учреждения чуждыми для себя и их распоряжения не относящимися ко мне, как не состоящему в их обновленческом объединении. Подчинение же нас верующих той или иной религиозной организации зависит от нашего свободного выбора того или иного религиозного направления, а свобода религиозной совести гарантирована всем гражданам Советской России основным декретом об отделении Церкви от государства от 23 января 1918 года, многочисленными циркулярами, инструкциями и разъяснениями правительства, изданными в развитие этого декрета и, наконец, ст.13 основной Конституции РСФСР. Так, Инструкцией народных комиссаров юстиции и внутренних дел по вопросам, связанным с проведением декрета об отделении Церкви от государства, от 19 июня с.г., опубликованной в официальном отделе № 6 Вестника советской юстиции Татреспублики за подписями наркомюста — прокурора ТССР Богаутдинова и врид. наркома внутренних дел ТССР Габидуллина — предоставляется «гражданам право придерживаться любых религиозных верований; ни одна религиозная организация не имеет права вмешиваться, как власть имущая, в деятельность какой-либо другой религиозной организации против ее воли» (п.8), «от добровольного согласия самих верующих или религиозных обществ, зависит подчинение распоряжениям центральных или епархиальных организаций, делаемым или в порядке внутренней церковной дисциплины» (п.11). В силу этого запрещается всем государственным установлениям, путем административного вмешательства, поддерживать какой-либо культ или какое-либо церковное управление в ущерб другим культам или религиозным группировкам» (п.7). Даже более того, на местную власть возлагается обязанность «оградить спокойное и свободное отправление религиозных потребностей граждан в той лояльной форме, какая им угодна, и привлекать к ответственности лиц, нарушающих законы РСФСР» (п.8). Выражениями «какое-либо церковное управление» и в начале текста «с появлением новых церквей. как то живой, древле-апостольской. трудовой и т.д.» инструкция определенно указывает во-первых, на недопустимость одновременного существования нескольких церковных управлений, и, во-вторых, считает новыми, появившимися церквами те группировки, из которых составились обновленческие организации — т.н. Высшее Церковное Управление, а ныне Священный Синод и Казанское епархиальное управление, а нашу старо-православную Церковь считает основной. Таким образом, само советское законодательство в указанной инструкции отделяет нас, православных, от обновленцев, и в строгом соответствии со ст.2 основного декрета об отделении Церкви от государства, здесь не делается никаких ограничений одним или преимущество другим религиозным группировкам, и во всяком уж случае нет даже тени обязательности для верующих граждан-христиан вопреки своим религиозным убеждениям и против воли подчиняться какому-либо определенно указанному административному органу неприемлемой вновь появившейся группировки, в данном случае обновленческой.

Обновленческие центральное и местное епархиальное управление не могут, строго говоря, претендовать и на значение представительного органа Церкви, каковое они будто бы могли получить по преемству от ранее существовавших церковных учреждений, так как циркуляром Наркомюста еще от 18 мая 1920 г. было предложено «всем местным губисполкомам прекращать деятельность бывших консисторий, ныне переименованных в епархиальные советы, генеральные консистории и т.п., как бы они ни назывались и к какому бы культу они ни принадлежали, всюду, где эти последние фактически ее осуществляют». А 5-й отдел того Наркомюста разъяснил (25 августа 1922 г. № 512), что «по духу советского законодательства, каждая группа верующих — это вольная самодовлеющая церковь, которая может устраивать собственную жизнь и иметь какие угодно верования, лишь бы при этом не нарушался законный и общественный порядок и не затрагивались права граждан Советской России... Советское законодательство и государство не вмешивается в вопросы церковной иерархии, образовавшихся на его территории религиозных групп, предоставляя им в делах внутренней организации и устройства полную самостоятельность, вплоть до провозглашения себя автономной, ни от кого независимой церковной общиной... Подчинение отдельной группы граждан, а также и священнослужителей своему епископу является в РСФСР, как и во всей Западной Европе, совершенно добровольным». Последним распоряжением правительственной власти верующим предоставлено право организовывать губернские и всероссийские съезды своих единомышленников-единоверцев и на этих съездах избирать исполнительные органы, а для выполнения постановления своих общин собраний, а также внешнего представительства граждане, составляющие данное религиозное общество, могут, по мере встретившейся надобности назначать служителей культа, выделять из своей среды нужное им число уполномоченных лиц, действующих в пределах предоставленному каждому полномочий» (Инструкция о порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых, п.п. 8, 9 и 16). Но такие съезды могут созываться только религиозными обществами по зарегистрировании их в опубликованном порядке, однако ни Всероссийского, ни местного Казанского съезда таких уже зарегистрированных обществ еще не созывались, и следовательно избрания полномочных исполнительных органов всероссийского или местного казанского не было произведено. Таким образом, поэтому Всероссийский т.н. Священный Синод и местное Казанское епархиальное управление, существующие еще на прежних основаниях, во исполнение распоряжений советского законодательства должны были прекратить свое существование и уже во всяком случае не могут иметь решительно никакого официального значения даже как обычный представительный орган определенной общественной группы, от которой они еще не получили ни избрания, ни уполномочия.

Принимая во внимание цитированное разъяснение 5-го Отдела НКЮ, пока имеют законное существование только отдельные общины, все обновленческие и православные совершенно равноправные, а я как епископ единомышленных со мной общин имею даже больше прав, чем различные ныне существующие обновленческие учреждения, потому что советским законодательством, как видно из цитированных справок, добровольное подчинение епископу граждан допускается, а учреждения, не избранные зарегистрировавшимися согласно новой инструкции обществами не допускаются и к существованию.

Вот мотивированные причины моего неподчинения и непризнания так называемых Священного Синода и епархиального управления, которые для моей религиозной совести, опирающейся па самосознание Вселенской Православной Церкви, и для моих гражданских отношений, регулирующихся изданными правительственными актами, являются чуждыми раскольническими учреждениями, совершенно незаконно называющимися представительными органами Православной Российской Церкви.

РГИЛ, ф.831, оп.202, л.13-15об.

Запрос в 5-й отдел Народного Комиссариата Юстиции РСФСР

декабрь 1925 года

В дополнение к своему запросу, поданному мною в НКЮ РСФСР в сентябре н.г., имею честь просить 5-й Отдел дать мне разъяснение по следующим вновь возникшим недоуменным вопросам, выяснение которых крайне необходимо для урегулирования взаимоотношений между Православной Церковью и органами местной гражданской власти в виду того, что Православная Церковь в Татреспублике в настоящее время в силу невыясненности многих вопросов, оказывается в гораздо худших условиях, чем мусульманские организации, что, конечно, не может не раздражать православное русское население.

1. 20 ноября с.г. Комиссариатом внутренних дел Татреспублики мне, православному епископу, запрещено служение в храмах вследствие будто бы возбужденного против меня судебного дела в Главсуде за мою принадлежность к патриарху Тихону. Между тем, по справкам оказалось, что в суде никакого судебного дела о мне нет, а есть наблюдательное производство в Татотделе ГПУ, которое начато еще в начале сентября, а запрещение мне объявлено только в конце ноября, как раз вскоре после получения мною такого же запрещения от обновленческого церковного управления. Я покорнейше просил бы разъяснить мне: закономерно ли данное распоряжение гражданской власти, препятствующее мне, свободному гражданину, осуществление мною моих религиозных потребностей, и сохраняют ли свою обязательную для всех силу прежде изданные законы и разъяснения центральной власти о предоставлении гражданам полной свободы совести, как то п.2 основного декрета об отделении Церкви от государства от 23 января 1918 г., ст.125 Уголовного Кодекса и циркуляр от 28 февраля 1919 г. № 125037.
2. Может ли считаться преступлением, караемым ст.62 Уголовного Кодекса, принадлежность в религиозном отношении к патриарху Тихону, признание его своим религиозным главой, раз он свободно служит в Центре на глазах у власти и беспрепятственно осуществляет свои права, и его руководящие мнения с полным его титулом печатаются на столбцах официальных органов печати, и повсеместно, кроме Татреспублики, совершается возношение его имени за богослужениями. О характере моего отношения к патриарху Тихону мною было публично объявлено в воззвании к казанской пастве, напечатанном в местных казанских Известиях (текст этого воззвания представлен мною в НКЮ РСФСР при запросе в сентябре), и моя точка зрения по этому вопросу получила оправдание в центральных Известиях. Можно ли в данном случае полагаться на только что изданную НКВД и НКЮ инструкцию от 19 июля с.г., коей допускается на территории Советской России равноправное существование наравне с живой, древлеапостольской, трудовой и т.д. и староправославной Церкви, и сохраняют ли свою силу и обязательность для всех местных органов советской власти разъяснение 5-го Отдела НКЮ от 25 августа 1922 г. № 512 о предоставлении гражданам полной свободы в их внутреннем церковном самоуправлении и невмешательстве в вопросы церковной иерархии, лишь бы только не нарушались основные законы и права отдельных граждан.
3. Сохраняет ли за собой обязательную силу указанное выше разъяснение 5-го Отдела за № 512 относительно регистрации епископа, осуществляющего свои епископские права с 1920 года по отношению к избравшим его своим епископом православным общинам. Новая регистрация религиозных обществ, которые зачисляли меня своим епископом, еще не утверждена, несмотря на то, что все объявленные законом сроки для этого уже прошли, ранее изданных обязательных требований о такой регистрации не было, и я продолжал ведать примыкающими ко мне религиозными общинами до перерегистрации их в религиозные общества на основании выше указанного разъяснения 5-го Отдела, тем более, что согласно Инструкции НКВД от 19 Июля п.3 религиозные общины и не обязаны непременно перерегистрироваться в религиозные общества.
4. При зарегистрировании религиозных обществ может ли НКВД отводить по своем усмотрению избранных обществами духовных лиц, не опороченных по суду и не лишенных своих гражданских прав, если согласно ранее изданным законоположениям, за все происходящее в обществе и храме, отвечает само общество в обычном судебном порядке. Должно ли общество представлять на утверждение в НКВД новых своих священнослужителей, избранных ими по смерти или уходе от них ранее зарегистрированных, и таким образом, вводится ли с изданием закона о регистрации религиозных обществ новый порядок, именно, несмотря на отделение Церкви от государства, обязательное утверждение органами местной гражданской власти духовных лиц в их должности.

РГИА, ф.851, оп.1, д.248, л.6-7.

Заявление председателю Совета Народных Комиссаров Татреспублики

февраль 1924 года

1. В настоящее время по всей ТР кантонные Управления объявляют под расписку представителям православных религиозных общин о привлечении меня к суду по ст.62 и 123 Угол.Код., а потому предлагают общинам отказываться от меня как о своего епископа и выбирать себе и представлять для зарегистрирования в НКВД другого епископа, причем делается намек, чтобы общины записывали обновленческого архиерея, так как со староцерковными архиереями общины будто бы регистрироваться не будут.

Вопрос о регистрации православных обществ тянется в ТССР с июня месяца. Я спрашивал еще летом и в ГПУ и в НКВД не будет ли со стороны гражданской власти отвода меня как религиозного руководителя общин староцерковного направления, и мне везде ответили, что отвода не будет. Тем не менее, ни одно православное общество до сего времен и не зарегистрировано, тогда как общества всех других вероисповеданий уже зарегистрированы. Теперь из объявлений Отделов управления как будто выясняется, что причиной задержки в регистрации было мое имя, хотя до декабря истекшего года мне никто не предъявлял никаких обвинений и против моего руководительства общинами формально никто не возражал, Да и теперь все обвинения меня по ст.62 Угол.Код. базируется на том, что я примыкаю в религиозном, а в отнюдь не политическом отношении к патриарху Тихону, но я уже подал прокурору и наркому юстиции ТР свое письменное возражение против этого обвинения, и, как мне известно, прокурор еще не дал своего заключения о моем деле, как не было и судебного постановления о лишении меня прав, в частности, прав быть руководителем в религиозном отношении верующими. Кроме того, принимая во внимание прилагаемую при сем выписку из газет о беседе с пред. уг.код. коллегии Верх.Суда тов.Галкиным о полной лояльности патриарха Тихона за последнее время, должно совершенно отпасть всякое основание к привлечению к ответственности и религиозных последователей патриарха Тихона. Таким образом, Отделы Управления еще до судебного решения уже лишили меня прав епископа православных общин с явным и определенным намерением поддержать обновленческого епископа, как ранее в ноябре НКВД запретил мне до судебного разбора дела совершение богослужений вопреки ст.125 Уг.код., которая гласит: «Воспрепятствование исполнению религиозных обрядов, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан, сопровождается принудительными работами на срок до шести месяцев», а циркуляром НКВД от 28/11-1919 г. № 123037 было объявлено, что «каждый гражданин и гражданка получают право исповедовать по своему убеждению любую религию, поскольку религиозные действия не сопровождаются контрреволюционными и уголовно наказуемыми деяниями». А так широко объявленная в июне 23 года Инструкция НКВД и НКЮ, авторитетно запрещает всем государственным установлениям путем административного вмешательства поддерживать какой-либо культ, или какое-либо церковное управление в ущерб другим культам или религиозным группировкам (п.7), а всех нарушающих законы о свободе совести, привлекать к ответственности (п.8). Эта Инструкция и дала нам, староцерковникам, основание добиваться свободы в своей религиозной ориентации и утверждения наравне с другими своих общин.

Я просил бы Вас выяснить окончательно и объявить всем, могут или нет в ТР свободно существовать религиозные общества староцерковного направления, а священнослужители, не лишенные права по суду свободно отправлять религиозные обряды и публично совершать богослужения, и законны или нет распоряжения органов административной власти, касающиеся чисто внутренних дел Церкви, именно запрещения священнослужителям совершение богослужения и еще до судебного определения отстранение их от исполнения ими своих обязанностей, и тем самым определенно поддерживающих и насильственно подчиняющих православных чуждым для их религиозной совести лицам и учреждениям. НКЮ РСФСР в разъяснении от 25 августа 1922 г. за № 512 утверждает, что «Советское законодательство и государство не вмешивается в вопросы церковной иерархии, предоставляя им в делах внутренней организации и устройства полную самостоятельность». А всем предыдущим законодательством было утверждено за общинами право свободного выбора священнослужителей, и за все происходящее в храме и в общине возлагается ответственность на самих верующих.

2. В НКВД в декабре истекшего года было сообщено представителю Спасо-Преображенского монастыря в кремле, что предполагается закрыть в ограде монастыря кладбище и самый монастырь, храм запечатать и всех живущих выселить. 26 февраля в развитие этого разговора было получено из НКВД срочное предложение за № 2686 «представить договор, заключенный группой верующих с властью при проведении декрета об отделении Церкви от государства, а также описи имущества монастыря». Таким образом, вопрос о закрытии монастыря очевидно поставлен на очередь.

В настоящее время Спасо-Преображенский монастырь в собственном смысле не существует, сохранились только церкви, и для совершения богослужения состоит один священнослужитель, и проживает несколько человек для охраны церквей. За время с 1918 года церкви были взламываемы до 15 раз, все помещения совершенно разбиты, остались буквально одни стены. Таким образом использовать помещения без колоссального ремонта не представляется возможным, а убрать и тех немногих сторожей, которые даже ночуют в церквах для охраны, значит подвергнуть церкви полному разрушению. Печати, как показал опыт, не помогают. Именно для лучшей охраны церквей по просьбе Общества археологии при Казанском университете с разрешения Совета укрепленного района в мае 1919 года и было допущено проживание в монастыре нескольким лицам. Храмы использовать под общекультурные учреждения нельзя, они все построены в XVI веке. Кроме того, в ограде монастыря есть кладбище, которое едва ли может быть сейчас же уничтожено, так как здесь есть погребения прошлого года, а неприкосновенность могил по советскому законодательству сохраняется, по крайней мере, в течение 40 лет. Следовательно, этот уголок должен на продолжительное время сохранить свой религиозный характер, а потому и смысл закрытия его будет явно противоречить вышеуказанной Инструкции НКВД и НКЮ, которая предусматривает закрытие храмов при условии использовании их «для реально соответствующего учреждения и притом имеется физическая возможность (средства) для этого приспособления» (п.4).

В силу изложенного я просил бы Вас сделать распоряжение о прекращении дела о закрытии церквей б.Спасо-Преображенского монастыря. Общине, взявшей в свое ведение храмы Спасо-Преображенского монастыря, крайне необходимо иметь уверенность в неприкосновенности своих храмов потому, что сейчас приходится платить налоги за здания и землю, а раз идет речь о возможном закрытии, то, конечно, отпадет и всякая охота изыскивать средства.

РГИА, ф.831, оп.1, д.248, л.3-4об.

Из заявления епископа Иоасафа

[...] политическим прошлым — совершенно неосновательно и может показаться и не беспристрастным, что, конечно, недопустимо в судебном разбирательстве и в обвинительном акте.

Далее, в чем же проявляется у меня борьба за власть в епархии, и чем она могла бы быть предосудительной. В Казани епископом я с 1920 года, почти все верующие, как видно из соотношения количества православных и обновленческих общин, разделяют мою точку зрения на новое движение в Церкви и при подаче заявлений о регистрации вновь подтвердили свое отношение ко мне как к своему епископу. Кто же с кем при таком положении дела борется, и кто может считаться виновным в такой возможной борьбе за власть в Казанской епархии, как нарушитель общественного спокойствия. Тот ли, что избран почти всем казанским населением, или тот, кто, явившись со стороны вопреки воле народа, против желания народа, раздражая народ, старается всеми средствами — клеветой, запугиванием, политическим наветом очернить своего противника — меня, вовлечь в эту интригу народные массы и тем отколоть на свою сторону ту или иную часть верующего населения, которую потом направить против другой части населения. Я уже просил Вас разъяснить мне по поводу представленного Вам документа из обновленческого Казанского епархиального управления с ссылкой на Ваше разъяснение о том, что Вами действительно было запрещено возгласное поминовение меня за богослужениями в православных храмах, о чем епархиальное управление оповестило всю Казанскую епархию, и оказывается, такого запрещения с Вашей стороны делаемо не было. Вот доказательство неблаговидности обновленческих приемов борьбы, в которую вмешиваются без их ведома и судебные инстанции. При таком положении судебная беспристрастная власть должна как будто бы встать против захватчика и возбудителя народных масс, злоупотребляющего именем высшей судебной инстанции в Татреспублике, если же власть нашла нужным и закономерным вмешаться в эти внутрицерковные интриги, а не осуждать того, кто спокойно сохраняет принадлежащее ему народным избранием положение и при всех, возникавших в течение 6-ти лет недоразумениях, старался путем личных переговоров, не вовлекая народную массу, урегулировать взаимоотношения между Церковью и отдельными гражданскими учреждениями Казанской епархии.

Наконец, мне ставится даже в вину то, что я представлял к наградам некоторых духовных лиц. Так неужели эта чисто церковная мелочь может иметь какое-либо государственное значение? Неужели даже в этой области православный епископ не может быть самостоятельным, что, однако, так авторитетно было гарантировано целым рядом законоположений и разъяснений, в частности, хотя бы тем же уже несколько раз здесь цитированным разъяснением НКЮ за № 312. Если же в подборе представленных мною к наградам лиц хотелось бы усмотреть определенную с моей стороны тенденцию, то мною были представлены лица за их церковную службу, без всякого отношения к их политическим убеждениям. В частности, в ГПУ обращено особое внимание на представление мною к награде протоиерея Мансуровского за его стойкость в Православии, то как раз этот протоиерей единственный из рядового духовенства епархии выступил с печатным призывом жертвовать церковные ценности на голодающих, ведь отношение к этой операции является в моем деле первым признаком политической благонадежности.

Резюмируя все изложенное выше, я утверждаю, что в моем деле рассуждения касаются чисто церковных вопросов, вопросов внутреннего церковного распорядка и нет ни одного факта, подтверждающего мою действительную преступность в политическом отношении, потому что и на самом деле вся моя церковная деятельность всегда преследовала исключительно одни только церковные цели. Я стал популярен только потому, что очень непопулярно в народной массе обновленческое движение в Церкви, представители которого так беззастенчиво борются со мной. Борьба у православных с обновленцами повсеместна, и везде она ведется не в пользу обновленцев. Например, в Москве из 300 церквей у обновленцев только 5, в Нижнем Новгороде, Самаре, Астрахани по 3-4 церкви, в Костроме обновленцев, кажется, вообще нет. Сочувствие верующих Православию зависит не от тех или иных лиц, стоящих во главе Православной Церкви, а от религиозных убеждений самих верующих, отвергающих обновленчество по чисто религиозным мотивам. Всякие же налагаемые на православных репрессии еще более возбуждают верующее население против обновленцев, потому что их считают главными виновниками всех бедствий Православия в последнее время, так как они, главным образом, в целях успеха своей борьбы, и печатно и устно клевещут на нас, православных, обвиняя всех нас в контрреволюции. Обновленцы всеми (отвергаются? — А.Ж.).

Меня спрашивают, почему я раньше, до раскаяния самого патриарха Тихона, не отказался от его противоправительственной деятельности, я опять-таки уже показывал, что тогда никто меня об этом не спрашивал и не допрашивал, а сам я никогда по собственной инициативе в печати не принимал участия, да и судить патриарха я не мог, во-первых, потому что за это дело взялись обновленцы и под покровом борьбы с «тихоновщиной» задумали провести целый ряд неприемлемых для нас, православных, реформ, и верующие меня тогда могли бы также причислить к обновленцам, к которым я никакого отношения не хотел и не хочу иметь, во-вторых, по наших церковным законам судить архиерея могут только 12 архиереев, а судить патриарха вправе только Собор. Если бы был созван православный, а не партийный обновленческий, Собор, и я на нем участвовал бы, то там я высказал бы свою точку зрения о ненормальных отношениях между гражданской и церковной властями.

Принадлежность же к патриарху Тихону как к религиозному главе не зависимо от его политических воззрений, мне кажется, не может считаться преступлением, если последним разъяснением 5-го отдела НКЮ РСФСР на Ваш запрос относительно поминовения патриарха Тихона за богослужениями было разъяснено, что такое поминовение могло бы быть преступным только в том случае, если бы оно сопровождалось публичным восхвалением его контрреволюционной деятельности с призывом следовать за ним как за определенным политическим вождем. Между тем, в моем деле не указано ни одного случая, чтобы где-нибудь, когда-нибудь и каким-нибудь способом я касался одобрительно о прежней политической деятельности патриарха Тихона. В деле есть один письменный документ, адресованный на мое имя от патриарха Тихона, но и этот документ как раз подтверждает мое показание, что мое отношение к нему касалось вопросов только церковного характера, так как этот документ разъясняет мне недоуменные вопросы о взаимоотношениях между собою епископов Казанских и Чув[ашской] области и об отношении православных к обновленцам. Кроме того, как мне известно, существующий при патриархе Тихоне так называемый Священный Синод легализован гражданской властью и деятельность его проходит под наблюдением уполномоченного ОГПУ Тучкова. А раз эта патриаршая организация легально существует, то почему же я не могу принадлежать к ней? Ведь было бы совершенно невозможно допустить, чтобы в центре РСФСР, в Москве открыто существовала организация, действующая в целях свержения Рабоче-Крестьянского Правительства» (ст.62), за деятельностью этой организации следил бы правительственный агент и ей безнаказанно и открыто дозволялось бы сноситься со всеми пунктами СССР.

Таким образом, как мною было публично заявлено, так и в деле я продолжаю показывать, что мои отношения к патриарху Тихону были и есть исключительно религиозного характера, как к своему религиозному главе, который совершенно открыто, на глазах у высшей гражданской власти в Москве осуществляет свои религиозные права по отношению к тем верующим Православной Российской Церкви, которые признают его своим высшим религиозным руководителем. И такое мое отношение к патриарху Тихону было отмечено и на страницах Центральных Известий СССР в № 2б7 (2004) от 23 (?) ноября 1923 года, и там оно не заклеймено преступным, а, напротив, отмечено как отрадное с общественной точки зрения.

Ст.123 Уголовного Кодекса предусматривает преступления религиозных или церковных организаций, которые присваивают себе административные, судебные или иные публично-правовые функции или права юридических лиц. В качестве фактического материала против меня в подтверждение действительного нарушения мною этой статьи указано, что я продолжаю ведать некоторыми православными общинами, организую вокруг себя контрреволюционное духовенство и, с целью более тесного сближения с ним, представлял их к награде, и направил в Чувобласть епископа Тимофея, который теперь за что-то привлекается к ответственности Чувотделом ГПУ.

Спрашивается, почему же собственно я не могу ведать православными общинами и духовенством, примыкающим ко мне, как к своему епископу? И каким законом — или специально опубликованным разъяснением — установлен в отмену бывших узаконений особый порядок выбора православными общинами своего епископа и получения им на то специального утверждения органов гражданской власти. Я живу в Казани беспрерывно с 1911 года, с 1920 года состою епископом, и никогда и никакое учреждение не ставило мне в обязанность получать откуда-нибудь какое-либо утверждение в своей должности, и никогда и никто не привлекал меня к ответственности как незаконно присвоившего себе не принадлежащие права. Более того, в октябре 1923 года мною был подан в Совнарком АТССР проект устава для зарегистрирования объединения православных общин... [неразб.] обществ, но это проекте был утвержден потому, что как выяснилось впоследствии, на основании разъяснения 5-го Отдела НКЮ РСФСР от 25 августа 1922 г. № 512 «высшая иерархическая организация всех церквей (римокатолической, евангелическо-реформаторской, греко-православной и т.п.), как то: епархиальная, диацезальная, центральная, не подлежит регистрации со стороны советской власти в РСФСР в виду системы отделения Церкви от государства... Советское законодательство и государство не вмешивается в вопросы церковной иерархии, образовавшихся на его территории религиозных групп, предоставляя им в делах внутренней организации и устройства полную самостоятельность, вплоть до провозглашения себя автономной, ни от кого не зависимой церковной общиной... Подчинение отдельной группы граждан, а также и священнослужителей своему епископу является в РСФСР, как и по всей западной Европе, совершенно добровольным». Новый порядок зарегистрирования служителей культа религиозных обществ у нас в Татреспублике пока не проводится в жизнь, и наши православные общины, подавшие заявления о перерегистрации их в религиозные общества и указавшие в своих списках меня как своего епископа до сих пор не получили утверждения, хотя все объявленные для сего законом сроки прошли, и эти общины, таким образом, остаются пока при старом положении на правах религиозных общин, по отношению к которым должно иметь всю свою обязательную силу цитированное разъяснение НКЮ за № 512. Ведал же я примыкающими ко мне по сходству наших религиозных убеждений православными общинами единолично, без какой бы то ни было особой состоящей при мне организации, и осуществлял по отношению к этим общинам и добровольно подчиняющимся мне священнослужителям чисто духовные иерархические свои права, не присваивая себе никаких публично-правовых норм, о чем не должно быть никаких данных и в деле, нет на это фактических указаний и в предъявленном мне обвинении.

Итак, я в своей деятельности не выходил из границ предоставленных мне законом прав иерарха определенного религиозного направления, каким же образом я могу подпасть под действие 123 ст., карающей именно религиозные организации, присваивающие себе публично-правовые нормы. Или когда было отменено выше цитированное разъяснение 5-го отдела о закономерности и безнаказанности осуществления епископом своих иерархических прав по отношению к добровольно подчиняющимся ему граждан и духовенству. А ведь в этом разъяснении сказано, что даже «налагаемые церковной властью канонические кары и наказания за непокорность и неподчинение духовной власти в роде отлучения, интердикта, низложения, лишения должности и т.д. не имеют никакой юридической силы в РСФСР, потому что не от епископа, а от самой группы верующих зависит сделать свободный выбор между епископом или угодным группе священнослужителем». И если высшим компетентным юридическим учреждением указано, что архиерейская административная деятельность, не выступающая за пределы внутренней церковной жизни, не имеет юридического значения, то на каком же основании можно применять ко мне статью, карающую именно за присвоение себе не присвоенных законом прав юридического лица. Следовательно, ст.123 не должна иметь решительно никакого отношения к моей деятельности: она имеет своим объектом организацию, а я один из одного себя, естественно, никакой организации составить не могу, она карает за присвоение прав юридического лица, а архиерейское благословение, или посвящение в духовные степени, или возложение духовного знака отличия к понятию публично-правовых функций, конечно, подойти никак не смогут.

Далее, мне в предъявленном обвинении ставится в вину, что появившийся летом 1923 года в Чувобласти епископ Тимофей теперь привлекается к ответственности Чувотделением ГПУ по неизвестно для меня какому делу. Но какое мне дело и как я могу отвечать за другого человека и его деятельность? Я еще в сентябре истекшего года письменно заявлял Татотделу ГПУ, что я отказываюсь отвечать за преступные деяния отдельных примыкающих ко мне, как к епископу, членов православных общин, да и не одно законодательство в мире не дает (делает? — А.Ж.) ответственным одного человека за самостоятельные преступные деяния другого, даже отца за преступления сына: как же можно возлагать ответственность на одного гражданина за преступную деятельность другого. Я мог бы отвечать за деятельность епископа Тимофея в том только случае, если бы было доказано, что он совершил преступление при моем участии, содействии или по моему настоянию, но фактов такого характера в деле не должно быть и в обвинении ссылок на них нет, потому что с епископом Тимофеем у меня отношения были самые отдаленные. Если же мне ставится в вину самое появление в Чувобласти такого, как бы ненадежного в политическом отношении человека, как епископ Тимофей, то уже в этом деле я не имел решительно никакого участия, и для меня самого этот факт был большой новостью спустя 2 месяца после его совершения. Епископ Тимофей был избран в епископы из священников Чувобласти группой чувашских священников-обновленцев и был командирован в Москву для посвящения обновленческим Казанским епископом Алексеем весной прошлого года, и, по словам е.Тимофея, на его пребывание в Чувобласти в качестве епископа была согласна и гражданская областная власть. Ко мне, как к старейшему в нашей местности православному епископу, он явился уже епископом спустя 2 месяца после своего посвящения, но в виду возникших у меня недоумений относительно его посвящения я для подтверждения его епископского достоинства предложил ему отправиться к патриарху Тихону как к нашему общему религиозному главе, который и подтвердил законность его посвящения. Мое руководительство епископом Тимофеем проявилось в сообщении ему как новому епископу епископских прав в Советских Республиках на основании советского законодательства, и была выражена просьба, чтобы он в своей церковной деятельности не нарушал добрых отношений между русским и чувашским духовенством в области, и вообще поддерживал бы добрые традиции в церковной жизни Казанской епархии, которая за все 6 лет существования советского строя ни одного раза не вызывала конфликтов между гражданской и церковной властями. Вот и все мое отношения к е.Тимофею, и иных отношений к нему у меня не было, и сами обвинители их не указывают. Вследствие этого я совершенно недоумеваю, в чем здесь может быть усмотрена моя преступность. Если преступно само появление епископа Тимофея в Чувобласти, то пусть привлекаются к ответственности те лица, которые его избирали и посылали в Москву для посвящения в архиереи; если он действительно совершил какое-нибудь преступление, то об его поступках я не имею никакого представления и к его деятельности я не имел никакого касательства. Если же мне ставится в вину, что я посылал его для разрешения вопроса об его посвящении к патриарху Тихону, а не к обновленцам, то это опять старый вопрос о закономерности отношений по религиозным вопросам к патриарху, что уже было разобрано мною выше.

Далее в обвинении указано, что я встал в оппозицию к возникшему в Церкви обновленческому движению, которое задалось целью сделать Церковь будто бы исключительно «религиозной организацией», и с этого времени борюсь с обновленцами за сохранение своей власти в Казанской епархии. В силу же своего будто бы контрреволюционного настроения я в этой области встал в близкие отношения к контрреволюционным кругам и приобрел популярность в контрреволюционных массах.

Здесь противопоставлены два направления в Церкви — староправославное, к которому принадлежу я, огульно обвиненное в сочувствии к политической контрреволюции, и обновленческое, будто бы исключительно религиозное, видимо, считающееся в политическом отношении вполне надежным. Но я в указанном выше воззвании к казанской пастве определенно заявил, что «тот, кто хочет Церковь как организацию, как союз верующих использовать в своих земных целях и толкает ее этим на путь антихристианский, тот омирщает этот богочеловеческий союз, превращает Церковь в обычное человеческое учреждение; тому Церковь, как таковая, не важна и не дорога». Я призывал всех верующих, следующих за мной, беречь наши церковные организации, чтобы они были «свободны от всяких подозрений в каких-либо противогосударственных выступлениях, и мы должны, писал я, по долгу своей совести заявить, что раз навсегда отрекаемся от того антинравственного в последних событиях в церковной жизни, что называют «тихоновщиной». Чем же я нарушил такое свое обещание? В чем фактически проявляется моя контрреволюционность в церковной деятельности? И мне кажется все же рискованным такое предположение обвинения, что я возглавляю верующих не только определенного религиозного направления, но и определенного политического, именно контрреволюционного настроения. Ведь к староправославному направлению принадлежат из 47 общин г.Казани 42, в том числе верующие рабочие всех заводов и фабрик г.Казани, из Арского кантона — все общины за исключением 9-10. К обновленцам примыкает в Казани только 5 храмов с небольшим количеством верующих. Спрашивается, — ужели почти вся православная Казань и все верующие рабочие, и почти весь Арский кантон, и очень многие общины других кантонов примыкающие ко мне, — контрреволюционеры? А среди всех их я, видимо, популярен потому, что они ни за что не хотят примыкать к обновленческому архиерею.

Такое огульное обвинение православных, ничем себя в подавляющем большинстве не скомпрометировавших, и такой доверительный отзыв об обновленцах, в среде которых большинство... [неразб.]

РГИА, ф.831, оп.1, д.202, л.21-24об.

Из письменного ответа еп.Иоасафа на вопросы правительственной организации (НКЮ или НКВД)

[...]

3) Тихон, действуя то св.канонам Церкви, меняет свои убеждения и кается. Выдержал ли он свою «христианскую» линию?

Я читал в газетах, что патриарх Тихон ссылался на каноны по вопросу о церковных ценностях и заявлял о своем личном понимании этих канонов (самого послания я не видел), теперь он признал свою ошибочность в толковании канонов. Патриарх Тихон, как человек, конечно, может и ошибаться, и если бы он упорствовал в своих ошибках, он не был бы достоин своего звания. В православном учении нет догмата о непогрешимости пап. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Ошибаются в толковании законов и авторитетные юристы, в предотвращение таких ошибок и существует юридическая наука, а в церковном законодательстве есть соответствующая наука — каноническое право. Апостол Петр отрекся от Христа, раскаялся, и Христос простил его и поручил ему пасти овец. Очевидно, и Верховный Суд так же посмотрел на сознание патриархом Тихоном своей неправоты и нашел возможным освободить его из-под стражи и дать возможность открыто совершать богослужения и проповедовать. Теперь с наступлением мирных условий жизни, когда возможны съезды, собрания, соборы, думаю, что и в церковном центре не будут повторяться подобные бывшим ошибки и личное мнение одного будет проверяться мнением других, таким образом, общим советом, после всестороннего обсуждения, приниматься те или иные решения.

4) «Взять на себя ответственность за всякого рода антиправительственные выступления и действия со стороны лиц и групп верующих, примыкающих ко мне», — в таком широком масштабе я, конечно, не могу. По всем существующим законодательствам отец не отвечает за своего сына, и, конечно, ни один духовный руководитель не может отвечать всецело за поступки своих пасомых, тем более, кода они исчисляются сотнями тысяч. Я могу взять ответственность за то учреждение, которое могло бы сорганизоваться при мне и которое должно бы было помогать управлять церковными делами примыкающих ко мне церковных общин. Я готов строго следить, чтобы это учреждение было в политическом отношении совершенно безупречным. Я могу дать обещание призывать все церковные организации и духовенство быть безупречными гражданами. Но если кому из многочисленных примыкающих ко мне верующих вздумается где-нибудь совершить преступление, конечно, отвечать за него я не могу: он сам имеет разум, и за свои поступки он один и должен отвечать. В Татотделе ГПУ мне неоднократно заявляли, что отвечать за других я не могу, что могут помимо моей воли мое имя использовать в преступных целях. Я эти предупреждения вполне принимаю и беру ответственность только за свои поступки и за направление деятельности того учреждения, которое могло бы быть при мне, под моим непосредственным надзором.

К патриарху Тихону я посылал за благословением начать открытое совершение богослужений до своего обращения в НКВД. Получив благословение от патриарха Тихона, я словесно спрашивал разрешение в НКВД, что и получил так же на словах.

РГИА, ф.831. оп.1, д.202, л.25-25об.

Примечания

1. Клировая ведомость монастырей Казанской епархии 1912 г. Пострижение в монашество Иоанна Удалова с именем Иоасаф состоялось 2 августа 1910. 3 августа он был рукоположен во иеродиакона еп.Острожским Гавриилом, викарием Волынской епархии. 6 августа 1910 иеродиакон Иоасаф был рукоположен архиеп.Антонием во иеромонахи. Указом Св.Синода от 14 августа 1910 назначен на должность преподавателя Житомирского памяти Иоанна Кронштадтского пастырского училища. 29 октября 1910 награжден набедренником. Архиеп.Казанским и Свияжским Иаковом (Пятницким) 24 сентября 1911 по представлению ректора КазДА еп.Алексия (Дородницына), назначен на должность помощника инспектора КазДА. Указом Святейшего Синода от 11 июля 1912 назначен исполняющим обязанности настоятеля Казанского Спасо-Преображенского миссионерского монастыря с возведением в сан игумена.
2. Митр.Казанский и Свияжский Ефрем, ближайший помощник святого патриарха Ермогена в борьбе против самозванца и польских интервентов. После мученической кончины патр.Ермогена, именно митр.Ефрему принадлежала вся полнота патриаршей власти. Он председательствовал на Освященном соборе, совершил 11 июля 1б13 венчание на царствование Михаила Феодоровича Романова; под Уложенной грамотой об избрании на царство Михаила Феодоровича первой стоит подпись именно митр.Ефрема. Внезапно скончался 25 декабря 1613. Был погребен на месте обретения мощей св.Гурия Казанского и Варсонофия Тверского, перед алтарем Спасского собора Спасо-Преображенского монастыря в Казанском кремле. Часовня над мощами митр.Ефрема, весьма чтимого в дореволюционной Казани, устроенная усердием архим.Иоасафа, была разрушена еще в 1930-е годы. На месте закрытого монастыря располагалась воинская часть (т.н. Кремлевский гарнизон). 26 сентября 1995 при раскопках, проводимых на месте древней усыпальницы Казанской епархией совместно с Министерством культуры Республики Татарстан, были обретены мощи митр.Ефрема Казанского. Автору этих строк, руководившему раскопками со стороны Казанской епархии, посчастливилось быть свидетелем и участником этого чудесного события. Мощи митр.Ефрема крестным ходом были перенесены из Казанского кремля в Иоанно-Предтеченский монастырь, а позже — в Петропавловский собор г.Казани, где они ныне почивают в особой гробнице.
3. Польский Михаил, прот. Новые мученики Российские. Т.2, с.181.
4. Архив КГБ РТ, д.2-18199, том вещественных доказательств, с.546.
5. Более подробно о свящ.Дмитрии Шишокине см. Журавский А.В. Жизнеописания новых мучеников Казанских. — М.: Изд-во им. Свт.Игнатия Ставропольского, 1996, с.106-112.
6. Более подробно о свящ.Филарете Великанове см. там же, с.113-124.
7. О расстреле свящ.Даниила Дымова см. там же, с.125-131.
8. Более подробно о свящ.Феодоре Гидаспове см. там же, с.132-150.
9. Жизнеописание еп.Амвросия см. там же, с.56-92.
10. Позже этот мартиролог, впрочем, не совсем полный (так, например, имя архим.Сергия, настоятеля Зилантова монастыря, указано было, а имена убиенных с ним иноков — нет), был помещен в последнем номере «Известий по Казанской епархии» под несколько завуалированным, но всем понятным заглавием: «Скоропостижно скончавшиеся»... Всего за два месяца большевиками было умерщвлено 32 священнослужителя, имена которых известны. Многих от смерти спас только их уход с белочехами.
11. Еп.Балахнинский Петр (Зверев), позднее — архиеп.Воронежский, принявший мученическую кончину на Соловках 16 февраля 1926, был выпускником КазДА и почитателем старца Гавриила (Зырянова). Архиеп.Петр хорошо знал архим.Иоасафа через вл.Антония (Храповицкого), встречался он с архим.Иоасафом и у схиархим.Гавриила.
12. Архиеп.Афанасий (в миру — Александр Антонович Малинин), сын священника, родился 1 марта 1884, окончил Пермскую ДС и КазДА (1908), доцент КазДА, с августа 1916 — настоятель Иоанно-Предтеченского монастыря г.Казани с возведением в сан архимандрита. Весьма почитался единоверцами, которые предлагали ему стать их епископом. Еп.Чебоксарский (21.11.1920), после ссылки еп.Иоасафа — временно управляющий Казанской епархией. После увольнения на покой митр.Кирилла митр.Сергием и Временным патриаршим Синодом — возведен в сан архиепископа (24.4.1929) и назначен управляющим Казанской епархии. Архиеп.Ташкентский (23.3.1933), Саратовский (11.8.1935 — сентябрь 1935). С 1935 — в ссылке. В 1939 умер в ссылке.
13. Митр.Одесский и Херсонский Анатолий (в миру Андрей Григорьевич Грисюк), родился 19 августа 1880, сын бухгалтера Кременецкого уездного казначейства, окончил Волынскую Духовную семинарию и Киевскую Духовную академию (1900-1904) по исторической группе наук. Будучи студентом IV курса академии, пострижен в монашество в Киево-Печерской лавре с наречением имени Анатолий (6 августа 1903). Рукоположен во иеродиакона (15 августа 1903), иеромонаха (30 мая 1904) По окончании КДА — кандидат богословия и и.д.доцента по кафедре общей церковной истории. С 16 августа 1905 по 15 августа 1906 — в научной командировке в Константинополе. В августе 1910 получает степень магистра богословия за сочинение «Исторический очерк сирийского монашества до половины VI в.» С 29 августа 1911 поставляется в архимандрита. С 11 января 1911 — экстраординарный профессор по кафедре древней церковной истории. По указу Святейшего Синода с 1912 назначен инспектором МДА, с 30 мая 1913 — еп.Чистопольский, второй викарий Казанской епархии и ректор КазДА. Хиротонисан был во епископа в храме Христа Спасителя в Москве. С 11 июля 1914 — первый викарий Казанской епархии. С сентября 1918 по январь 1920 — временно управляющий Казанской епархией. 26 марта н.ст.1921 арестован вместе со всей профессурой КазДА по обвинению в нарушении декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» (см. Журавский А.В. Казанская церковь в эпоху гонений. Начало испытаний. — Казань; Тан-Заря, 1994), сослан в Москву, заключен в Бутырскую тюрьму, где его жестоко избивали (коридор 7, камера 72). Освобожден в январе 1922 вместе с митр.Кириллом и послан на Самарскую кафедру. Неоднократно арестовывался. 1924-1927 — ссылка на Соловки. Позже — митр.Одесский и Херсонский, член Синода митр.Сергия. В августе 1936 арестован и увезен в Киев. Пытки и жестокий тюремный режим так подорвали его силы, что он был лишен возможности самостоятельно двигаться. Перенес крупозное воспаление легких, к концу 1937 ослеп, в 1937-1938 — в Ухтпечлаге в КомиАССР. Умер в лагерной больнице 23 января 1938.
14. НА РТ, ф.Р-1172, оп.3, д.15. См. Журнал собрания по организации разрешенного к открытию в Казани Богословского института 20/7 ноября 1921 под председательством управляющего Казанской епархией еп.Иоасафа.
15. Более подробно о последних годах существования КазДА и ее закрытии см: Журавский А.В. Казанская Духовная академия в последний период ее существования // Материалы Казанской юбилейной историко-богословской конференции «История и человек в богословии и церковной науке». — Казань. 1996, с.95-102.
16. Примеры этих обращений, появившихся в Духосошественском приходе:

Православные Христиане! Пора настала вступиться за Святую Веру и Церковь нашу. По проискам врага, часть духовенства изменила Православию и, опираясь на безбожников, силою и обманом по всей Руси захватила Церковное Управление, а православных епископов и стойких пастырей сотнями заточила по тюрьмам и ссылкам. Захватчики поработили Церковь безбожникам, а сами, изменив Вере отцов, начинают силой вводить новшества, и уже угрожают преследованием тем, кто не захочет подчиняться. Вселенские Патриархи и прочие православные Церкви за границей, порвали единение с русскими церковными самозванцами и считают их еретиками. И у нас в Казани есть самозванцы и губители Церкви (епископ Алексий, Спирин, Сосунцов, Руфимские, Беллавин, Лебедев), которые, забыв любовь и мир, открыли гонение на истинную Церковь Христову.

Православные Христиане! Гоните от Св.Церкви врагов, хотящих губити ю! Будьте верны Православию, не поддавайтесь их обману, не ходите за их службу и не принимайте от еретиков никаких таинств (крещение, причащение, брак и т.д.), ибо они утратили Благодать и, по правилам Церкви, не священники больше, а простые миряне и еретики!

Архив КГБ РТ, д.2-7193, л.5.

Архиепископ Алексий — обманщик. Он волк в овечьей шкуре, принявший вид благочестия, но на самом деле шарлатан и мошенник. Народ он обманывает, говоря, что он наместник митрополита Кирилла. Это наглый обман, которым Алексий морочит православных. Не верьте ему — он захватил силою не принадлежащую ему казанскую кафедру, вторгся в епархию и держится нечестным путем. Он ездил на шутовской церковный собор, где выдавал себя за представителя Казанской епархии. Долой самозванца «архиепископа» Алексия.

Архив КГБ РТ, д.2-7193, л.4.

18. Архив КГБ РТ, д.2-7193, л.4.
19. Там же, л.15.
20. Там же, докладная записка.
21. Там же, протокол допроса архиеп.Алексия (Баженова).
22. Архив КГБ РТ, д.2-11184, л.58.
23. Там же, л.1-2.
24. РГИА, ф.831, оп.1, д.248, л.5.
25. Архив КГБ РТ, д.2-7193, постановление Комиссии НКВД от 14/12-23 г. о заключении в концлагерь Крылова, Широкова, Шамшева, Еланского. Игумен Питирим (в миру — Крылов Порфирий Семенович), родился 26 февраля 1885 окончил Тамбовскую семинарию, дальний родственник митр.Кирилла. Сослан в Соловки, был заведующим тем складом, на котором сосланные епископы писали свое известное Соловецкое послание. В сане архиепископа был расстрелян в Великом Устюге в 1936 или 1938.

Иеромонах Иоанн (в миру Андрей Алексеевич Широков), родился 25 ноября 1893, окончил Казанский университет, Богословский институт, в январе 1923 был пострижен митр.Кириллом в монашество, в 1923 — сослан на Соловки на 3 года, в сане еп.Волоколамского расстрелян в Москве в 1937. Иеромонах Феофан (Еланский), 1897 года рождения, сын священника, постриженник митр.Кирилла, инок Спасо-Преображенского монастыря, дважды ссылался на Соловки, в сане викария Нижегородской епархии был расстрелян в 1937. Иеродиакон Серафим (в миру — Шамшев Сергей Петрович), родился в 1897 в Петрограде, воевал в Белой армии, в 1921 поселился в Казани, поступил в Ивановский монастырь, был сослан на Соловки в августе 1937, будучи еп.Томским, был арестован и, видимо, расстрелян.

26. РГИА, ф. 831, оп.1, д.248, л.6-7.
27. Архив КГБ РТ, д.2-11184, л.25.
28. Там же, л.89.
29. Там же, л.3-7.
30. Архив КГБ РТ, д.2 -18199, т.1, л.249об.
31. В «Расписании служб при гробе Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея Руси», значилось: «Пятница: 10 ч. — литургия — Епископ Прокопий [Титов], 5 ч. — панихида — Стефан [Гнедовский?], 6 ч. — панихида — Иннокентий [Летяев?], Гавриил [Красновский?]. Суббота: 10 ч. — литургия — Иоасаф [Удалов], 5 ч. — панихида — Борис [Рукин], 6 ч. — всенощная — митрополиты: Петр [Полянский], Сергий [Страгородский], Тихон [Оболенский], Серафим [Александров], епископы Николай, Борис [Рукин], Сергий [Зверев?], Прокопий [Титов]. — см. Акты Святейшего Патриарха Тихона... с.366.
32. Акты Святейшего Патриарха Тихона... с.416.
33. Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 2. — Тверь: Булат. 1996, с.351.
34. Дату 18 ноября называет сам еп.Иоасаф в анкете арестованного. — см. Архив КГБ РТ, д.2 -18199, т.1, л.249об. Дату 19 ноября называет иеромонах Дамаскин. — см. Дамаскин (Орловский), иером. Указ.соч., с.490.
35. Там же, с.490.
36. Архив КГБ РТ, д.2-18199, т.6. л.4б-4боб.
37. Арестованные были осуждены: кто — к трем годам концлагерей (епископы Амвросий (Полянский), Прокопий (Титов), свящ.Петр Шипков, псаломщик Иоанн Попов, бывший товарищ обер-прокурора Св.Синода Петр Истомин), кто — к трем годам ссылки в Казахстан и Зырянский край (епископы Тихон (Шарапов), Николай (Добронравов), Дамаскин (Цедрик), Гурий (Степанов), Иоасаф (Удалов), Парфений (Брянских), Пахомий (Кедров), священники Николай Покровский, Василий Скворцов, Константин Скворцов, свящ.Иоанн Скворцов, бывший обер-прокурор Александр Самарин, миряне Владимир Токаревский, Кирилл Матвеев, Федор Челищев), кто — к ссылке на два года (еп.Герман (Ряшенцев), свящ.Николай Семеняко, диакон Михаил Шик, миряне Лев Хреновский, Иоанн Мещерский), кто — к условной высылке в Зырянский край на 2 года (Константин Виноградов), кто — к лишению прав проживания в шести крупных городах с областями (бывший обер-прокурор Владимир Саблер, известный дореволюционный дипломат Павел Мансуров). — см. Дамаскин (Орловский), иером. Указ.соч., с.491.
38. Архив КГБ РТ, д.2-18199, т.1, л.249об.
39. Там же, л.249об.
40. Осипова И.И. «Сквозь огнь мучений и воду слез...» Гонения на Истинно-Православную Церковь. — М.: Серебряные нити, 1998, с.230.
41. Там же, с.16.
42. Амвросий (граф фон Сиверс), еп. Катакомбная Церковь: «Кочующий» Собор 1928 г. // «Русское Православие». СПб. 1997. № 3 (7).
43. Архив КГБ РТ, д.2-18199, л.250 об.-257.
44. Польский М. Указ.соч., т.2, с.125.
45. Помимо еп.Иоасафа были привлечены: Скворцов Александр Яковлевич, 1885 г.р., уроженец с.Нурбаш, ТАССР, отбывающий срок наказания; Сапожников Николай Петрович, 1891 г.р.; Бойчук Андрей Николаевич, 1884 г.р., уроженец дер.Скришили (Польша); Савинский Константин Софронович, 1882 г.р., уроженец Сниткеево, б.Подольской губернии; Егоров Лев Михайлович, 1889 г.р., уроженец Ленинграда; Тумбасов Александр Иванович, 1902 г.р., уроженец Яранска; Юшков Савелий Семенович, 1882 г.р., урож. с.Казанцево, быв.Засибкрая; Цивилева Варвара Панфиловна, 1902 г.р., урож. г.Минусинска, монахиня.
46. Архив КГБ РТ, д.2-18199, т.6, л.48об.
47. Архив КГБ РТ, д.2-15145, л.75.
48. Игумения Ангелина (в миру Анна Степановна Алексеева) родилась в 1884, дочь мещанина г.Казани, окончила курс в училище в Казани, поступила в Федоровский монастырь и в октябре 1902 облечена в рясофор. 17 ноября 1907 она последняя настоятельница Федоровского монастыря, поставленная самим еп.Иоасафом и бывшая в монастыре до самого его закрытия в 1928. В 1931 осуждена на 3 года ссылки (Архангельская, затем Комизырянская обл.). После освобождения поселилась в Казани, 8 декабря 1937 арестована, 15 декабря допрошена и 21 декабря того же года расстреляна.
49. Архив КГБ РТ д.2-151445, л. 84, 88 — выписки из протокола 85 заседания Тройки при НКВД ТатАССР от 23 ноября 1937 с постановлением о расстреле еп.Иоасафа и о.Николая Троицкого, л. 86, 89 — выписки из актов о приведении приговоров в исполнение 2 декабря 1937 в 20 ч. 30 мин. — отец Николай Троицкий, 20 ч. 35 мин. — еп.Иоасаф.
50. Монахиня Евдокия (Двинских), родилась в 1885 в дер.Чиганда, Сарапульского района Вотской обл., из крестьян, с 1903 по 1929 — в Богородицком женском монастыре. Затем работала при Серафимовской церкви, помогала митр.Серафиму (Александрову) Казанскому (расстрелян в 1937) осуществлять поддержку арестованного и ссыльного духовенства. В 1931 осуждена на 3 года ссылки в Архангельск, вернулась в Казань в 1934; будучи из ближайшего окружения епископа Иоасафа, 29 ноября 1937 осуждена на 10 лет ИТЛ.

Монахиня Степанида (Макарова), 1893 г.рождения, дочь крестьянина дер.Войкиной, Спасского уезда Казанской губернии, принята в Богородицкий монастырь в 1900, облечена в рясофор в августе 1908. Несла послушание клиросной и златошвейки. Зимой 1935/36 гг. ездила к митр.Кириллу с посылкой и письмом от еп.Иоасафа, получив в свою очередь, от митр.Кирилла послание еп.Иоасафу. Дальнейшие судьбы монахинь Евдокии и Степаниды — неизвестны.

51. Текст Декларации цитируется по: Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 2. — Тверь: Булат. 1996, с.472-475.
52. Именно так рассматривали многие иерархи «молчание» митр.Сергия на просьбу митр.Кирилла направить их переписку на суждение митр.Петра.
53. Выделенная курсивом резолюция содержится на первом листе письма еп.Иоасафа патр.Тихону. Подписались также: архиеп.Тихон (Оболенский), архиеп.Серафим (Александров), архиеп.Петр (Полянский), архиеп.Иларион (Троицкий).
54. Ж.Ц. — сокр. Живая Церковь.