Милость Господня да будет с Вами, дорогой о.Евлампий. Сейчас прочитал Вашу 48-49 открытку от 21/Х. Вот как мы приблизились друг к другу, даже не верится такому благополучию. Грущу без остатка изжить приключившуюся хворость. Об этом молюсь как могу. Сам я здоров. Передвижение на 11,5 тыс. верст к югу очень чувствуется. До сих пор обхожусь еще без валенок. Сижу на улице довольно, но погода удивительно мягкая. Ледостава на реке еще нет. Ледяные забереж. очень широки, но середина реки представляет движущуюся полынью. Раз в неделю (по пятницам) исполняю свой гражданский долг, являясь для отметки в милицию. Ссыльного духовенства проживает здесь около 20 человек. Все они сергиевцы, и я молюсь только дома, вместе с одним батюшкой о.Иоанном, который и живет вместе со мною. Человек прекрасной души и глубокого пастырского настроения. В мае я был вынужден высказать вслух свое суждение о произведенным м[итрополитом] Сергием соблазне учреждением т.н. Синода. В оч[ень] многих местах суждение мое встречается враждебно, как якобы примиренчество и потеря православного чутья, но м.Сергий со своей стороны прислал грозные справки из канонических правил, на основании-де которых я должен быть лишен сана. Для ответа и покаяния дан мне срок до 1 декабря. Ответ свой я послал. Игнорируя сплетническую часть доводов м.Сергия, а также объявление меня «вдохновителем» «раскола» (появившегося двумя годами раньше моего суждения), я еще раз подтверждаю в своем ответе, что м.Сергий учреждением своего Синода-соправителя действительно превзошел «всякую меру самовластия, посягнув на самые основы нашего патриаршего строя» последним его синодальным управлением. В оправдание себя он ссылается на пример патриарха, но почивший патриарх, когда увидал, что за такое учреждение при нем в 1924 г. ВЦУ производит тревогу и опасения среди архипастырей, пастырей и мирян, нашел благовременным сейчас прекратить дело о ВЦУ. Недостатка в опасениях, тревоге и протестах против совершенной м.Сергием реформы ц[ерковного] управления давно уже нет, и ему следует успокоить Церковь и распустить свой Синод... (неразб.) Свою деятельность м.Сергий оправдывает утверждением, что м.П[етр] передал ему свои полномочия безоговорочно. Но, во 1-х, поизведенная реформа ц.управления превышает права и самого м.Петра, являясь регалией Собора, во 2-х, самое существование м.П[етра] как местоблюстителя ограничивает права м.Сергия. Митрополит Петр выступает (1 января 1927 г.) с посланиями, как местоблюститель ведет деловые церковные сношения с м.Агафангелом о возможном восприятии тем местоблюстительских полномочий (май 1926 г.), а м.Сергий в это время исполняет ежедневные обязанности порученного ему управления Ц[ерковью]. Если права его равны правам м.Петра, то мы имели бы в данном случае две возглавляемых Церкви: м.Петра и м.Сергия. Посему и права м.Сергия только отражение прав м.Петра и самостоятельного светолучения не имеют. Испрошение благословения м.Петра на всякое исключительной важности церковное мероприятие для м.Сергия обязательно как ручательство для Церкви, что «линия действования Святейшего» действительно не искажается, т.к. непосредственно... (неразб.) патриарха вопринят не м.Сергием, а м.Петром. Меж тем м.Сергий 17/30/IV-192б г. заявлял м.Агафангелу письменно, что, имея от м.Петра подтверждение решения, что он считает обязательным пребывать местоблюстителем, хотя бы под судом и не на свободе, он (м.С.), конечно, не поколебался [бы] передать власть м.Агафангелу, несмотря на нежелание м.Петра[1], если бы притязание м.Агафангела было для всех очевидно и бесспорно.
Этим заявлением м.Сергий явился идеологом более чем свободного отношения к 15 пр. Двукр.Собора[2], на основании которого ущедряет прощениями на тех, для кого его притязания на равенство с м.Петром не очевидны и не бесспорны. М.Сергий постоянно ссылается на авторитет Св.Патриарха, авторитет которого громадный, но всегда апеллировать к нему через голову м.Петра, от которого получил полномочия, — значит нарушать по отношению к м.Петру для всех нас обязательную «мерность».
Приравнивать меня к хулиганам Церкви Божией при высказанном мною признании благодатности сергианских священнодействий — значит говорить просто неправду. Такая же неправда, что я будто бы отнимаю у народа веру в таинства и отвращаю его от Св.Причастия.
М.Сергий предлагает мне ждать решения Собора. Между тем, заботясь о снятии клятв Собора 1667 г., он и Синод заявляют, что ждать для решения этого вопроса Поместного Собора равносильно отказу от самого решения. И нам Синод предлагает безнадежное ожидание, чтоб незаконный порядок успел врасти в церковную жизнь настолько, что в силу давности всякий другой порядок стал уже преданием. Мое нравственное право указывать м.Сергию на его отступление от надлежащего пути в ц.управлении может объяснить ему м.Петр, на усмотрение которого и прошу препроводить весь материал, составляющий нашу с м.Сергием переписку. Такова суть... (неразб.) Да хранит Вас Господь. М[атушка] Е[вдокия] благодарит, земно кланяется. Помолитесь о любящем Вас м.Кирилле]»[3].
Милость Господня да будет с Вами, дорогой мой о.Евлампий! На этих днях почта принесла открытку Вашу № 58 и письмо 59, адресованное в Е.[5] И семь отправлений, досланных из К.[6] № 40-47, с пропуском 42. В одном из писем вложено было Ю[рия]. Где-то он: цел ли? Пока не узнаю от Вас, что Юрий дома, отвечать ему не буду, не то ли же посланное через Вас ему письмо как будто уже отвечает на некоторые подробности и настоящего. На свое письмо от 23/ХП — Вы хотели бы иметь ответ по телеграфу, но я не вижу надобности в такой спешке, тем более что тон телеграфных сообщений, в силу самой кратости, может придавать им как бы распорядительный характер. Я же могу только высказывать свое личное понимание дела и отношение к нему, а не решение его и тем более распоряжение. Рассматривая под этим углом зрения и Ваши с почтенным о.Александром[7] недоумения относительно общения с прибывшим к Вам Преосвященным, думаю, что в Вашем положении и я поступил бы так же. Пусть есть некоторая разница в степени, какою определяется воздержание Ваше и его от объединения с м.Сергием, но воздержание такое признается необходимым и вновь прибывшим поселенцем[8]. По существу это звук одного и того же клавиша, но у одних, с некоторым нажимом на педаль, у других — без него. Диез, стоящий при ноте... (неразб.), не может производить какофонию, особенно ввиду все более усиливающейся тугости на ухо Валаамского (он именинник 28 июня)[9]. Из Вашего письма вижу, что Вы не имели в руках моего «суждения» в полном виде. Там вопрос о формуле решен в том именно смысле, как додумались и Вы, теперь «муж разума и силы» действительно излишни, обязательным же кажется мне только: о всех, иже во власти суть и о еже возглаголати в сердца их благая и мирная о Церкви Святей. На свой ноябрьский отзыв получил в день св.Василия Великого «Второе письмо», заканчивающееся определением:
«Так как дальнейшее промедление с настоящим делом не безопасно для церковного благочиния, и на случай, если это мое обращение к Вам желательного результата иметь не будет, нахожу благовременным теперь же сделать нижеследующее постановление:
На это второе письмо и постановление предполагаю, аще живы будем и Господь изволит, отправить через неделю следующий «отзыв второй»[10]:
«Второе письмо Ваше от 2 января 1930 г. за № 7 получено мною 14 января. Решительный отказ Ваш передать нашу с Вами переписку на усмотрение местоблюстителя м.Петра и предупредительное постановление о моем увольнении на покой свидетельствует о совершенной безнадежности для Церкви Православной Вашего возвращения с пути узурпации церковной власти, по коему движетесь Вы уже почти три года, изобретение же Вами такого обвинения против меня, как «вступление в общение с обществом отделившихся» и т.д. и вообще все методы рассуждений Вашего письма делают дальнейшее сношение с Вами невозможным для человека, говорящего только от своего лица, не в каких обществах не состоящего и всегда устранявшегося и устраняющегося от обсуждения церковных вопросов в плоскости политических воззрений и предположений. Из предшествующей нашей переписки Вы знаете, что при созданном Вами церковном... (неразб.) ни одно ц[ерковно]-административное распоряжение Ваше я не могу признать для себя обязательным к исполнению, а потому и после 15 февраля, аще живы будем и Господь изволит, — я в деле нравственно-архипастырского служения Св.Церкви, определяемого в своем внутреннем содержании не писанием резолюций и уставов, а христианским душепастырством (1 Пет. 5:2-3), остаюсь по-прежнему митрополитом (титул) для всех православных чад Церкви, не могущих разделить Ваши воззрения на церковные полномочия Ваши и на пути осуществления Церковию своего призвания в здешнем мире, ибо воззрения эти нарушают правду Церкви и искажают Ея православное лицо. Во имя этой правды и достоинства Православной Церкви, исполняя свой архипастырский долг, решился я поднять свой голос. Но Вы обратили мое выступление только в предлог для расправы со мною. В этой жизни едва ли дождемся мы с Вами суда Соборного. Да рассудит нас Бог!
При временной невозможности общения с Центром Церковной Власти порядок церковной жизни на местах определен известным ноябрьским указом Патриаршего издания.
Осведомление же митрополита Петра сейчас о случившимся я возлагаю всецело на Вашу ответственность».
Переписывать самое письмо «второе» нет сейчас возможности. Думаю, что потом дойдет до Вас, п[аче] ч[аяния] у автора довольно для сего переписчиков; если же не дойдет, то когда-нибудь и удосужусь переписать его. По поводу предъявленного обвинения нельзя не отметить, что, имея право говорить только о моем сочувствии к протестующим, обвинитель навязывает мне «вступление в общение с обществом, отделившимся» и т.д. Метод же рассуждений письма таков, что несогласие с установившимся церковным управлением объясняется исключительно контрреволюционным настроением. При таком отношении к вопросу исключается всякая возможность найти общий язык как с самим творцом нынешнего церковного положения, так и с идеологами его церковного управления. К несознательным же, пассивным его послушникам сохраняю по-прежнему то же отношение, как определил в своем «суждении» о «отзыве» первом.
Ирочкин папа в дороге обворован, спит в общем бараке на втором этаже нар. Воле Божией покорен и бодр. Лиза надеется его навестить. Преосвященному, если не нарушится Ваше общение, передайте мой братский привет. Прошу Ваших молитв. Приветствую о. и м.[11]. Благослови всех Вас Господь!
М.Е. земно кланяется, просит молитв и благословения. Ваш М.К.[12]
