В чём состоит молитва? Конечно, не в том, чтобы за самый короткий срок успеть прочесть большое количество молитв, при этом мысли свои направляя не на слова молитвы, а на все предметы, окружающие вас, или на чувства, переживаемые в настоящий момент. Такая молитва ничего не стоит. Лучше прочесть вместо десяти молитв одну, но так, чтобы была действительно молитва, то есть хоть на короткий срок все свои помыслы собрать и сосредоточить на молитве. А то мы приходим в церковь и приносим с собой в неё все свои домашние заботы, волнения, мысли о всём житейском, тленном. Это бывает и со священнослужителями, когда они, предстоя Престолу Божию, читая тайные молитвы, в это время гуляют по засеянному полю или следят за полевыми работами. Есть даже анекдот, который может всегда встретиться в действительности, как один дьякон, читая ектенью, смотрел в окно, следя за уборкой сена, и спутал возгласы.
Относясь так к молитве, далеко не уйдёшь по пути спасения, и, главное, скучна молитва бывает тогда, надо отрывать мысли от интересующих в это время ум мыслей, ноги сейчас же устанут, тянет домой. Скучно бывает и дома молиться, потому что любви к Богу нет, принуждать себя мы не хотим, и выходит, что совсем и не молимся. Приучать себя к молитве надо постепенно: сначала стараться, если времени не хватает, <сказать> хоть несколько слов молитвы, но произносить их протяжно, медленно, сосредотачивая весь ум и душу в этих словах; потом просить у Бога прощения, что не можете больше времени уделить молитве, и приниматься за свои обязанности. Но это не значит, что можно всецело углубиться в свои дела, забыв всё и, главное, Того, Кто дал эти дела, жизнь, Начало всех начал. Ведь великолепно можно и работать, и не забывать Бога. Для этого есть коротенькая и очень сильная молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго!» Вот кто постарается владеть этой молитвой так, чтобы она восторжествовала над всеми помыслами, тот может получить надежду быть услышанным Богом. Аминь.
В сегодняшнем чтении Апостола вы слышали фразу: И никтоже сам себе приемлет честь, но званный от Бога (Евр. 5:4). Что в этих словах для нас поучительного? То, что не от людей нужно искать чести и славы, а от Бога, и вся слава от людей пойдёт впустую и ничего не будет значить. Если чести нет от Бога, разовьётся только гордость и тщеславие, потому что честь, как и любовь Свою, Господь даёт Сам, и насильно её не возьмёшь, не получишь никакими силами. Насильно нельзя втереться в доверие и любовь к Христу, потому что Сам Господь сказал, что никто к Нему не может прийти, а только посланный Отцом: Никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его (Ин. 6:44). Напрасны будут и чрезмерные труды, которые мы иногда стараемся нести, прочтя о них в житиях святых и желая подражать им. Всё это напрасно. Эти святые, те же прп.Сергий Радонежский, прп.Серафим Саровский, чудотворцы и другие, были призваны Самим Богом, и если почитать жития святых, то из них видно, как Господь призывал тем или иным путём Своих слуг, потом давал им Свою благодать. Он призывал каждого разными путями, как я уже указывал несколько раз. Мария Египетская, например, была сначала великая грешница, потом благодатью Божией в храме Воскресения осознала свои грехи, оплакала и потом получила благодать Св.Духа и стала равноангельной. Св.Антоний Великий проходил мимо церкви, зашёл в неё и услышал, как читалось Евангелие: Да отвержется себе и возъмет крест свой и последует Мне..., пришёл домой, устроил все дела после смерти родителей, всё раздал и ушёл в пустыню. Так же и прп.Сергий, и прп.Серафим, и все другие. Прп.Серафим делал до 5000 поклонов на солнцепёке, и вы того же хотите? Пользы для вас не будет никакой. Но нам нельзя отчаиваться в том, что нас Господь забыл и не выбирает, и насильно стараться напомнить о себе. Все мы перед глазами Господа, всё Он знает, и всецело надо подчиниться Его Святой воле. Послушными быть и смиренными, за подвиги не очень хвататься. Что может быть для нас лучше примера Христа, а Он был послушлив даже до смерти (Флп. 2:8). Он самочинно ничего не делал, а только то, что велел Ему Отец: Не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Ин. 6:38). И на крест Христос шёл не по Своей воле, повторяю, а исполняя волю Своего Отца Небесного.
Вот и надо ждать, терпеть, благодарить Бога за всё, что пока имеем, и в тишине творить волю Его, а не напрашиваться самому на любовь Бога, её всё равно ничем не получишь, если Он Сам не захочет дать. Пример из нашей повседневной жизни. Любовь какой-нибудь красавицы как получишь, если она не захочет сама её дать, хотя тут ещё можно употребить насилие или склонить подарками... А Бога как заставишь, как из воздуха получишь благодать? И крестов много брали, что же в том толку? Бог гордым противится и смиренным дает благодать. Сказано, возьми свой крест — не сказано вообще крест или кресты, а именно свой, тебе одному предназначенный. Мало ли, у кого какой крест и как тот или другой его несёт? Часто вам, конечно, кажется, что судьба несправедлива, что другой человек счастлив во всём, а ты, мол, крест несёшь. Не наше это дело разбирать, а бери и неси с благодарностью Богу свой крест, потому что Господь не посылает скорби и горе тем людям, от кого отступился окончательно, а истинных Своих сынов непременно наказывает, как отец своих детей, и надо за это благодарить Бога — за испытания, потому что в несении креста и получишь поддержку и благодать Божию. Вот эта неделя напоминает нам о наших крестах, и дай, Господи, силы и крепости понести их с благодарностью до могилы и смирением стяжать благодать Божию. Один путь спасения — смирение и укорение себя во всех прегрешениях.
Я вам в прошлое воскресенье говорил о том, что Церковь не стыдится говорить о всех членах человеческого тела, потому что не считает нечистыми эти члены и все действия, связанные с ними, потому что Церковь свята и для неё нет ничего грязного. А ведь для нечистого — всё нечисто. Коли так говорит она о людях, что же можно сказать о Владычице, у Которой, конечно, всё называется собственными именами, ибо что у Чистейшей может быть скрываемо как нечистое, постыдное? А меня некоторые упрекали, что я с амвона выношу грязь, а теперь и вам ясно, кто это может называть грязью. Мне вот одно кажется странным: к врачу приходить и раздеться у него можно, рассказывать ему всё в подробностях можно, для того чтобы продлить на один или два года свою жизнь или избежать некоторых страданий, а пастырь с амвона не может говорить о том, чему нас учит Церковь...
Пришли ко мне ещё люди и сказали: «Мы ожидали большего, потому что между современной молодёжью посильнее бывают разговоры, особенно когда речь идёт о медицине» (видимо, вывод из собственного опыта). Я растерялся и не знал, что мне ответить, да и сейчас не знаю, что сказать «на это».
Сегодня мне хочется разобрать ещё две страсти: чревоугодие и гортанобесие.
Всех людей можно разделить на три разряда: жрущих, или лопающих; едящих и вкушающих. Есть такие люди — их можно всюду наблюдать: в вокзалах, буфетах и тому подобном... Сидит человек в буфете, например, и весь поглощён одной мыслью, что ему сейчас съесть, берёт ещё только карточку с меню, а глаза уже загораются похотливым огоньком, он уже мысленно смакует блюда, с видимым наслаждением выбирает меню и ждёт... Наконец ему подают заказанное, и вот здесь можно увидеть нечто отвратительное: он начинает буквально лопать по-скотски, теряя человеческий облик, потому что в этот момент всё духовное, мысли, настроения у него в одном наслаждении от принятия в себя пищи. Эти люди бывают часто недовольны приготовленной пищей, никто им угодить не может при всём желании и старании. Люди второго типа едят всё, что им ни подадут, только бы быть сытыми, наполнить побольше чрево. Такие люди могут есть целый день. Идёт мимо шкафа, откроет, что-нибудь положит в рот. Зайдёт в чулан, наложит в карманы еду и так весь день ходит и ест. И третьи — вкушают, то есть отдают себе отчёт в том, что делают, и благодарят Бога за Его милость к ним, потому что считают себя недостойными за свои грехи есть такую пищу. Вот поэтому один прозорливый старец, сидя за трапезой, видел, как некоторые монахи едят конный помёт, вторые — простой хлеб и третьи — пшеничный, необыкновенной белизны. То есть первые жрут, вторые едят, а третьи вкушают с молитвой. Отсюда вытекает, что бы кто ни ел, хотя бы очень сладко, все это только по попущению Божию, по Его Святому Промыслу; потому что если Он чего-нибудь не захочет дать, то хоть лоб расшиби, а не получишь, и надо за всё принимаемое благодарить Бога, как за дар.
Ещё можно разобрать страсть зрения. От нехранения глаз много страстей входит в человека. Знаю, в пустынных монастырях монахи всегда смотрели в землю, чтобы через зрение не давать возможности скитаться помыслам по предметам, которые перед глазами проходят, а непрестанно пребывать в Боге. И слышал, ещё будучи в миру, такую вещь (это теперь, конечно, ни за что считается, а 20-30 лет тому назад молодёжь была поскромнее): по Кузнецкому мосту нельзя было обогнать ни одной девушки, не заглянув ей в лицо, чтобы дать ей оценку. А чего только в этом взгляде не прочтёшь? Между тем, как бы надо было подумать, увидев красивое лицо? Хвалу воздать Творцу, создавшему всякую красоту.
Одному пустынному старцу-схимнику пришлось полить сад. Он надвинул куколь на самые глаза так, что видел только носки своих ног, а другой монах подглядывал за ним, как он будет работать, и когда увидел, как ему неудобно поливать, сказал ему об этом. Схимник ему ответил замечательными словами: «Я боюсь, как бы мне не увидеть деревьев, чтобы через них не вошли в меня помыслы, которые могут отлучить меня от Бога!» Вот как наши отцы боялись потерять благодать Божию через посторонний помысл. А у нас зрение служит только для того, чтобы подсматривать, высматривать, усматривать и так далее. Авва Дорофей вопросил Великого Варсонофия, можно ли молиться в церкви с закрытыми глазами, потому что окружающие смущаются этим, а у него от такой молитвы сосредотачивается ум, и ему легче бороться с помыслами. Великий Варсонофий ответил, чтобы авва Дорофей молился так, от чего больше получается пользы, и не обращал внимания на окружающих. Из всего сказанного ясно, как нужно всякую страсть пресекать, а все помыслы сосредотачивать на лицезрении Бога.
Сегодня празднуется память знаменитого отца Церкви прп.Иоанна Лествичника. Такое прозвание, или имя, ему дали за его сочинение под названием «Лествица», в котором этот святой отец приводит душу к Богу по лестнице спасения, и из этой книги ясно, что путь спасения постепенный и нельзя перескочить сразу через две или три ступеньки, а надо подниматься шаг за шагом. В основание этого сочинения положены Иоанном Лествичником заповеди блаженства, увеличенные в три раза, то есть у него 30 поучений. И вот в ныне чтомом Евангелии (Мф. 5:3) как раз Господь открывает нам в заповедях блаженства тот же путь спасения, постепенный, от одной добродетели к другой, в стремлении к наивысшей точке — Богу, по горе спасения.
Первое: Блажени нищии духом, яко тех есть царствие небесное. Значит, первое, с чего надо начинать спасение, — смирение. Первым делом надо осознать, что ты ничто, песчинка, былинка и без помощи Божией никуда не годен и ничего сделать не можешь. Вы представьте какого-нибудь интеллигентного учёного человека, который думает, что у него семь пядей во лбу, что он всё знает. И вот такого человека каким-либо путём, хотя бы смертью близкого, Господь вразумляет, показывая, насколько он ничего не значит и не знает без Его святой воли и помощи; этот человек ударяется лбом в стенку, и видит, что идти дальше некуда, и даёт обет за исполнение своего желания посвятить всю свою жизнь Богу. И вот возьмём случай, когда его желание Господь удовлетворяет, и этот человек не обманывает Бога, а действительно переделывает всю свою жизнь заново и идёт по пути спасения. Следовательно, первое, что нужно от человека, — это искреннее сознание своей никчемности без помощи Божьей.
Дальше идёт: Блажени плачущии. Вот этот человек убедился, что он ничто, припоминает свою жизнь, свои заблуждения, ошибки, и перед ним ясно встают все его грехи; он начинает оплакивать свои страсти и согрешения и просить Бога о милости и помощи, чтобы не погибнуть совсем. Когда он достаточно поплачет, тогда он приобретает кротость — Блажени кротцыи, то есть ему будут не опасны и не страшны насмешки и обличения его грехов, когда он сам их в себе осознал и 20-30 лет их оплакивал. Он ни на кого не сможет рассердиться; пусть его обличат, что он блудник; он сам знает свои страсти и считает себя всех грешнее, всех хуже. После плача он сделается кротким, незлобивым. Дальше, Блажени алчущии и жаждущии правды. Вот когда кротость приобретёт он, начинается жажда правды Божией.
Что наше хождение в церковь? Ничто, никак уж не добродетель, потому что мы как ходим в церковь? Как купцы, торгаши, идём в церковь и думаем: всё-таки и мы молимся, авось Господь воздаст сторицей. Потом надо успокоить свою совесть: всё-таки православный христианин, а звонят в церковь, не идти как будто бы неудобно, надо сходить, да глядишь, за это что-нибудь и получишь; а стоим в церкви, думаем, как бы поскорее уйти, через час или два чувствуем усталость, скуку, торопимся домой из церкви, придумывая всевозможные причины и дела, и якобы дома попадёт и так далее. Мы ходим в церковь не из любви к Богу, а те, алчущии и жаждущие правды, никогда не бывают сыты церковной службой, простоят 4-5 часов и не заметят, готовы простоять ещё четыре часа, им не хочется идти из церкви домой на грех, у них сердца горят любовью к Богу.
Блажени милостивии. Опять же, мы милостыни не подаём; какая это милостыня, когда на собственное удовольствие мы можем тратить (на прежние деньги) два рубля, а нищему подадим копейку, да ещё скажем: «Он по копейке много соберёт, нас много». Значит, опять думаем только о себе, себя успокаиваем, подавая что-нибудь нищему, а не ради исполнения заповеди, не ради Бога. А те люди не могут быть немилостивы, потому что милость они творят ради Бога, исполняя повеление Божие, Который сказал: Будите убо милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть (Лк. 6:36), из любви к Нему, желая всеми поступками высказать свою любовь, не ради даже будущих райских наслаждений; у них уже сейчас наслаждение в любви Божией.
Далее идёт: Блажени миротворцы. Теперь, когда он очистил своё сердце от страстей и от гнева, конечно, тогда он может мирить людей, потому что всякий спорщик убежит при одном его появлении. Как мы можем мирить, сами заражённые этой страстью? Нам могут сказать: Врачу, изцелися сам (Лк. 4:23). Это всё равно что больного тифом стал бы лечить сам больной человек, не имея на то права, не имея известных знаний; нужен врач, изучивший науку медицину, он может принести пользу. Так и мы, не очищенные от страстей, ничем помочь не можем, а человек, прошедший все прежние добродетели, сам не болея этой страстью, может помочь близким.
И последняя заповедь: Блажени изгнани правды ради. Блаженны не просто изгнанные, выгоняют людей часто, а изгнанные правды ради, то есть за исповедание имени Господа Иисуса Христа; блаженны все те, кто, не глядя ни на какое гонение, насмешки и издевательства, твёрдо стоят на пути спасения; этим людям Господь скажет: Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех.
Воспитанный человек может удержаться от проявления гнева, когда его обидят, по своей воспитанности и деликатности, а на душе зацепка всё равно останется. Никакая воспитанность, никакая наука не научит вас, чтобы сердце не волновалось от обид, а оставалось покойно и была бы только любовь к врагу-обидчику, кроме науки духовной жизни, а о ней мне некогда сейчас говорить.
Есть в природе непреложные законы, которые человечество постепенно постигает через науку. Мы знаем, что брошенный предмет летит книзу по закону тяготения; можем заранее иметь сведения, когда будет затмение луны, солнца, когда в нашу атмосферу попадёт какая-нибудь комета и так далее. Мы сейчас вот, например, стоим здесь, молимся, а наша планета несётся в пространстве, и мы не боимся, что она вдруг натолкнётся на какую-нибудь комету и сгорит. Мы этого не боимся и на этот счёт спокойны. Почему? Потому что Господь раз и навсегда дал законы, которым подчиняется вся вселенная, и эти законы природы постепенным наблюдением, так как они неизменны, можно проследить.
Совсем другое в медицине. Я много читал медицинских книг, в них разбираются болезни и даже иногда предугадываются случаи заболевания и причины выздоровления. А если в действительности посмотреть, что значит врач у постели больного человека? Видимая причина выполнения воли Божией. Вы сами, наверное, наблюдали не раз в жизни, как врачи приговаривают больного к смерти, нет у них уже средств поставить человека на ноги; между тем человек по тем или иным причинам выздоравливает. Если врач всё-таки признает что-то высшее в жизни, он соглашается — это чудо. Если же врач совершенно неверующий человек, а это чаще — очень редки случаи верующих врачей, — он пожимает плечами и говорит: «Из ряда вон выходящий случай», и только. Или говорит врач, что у больного болезнь скоропроходящая, а больной в эту же ночь умирает. Всё дело-то в том, что больной захварывает тифом не потому, что заражается тифозной бациллой, а потому, что получает возмездие за содеянный грех, и нужно очистить душу от греха, удалить причину болезни, позвать священника, открыть ему свою душу, и чрез это посредство (наложение рук, помазание елеем) человек выздоравливает, нужен всё-таки посредник. Бывают случаи чудес и без посредничества, об этом я не буду говорить. Следовательно, если человек пострадал за грех довольно, то и неопытный врач — студент, только что кончивший университет, поднимет больного с постели. Вспомните исцеление расслабленного; первое, что сказал Христос: Отпущаются ти греси твои (Мф. 9:2), и всё, и человек встал здоровый. Причина болезни — грех — удалена. Если же не удалить эту причину, человек может умереть — от занозы.
И вот некоторые утверждают: «Умер-де человек, и всё, после него ничего не осталось, потому что души нет никакой, всё это выдумка». И особенно врачи не верят в существование души. В философию я вдаваться не буду, а посмотрим попроще, как бывает в жизни. Умирает человек: два-три последних вздоха, сердце останавливается, глаза стекленеют, весь человек холодеет и делается трупом. Через три-четыре дня начинает разлагаться, через три-четыре месяца — остались одни кости. Но было бы очень неглубоко утверждать после этого, что души нет. Разве при жизни мы живём только телом? Разве мы сами не различаем — это моё тело, а это «я» — личность. Если отнимут у нас палец, мы говорим: «Отняли мой палец, или руку, или ногу, а моё "я" осталось при мне». Правда, это нечто неощутимое, невидимое. Так как же она (личность) уничтожится, куда она денется? Если мы не видим её и после смерти, это ещё не причина говорить о её несуществовании. Признайся лучше, что ты не знаешь, но нет ещё основания говорить, что души не существует.
Что же такое душа? Это — сила. И я вам это сейчас докажу. Есть в Индии и до сих пор особый сорт людей, называемых факирами, которые могут отрезать палец, потом его приставить, и он прирастёт; резать своё тело, и оно срастается на глазах у зрителей; выпить яд и остаться живым; дать своё тело под укусы змей и скорпионов и быть невредимым и прочее. Вот у нас встречаются колдуны. Я, конечно, не говорю о колдунах-шарлатанах, а есть, действительно, люди, имеющие какую-то силу сделать вам зло. Есть люди с завистливыми чёрными глазами, которым бывает достаточно взглянуть на человека таким ненавидящим взглядом — и с человеком делается беда: он заболевает или ещё что-нибудь похуже. Его «сглазили», говорят в простонародье. И есть люди с светлыми лучистыми глазами, которые могут служить противовесом этому тяжёлому взгляду.
Такой случай был и со мной, когда мне было лет двенадцать. Был я тогда очень прост, с открытой душой, и вот такая женщина, с такими чёрными глазами поглядела на меня с завистью за один мой поступок; я этот взгляд чувствовал в течение двух-трёх секунд, а потом мне сделалось дурно до обморока. Вот тогда ко мне подошла «светлая» женщина (я так назвал женщину с хорошим, светлым взглядом), набрала в рот воды, брызнула на меня, и у меня всё прошло сейчас же. Правда, ещё целый час я себя чувствовал дурно. Что же это такое? Брызнул человек водой в лицо, и всё прошло? Надо вам сказать, что в воде огромная сила, потому что, не забывайте, в воде крестился Сам Господь наш Иисус Христос, а в мире ничто не пропадает. Значит, и эта вода, которая обмыла Его Пречистое Тело, испарилась, потом падала в виде дождя, но всё-таки никуда не пропала, и, следовательно, в нашей воде микроскопическая частичка той воды есть; вот почему эта стихия очень сильная, потому её освящают, в ней крестят, и без неё человек жить не может.
Ещё хороший пример из житий святых. Прочитайте в Минеях за январь месяц жития Феопемта и Феоны. Феопемт, для того чтобы исцелить человека, снял омофор, дунул на него — не просто положил на больного, а сначала дунул на него — и больной встал. Об этом узнал император Диоклетиан, велел его привести и бросить в раскалённую печь. Феопемт ночью вышел из печи и пошёл во дворец к императору. Пред ним все двери сами раскрывались настежь. И так он дошёл до спальни императора. Феопемт подошёл к Диоклетиану, сказал: «Я — раб Христов», повернулся и ушёл. Тогда вызвали известного факира Феону, чтобы он победил Феопемта. Тот приготовил сильный яд, призвав для этого семь сильнейших бесов, и сказал при этом: «Если ты христианин и сейчас останешься жив, то и я уверую в твоего Распятого Христа». Феопемт выпил и остался невредим. Феона тут же исповедал имя Божие, и их вместе живыми закопали в землю и утрамбовали это место лошадьми.
Следовательно, сила действует даже в самом дуновении. Изучить эту силу человек может только по духовной науке. Ни одна человеческая наука этой силы вам не объяснит; а приобретается эта сила исполнением заповедей Божиих, о которых сегодня я уже говорил, жизнью по заповедям блаженства.
Вчера полагалось по церковному Уставу прочесть житие Марии Египетской. Вот о ней сегодня и хочу поговорить с вами. Вы сами знаете, как Мария Египетская семнадцать лет прожила в грехе, удовлетворяя исключительно свои греховные наклонности. Испытала всё и, как она потом сама исповедовалась прп.Зосиме, грешила не из-за голода или нужды, а из-за наслаждения, получаемого от порока. Она не брала денег от мужчин, с которыми сходилась. Она и без них была богата. И вот, испытав всё, что можно испытать в Александрии, душа её пресытилась и требовала новых наслаждений и ощущений; она решила ехать вместе с паломниками в Иерусалим, не на поклонение животворящему Кресту Господню, но, повторяю, ища новых удовольствий, стараясь как-нибудь заглушить неопределенное стремление души. Её манили перемена места, новые люди, смена впечатлений. Она имела успех и на пароходе, и сама потом удивлялась благости и милости Божией, которая терпела всё это и не потопила её вместе с участниками греха в пучине морской. И нового ничего не получила, а опять всё то же и то же старое, столько раз пережитое.
Так она приехала в Иерусалим, пошла в храм Воскресения поклониться Древу Креста Господня, но какая-то сила не допустила её это сделать. Она попыталась вторично проникнуть в храм и опять не смогла; тогда она почувствовала, что это не случайность, осознала всю свою жизнь, порочную, грешную, проведенную только в наслаждениях в течение семнадцати лет. Ничего не нажито для души, одна пустота, скука и гнетущая тоска, которая многих приводит к крючку. И, видимо, так велик был ужас, что она не успеет загасить в своей душе этот демонский, чёрный, мрачный пламень и зажечь яркий, светлый божественный огонь Любви, что вся её душа содрогнулась, всё в ней перевернулось, и в жаркой молитве понеслось искреннее покаяние и раскаяние во всех содеянных грехах перед Господом, и твёрдое решение созрело в душе — переменить жизнь свою заново. И в тот же момент она была допущена в церковь, приложилась к Кресту Господню, поисповедовалась, причастилась Таин Христовых и ушла в пустыню, по ту сторону Иордана, чтобы начать жизнь сначала — в покаянии, плаче о грехах, в умерщвлении своей плоти, и зажгла в своём сердце такой огонь, который победил прежнее пламя и очистил сердце настолько, что Мария Египетская потом во время молитвы поднималась от земли и молилась, как бы стоя на воздухе. Или <когда> ей надо было перейти Иордан, она его перекрестила и перешла реку, «яко по суху». Конечно, далось ей это не даром, великие она и труды положила, прожив в пустыне 34 года, терпя стужу и зной, голод и жажду, совершенно нагая, так как е` одежда истлела, собирая для питья росу с камней, боясь потерять даром одну минуту, так как и без того было потеряно семнадцать лет.
А вот если мы присмотримся к нашей жизни, сколько таких дорогих минут у нас проходит даром, а ответ за них придётся дать на Страшном Суде Божием. Велики были грехи у Марии Египетской, но велико было и покаяние, в ней горело пламя любви к Богу, такое же сильное, каким было пламя адской любви к наслаждению. А у нас ни того, ни другого. Мы теплохладные. Самое отчаянное состояние. У нас искра Божия лежит под пеплом греха и едва тлеет, а нам надо стараться е` раздувать в пламя, пожигающее грех. Конечно, необязательно в такое же сильное и яркое, как у Марии Египетской, но каждому в свою меру. А то часто можно наблюдать, как человек и в церковь не ходил совсем, как вдруг начинает ходить и утром и вечером, горит весь и через шесть-семь месяцев, много — год, уходит в свою прежнюю жизнь, чтобы уж никогда больше не возвращаться на путь спасения. Надо благодать Божию зарабатывать постепенно, неуклонно, настойчиво и терпеливо, не приходя в уныние от неудач и падений и особенно от зависти к чужим подвигам и успехам. Силы разные, у одного больше, у другого меньше, нечего смотреть на других, спасайся каждый по силам, полученным от Бога. Нельзя браться за вещи, которые делаются в конце, после долгого опыта на пути спасения, а нужно начинать с мелочей, хотя бы с поклонов, одежды и тому подобного. Надо уметь поклониться архиерею и священнику, уметь подойти под благословение и иметь соответствующий костюм для церкви, а то иногда затрудняются идти в церковь, не имея подходящего скромного платья. И так тихонько, осторожно, терпеливо, постепенно, но всё вперёд и вперёд идти к Вечной Правде — Христу.
В прошлую беседу я вам говорил, как перевернула свою жизнь Мария Египетская, сейчас же хочу сказать кое-что о Марии Магдалине. Раннее утро, а она уже у гроба Господня, приникла к двери гроба в страшном горе, обливаясь слезами, опять плача, не успев осушить слёз последней недели, недели страшных Христовых страданий. А в голове у неё мелькают картины недавнего прошлого: вот она ещё в своём городе, живописно расположенном на берегу Генисаретского озера, юная, красивая, проводит жизнь в грехе и пороке, потом случайно пришлось услышать слово Нового Пророка из Галилеи, и благодать коснулась её сердца, и всё перевернулось в ней. Господь это заметил, изгнал из нее семь бесов (Ин., гл.20), а она тут же оставила всё, чтобы всюду следовать за Ним в числе Его учеников. Видела все насмешки над Ним и издевательства, потом была свидетельницей Его страшных крестных страданий и наконец смерти. И вот, когда всякий, даже простой, человек имеет право быть похороненным по христианскому обычаю, Он, её Божественный Учитель, был лишён и этого; она нашла Его гроб открытым, и тела Его в нём не было — вот о чём она так плакала и скорбела. Потом встала и пошла. Господь, видя её сильные страдания, явился ей, но она Его не узнала, приняв за одного из садовников (гроб Христа был в саду у Иосифа Аримафейского). И когда Он её спросил, почему она плачет и кого ищет, она ответила: Аще ты еси взял Его, повеждь ми, где еси положил Его, и аз возму Его. Христос после воскресения Своего иногда не сразу был узнаваем учениками, но достаточно было Ему сделать одно какое-нибудь движение, присущее только Ему, как все Его узнавали; поэтому и Мария Магдалина сразу не узнала Его. Он её позвал: Мария. И в этом слове было столько ласки, нежности и утешения, что она уже не могла сомневаться, кто перед ней, и, бросившись к ногам Божественного Учителя, хотела их облобызать, но тут же услыхала прещение — прочь, не прикасайся. Господь знал, как люди грешные, блудные закидывали грязью чистоту их отношений, и теперь, запечатлев это событие до скончания века, Он предугадывал, как многие будут грязно, скверно об этом говорить. Так куда же было ещё допустить её выразить Ему свою любовь действием?! Тем более теперь, после воскресения, Он был наполовину только человек, а больше Небожитель, потому что скоро уже должен был отойти к Отцу Своему, и говорит: «Восхожу ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему; а ты иди к ученикам и всё расскажи им». Она, радостная, утешенная, побежала к апостолам поделиться своей радостью и рассказать им, как она видела воскресшего Христа. Аминь.
Когда ученики не получили ещё Святого Духа и не были очищены от страстей, то и они иногда совершенно извращали слова Христа, не понимая их смысла. Тёмный и у них был ещё ум, не просвещенный Святым Духом. Что же говорить о нас! Некоторые читают Евангелие и не понимают его, а сердцем смущаются, волнуются, если им возражают и приводят тексты из Священного Писания. Кажется, что такое Евангелие для неверующего человека? Ничто, книга, выдумка, где описывается жизнь или никогда не существовавшего человека, или, во всяком случае, простого человека, а не Бога. Ты так решил. И великолепно. И отбрось эту книгу. Так нет, волнуется, тоскует, ищет. Искорка-то Божия, полученная каждым христианином при крещении, и не даёт покоя, когда из этой великой Книги приводятся слова, обличающие их жизнь. Вот в сегодняшнем Евангелии (Мк. 10:33-45) даже самые близкие ученики Христа, как Иаков и Иоанн, его же любляше Господь, не понимали слов своего Учителя, и сердца их были полны тщеславия.
Христос входил в Иерусалим и говорил им о близости дня Своих страданий, рассказывал им, как Его будут поносить, унижать, хулить, как Он претерпит и заушение, и заплевание. Кажется, всё ясно. Но вот Иаков и Иоанн, сыновья Зеведеевы, подошли к Христу и изъявили желание нечто спросить у Него. Господь, безусловно, знал наперёд, что они Ему должны сказать, знал их все мысли и желания, но ничем этого не показал, потому что хотел их немного смирить и их тщеславие выявить на людях; потому и спросил: Что хощета, да сотворю вама? Они ответили: Даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей. То есть они предполагали славу земную; вот Он наконец явит Себя миру, победит римлян и сделается царём иудейским; вот тогда они и хотели бы быть Его ближайшими помощниками (ну, по-прежнему, министрами что ли), потому что они думали, что Царство Своё Господь устроит на земле. Чтобы так думать, надо быть безумцами, потому что уж очень неподходящее место для Царства Божия наша земля. Для нас-то она тягостна: одна грязь, смрад — сами её называем навозной кучей, как же на грязи может быть Царство Божие, рай...
Конечно, Иисус Христос говорил о славе Небесной, там Его Царство, Царство Его не от мира сего (Ин. 18:36). На это Господь им и сказал: Можета ли пити чашу, юже Аз пию, и крещением, имже Аз крещаюся, креститися, говоря в этих словах о тех страданиях, которые Он переносил в течение Своей земной жизни, и о будущих — крестных. Они ответили: Можева — «можем, только исполни нашу просьбу». На это Господь сказал им, провидя их будущую жизнь и смерть (Иоанн был сожжён в кипящем котле с маслом, а Иакова во время проповеди о Христе сбросили с портика, и потом его голову размозжили вальками) страдальческую: Чашу убо, юже Аз пию, испиета, и крещением, имже Аз крещаюся, креститася, а еже сести о десную Мене и о шуюю, несть Мне дати, но имже уготовано есть. В будущей славной жизни они могут занять такое место, которое им уготовано сообразно с их земной жизнью, то есть получат на небе то, что они сами заработают на земле. Значит, ни ангелы, ни Сам Господь не приготовят нам место в будущей жизни; следовательно, спасение наше в наших собственных руках, и если ты гибнешь, виноват сам. Господь сделал всё, оставил Своё учение, указал путь в Царство Небесное, и если ты сам не желаешь идти этим путём, Господа винить нечего. Господь, отвечая так Иакову и Иоанну, также хотел показать ещё, что хотя они и ближайшие Его ученики, но Он останется Праведным Судией, и если и они сойдут с указанного пути, то получат по делам воздаяние, несть бо у Бога на лица зрения. Услыхав всё это, остальные ученики вознегодовали, потому что этого же хотелось каждому из них. Иисус Христос же, подозвав, начал их учить. Он указывал им, что это слава земная, человеческая и о ней заботятся люди, а не Господь; у Господа в Его Царстве всё наоборот. Здесь, на земле, начальники, князья — первые люди, а там первые люди те, кто в здешней жизни не возносился, а жил смиренно, тихо, кротко. Аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга. Здешние начальники отдадут приказание сделать то-то и то-то, а их подчинённые не послушаются их или ещё дерзость скажут и откажутся исполнить приказание, и тогда эти господа сердятся, волнуются, что их не слушают. Ученики же Христовы должны поступать не так. Их обязанность только напоминать людям слова Спасителя и разъяснять их, а исполнят ли их люди, не их дело. Эта обида принадлежит уже скорее Богу, а не Его последователям. Ваше дело блюсти себя: Аще слово Мое соблюдоша, и ваше соблюдут (Ин. 15:20). И потому говорите, что вам велено, ни о чём больше не заботясь, всем служа по примеру жизни Христа. Ибо Сын Человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити и дати душу Свою избавление за многих (Мф. 20:28).
Хочется мне сегодня поговорить, как ублажают Богородицу вси роди (Лк., гл.1). Эти слова называются пророчеством Богоматери о Себе Самой, и многие неверы, которые не подумают как следует, не почитают толково Свящ. Писания, обрушиваются на Неё за эти слова. «Вот так смирение христианское, небось славы захотела, чтобы все Её прославляли». Ничего эти люди не понимают. В этих-то вот словах и есть величайшее смирение, да и как Она могла тогда думать о Себе невесть что, когда считала Себя рабой Господней: Се, раба Господня, буди мне по глаголу твоему. Дальше говорится: Яко призре Господь на смирение рабы Своея, се бо отныне ублажат Мя вси роди; дальше: Яко сотвори Мне величие Сильный, то есть прославят все народы отныне и до конца мира не Её (хотя в действительности мы прославляем и Её Саму), а то величие, которое сотворит Сильный, — Самого Бога. Ведь важна слава от Бога, а не от людей. Аз прославлю Его. Как бы человек ни лез из кожи вон, что бы ни делал для того, чтобы его заметили люди и знали о нём и говорили, — ничего у него не выйдет, если это будет неугодно Богу. А есть люди, которые от славы человеческой убегали в пустыни, но их находили и там, потому что славили они не сами себя, а прославлял их Бог, и куда бы они ни скрывались, везде их находили люди, если не при жизни, то 200-300 лет спустя после кончины всё-таки их славили, ублажали.
Так вот, насильно расположением Бога не завладеешь; как ни старайся попадаться на глаза, тебя всё-таки не замечают. Да и что значит человеческая слава?! Сегодня они кричат «осанна!» (Мф. 21:9), а завтра — «распни Его» (Лк. 23:21). Ведь людскую-то славу раздувают сами демоны. Вот почему имеют такой успех сектанты: их учение построено на лжи, и царь лжи поддерживает их, и они работают ему.
Мне прошлый раз, когда я ехал служить пассию к Спасу (почему я и опоздал так), пришлось вести интересный разговор с извозчиком. Пока мы ехали, он мне рассказал, каков он был — матерщинник, всегдашний посетитель трактира, где у него проходило три четверти дня. И вот ему удалось один раз услышать проповедь баптиста (члена одной из сект евангельских христиан). И так тот хорошо объяснил Библию, так хорошо знал все тексты и толковал их, что он бросил трактир, вино и ругань, купил Библию и начал читать, сам себе удивляясь. Бывало, стоя в церкви, не в силах был запомнить одного стиха, а здесь достаточно только раз прочесть текст — и его уже знаешь наизусть, и всё так дается легко и быстро. Здесь гордость прямо сатанинская: они говорят, зачем нам спасаться, мы уже спасены Иисусом Христом, и Дух Святой в нас уже — значит, можно сложить руки и сидеть, ничего не делая. Вот оно, обольщение вражие. Зачем нам храмы, молитва? Господь живёт в нерукотворенных храмах, мы сами — храм живущего в нас Духа и тому подобное. И кажется, всё хорошо, ты спасён и успокойся на этом, так нет... Вот мне этот извозчик и говорит: «Умом понимаю, точно там всё по-хорошему объясняют, а сердцем чувствую недовольство, хочется в церковь. А приду в церковь, простою полчаса — и скучно станет, стоять тяжело, а там всё легко». Потому что в церкви-то благодать Божия; врагу нашего спасения не хочется допускать её до сердца человека, он и насядет человеку на шею, и давит его, и нашептывает ему уйти, не допускает до церкви и раздувает славу о секте среди народа. Вот поэтому и вы, сделав что-нибудь хорошее, или утешив человека, или накормив кого, не стремитесь рассказать об этом у себя в семье или у друзей, а храните в сердце у себя, и Отец твой, видяй в тайне, той воздаст тебе яве (Мф. 6:4).
Так вот, я говорил о славе Богоматери, эта слава от Бога, потому и вечна и противоположна славе, какую хотели получить Иаков и Иоанн, и не вышло там ничего, а здесь Сам Господь прославил, и на века.
Торжественный ныне день мы переживаем. Каково же торжество сегодня на небесах, где всегда и во веки веков Херувимы и Серафимы беспрестанно воспевают Приснодеву, Невесту Неневестную; каких только песен они Ей не воспели в этот день Её Славы! Посмотрите, как в жизни всё бывает. Кем была Дева Мария? Самой незаметной девушкой в Галилее, из города Назарета; ничем не выделялась и происходила из города-то самого захудалого, из которого иудеи не ждали ничего хорошего (что может быть хорошего из Назарета?); тем более не могли ждать рождения Мессии, избавителя всего народа израильского. Хотя Богородица Мария и происходила из царственного рода, но род этот был обедневший, неизвестный впоследствии. И когда все девушки Галилеи с замиранием сердца ожидали потомства, а для этого торопились замуж, каждая втайне мечтая, не она ли <окажется> прародительницей Мессии, освободителя и избавителя своего народа, — руководимые в данном случае исключительно тщеславием, Мария в это же самое время всю свою душу, ум и сердце отдала Богу, Его только возлюбила, к Нему только стремилась и за такую великую Свою Любовь и получила много.
Так и у нас в жизни бывает: уж как некоторым хочется славы и известности человеческой, а глядишь, ничего не выходит. А другой как будто ничего не делает ради славы, а получает именно её. Пример из житий: св.Аммон. Этот целомудреннейший человек нёс большие подвиги и действительно много работал ради Господа. Он пришёл к Антонию Великому, о котором в то время была такая слава, что везде можно было услышать: «Это сказал Антоний Великий», «Так делает Антоний Великий» и тому подобное. Все говорили о нём, и слава была громадная. Вот св.Аммон его и спросил, почему о том такая слава, хотя тот меньше трудился и меньше нёс подвигов; он же столько трудился и работал ради Бога, а о нём никто не знает, хотя Аммон в это время уже имел дар чудотворения и много других даров Святого Духа. А потому, ответил Антоний Великий, что я сильнее тебя люблю Бога. Ещё пример: пришли две монахини к старцу на совет; он первой и говорит: ты не молишься совсем, а второй — ты кладёшь три поклона, и их записывает ангел (хотя первая молилась утром три-четыре часа и вечером полтора часа, но зато во время молитвы помыслы были о мирском, о доме, а не о Боге, а вторая в свои три поклона вкладывала всю душу).
В миру нельзя угодить Богу, если будешь делать по своему разумению.
