Православная Христова Церковь всю наступившую неделю подготовляет христиан к Христовым Страстям. Эта неделя церковная посвящена изложению событий из жизни Спасителя, предшествовавших Его страданиям. Пред концом Своей спасительной жизни Иисус Христос часто и пророчески напоминал Своим ученикам об ужасах разлуки Его с ними, о том, что Его изменнически выдадут злым врагам, которые надругаются над Ним и убьют Его. Но людская ненависть посрамится своей неправдой: Он воскреснет.
Как ни внятна была речь Спасителя о крестной смерти, но ученики не понимали предсказаний Господа. Не понимали и боялись спросить объяснений на то, чего не понимали. Им не хотелось разувериться в своих ложных мнениях, которые им привились как чаяния, которые поддерживали в них горделивые надежды о земном величии их Учителя. Непонимание великих истин христианства и его требований может быть отнесено к каждому из нас. Это непонимание обусловливается разнообразнейшими причинами, из которых резко выдаются следующие.
1. Наши мысли постоянно вращаются среди одних внешних предметов. Эти мысли внушает и подсказывает нам наша немощная плоть: душе, просвещенной благодатью Божией, они чужды. Душа наша вечно обуревается чувственными желаниями. В нее рвутся страсти с такой же силой, как огненное пламя, встретившее на своем истребительном пути горючие материалы. Мы трудно миримся с окружающей обстановкой и не хотим понять, что создавшиеся вокруг нас условия располагают к размышлению о великой силе промысла Божия, знаменательно указывающего нам на призывание нас к небу.
От этого непонимания небесного учения наша жизнь на земле обставлена по большей части вечными тревогами, ропотом, жалобами, печалями. Мы не умеем выносить испытаний земной жизни, с ней нераздельных. Не умеем, потому что невнятно нам небесное учение Христа о том, что жизнь земная всегда полна скорбями. Но у нас, людей, погруженных в чувственные интересы, скорбь принимает по большей части оттенок раздирающего уныния и близка к отчаянию.
От непонимания небесного учения жизнь земная большей части из нас испорчена с ранней юности. Небесное учение Спасителя внушает, что человек в этом мире — гость и странник. Время его жизни краткосрочно; чувственные и телесные его силы ограничены. Небесное учение уподобляет земную жизнь однодневной траве, начинающей увядать с той минуты, когда она вошла в силу роста; уподобляет быстроте сновидения, в котором часто пред человеком проходят в одно мгновение целые десятилетия. Но человек не внимает ни учению небесному, ни евангельским сравнениям, ни внушительным примерам.
Мы не хотим помириться с тем, что мы здесь, на земле, временные гости. Мы так располагаем свою жизнь, словно земля — наше вечное Отечество. Мы не хотим понять, что круг наших современников день ото дня редеет, что деревья давно уже вырастили материалы, из которых гробовщики сколотят последнее убежище для нашей смертной плоти. Мы не хотим понять, что в этом мире мы путники. Мы не хотим идти вперед, но с беспечностью остаемся на земле, будто она для нас не имеет предела. Кто внимает небесному учению, тот поймет эту истину.
От непонимания небесного учения зависит вредный взгляд на назначение человека. Редко кому приходит на мысль разъяснить себе этот вопрос. У нас бывает по большей части дума с ранней юности об устройстве внешних дел: сыновей воспитывают для приобретения богатства, дочерей — для замужества. «Пристроить» сына или дочь на нашем языке значит «одеть, нарядить, накормить, женить или выдать замуж». Но это потребное, а не главное и даже не первостепенное.
Главное же — воспитать в человеке душу, раскрыть ее способности и силы, направить волю, отдалить от нее дурные наклонности, показать великость человека, показать человеку тайну сохранения себя чистым и невинным, младенчески невинным от колыбели до седины. Это есть главное. Заботы же о еде, питье, спокойствии и сне — об удобствах жизни, — делаясь первыми заботами нашими, сообщают человеку вид дикости. И не раз мир погибал от этого. Гибнут массы людей в наше время и на наших глазах.
Благо же тем, кто хочет знать небесное учение, кто не боится спросить у Господа, как ему надо жить, как действовать. Для такого человека и земная жизнь будет радость. «Радуюсь, — писал апостол Павел, — ибо я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем» (Гал.6:17). Эти язвы для него не были болезненны, он носил их любящим сердцем.
2. В наше время, когда жизнь выставила так много требований для быта и существования, когда многосемейные люди не стыдятся жаловаться на то, что у них велика семья (Господи, какой грех! Ведь большая семья — явное доказательство Божьего милосердия и долготерпения; у кого велика семья, у того больше друзей), — в наше время учение небесное кажется многим скучным и даже непонятным. Одни неохотно слушают это учение, а другие смеются над ним и над теми, которые говорят, рассуждают, хотят свести с земной дороги и поставить своих ближних ближе к его пониманию, облегчить ношу нашей пошло прожитой или проживаемой жизни.
Как же назвать такое непонимание? Священное Писание называет такое состояние «самозабвением». В Евангелии есть выразительные слова: «Когда мы вам играли, вы не плясали, мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали» (Мф.11:17). В самозабвении люди глухи ко всему; их не растрогаешь, не разбудишь. Из сухого дерева трудно выжать жизненный сок.
Что же нам делать, чтобы понять небесное учение, удаляющее от нас легкомыслие и самозабвение? Последовать словам Спасителя: Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна (Мф.26:41).
Да, плоть немощна! Нам необходимо усилить свой молитвенный подвиг; только молитва утверждает нас в исполнении заповедей Спасителя. Кто молится, тому является Сам Бог. Он простирает Свою всесильную руку на падающих. Он восставляет и в самих падениях и грешного мужа, и тяжкую грешницу женщину, спасает, утешает, любит, благословляет, ограждает благодатью Всесвятого Духа. Аминь!
В Иерусалиме и его окрестностях совершалось в одну из предпасхальных недель странное явление. Из уст в уста передавались чудные рассказы про Иисуса из Галилеи. Рассказывали, как Он учил и как уроки Его смягчали, преобразовывали человеческую душу, как Он жил и действовал. Массы людей были свидетелями и непосредственными участниками такого преобразования: неисцелимобольные выздоравливали, прокаженные очищались, грубые, самолюбивые, жестокие душой изменялись в кротких, смиренных и добрых.
Известия об Иисусе были таковы, что массы людей чувствовали в Нем Чудотворца, имевшего силу воскрешать телесно и духовно, Спасителя. Миллионная масса горела нетерпением торжественно встретить Иисуса в Иерусалиме и своими задушевными восторгами положить начало благоговению и любви к Господу, признать в Нем ожидаемого Мессию и отдать Ему свои душу и сердце. Такое восторженное настроение миллионных народных веселых масс приводило в восхищение двенадцать учеников Спасителя. Их радость была неудержима. Им казалось несомненным, что настало теперь не для них только, но и для целого мира бесконечное счастье. Взоры учеников обращались на Иисуса. Ученикам хотелось, чтобы их Учитель был так же настроен, как и они.
Но взоры Господа были кротки и речи сдержанны. При общем ликовании Спаситель вдруг произнес: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие (Мф.20:18-19). Слова Спасителя для находившихся в радостнейшем настроении учеников Его были неожиданны, как гроза среди безоблачного, ясного, теплого дня. Однако они уразумели в них тяжелую правду. В этих словах заключался еще и такой смысл. Во-первых, Спаситель желал, чтобы ученики поняли, что вслед за восклицаниями народными наступят дни тяжкого искушения и для Него Самого, и для истинно Его любящих. Во-вторых, что вообще восторженное состояние человека есть явление непостоянное, и, в-третьих, Спаситель указывал верный путь к постоянно радостному настроению, даже в дни страха и ужаса. Приведенные слова Спасителя внушали им с осторожностью отдаваться восторгу и с тем вместе давали поучение, как быть и что делать в наступающие дни.
1. Гул народных масс встретил Иисуса восклицаниями: осанна! (Мф.21:9; Мк.11:9; Ин.12:13) Старики и дети, женщины и мужчины с пальмами в руках слили в одно целое свои голоса. Их веселые клики, как живой, громкий колокол, возвещали вступление в царствующий город Царя царствующих. Этот живой колокол не вызвал в Спасителе чувства одобрения. В этом громогласном, суетливом выражении восторга не было проявления глубокого чувства — одна торжественная, нарядная внешность. Слава Божия только выкрикивалась звуками голосистой массы и, не затрагивая ее сердец, тут же исчезала. В торжественной встрече Спасителя был праздник праздного народа, но не заявления искренней веры. В этой торжественной обстановке не было совсем внутреннего побуждения. Народ, как стая очарованных, шумел, ликовал.
Как было при этой встрече Спасителя, так бывает часто и с людьми. Народная слава, общественный почет — это блистательный фейерверк, от которого через несколько минут остается только смрадный пепел. Это весенний прилив половодья, влекущий за собой изобилие вод, где волны стремятся обогнать и потопить одна другую. Подобные явления непрочны. Потому-то Спаситель и остерегает Своих последователей всех времен быть осторожными при принятии за истину мнения общества о чем бы то ни было. Общественное мнение — волна, напирающая и уносящаяся. Нынче она в нашу пользу, а завтра — против нас. Человек должен руководствоваться не общественным мнением, а заповедями и законом Божиим, непреходящими и неизменяющимися.
2. Не замедлило исполниться на Иисусе Христе все непостоянство общественного мнения. Еще не увяли на дороге разбросанные пальмы, по которым шествовали святые стопы Богочеловека, как уже колокол возбужденного ликования в народе замер. Вместо радостного клика, вместо веселых разговоров является раздражение, гнев, начинаются мечтательные затеи. Вместо слов «Он Чудотворец и Учитель» те же уста повторяли: «Он развратитель и возмутитель»; вместо слова «Господь» те же уста кричали: «Он злодей!» Вместо слова осанна — слово распни; вместо престола — голгофская казнь.
Так после торжественного дня настают дни тяжких скорбей, страданий и, наконец, крестная смерть Христа Спасителя. Спутников Господа теперь мало: остались верными и дружественными единицы. Все же прочие отступились, отверглись, изменили, и даже отреклись лучшие, излюбленные Спасителем люди. События дали урок ясный: быть верным в дружбе, не покидать человека в беде и напастях. Только в печальные дни познаются достоинства и дружбы, и любви. Евангельским событием освящены эти великие связи человечества. Закрепляются они не шумно, не крикливо, не возбужденно, но тихо и скромно, подобно тому, как воспламеняется искоркой тихий, лучезарный свет чистой свечи, озаряющей ночную тьму.
3. Не восхитившись торжественной встречей, сделанной Ему в Иерусалиме, Спаситель благосклонно остановил Свое внимание только на детях, на младенцах, вещавших Ему: осинна! Этим Он указал, какой восторг соответствует достоинству человека. Восторг есть выражение чистого, безупречного, живого, беззлобного сердца. Всем людям, однако, без различия возраста, влагается в душу этот Божественный дар. Но не только восторг, но даже сердечная радость невозможна для весьма многих людей.
Невозможна она для людей ленивых и нерадивых: отдых сладок и приятен только после тяжелого труда, как ощущение удовольствия здоровьем естественно после боли. Невозможна сердечная радость для людей нетерпеливых, раздражительных, недоброжелательных, завистливых и памятозлобных. Светлый лик утешения и любви для них затуманивается вдруг. Такие люди готовы разбить драгоценную вазу по одному только капризу, что из нее берут цветы и другие люди. Чувство радости для всех людей, одержимых разнообразнейшими страстями, неполно настолько, что они властны разрушить даже наши семейные связи и отнять у любящей души сына, мать, друга и подругу.
4. Но Спаситель ни для кого из нас не закрыл вход в небесное царство. Чрез покаяние и желание исправиться в каждой душе может открыться дверь, в которую будет доступ для христианской радости. В каждой душе просит Христос Себе обители. Даже в дни скорби и искушений не затворяет эту дверь Божественное милосердие. Требуется одно — последование страждущему Господу. Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его, — убеждает апостол Петр (1 Пет.2:21).
Теперь наступает Страстная неделя. Пусть каждый из нас приблизится к страждущему Спасителю, пусть каждый из нас Ему сопутствует шаг за шагом до конца крестной дороги, и тогда путь нашей жизни исправится. Сердце наше, испытанное страданием и скорбью, умилится. Итак, в наступающую неделю, христиане, устремим свои взоры на Господа. С плачущими женами иерусалимскими будем взирать, как Он, Господь неба и земли, за наши грехи осуждается на смерть, несет Крест и изнемогает под бременем Креста. Понесем Его Крест. Слушая Евангелие на Страстной неделе, постараемся проникнуться безмерным величием страданий и заслуг Сына Божия. Мы будем внимать кроткому, любящему голосу, призывающему к радости всех-всех, к радости блаженных упований, ко спасению. Пред Страстями Христовыми всем достанет места: и мытарям, и блудницам, и разбойникам.
Если бы это случилось, тогда действительно мы могли бы чистым сердцем праздновать Пресветлое Воскресение Господа и воскресение своих душ, умерщвленных страстями и грехами! Отправимся, кто хочет, в путь за приобретением небесных утешений и радостей. Все отправимся по крестной дороге, кому нужно освободиться от подавляющей пошлости. С нами на этом пути, не забудьте, будет Христос, страдающий и сострадающий. Аминь!
По милости Божией, сегодня закончилась св.Четыредесятница. Мы прошли далекий путь и находимся у своей цели. Уже виден отеческий дом, где нас ждут радости Светлого дня. Поспешим же докончить начатое. Отцы и матери, воодушевите своих детей кончить добрый подвиг. Сыновья и дочери, помогите своим отцам и матерям войти в радость Господа. Но вот слышится скорбный голос и старых, и малых; «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь».
Бедные странники! Отчего же так ветха и неприлична ваша одежда? Время или небрежность ваша изветшали ее? Пусть ответит на этот вопрос совесть ваша — и человеческая, и христианская.
Но Мать наша Церковь простирает к вам свой привычный призыв. Мы слышим от нее такое песнопение: «Приидите, братья, приидите все: великие и малые, просвещенные и простые, старые и юные. Приидите, соединимся в духе веры и любви и разделим чувства страдающего Богочеловека». Светлый чертог виден, но в него нельзя войти с умом, наполненным нечистыми мыслями.
К сожалению, у многих смысл и вся душа никогда не бывает так переполнена житейской суетой, как в наступающую неделю. Заботы об окончании различных дел до праздника, о приготовлении различных вещей к празднику развлекают ум во все стороны и рассеивают чувство по предметам суетным. Оттого богослужения на Страстной неделе посещаются не всецело. Многое из читаемого в церкви, и притом самого важного, как-то: повествования евангелистов о жизни Иисуса Христа — опускается без особенного внимания.
Но не такого рассеянного смысла требует от нас Святая и Великая седмица. Мы будем слышать повесть о всей жизни нашего Спасителя. Когда же приличнее обозреть ее всю, как не пред ее концом? Но в состоянии ли будет обнять мыслью эту жизнь тот, кто так рассеян, что вовсе не знает собственной жизни? Мы будем свидетелями последних бесед Господа с Его учениками на Тайной вечери. Но может ли наше сердце воспламениться огнем любви Иисусовой, если оно будет, подобно Иуде, там, где его сокровище?
Итак, не ради Господа, но ради самих себя мы должны в настоящие дни собрать как можно более все свои мысли и очистить их. Иначе мы отстанем от Спасителя и останемся — кто при Иуде, с отчаянием; кто в претории Пилата, с одними умытыми руками; кто во дворце Ирода, в одной нарядной, внешней праздничной одежде, — но со Христом не воскреснем, в чертог славы Его не войдем. «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь».
«Куда же девать житейские заботы? — скажет кто-либо из вас. — Праздник великий — житейские заботы велики». Знаем это положение и скорбим: Христос на Кресте, а христиане с утра до ночи в лавках. Христос в муках воскликнул: Жажду (Ин.19:28), — и напояется оцтом, а христиане уготовляют разнообразные снеди и питье. В то самое время, когда Христос предал дух Свой, христиане едва переводят свое дыхание от житейской суеты... Как же после этого христианину в конце концов не рыдать словами: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь».
Мы не требуем перемены житейского порядка. Но добрый христианин найдет без труда способ удовлетворить всем требованиям праздника, не рассеиваясь мыслью и чувствами, не теряя из виду своего Спасителя. И апостолы ходили за покупками, и они приготовляли вечерю, и жены равноапостольные покупали ароматы; но смотрите: как у них все чинно, свято. Почему так не может быть и у нас? Потому что мы дети ХIХ века. Потому что наша суетность измышляет множество мелких нужд и удовлетворением их мучит себя и других: мелкие люди и мелкие чувства. Ненасытимость нашей плоти увеличивает через меру потребности светлых дней.
Светлые праздники, сами по себе питательные для духа, по тому самому мало требуют пищи для плоти. Мы же настолько чувственны, что не умеем найти любви без яств; без угощения мы отвыкли уже понимать наслаждения и сладость сердца. Христианский праздник не тем велик, не тем светел, что на столах ваших будет множество брашен. Не тем он радостен, что в праздник разрешаются все шумные увеселения, простирающиеся иногда до помрачения смысла... Нет, это служение чреву. Не во имя воскресшего Христа наедаются и напиваются до пресыщения, не во имя воскресшего Христа наряжают до соблазна свое тело. Чистое наслаждение сердца — это святой восторг сердца, это праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим.14:17). Чувства же такие большей части из нас неизвестны. Если бы они хоть раз посетили нас, то мы не позабыли бы их, как не забываются чувства юной, восторженной и чистой любви, чувства глубокой, бескорыстной дружбы.
Но так как мы бедны этими святыми настроениями, то мне остается в сердечной грусти повторить за всех и для всех умилительные слова молитвы: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь. Просвети одеяние души моея, Светодавче, да невозбранно вниду в дом Твой, поклонюся ко храму святому Твоему, чашу спасения прииму и имя Твое, Господи, призову». Аминь!
Отверзеся чертог: Жених близ, призываяй нас, уготовимся.
Господь даровал нам великое благо — кончить святую Четыредесятницу. Мы вошли уже во всечестные дни Страстей Христовых. Мы уже стали подле чертога спасительной Вечери.
Долго нас всех подготовляла Церковь. Сорок дней убеждала не являться на таинственный брак Агнца в заплатанной грехами одежде. Целых сорок дней просила не являться у Престола с сердцем Иуды, с ожесточением фарисеев. И теперь она нас о том же просит и все знает про Чертог, в котором мы должны насладиться пиром веры, святою радостью светоносного Воскресения Христова.
Готовьтесь же, братие и верные рабы, вспомнив завет мира и любви, произнесенный устами Спасителя: Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в царстве Моем (Лк.22:29-30).
Приидите, все обремененпые и утружденные, оскорбленные и униженные! Успокойтесь (Мф.11:28)!
Господи, сколько милости! «Чертог Твой вижду, Спасе мой» — видите ли? Вот и блудница покаялась — и прощена; разбойник покаялся — и наследовал рай. В последние дни крестной жизни Спасителя спаслись очень многие. В эти шесть дней Страстей Христовых и мы должны раскаяться. Много раз уже слышали мы призывы Церкви. Но кто может сказать, что еще много раз услышит? Много Четыредесятниц уже провели мы, но увидим ли еще?
Будем же, Господа ради и ради спасения своей души, внимательны к слову Божию. Аминь.
Как все преходящее, прошла и святая Четыредесятница. Счастье и похвала Церкви тем, кто в течение ее узнал, что он идет вперед по пути жизни. Скорбь тем, кто пережил святую Четыредесятницу, не думая, что земная жизнь есть путь к небу. Благо и радость тем, кто в течение поста искал пользы своей душе. Грустно за тех, кто и в это душеспасительное время не замечал, что у него есть душа. Проведшие честно пост ждут теперь праздника Воскресения Христова. Отнесшиеся же к посту равнодушно не имеют должного понятия о празднике и все продолжают свою работу — работу, по выражению св.Павла, тления (Рим.8:21).
Теперь мы вступили уже на крестный путь Христа. Как идти и что нам делать в дороге, чтобы наш путь не был полон уныния?
1. Ни в какое другое время, как в эту неделю, для христианина так не обязательно самоуглубление. В это время чтения Евангелия невольно охватывают человека завещанием Иисуса Христа «не любить мира», но полюбить царство Христово (см. 1 Ин.2:15, Мф.6:33). В эту неделю труд усиленной молитвы должен очистить и украсить душу и сделать ее способной к принятию высших внушений неба.
2. На крестном пути нашем облегчается его трудность устремлением души к Богу. Только таким образом мы исторгаем из души плевелы и оставляем в ней простор для благодати. Розга плодоноснейшей лозы уже созрела и готова дать нам сок винограда Христова.
3. На крестном пути нашем ежеминутно должна переноситься наша мысль к страдающему Христу. Сострадая Господу, душа страждет о себе самой. Есть слезы надрывающие, слезы тоски, уныния, досады; есть же слезы сострадания, любви, утешения и благодарности. На этих слезах растут упования, И ими возращается наше истинное счастье — счастье непреходящее. Блаженны те очи, которые будут источать такие слезы при слышании о Господе, умалившемся и смирившемся, как раб.
4. Лучшего времени для христианина на земле быть не может, как грядущие теперь, день за днем, две недели — Страстная и Светлая. Не знаем, так ли хороша эта Святая седмица там, за пределами жизни, как здесь! Эти две недели на земле есть исключение из общего правила суетливой жизни. В эти недели поистине и воочию Иисус Христос является душе.
Господа ради оберегитесь, чтобы суета не взяла вас от храма и чтобы эта седмица Страстей Христовых не была, подобно прочим седмицам, нескончаемой неделей наших собственных погибельных страстей.
Вот Жених идет! Души благочестивые, «идите Ему навстречу» (Мф.25:6)! Аминь!
Ныне Силы небесные с нами невидимо служат.
Из этого святейшего песнопения мы должны уразуметь, какое великое значение имеет наше христианское молитвенное собрание. В каждом храме вместе с людьми служат Силы небесные, своим невидимым содействием довершают то, чего недостает нам, видимым служителям Св.Таинства.
Ангелы святые — слуги Божии. Их служение в храме составляет радость для них, ибо и в самом небе они не видят того, что совершается в наших храмах. Здесь они видят всецелую любовь Господа к людям; здесь видят они все превосходящее Его смирение, ибо Он, Царь Славы, является на наших алтарях как Жертва, принесенная за грехи человеческие.
И ныне с нами, недостойными, служат небесные Силы. А потому требует Церковь, чтобы мы приступили с верою и любовью к тому, что предлагается ныне на Св.Трапезе. Надо приступать с живой верой, перед которой должно быть невидимое как видимое. Вера слабая не приносит плода для человека. Знаем, что такой верой некогда веровал ап.Петр, и утопал, и, действительно, утонул бы, если бы не призвал благодатную помощь Спасителя. Призовем и мы ту же Божественную помощь и с «верою и любовию приступим».
Живая вера производит живую любовь: ибо нельзя приблизиться к великому огню, чтобы тотчас не почувствовать теплоты и жара. Спаситель есть истинное олицетворение любви. Он всего Себя отдал любви для спасения людей: взошел на Крест, умер в муках, был вместе со злодеями.
Таким образом, от нас требуется глубокое внимание и полное благоговение в часы христианского богослужения вообще, а в частности — за Литургией.
Литургия — неземное торжество. Земные торжества всегда наружны, всегда дают удовольствие глазам и слуху. Но в церковном торжестве самое главное — незримо. Оно подразумевается, но оно свято, Божественно.
Если раз человек почувствовал, узрел славу Христову, то все земное теряет дли него свое обаяние.
Ах, если бы и нам, здесь присутствующим, почувствовать, что мы находимся точно в том месте, где «Силы небесные с нами невидимо служат, где совершается Жертва Тайная... Если мы сердцем проникаем в эту мысль, то, без всякого сомнения, все до единого будем и причастниками жизни вечной. Аминь.
Сегодня с Божией помощью продолжаю вчера недоговоренное слово о крестном пути, предлежащем ученикам и последователям Христа в дни Страстной недели.
Господь говорил апостолам: Через два дня будет Пасха (Мф.26:2). Вот мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам и народам; и предадут Его на поругание и будут бить Его, и оплюют Его, и осудят Его на смерть и убьют Его (Мф.20:18; Мк.10:34). В последнем из этих слов Спасителя выражается глубочайшая скорбь. Эта скорбь, как тяжкие оковы, с каждой минутой делалась все болезненнее и с каждой минутой возбуждала большее страдание. Печаль за печалью поражала сердце Искупителя, грядущего к вольной Страсти. Многие из этих печалей предлежат и верующим на жизненном пути. Тем из верующих, которые откликаются душой на мысль о кресте и духом несут этот крест, свитый из горестей и бедствий.
1. Глубокие скорби Спасителя настали еще прежде предания в руки грешников. Евангелие сообщает, что за несколько дней до праздника Пасхи, когда все готовились к радостному общему торжеству, как ко времени, в которое человек слагает с себя бремя всех забот, общественных и житейских, и отдается тихому покою, Спаситель получил скорбную весть о болезни Своего друга Лазаря. Смерть этого друга вызвала у Него слезы. Он плакал над его могилой. В преддверии крестных страданий — слезы об утраченной дружбе.
Кому из нас не приходилось проливать такие слезы? Кто из нас не плакал над могилой дружбы, которой у человека отнимается утешение взаимного удовольствия? Это страшное испытание для всех сил и способностей души. Сиротство ужасно. Нельзя без сострадания видеть слезы вдовы матери, вдовы супруги; детей, разлученных с отцом; о друзьях, отнятых у нас роковым приговором немой, не подлежащей ни суду, ни обжалованию смерти.
Здесь всякое слово утешения — звук пустой. Здесь только возможны одни слезы. Если Спаситель оросил могилу дружбы слезами, то этим средством облегчил и для нас ее утрату. Пусть же все сиротствующие облегчат свой крестный путь — путь покинутого одиночества — слезами. Слеза возрастит утешение; великую скорбь сиротства и беспомощности омоет чистой струей преданности воле Божией, без которой не падал ни один волос с человеческой головы (см. Лк.21:18).
2. Далее Евангелие сообщает о Христе Искупителе. Он шел в Иерусалим и, не входя еще в столицу, с горы Елеонской смотрел на этот город. Ученики Его восхищались живописным местоположением города, движением жизни праздничной столицы, его превосходными крепкими зданиями, миллионной массой людей, снующих по городу, прибывающих в Иерусалим на праздник со всех сторон.
То, что в учениках возбуждало радость, в Спасителе вызывало чувство горести. Он плакал о будущей судьбе этого города, над которым уже занесен был меч казни, разрушения и рассеяния. Спаситель прозревал, что Иерусалим падет под развалинами своего нечестия. В нем не останется даже камня на камне, свидетельствующих о прежнем величии. И это угнетающее чувство печали безутешно; оно встречает истинных крестоносцев всех времен. У нас это чувство переносится не на Иерусалим, не на город, не на царства и государства, но на собственные наши семьи и на семьи близких нам лиц. Как часто прозревается упадок, запустение и рассеяние семейств, забывших заповеди Божии, отрекшихся от завещаний отеческих и материнских. Прозревать безутешную будущность непокорного сына, неблаговоспитанной дочери, неблагодарного друга — ужасающая скорбь.
Все мы так или иначе связаны семейным союзом. И если в этой связи замечается ослабление скрепляющих нитей, то невольный ужас объемлет душу при одном представлении о том, как эта нить порвется. Когда порвется нить нравственных отношений между близкими, то порвутся с ней и радости земной жизни. Горе, рассеяние и запустение; «мерзость запустения станет на месте святе» (см. Дан.9:27; Мф.24:15), по выражению пророка.
3. Далее Евангелие сообщает, что Христос прибыл в храм Божий. Здесь Он нашел такие беспорядки, такую продажность, что храм, с одной стороны, представлял собой шумную торговую площадь, с другой — «вертеп разбойников» (Мф.21:13). Чувства Спасителя были поражены такими безобразиями. Бесчиние в дому Божием возмутило даже Его кроткую душу.
Мы, хотя и ученики Спасителя, этою скорбью смущаемся мало. Мы уже навыкли в дурных обычаях. Мы и сами располагаемся к тому, чтобы эти обычаи еще более умножались. Многие из нас этому способствуют. Но эти многие — не крестоносцы.
Отчаянно положение того народа, у которого храмы теряют право называться «домом молитвы и благочиния» (см.Мф.21:13). Там распадается общество и разлагается его духовная жизненность. Притязательный, корыстолюбивый, ленивый священнослужитель; невнимательный, рассеянный и развращенный мирянин сливаются воедино. Не благодать Божия призывается их устами, но их развращенное сердце ускоряет гнев Божий. Да хранит же нас Бог умножать собою кощунствующих и идолослужащих. Войдем со Христом в очищенный Им храм. Будем в нем благоговейны. Аминь!
Наступает час слушания нами евангельского рассказа о Страстях Христовых. Но прежде нежели огласить слух наш слушанием Божиего слова об этих ужасных страданиях, которые претерпели Пречистая Плоть и Душа Пресвятая, долг наш — расположить свою душу к мыслям, вызываемым страданиями Богочеловека.
Во-первых, вспомните, что Евангелие сообщит вам историю страданий не человека, не Ангела, но Самого Единородного Сына Божия. Беспримерное событие поражает ужасом и недоумением наши умы: здесь чудо чудес и Таинство Таинств!
Во-вторых, услышите вы о бесчувственно грубых, с убийственным равнодушием возносящих на Крест Сына Божия римских воинах.
Услышите о коварном ученике-предателе, попирающем дружбу, благодарность и все святейшие чувства, которыми украшается человеческое бытие на земле.
Услышите об ослепленных страстью книжниках и фарисеях, которые с унижением для себя испросили не пощады, не помилования, не всепрощения Иисусу, но осуждения, смертный приговор.
Услышите о человекоугодливом судье, Пилате, приговаривающем на смерть невинного; о спокойно отдающем на пропятие Величайшего и Святейшего Чудотворца.
Услышите о том, что на защиту невинного своего Владыки готовы восстать и солнце помрачающееся, и трепещущая земля, и вся тварь содрогающаяся...
Внимательно прослушав историю страданий Иисуса Христа, поймете, что Иисус Христос Своею смертью примирил нас с Божественным правосудием.
В истории страданий Иисуса Христа ни одна черта, ни одно слово не исчезает без особого спасительного смысла. Лествица, по которой Иисус Христос взошел на Крест, — это наши грехи. Грехи создали Крест. Гвозди, которыми Он был пригвожден, — наши грехи; терния, из коих сплетен был Его венец, — все наши же грехи!
Таким образом, Сам Бог явил людям Свою бесконечную любовь. Для спасения Своих порочных и строптивых чад Он Сам восходит на Крест. С этой минуты крест делается знаком спасения и освящения. С этой минуты каждый христианин, возлагая на себя крест, должен знать, что в Кресте заключается таинственное сочетание правды, милости, суда и прощения, святости и упования. Сын-Бог как Божественная Премудрость указал средство поразить грехи со всей строгостью, но не погубить грешника. И несомненно, все мы укроемся под тенью заслуг Спасителя в день последнего Суда и воздаяния.
О, как было бы желательно, если бы мы сегодня же у подножия Креста сложили свои немощи, отринули свои похоти и страсти и стали жить так, как велел жить наш Владыка и Искупитель! Аминь!
Отче! Избавь Меня от часа сего! — воскликнул Сын Божий, предузрев Свой близкий исход, и Сам же присовокупил: Но на сей час Я и пришел (Ин.12:27). Этот час настал. Пастырь добрый полагает жизнь Свою за овец (Ин.10:11).
Таинственный, непостижимый час! Сын Божий преисполнен внутренних и внешних скорбей до последней степени, до последнего вздоха. «И ждал я сострадающего мне — и не было, и утешителей — и не нашел» (см.Пс.68:21). «Утешение Израиля» (см.Лк.2:25), Друг и Покровитель всех угнетенных, забытых, несчастных и отверженных, всеми оставлен, Он, Спаситель, взывал к Богу Отцу: Боже, Боже мой, вонми Мне! Для чего Ты оставил Меня (Пс.21:2). Целитель сокрушенных сердец испытал боль заушения, терноношения, бичевания. Он «возопил громким голосом» (Мф.27:50), со слезами, ибо видел, что удалить страдания невозможно.
Но что значит эта боль в сравнении с душевными страданиями, испытанными Иисусом Христом при виде бессердечности окружавшей Его среды? Этими печалями неисцелимо болела Божественная душа до минуты, когда предала себя в руки Бога Отца. Предательство Иуды, сон и бегство учеников, отречение любимого, искреннейшего Петра, издевательство прислуг первосвященника, бессмысленные вопли неблагодарной черни, насмешки от Ирода, глумление от воинов, сопоставление с разбойником, неправедное осуждение, крестоношение по улицам многолюдной столицы, стыд обнажения среди самодовольно-невежественных зрителей, злорадования, брань сораспятого злодея...
О, поистине возлюбленный Спаситель наш понес на Себе наказание и грехи всего мира. Только разве вечная мука может быть равной «болезни неисцельной», какую испытало сердце Человеколюбца.
Начальник жизни, Чудотворец, возвращавший других к жизни, обречен на смерть. Умирает Он. Умер. За грехи наши умер! Вечное Слово Отчее, создавшее всяческое и возвестившее миру беспредельное милосердие к грешникам, смолкло.
Солнце правды, воссиявшее миру, чтобы рассеять глубокую мертвую мглу извращенных дел и всем явить правду Божию, светлую, как свет и как полдень (Пс.36:6), зашло при непроницаемом мраке клеветы, даже с укорами в богохульстве. Страшный, непостижимый сей час! Нашим бренным очам видится один образ Божественного и Живоносного Тела Господа нашего Иисуса Христа. Тела безмолвного и бездыханного. «Он не имеет ни вида, ни славы, ни доброты; умален, отвращен, поруган» (см.Ис.53:2-3).
Придите же, отцы, матери, супруги, дети, старцы, юноши и девы; придите, сыны человеческие, окружим сей образ гроба нашего Спасителя. Приидите, поклонимся и припадем Ему, и восплачем пред Господом, сотворившим нас (Пс.94:6). Приидите, восплачем пред Господом, как одно осиротевшее семейство Его, как плоть от плоти Его и кость от костей Его. Отверзем внутренний слух нашего сердца. Пречистые язвы нашего Спасителя без внешнего голоса возвещают тайны спасения нашего. «Имеющий уши да услышит!» (Мф.11:15).
Слушайте и смотрите! Вот Царь царствующих и Господь господствующих имеет на Своей главе венец, не драгоценными камнями украшенный, а сплетенный из терния. Кто сплел для Жизнодавца этот многоболезненный венец? Человеческая гордость, безумное тщеславие. О, если мы действительно любим своего Спасителя, то в кротости, смирении и терпении сохраним закон веры и послушания слову Его во все дни жизни нашей, пока бьется в нас жизнь сердца. Если любим нашего Христа Спасителя, если нам кажется страшным день воспоминания Великой Пятницы, страданий Иисуса, то не станем прибавлять к болезненному Его терновому венцу терний своих грехов и беззаконий.
Слушайте и смотрите! Боголепное, пресветлое, просиявшее, как солнце (Мф.17:2) лицо Сына Божия руками презренных тварей поругано. Живущий в неприступном свете (1 Тим.6:16), «на Него же Ангелы не смеют без трепета взирати», не отвратил лица Своего Божественного от страданий затем, чтобы душам верующих возвратить в вечном царстве ангелоподобную красоту. Блюдите же себя, чтобы Безгрешный Первосвященник и Царь славы не отвратил от нас пресветлого Своего лица, когда явится во славе Своей, узрев наши лица, покрытые явными и тайными следами похоти и суеты. Если любим Спасителя нашего, то перестанем умножать своей преступной чувственностью, страстным самопрельщением претерпенных Им поруганий.
Слушайте и смотрите! Его зиждительные руки, благословлявшие, благотворившие, чудодействовавшие, растянуты, прободены и пригвождены к древу смертной казни. Если любите Человеколюбца Христа, то не простирайте своих рук к хищению и неуважению чужой собственности, к насилию над трудом и силами своих ближних.
Слушайте и смотрите! Вот пречистые стопы, никогда по пути грешных не ходившие (см. Пс.1:1; 118:32), вносившие с собой в жилища человеческие молитву, мир, отраду и вечное спасение, истерзаны, прободены острием железа. Если любите благодетельнейшего Подвигоположника нашего спасения, то утверждайте себя в верном и неуклонном хождении по пути святых людей, Господу благоугодивших и благоугождающих.
Слушайте и смотрите! Иисус, Сын Божий, не имевший, где приклонить голову (Мф.8:20; Лк.9:58), где же, наконец, ее преклонил? На Кресте. Греха не сотворивший, Он умирает, как тягчайший грешник. Смиренный и бескорыстный, строгий к Себе, — людьми, Им облагодетельствованными, учениками, слушателями, свидетелями Его чудес и разума (св.Иоанн Златоуст), даже целым правительственным синедрионом обзывается «льстецом, обманывающим народ» (см.Лк.23:2,5). «Ревнитель истины поруган сквернителями Церкви Божией» (блж.Августин).
Если любите Спасителя, то не бойтесь страданий, причиняемых своими и чужими, от сродников и от разбойников. Не бойтесь, если долгие дни и годы нашей жизни протекают среди мглы и хаоса сомнений, воздвигаемых неверием века, выдающего призраки за истину и принимающего истину за призраки. Спаситель всегда с теми, кто Его любит. Он, Добрый Пастырь, проведет нас сквозь дебри опасностей, искушений, заблуждений и страданий. Без Господа все это ужасно; с Тобою, мой Спаситель, это и все другое — не страшно!
Да напишется в сердцах наших неизгладимыми чертами Божественный образ «Распятаго за ны при Понтийстем Пилате». Лобызая устами и сердцем живоносные язвы нас ради Пострадавшего, запечатлеем снова, пред этим изображением Страстей Христовых, нашу веру, надежду и любовь к Нему. Верующим сердцем над сим вместообразным гробом прольем слезы благодарности, хваления и поклонения, да и в день преславного Воскресения войдем в радость Господина своего (Мф.25:21). Аминь!
Гроб нашего Спасителя и Господа! Приблизимся к нему всеми силами и способностями нашей души: мыслью, чувством и волею. Нигде, как здесь; никогда, как в этот великий спасительный час не требуется от христианина такого полного и всецелого безмолвия. Смотри: чудо спасения миру нисходит от Креста. Смотри: жизнь вечная заключена в этом Гробе. Величайшие тайны, изумляющие своей непостижимостью умы мудрствующих, но глубоко внятные искренним сердцам. Сын Божий изъязвлен был за грехи наши; ранами Его мы исцелились, — восклицал вдохновенный пророк (Ис.53:5).
Но сомнение — печальный недуг нашей природы. Оно спрашивает: «Зачем эти язвы? Где исцеление? В мире все идет естественным путем — что было прежде, то будет и впредь».
Но когда младенец родится слабым, едва дышащим, сомнительно, что это так и должно быть. Нет, это знак, что в болезнях мать рождает свое болезненное дитя, а болезнь не есть явление естественное, законное. Это образ того, что как болезненный младенец нуждается в особенной помощи матери или кормилицы, так и для духовного развития погрязшего в грехах человечества нужен руководитель и воспитатель.
Встречаем дерево кривое — никто не скажет, что оно должно расти кривым. Всякий согласится, что оно было бы красивее и пригоднее, если бы было прямее. Никакое земное воспитание не в силах избавить род человеческий от кривых путей, от заблуждений и страстей. Самый взгляд на искусство воспитания вызывал и вызывает столько предположений, которые на деле так непригодны, что оказывается нужным закрывать их действия и создавать новые методы, новые приемы. Умножаются изобретения, но еще не изобрел человек искусства, чтобы все около него были добры и счастливы. Обогащаемся познаниями, но заглянем в душу образованных людей: кто водворит в них покой, кто заживит раны совести?
Да, нам нужно исцеление — и, действительно, явился Врач с неба, так как по роду болезни не могло быть врача на земле. Нужен был восстановитель человечеству, а восстановить его мог только Господь природы. Для нашей совести нужен примиритель — и сказал Господь душе грешной: «Я тебя не осуждаю». Нужен законодатель — и нет и не будет в мире выше и чище закона Христова. Нужен Спаситель — и Он до того благ и так объемлет все любовью, что даже не затворил дверей царствия небесного для презренных отверженников общества.
Душа слабая, нежная и мятущаяся, тревожная, недоумевая, часто ищет уроков для жизни. Многие спрашивают: «Как нужно любить Бога, как нужно любить ближнего, как нужно жить на свете?»
Ах, не спрашивайте об этом никого. Никто вас не научит, никто нам не разрешит вопроса о добродетелях своими умствованиями. Взгляни, христианин, на распятого Господа, и тогда сам поймешь, что значит любовь истинная, что значит терпение, преданность, незлобие. Все найдешь во гробе Спасителя, всему научишься у Креста!
Мятущееся, разбитое сердце грешников и грешниц ищет средств покаяния. Пред ними память вызывает призраки содеянных грехов, воображение оживляет их в мрачной картине. Давний грех восстает в памяти, смущает, уничижает, поражает ум, пронзает сердце, колеблет волю, сквернит воображение, затемняет воспоминание о днях юности, обманутой в своих надеждах. Где заглаждение, где облегчение? Где лежит дорога на новый путь? Здесь.
Обними мысленно живоносное Тело Спасителя, и душа твоя станет чистой плащаницей. Он, Утешитель, успокоит и наставит тебя на всякую истину. Он укажет тебе пути; даже более: Он тебя возьмет и пойдет с тобой, поведет тебя, так как Сам сказал: Я есмь путь и истина, и жизнь (Ин.14:6).
Приблизьтесь ко гробу Спасителя. Из него сияют спасительные язвы и терновый венец, изъясняются тайны нашей судьбы. Бедствующие, униженные, покинутые, под гнетом гнева и страха томимые, нуждающиеся, люди без места и службы, не имеющие или утратившие состояние, люди без крова, родства, узнайте: Голгофский Страдалец прошел чрез всю пучину утрат, лишений и оскорблений и взошел на неизреченно могучую славу. Широкий путь многих ведет в пагубу; тесные пути и незаслуженные страдания облегчают утружденное сердце — вот Его проповедь. Она должна достигнуть нашего сердца, если оно не оледенело, если для нашего сердца Христос есть Живой Бог, а не остается Он только изображенным на холодных досках, к которым прикладываются бесчувственные уста.
Но вот мы приблизились ко Гробу. Гроб напоминает о бездыханном мертвеце. У кого же из нас их не было? Невольно наша мысль перенеслась к нашим друзьям, к нашим сестрам и братьям, которые также в минувшие годы проводили с нами в молитвах надежды и упования этот день и дни светлых праздников. Что они? «Успокойтесь за почивших во Христе, — говорит Спаситель. — Их смерть — блаженное успение, их жизнь бесконечна. Я есмь воскресение и жизнь (Ин.11:25). Мир соблазняет, Я научаю. Мир льстит, Я учу труду. Мир отравляет объядением, Я учу воздержанию, трезвости».
Успокойтесь, вдовы осиротевшие, за тех, с кем расстались в этом мире до свидания в вечности: они зрят теперь Иисуса прославленным, а нам, облеченным плотью, подверженным напастям, скорбям и искушениям, должно взирать еще на Иисуса страждущего. Успокойтесь: если мы по временам бываем способны мыслью и чувством присутствовать на небе, то и наши друзья, с верою отошедшие с земли на небо, не мыслью только, но и всем существом своим теперь с нами, у гроба общего нашего и их Спасителя.
Они, наши загробные друзья, простирают к нам свой пример. Сколько бы мы ни старались забыть о бренности бытия нашего, но настанет для каждого из нас свой последний час. Для каждого из нас придет Великая Пятница — страшный, гневный день смерти. Сдружайтесь же заранее с мыслью о смерти, соединяйте эту мысль со смертью Господа Иисуса Христа. Он нас утешит, говоря: «Не дам преподобному Твоему видеть тление» (см.Пс.15:10). Он говорит: «Будь только верен до смерти, и кто бы ты ни был, будешь в царствии небесном, завещанном всем гонимым за правду».
И всем нам, изнемогающим под крестом жизненного горя, Христос от св.плащаницы вещает:
Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет, и радости вашей никто не отнимет у вас (Ин.14:1; 15:11; 16:22). Аминь!
Он изъязвлен был за грехи ниши (Ис.53:5), Великий святой тайновидец своим духом; созерцал страждущего Человека — поруганного, не имеющего ни вида, ни величия, и умаленного пред людьми (Ис.53:2-3). Этот Страдалец, поражаемый горестью и клеветой, в глазах пророка подобен незлобивому Агнцу безгласному. При всей лютости мучений не отверзает Своих уст. Он не сотворил никакого греха. В Его устах не было лести. Он не владел никаким имуществом; был беднее птиц, у которых есть гнезда, одиночнее затворника, у которого есть келья-пещера. И такой Человек был причтен к беззаконным; с ними был вознесен на Крест, повешен, умерщвлен.
За что же Он терпел так много? Почему Он испил до конца столь горькую чашу страданий беспредельных, несравненных даже для усеянной неправдой и злобой земли, небывалых ни прежде, ни после, никогда небывалых? Углубляясь в разрешение этих вопросов, пророк, свыше озаряемый, поведал тайну Божию. Он изъязвлен был за грехи наши, наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились (Ис.53:5).
Его смерть — цена искупления нашего спасения. Его язвы — исцеление для всех недужных. Его наказания — закон оправдания грешных: ранами Его мы исцелились.
Нужно ли ныне для нас, детей православной веры, истолкование пророческого видения, когда пред лицом всех находится живое изображение Того, Чье имя сокрыто пророком? Не вопиет ли громко небо и земля в настоящий день Великого Пятка, что распятый на Кресте Господь — Тот Самый Агнец, закланный за грехи мира, возвещенный боговдохновенным пророком? Не ту же ли истину поведал святой апостол Петр в своей проповеди, сказав: Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его. Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая не угрожал, но предавал то Судии Праведному. Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились (1 Пет.2:22-24).
Не во истолкование ли того же светозарного пророческого видения Дух Святый вложил в сердца благообразного Иосифа и благочестиво-мудрого Никодима воздать последний долг человечества «нас ради человек и нашего ради спасения» Пострадавшему, почтить Его Святейшее Тело как царское, одеть в богатую плащаницу, помазать благоуханным миром и положить в своем новом гробе?
Вспоминая ныне смерть Жизнодавца и не желая быть только равнодушными зрителями предлежащего образа, прочувствуем умом и сердцем великий догмат искупления всего мира. Содержание догмата возвышенно, но внятно: правосудие Божие изрекло безжалостный суд закона над преступниками, но милость Божия явилась посредницей примирения Бога с людьми. Милость и истина встретились, правда и мир облобызались (Пс.84:11), — пел Царь Давид. Сын Божий Своей волей пострадал за грешников, приобщился плоти и крови их, простер Свои пречистые руки на Кресте, возвестил, по выражению апостола Павла, мир вам, дальним и близким (Еф.2:16-17), примирил земное и небесное. Умер Единый, но искуплены все; ибо и осуждены все за грехи одного. Согрешил человек, а искупил Сын Божий. Он, Предвечный и Единородный, испил смертную чашу до последней капли в глубокой преданности воле Отчей, претерпел страдания и болезни адовы, испытал всю тяжесть и строгость Божественного правосудия.
Смерть Иисуса Христа попрала вечную смерть, оставаясь на все времена действительным врачевством, исцеляющим болезни души. Если кто страждет честолюбием, пусть помолится у гроба Униженного, называющего Себя Сыном Человеческим. Молитвенное обращение к Нему смирит, сокрушит злую человеческую гордыню.
Если кто связан духом любостяжательности, недугом сребролюбия, скупости, коварной алчности, то пусть представит своим больным завистью очам Иисуса, обнаженного на Кресте. Чье сердце не устыдится и не отвратится гадких стремлений прибытка и наживы?
Омраченные сластолюбием, невоздержанием, пьянством, сладострастием похотствующей крови и плоти, устыдитесь! Омойте нечистоту свою слезой покаяния, облобызайте благоговейным лобзанием образ Святейшего святых Спасителя Своего, положившего жизнь Свою за грешников: вы освятитесь, отойдете от святой плащаницы чистыми, как младенцы от купели святого Крещения!
Ободритесь, вы, терпящие напасти и всякие житейские искушения! Приникните к святой плащанице, изображающей Господа Иисуса, искушаемого всячески: Он только в силах нам, искушаемым, оказать помощь, оградить нас от искушений, освободить от немощей и зол.
Он, не сотворивший ни одного злого дела; Он, не мысливший ни о каком грехе, всем благотворивший, неблагодарностью и злобой человеческой преданный бесславию, позору, мучению и крестной смерти, оставил неумирающий пример терпения в скорбях для всех Своих последователей в Своих крестных Страстях. Он обещает награду на небесах и вечную славу всем приобщившимся страданиям Его на земле.
От предстоящего святейшего гроба Святая Церковь передает нам еще два безмолвные, но сильные поучения: бойтесь преследовать и обижать невинных, кротких, добрых людей, чтобы не уподобиться гонителям Иисуса Христа. Учитесь страдать за исполнение своего долга, за истину, за правду, как страдал наш Искупитель: тихо, молчаливо, мужественно.
После невыразимых томлений, после громкого вопля к Богу Отцу, после великого слова: Совершилось! (Ин.19:30) — крестный Страдалец испустил дух (Мк.15:37). Сомкнулись святые уста, угас небесный взор, непорочнейшее Тело объял холод смерти. Смерть вполне овладела своею жертвою; враги вполне могли бы ликовать: ведь смертью все заканчивается. Но их злобное торжество не было продолжительно, равно как и торжество самой смерти: ибо в третий день Иисус победно воскрес из мертвых!
Что же такое была смерть Иисуса Христа? Она не имела сходства со смертью, прекращающей человеческое бытие, какой умирают люди. Его смерть была смертью нашей смерти. Он Своею смертью «смерть попрал». Его смерть была последней данью страданий за нашу виновность, уплатой вечного долга, последним взносом оброка. Возмездие за грех, — говорит апостол, — смерть (Рим.6:23). Господь заплатил за нас этот тяжкий налог. А когда заплачен оброк, налог или долг, тогда уничтожаются, само собою, и притязания заимодавца. После смерти Господа ни смерть, ни грех произвольный, ни первородный не имеют уже прежней неограниченной силы и значения. Умер Начальник жизни, и апостол смело спрашивает: Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа? (1 Кор.15:55).
Преклоним колена и голову пред гробом Божественного Страдальца со скорбью сердца о своих грехах, с тоской сожаления о смерти неповинного Сына Божия, но и восстанем с радостью за победу, одержанную над смертью Христом, восхваляя устами и сердцем Пасху. Пасху спасительную, «Воскресения день». «Просветимся, людие» — мужи и жены, старцы, юноши и отроковицы. «Христос бо воста, веселие вечное». Аминь!
Вот изображение Пречистого Тела Господня в том виде, как оно, снятое с Креста, положено было в гроб! Взирая на это изображение, не знаю, чем мне начать речь свою о Нем — словами или слезами.
Что мне сказать Тебе, с чем сравнить Тебя? Чему уподобить Тебя, чтобы утешить Тебя, кто может исцелить Тебя? (Плач.2:13). Такие плачевные звуки исторглись из сердца ветхозаветного скорбящего пророка, прозиравшего тайну страданий Иисуса Христа. Никто не утешил, никто не спас. Глазам нашим предстоит безмолвный гроб.
«Еще прежде солнца Солнце» зашло в гроб. «Жизнь во гробе полагается, и ангельские воинства ужасаются». Премудрость, веками неисчерпаемая, — в этом живоносном гробе: он вызывает в христианине все силы чувства, то возвышая их до неба, то низводя до сознания нашего ничтожества.
Говорить при гробе смертного человека нелегко; отверзать слово пред Плащаницей — страшно: сердце изнемогает под тяжестью сокрушающей скорби.
Плакать ли? Но Христос не хочет, чтобы плакали о Нем. Плачьте о себе и о детях ваших (Лк.23:28), — говорит Он, видя слезную, рыдающую тоску иерусалимских женщин.
Приблизимся ко гробу с полным благоговением, с верой и страхом Божиим и вглядимся в Божественный образ Страдальца, начертав в себе Его бессмертные черты.
Вот Он... Наставник мудрости, свидетельствовавший истину во всем своем величии. Он возвещал правые пути жизни всем без различия. Его поучения внятны старику и отроку, иудею и эллину, работнику и вельможе. Кому нужна святая истина? Всем, кому нужен свет. Да, всем нам. Примем же обет у гроба величайшего Свидетеля ее: искать истину, не вскрывать ее в неправде человеческих мнений, возглашать ее; не изменять ей даже тогда, когда за свидетельство ее ставят для нас позор и крест.
Вот Он, Друг и Благодетель человечества. Слепые, глухие, хромые, больные стекались к Нему. Мытари, блудницы — осмеянные, озлобленные, презираемые — приближались к Нему, и Он, Друг человечества, к ним братски приближался. Он был утехой и радостью скорбящего. Надо признаться, и ныне неисчислимое множество несчастных и множество погибающих, которым нужен голос любви, сострадания и благотворительности. Возьмем же у этого спасительного Гроба урок братства и любви к ближним: откроем им свое любящее сердце и будем стараться взыскивать погибших, поднимать падших и давать опору падающим.
Вот Он. Подвижник добродетели, это истинный Праведник. Даже ужаснейший в мире человек — Иуда — исповедал, что предал кровь неповинную (Мф.27:4). О, здесь каждая смертная язва на челе, в руках и ногах — свидетельство добродетели, чистоты, терпения и мужества. Нужно признаться, что напасти века не исчезли с лица земли. Бывают случаи, когда благочестие и добродетель вменяются в преступление, и честный человек вменяется со злодеями. Бывают ужасные случаи ослепления века. Но вот здесь показано, как сражаться с пороком, как терпеть, как вести себя в грозный час смерти!
Вот Он, в образе смертного. Его пречистое Тело, изъязвленное, истерзанное, лежит хладно, недвижимо, беззащитно, беспомощно. Смерть ужасна. Кому из нас не приходилось стоять у дорогих гробов? Кого из нас не ужасал один вид холодной, бесприветной, безгласной могилы!.. Кого из нас не томил вопрос: «Неужели только ради того и жил человек, чтобы его после трудной жизненной борьбы опустили в могилу бездыханным мертвецом? А дальше что будет? Неужели наше сердце, способное чувствовать, окаменеет? Неужели дух испарится, бесследно исчезнет? Неужели?»
Среди мглы и хаоса сомнений, вызываемых личными муками ума и сердца, легко принять призрак за истину и самую истину за призрак. Но Целитель сокрушенных сердец, Чудотворец, Сам Виновник жизни преклонив голову, предал дух (Ин.19:30), сошел во гроб, чтобы самый гроб сделать для нас дверью в царство жизни, света и блаженства. Божественные длани, распростертые на Кресте и теперь сложенные на персях, выразили желание любви Его: принять в Свои объятия грешников всех мест, времен и народов для празднования Вечной Пасхи.
Слушайте! Из живоносного гроба Спасителя раздается к нам краткое, но ободряющее изречение: Я не сужу его: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день (Ин.12:47-48). Да не смущается сердце ваше: веруйте в Бога и в Меня веруйте (Ин.14:1). Аминь!
Мы собрались воспомянуть то самое зрелище, которое выходил некогда смотреть народ израильский, по словам евангелиста Луки, бия себя в грудь (Лк.23:48) от ужаса. Видение страшное: поругана, оклеветана, изъязвлена позором в лице Христа правда, истина и красота. «Ужаснись о сем, бойся, небо, и да подвижутся основания земли!»
Приблизьтесь, дети, ко гробу Жизнодавца — Отца. Вот Тело Христа — окровавленное, изъязвленное, истерзанное, от ног до головы не имеющее целости. Это видение ужасом охватило душу пророка, который в тяжкой вдохновенной скорби мог только сказать: «Вижу Христа не имущим ни вида, ни величия; вид Его презрен и умален пред людьми» (Ис.59:2-3).
Посмотрите! Пречистая глава, которая Своей Премудростью устрояет и управляет судьбой и мира, и каждого человека; измыслившая дивное средство спасения мира, — эта глава до самого мозга изъязвлена колючим тернием. Словно сама земля, проклятая за дела человека, помогала окаянному делу беззаконников, возрастив терния на пречистую главу нашего Спасителя!
Посмотрите! Очи Спасителя нашего потемнели. Они залиты кровью и слезами. Потухли эти очи, которые так светло и спокойно смотрели на всех. Светлый взгляд ясных глаз Христа радовал и восхищал любящих Его, утешал печальных и горюющих, умилял жестокосердых и скупых и обращал к покаянию грешников всякого рода и всякого свойства.
Посмотрите! Лицо пречистое, на Фаворе сиявшее как солнце лучами Божественной славы, ныне имеет вид бездыханного трупа. На нем следы бесчестия, оплевания. Оно посинело от ударов безжалостной руки.
Посмотрите! Вот уста, проповедавшие правду и милость, научившие благоговеть перед добром, изливавшие истинные понятия о небесной любви. И на эти уста смерть наложила свою печать: закрыты они. Умолк прекрасный голос; неподвижен благоглаголевый язык. Ужасно! Кто же утешит плачущих сирот, бесприютных, бездомных, беспомощных и одиноких? Кто словом исцелит больных? Кто скажет грешнице: «Прощаются тебе многие грехи твои» (Лк.7:47)?. Кто скажет нам, не умеющим сдерживать мук душевных, тоски сердца: «Перестаньте, не тужите, Я вас не осуждаю»?
Посмотрите на руки. От прикосновения их самая смерть содрогалась: выздоравливали неисцелимо недужные, мертвые восставали. Эти руки несли объятия и благословения счастья всему доброму, справедливому и прекрасному. Посмотрите, они измучены; они насквозь изъязвлены острыми, длинными железными гвоздями; на них были тяжелые цепи; они посинели от уз. И на пречистых ногах язвы, и ребра прободены...
Зрелище ужасное. Распявшие Спасителя, приговорившие Его к распятию, их соучастники и единомышленники, приходившие смотреть Страдальца, приходили и возвращались в ужасе, бия себя в грудь. Неужели и мы отойдем от этого гроба, бия себя в грудь?
Не этого ждет от нас Спаситель. Внешние знаки участия и сострадания, бесспорно, не имеют в себе ничего неправильного. Но весьма часто в жизни внешнее выражение участия, сострадания, почтения не отвечает силе чувств внутренних — другими словами, бывает фальшиво. Нужно ли поминать у этого гроба про Иуду, который поцелуем и лобзанием предал Христа? Нужно ли вспоминать двоедушного Пилата, который много раз выражал усердие спасти Иисуса и сам же осудил Его на смерть?
Нет, у этого Креста для нас нужен другой пример сострадания. Вот пример Богоматери. Она, любившая Своего Сына, как ни одна из земнородных не может любить своих детей, — Она безмолвной стояла у Креста. И как привыкла слагать все глаголы Божии в Своем сердце, так и теперь втайне приносит Господу жертву терпения, преданности и упования.
Научимся из этого примера, что внутреннее сострадание дороже наружного, внутренняя молчаливая любовь сердечная ценнее внешней, внутренняя, умная молитва духовнее и выше наружной. Ныне из этого гроба и могилы слышится больше утешений, нежели в состоянии наговорить нам иные уста, полные лести, злобы, лжи, разврата, вероломства и коварства.
Кажется мне, что в эту минуту от Плащаницы всем нам говорит наш Божественный Страдалец. Слушайте, что Он говорит каждому из нас: «Я тебя возлюбил до конца, люби и ты Меня. Ничего Мне от тебя не нужно, только любви. Хочу твоей любви и ищу ее, стою день и ночь у твоего сердца. Для тебя я трудился, постился, алкал, жаждал, претерпел мучения и умер. За все это Я желаю получить от тебя одно: любви. Да любиши Мя!».
Судите сами, что нам сказать в ответ. Мне кажется, что у плащаницы каждый из нас должен отвечать этими библейскими словами: Возлюблю Тебя, Господи, крепость и твердыня моя. Возлюблю Тя, Господи: Ты прибежище мое и избавитель мой, помощник мой и заступник мой (Пс.17:2-3). Аминь!
Совершилось! Неужели умер Он, наша надежда, наша радость и любовь? Да! Умер Богочеловек! Лютые муки заушения, терноношения, бичевания и распинания прекратились. Неисцелимые скорби душевные престали.
Гроб и Крест пред нами! Приблизься же, осиротелое семейство, к дорогому гробу, восплачь пред Господом (Пс.94:6). Вырази сочувствие беспредельным страданиям Того, Кто положил за тебя Свою душу (Ин.10:15-17). Грустно и тяжко, если в своих сердцах мы не найдем даже в этот час чувств, достойных для Целителя сокрушенных сердцем (Лк.4:18).
Взгляни, человек, Кто пригвожден на древе осуждения! Тот, Кто принес в мир Божий правду, Кто явил миру свет утешения и просвещения. Уйдите же от этого Гроба, клеветники! Удалитесь, богохульники! Вы загасили свет жизни в Спасителе, вы Спасителя Христа причли к душегубцам и злодеям!
Воззри, осиротевшее семейство, на эти зиждительные руки, благословлявшие, благотворившие, чудодействовавшие! Они растянуты и пригвождены к древу жизни. Удалитесь же от этого Гроба, все хищники — все те, на чьей совести лежат нераскаянно дела насилия и беззаконий!
Воззри, осиротевшее семейство, на эти поклоняемые стопы, вносившие в грады и села, в жилища человеческие мир, отраду и вечное спасение. Они истерзаны и прибиты к древу позора! Удалитесь же от этого Гроба, все сквернители, паче Господа являющие себя ревнителями Церкви Божией, — все льстецы, обманывающие народ именем Христа и Сына Божия; духовенство, торгующее благодатью Святого Духа! Не прикасайтесь ко Гробу, все притязатели на славу человеческую, на богатство земное!
Судие и Ведче! Видим Твой во век незабвенный образ. Твое ли это лицо на древе проклятия, не имеющее ни вида, ни славы, ни величия? (Ис.53:2).
Скорбь наша по Тебе велика; ее не высказать словом, ее нельзя обнять даже мыслью. «Мене ради осужден» Ты, Господи!
Но и скорбь может быть неразумной и легко перейти в злое уныние. Незлобивый Господь наш не хотел этого. Поищем другой способ выразить Спасителю нашу любовь и скорбь.
Вот на персях почившего Страдальца возлежит завещание. Раскроем эту книгу и прочтем в ней указание и наставление о том, как нам жить и что делать. На ее страницах начертано: Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте (Ин.14:1). В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин.16:33). Кто любит Меня, тот и заповеди Мои соблюдет (Ин.14:15). Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк.8:34).
Готовы мы, Господи, из рук Твоих принять и крест! Не дай нам изнемочь и пасть при несении его!
Но вот и еще: «Обещаю вам царство» (Лк.22:29). Дети Мои, да любите друг друга! Заповедь новую даю вам: да любите друг друга! (Ин.13:33-34).
В исполнении этих заветов заключаются средства успокоения и утешения против немощности телесной, ибо человеческий дух бодр, но плоть его немощна. Вот где средства спасения, да не растлится человеческая плоть, да не растлится дух человечества! Такова проповедь Креста и Гроба.
Вера и терпение до последнего дыхания жизни, любовь, и милосердие, и всепрощение без конца — такова сила Страстей Христовых.
«Покланяемся Страстем Твоим, Христе! Покажи нам и славное Твое Воскресение!» Аминь!
Страшные празднества совершаются эти три дня в Церкви. В среду сердце наше было полно скорби и негодования на измену Иуды, предавшего за деньги совесть, Христа, Бога. Сердце наше и наша совесть были колеблемы смущением. А мы не способны ли дать коварное лобзание? Приходят на память случаи, когда поцелуй и вероломная речь продавали и дружбу, и святую любовь!
Вчера, в Четверг, мы поклонялись пречистым Страстям Христовым. Слушая эти Страсти, мы слышали голос человеческих страстей. Слышали мы о ленивых учениках, не решавшихся пожертвовать часом бодрствования для Того, Кто им был в Отца и Учителя. Видели злобных начальников, слышали о лицемерных фарисеях, слышали неправедный приговор суда, слышали про лицеприятного Пилата, слышали про клики грубой толпы, готовой покарать Праведника с мыслью, что она совершает доброе дело, исполняет некоторый подвиг... При слушании об этих неправдах опыт, и сердце, и совесть смущались. Невольно память вызывала в прошедшем много, много случаев, когда и мы бывали, говоря языком правды, палачами там, где около нас стояли малосильные, доверчивые, безвинные жертвы.
Благо и честь человеку, который не был, так или иначе, тираном. Обозрим постоянные явления обыденной нашей жизни. Вот слезы, пролитые в тиши домов от обидчика мужа, от нетерпеливой и лукавой жены, от грубого, непослушного сына, от непослушной и своенравной дочери, от обманчивого друга, — разве это не безвинная мука? А эти вздохи, конфузливая, униженная робость и страх людей, «маленьких» людей, нуждающихся и обремененных, — разве это не следствие диких человеческих страстей?
Вчера при таких размышлениях становилось грустно: зачем это все было? Зачем были мы жестоки и за что к нам были нежалостливы? Настает сегодня. Сегодня самый печальный день. Сегодня самые страсти замолкли. Сегодня вся Церковь плачет и не хочет даже дать верующим Литургию. Она предъявляет сегодня верующим только Гроб и Крест.
Стань, человек, над Плащаницей и Крестом! Скажи, что ты видишь, и — если ты в состоянии отчетливо отвечать — скажи, что ты чувствуешь?
Посмотри на своего Спасителя! Посмотри, вот Жертва человеческих страстей. В угодность им вами Она умучена! Но посмотри! Вид Жертвы трогателен... Сам Пилат, сам палач не мог при взгляде на Божественного Страдальца сказать другого слова: Се человек! (Ин.19:5). Что же нам, братья, делать? «Покаяться!» — говорит нам Евангелие, лежащее теперь на плащанице как завещание умершего Господа всем нам, оставшимся в живых.
«Примириться с Богом», — говорит то же завещание. Всякий, кто грешен, — следовательно, всякий, кто человек, — примиритесь с Богом!
Перестаньте раздражать вашими грехами Всемогущего и Всеблагого. Перестаньте утомлять Его милосердие своим ожесточением, да не подвергнетесь тому, что будете плакать и умолять, но никто не услышит вас!
Примиритесь с Богом! Да падет каждый из нас пред этим Гробом и принесет исповедание слезное во всем том, чем он осквернил в себе душевную чистоту, чем нанес вольные и невольные удары своему Учителю и Спасителю. Только тогда и только тогда наше лобзание плащаницы будет чистое, а иначе оно будет лобзанием вероломного врага.
Врачу души! К Тебе повергаем свои болезнующие души: исцели нас, вздыхающих у подножия Креста Твоего. Тебе приносим свое сердце, в котором — увы! — житейская злоба уже разбила лучшие верования, лучшие упования. Мы стали неспособны понимать всю прелесть восторга: все туман и страсти в нас, во всем болезнь и раны неисцельные. Исцели нас, бедных христиан. Обнови, воскреси Своей чудной благодатью разбитое сердце... Покланяемся Страстем Твоим, Христе! Покланяемся Страстем Твоим, Христе! Покланяемся Страстем Твоим, Христе! Покажи нам и славное Твое Воскресение. Аминь!
Приидите, поклонимся и припадем ко Христу!
Приидите же, сыны и дщери человеческие, восплачем пред Господом (Пс.94:6), — взывал в 94-м псалме пророк Давид, вдохновенно изображавший имеющее свершиться на земле с Мессией, с Целителем сокрушенных сердец (см.Лк.4:18). Приидите, сыны и дщери человеческие, в этот томительный час воображаемого нашего стояния при Кресте как одно осиротевшее семейство Его, как «плоть от плоти Его и кость от костей Его», почитая беспредельные страдания Жизнодавца такими же чувствами, такими же слезами, какими выражали беспомощную скорбь свою при Кресте любящие Его и возлюбленные Им.
Тяжелое чувство проникает наши души, когда видим несправедливо угнетенных злобой человеческой и от нее погибших наших ближних. Мы не можем устранить вопроса, укорительного для человечества: «Неужели не нашлось ни одного человека, чтобы сохранить Его жизнь?»
Но вот перед нами гроб Спасителя мира. Из скорбящего сердца пророка также исторглись плачевные звуки при этой мысли. «Кто спасет Тебя?» — говорил он. «Спасет Его, — надеялись верующие, — один из уверовавших князей, более других мужественный, потому что он Его защищает перед верховным советом первосвященников и книжников» (см.Ин.7:25-26).
Нет, этот голос не услышан среди голосов более громких: Распни Его! (Мк.15:13; Лк.23:21). Может быть, спасет жена Пилатова, просившая мужа не делать зла Праведнику (Мф.27:19)? Может быть, спасет Его Пилат, троекратно всенародно исповедовавший, что не находит в Нем вины (Лк.13:4)? Но вы видите: никто Его не спас. Он спасал, спасает и будет спасать. Он Сам предызбрал решение «положить душу Свою за люди Свои» (Ин.15:13).
Совершилось! (Ин.19:30). Мир, земля и люди лишились Человеколюбца. Даже нашему ничтожеству, нашему ограниченному бытию легче принять неотразимый миг смерти среди естественной обстановки. И такая смерть вызывает вздохи, печаль, сетования тех, кто любил Умершего. Но горестный день смерти Чудотворца, возвращавшего других к жизни, был страшный день.
Поверженный, уничтоженный и обесславленный всемерно, Он, Солнце правды, заходит и непроницаемом мраке клеветы, в богохульстве. Добрый Отрок Божий, Возлюбленный, причтен к душегубцам (см.Ис.53:12). Его благословлявшие руки растянуты, пригвождены ко Кресту, как руки разбойников, хищников. Его достопоклоняемые стопы, вносившие в человеческие жилища благодать Божию, истерзаны, прибиты к древу позора. Его светлый лик померк, всепроникающий взор потух...
Он стал «не имеющим ни славы, ни величия» (Ис.53:2). Приидите, сыны и дщери человеческие, прольем слезы сокрушения при виде изображения страшной смерти. Эти слезы, как огненные жгучие капли, пусть упадут на гордость человеческую и пусть смягчится жестокость в нравах общества, не различающего в своей слепоте правого и виноватого.
Как не сокрушаться духу, когда знаем, что Иисуса, в устах Которого не было лести (1 Пет.2:22), целый синедрион обозвал «льстецом, обманывавшим народ именем Христа» (см.Лк.23:2,5). Как не устрашаться нашей воле, когда сквернители Церкви Божией себя называют «ревнителями» ее и, кивая головами, говорят: Э! разрушающий храм, и в три дня созидающий (Мк.15:29). Они издевались над Ним. Все изображали по отношению к Нему или бессилие, или безжалостность. Умирающий Спаситель жаждет — Ему умышленно дают в питье оцет с желчью...
«Приидите, поклонимся и припадем ко Христу. Восплачемся перед Ним». Наши вздохи, сетования и печаль о Христе — скудный и убогий плод наших размышлений, любящих сил нашего верующего сердца.
Не плакать и вздыхать, а умереть надо было бы при виде этого Гроба, если бы в этом Гробе не хранился великий дар утешения для нас и спасения нашего. С Господом нигде не страшно; без Него везде было бы ужасно. Когда Спаситель сокрыл Свои очи на Кресте, то ужаснулось небо, солнце померкло, церковная завеса раздирает сама себя надвое, земля потряслась, гробы отверзлись (Мф.27:51, Мк.15:38, Лк.23:45). Да, с Господом нигде не страшно; без Господа небу, и земле, и всякому творению ужасно.
Но Крест, древо жизни, стал знамением побед; могила, пещера мрака, — чертогом жизни. Приидите же, поклонимся Христу. Будем сеять слезами, чтобы пожать радостью (см. Пс.125:5). Христос со всеми нами пребывает до скончания века. Аминь.
Всего обычнее, — когда гроб умершего человека окружают его родные, друзья, знакомые. Оплакать кончину мертвеца, приготовить его к погребению, снести в могилу, горсть земли опустить на смертные останки, пропеть ему вечную память» или, что то же, — воздать ему последний долг любви, уважения и дружбы, — все это есть по преимуществу очевидное свидетельство близости живых к умершему.
Вот и перед нами — Мертвец!
Нарочито для Него мы и собрались сюда в храм Божий. Кто же мы — для этого Мертвеца? Родные, или друзья, или знакомые?! Что призвало нас сюда, к Его смертным останкам — чувство ли благоговения, почтения или один только обычай, приличие, любопытство, жажда похоронного зрелища?
Есть ли между нами родные почившему Искупителю? «Есть!» — слышится голос Его Евангелия: Матерь Моя и братья Мои суть слушающие Слово Божие и исполняющие его (Лк.8:21). Значит, Божественному Искупителю те родственники, братья, мать и сестры, — те, кто любит слушать Божие Слово и кто живет или прилагает старание жить так, как указано Словом Божиим.
Как было бы отрадно, если бы все здесь присутствующие были родные Божественному Искупителю и Богочеловеку. Тогда и смерть бессильна нас разлучить с Ним; и все мы, хотя в разных телах, представляли бы собой одно сердце, один дух: и жили бы во Христе, и умерли бы во Христе! О, велика радость души, когда в ней объединяются понятия жизни и сглаживаются понятия о смерти! День приходит, и день отходит, и солнце только скрывается затем, чтобы с зарей следующих часов явиться во всем своем лучезарном блеске и сиянии!
Но все ли мы, здесь присутствующие, родственники и близкие Божественному Мертвецу? И слышит совесть некоторых из нас слова, сказанные Им в Евангелии: Не знаю вас (Мф.25:12). Кого, Господи? Мы крещены, мы приобщались от трапезы Твоего Престола Св.Евхаристии; мы знаем молитвы к Тебе, мы читали и пели о Тебе, мы проповедовали!? Совесть некоторых из нас слышит: Никогда не знал вас, «кто хотя и говорит Мне: Господи, но не творит воли Отца Моего» (Мф.7:23,21). Так наказана холодность к Божественному слову Иисуса Христа Сына Божия. Так унижены мы и в собственных глазах, и перед лицом верующих братьев своих. Волею или неволею мы должны сказать: «Действительно, мы здесь смелые самозванцы. По совести говоря, Он чужой нам. Мы пришли сюда только по обычаю, для приличия себя показать и посмотреть обряд Церкви».
Однако в нашей христианской среде есть и такие, которые сознают свою виновность в суете и ожесточении сердца, которые признают и исповедают, что вне Голгофы и Креста Христова всемирная известная история человечества — есть брожение случайностей, борьба личных увлечений, столкновений и страстей, что только в событии Искупления получает история человечества смысл, гармонию, целесообразность. Словом — Христос вчера и сегодня, и завтра был и есть единственный, по выражению апостола (см.1 Ин.2:1), Ходатай и Избавитель, Создатель вселенской Церкви, под знаменем которой идем за Ним к небесам.
Как же мы отнесемся теперь к Нему, в нарочитый день великой Страстной Пятницы? Как должны мы смотреть на печальные торжества, ежегодно возобновляемые для нас в Великую Пятницу? Облечемся в глубокий траур в этот день? К чему это нужно? Посетуем у Плащаницы Страдальца Спасителя, вздохнем о своей греховной жизни и уйдем отсюда с чем пришли, думая: «Пусть Мертвец почивает во Гробе, а живые пусть пользуются жизнью, пока свет ее не угас»?! Есть в этом очень хорошая сторона. Но в таком понимании не видно понимания нами крестного подвига и отношения Его страдальческой кончины к нам.
Нечто подобное делают и для обыкновенных мертвецов. Например, благородные дети чествуют день годовщины своих родителей. Но очевидно: этого горького воспоминания о безвозвратной утрате любимых нами лиц до необъятности мало для такого Мертвеца, как наш Сладчайший Иисус, наш Учитель, Источник нашей радости и в настоящем, и в прошедшем, и в будущем. Воззрения наши при настоящем случае должны быть несравненно шире, чувства — глубже, намерения — решительнее. Не вздохи минутные здесь важны, а тем более преходящие впечатления.
Здесь, братья, друзья, сестры во Христе, место думам глубоким о безусловно обязательной для нас чистоте христианской жизни навсегда и везде. Здесь, у св.Плащаницы, место и час нашим намерениям о неотложном исправлении. Здесь самое лучшее место для решительного духовного перелома в нас: воздать Иисусу Христу исполнением закона справедливости за Его подвиг — подвигами во славу Его, просвещенной деятельностью, терпением, снисхождением; за любовь Его — любовью ко всему доброму, чистому, прекрасному, разумному.
Итак, у Плащаницы место думам глубоким, намерениям решительным. Мало нам унести от нее только вздохи и слезы о себе и о своих грехах: взять с собой мы должны у св.Плащаницы и думу глубокую об обязательности жизни христианской.
Иначе, смысл настоящего дня не будет нами понят, и мы пойдем отсюда, как и пришли: ни своими, ни чужими Христу, ни детьми, ни пасынками, ни мирскими, ни духовными.
О, да избавит нас от такой безмерной утраты Милосердный Господь! Братья мои, слушатели! Коснитесь устами и сердцем Плащаницы, подобно благообразному Иосифу, Никодиму и девственному Иоанну Богослову! Да сподобит вас, сестры мои и слушательницы, быть похожими на тех пресвятых и честных женщин, о которых свидетельствует 19 глава Евангелия самовидца Богослова! Дети, отроки и отроковицы, знайте, что ныне вспоминаем крестную смерть Начальника нашей веры, Совершителя нашего спасения, Богочеловека, Учителя всех, ласкавшего во время земной жизни и всегда любящего детей, чистых сердцем, прилежных, набожных, радующих родителей своим доброповедением. Из чад века жизни сошел во Гроб, чтобы самый Гроб для нас сделать дверью в царство жизни, света и блаженства. Божественные длани, распростертые на Кресте, а теперь — на персях, последней любви Его — принять нас всех в Свои объятия.
Почий, почий, дражайший Искупитель. Все мы преклоняем сердца наши к живоносному Гробу. И душа наша слышит кроткий голос сетующей любви: «Дети Мои, друзья Мои, если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (см.Ин.14:15). Это Господь говорит. Когда Господь говорит, то человеческому слову нет более места. Аминь.
1898 г.
Что мне сказать тебе, чему уподобить тебя, чтобы утешить? Твоя рана велика, как море; кто может исцелить тебя? (Плач 2:13)
С таким воззванием обратился однажды сетующий, но глубоко верующий пророк к окружавшим его слушателям. Как близко совпадают с настоящим настроением наших молитвенных чувств эти плачевные звуки, исторгшиеся из сердца скорбящего пророка.
Трудно себе вообразить этот ужасный в летописях человечества день. Все и вся страдало.
Возлюбленный Сын Божий страдал. «Его предали архиереям, и книжникам, и бессмысленной раздраженной толпе. Над Ним они ругались, укоряли, били и убили Его», — повествуют евангелисты. Какая глубокая скорбь заключается в каждом слове этих изречений и в соответствующей им действительности. Возлюбленный Сын Божий, «Утешение Израиля», был оставлен одиноко, без утешения взывая к Отцу Своему: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил! (Мф.27:46).
Он страдал. Печаль за печалью поражала сердце Искупителя. Предательство Иуды, одинокость в трудный час гефсиманской молитвы, боязливое бегство учеников, отречение любимого ученика, заушения, насмешливые, терзающие издевательства черни, надменность и бессердечное легкомыслие Пилата, вопли, дышащие озлоблением неблагодарного народа, поставление Его имени наряду с именем разбойника, неправедный приговор, тяжкое крестоношение, стыд обнажения пречистого Тела скверными руками, мука распинания, злорадство врагов, хула сораспятого злодея, горечь и горечь до последнего вздоха!
Он страдал невыразимо. «Господь предал Его грех ради наших» (Ис.53:6). Он страдал невыразимо. Неотразимый миг смерти для человека обыкновенного менее ужасен. Наше ничтожество, выражаемое всем нашим ограниченным бытием, облегчает страдания насильственной смерти. Животное выносит насилие смерти легче человека, человек слабый умирает легче сильного. Но Чудотворцу, возвращавшему других к жизни, быть обреченным на смерть и умирать — это превосходит всякие наши понятия и уразумения о неисцельной болезни Христа распятого! Вот почему день, воспоминаемый ныне, — день великой печали.
В этот страшный день были объяты глубокой печалью сами Ангелы, избранные для вечного блаженства. Все они желали бы подвергнуться скорбной смерти, чтобы их всецелой любящей жертвой воцарились на земле мир и святость.
«В этот день, — говорит церковная песнь, — самые старые люди в человечестве оплакивают больше, нежели когда-либо, наслаждение, первородный грех, затворивший врата неба их детям, их потомкам. О, как они, Адам и Ева, горько плачут о том, что мы, их дети, точно со связанными руками влечемся по этому пути погибели и непоправимых ошибок!»
Когда строгие в слове пророки предчувствовали этот день, они плакали. Их суровая речь переходила в тон глубочайшей нежности. Все выражения, все звуки грусти нашли оттенки в их сердце: Тяжки мои стоны, и сердце мое изнемогает (Плач.1:22).
Помысли о моем страдании и бедствии моем, о полыни и желчи (Плач.3:19).
Воззри, Господи, ибо мне тесно, волнуется во мне внутренность, сердце мое перевернулось во мне (Плач.1:20).
«Я стенаю, а утешителя у меня нет. Дети мои разорены, потому что враг превозмог. О дщерь Иерусалима! Разинули на тебя пасть свою все враги твои. Они проходят мимо, качают головой и насмешливо говорят: «Погубили мы Его, только этого дня и ждали мы, дождались, увидели»» (Плач.1-2).
В горестный день смерти Господа, в томительный час стояния при Его Кресте, беспредельные страдания на нем оплакивала Богоматерь. Она, любящая Его, и возлюбленные Им выражали свою беспомощную скорбь слезами.
В этот день бесславного преступления сама молчаливая природа не стерпела поругания Святыни. Солнце скрыло свой огнезрачный лик, камни разрушались, горы открылись, воды всколебались, могилы открывались, гробы отверзались, земля и небо содрогнулись. Тяжелый день, страшный день!
Было ли хотя одно существо — доброе или злое — во всей вселенной, на котором не отразились бы Страсти Христовы?
Не было.
Этот день был ужасен для Иуды, погибшего от отчаяния; был ужасен даже для злых духов, всегда содействующих погибели всего доброго, чистого и святого. Гнет цепей проклятия, на них лежащих, стал со дня искупительной смерти вечным.
С какими же чувствами мы, грешные, родившиеся в слезах, предстанем ныне ко Христу, жившему на земле и умершему «нас ради человек и нашего ради спасения»? О Господи, Свет незаходимый! Дивны Твои дела. В подземной пещере Ты родился, встречал первую ночь земного бытия; в пещере плотию возлежишь и в последнюю!
Начиная дело спасения нашего, Ты был беден. Когда Ты был голоден, Тебе искусительно в пищу враг предлагал хлебы; Ты жаждал и в последние минуты жизни, а злые люди предложили дать Тебе в питие отраву — оцет и желчь!
Обозревая весь позор крайнего уничижения при виде пещеры Твоей вольной, будем ли только бессильно плакать? О нет, Ты не хочешь наших слез, тех бесплодных слез, которые иерусалимские женщины проливали при Твоем крестном пути.
Мы все родились в мире со слезами, ими как знамением обозначая нашу грядущую долю в этом мире. Не такие, но иные слезные капли прольем ныне в день разлучения Христа с миром. Разве мы не знаем, разве забудем Его слова, сказанные ученикам пред смертью: Лучше для вас, чтобы Я пошел (Ин.16:7).
Да, для нас лучше Его смерть, нежели вечное Его пребывание с нами во плоти. Для верующего сердца, для верующей любви больше утешения в этой видимой разлуке. Ведь любовь, преданная Ему, не погашается ни от пространства, ни от времени. Истинные, крепко любящие друзья — близки ли они один от другого? И в дали, трудно соединимой, они всегда верны один другому — и здесь, и там. Как сегодня, так и всегда. Истинно полюбившее сердце света своего не угашает — если бы и старалось погасить, а не может. Этим и познаются люди, сильные духом, люди благородные, люди верующие. Поэтому Иисус Христос говорил ученикам: Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу (Ин.14:28).
Покажем же, братья и сестры, что мы любим нашего Спасителя всем сердцем. И у сего воспоминательного Креста и над этим Гробом прольем иные слезы — слезы теплой благодарности, богохваления и поклонения.
Поклоняемся Страстем Твоим, Христе! Покажи, Господи, нам славное Твое воскресение! Аминь.
Вот и закончился погребальный обряд. Мы пели гимны похоронные, мы своим сердцем возносились к небесам и там искали разрешение недоумения разума: каким образом, выражаясь языком церковного песнопения, «Невместимый был ограничен, удержан Гробом и Печатями?» Церковь ныне обращает наш взор к Лику Умершего в состоянии Его гробового покоя и здесь, на самой крайней степени Его уничижения, под этим покровом мертвенности указывает в Его крестных страданиях и смерти, чудную глубину вольного Божественного истощания (Ирмос. 4 песнь). Этот Мертвец, заключенный во Гроб под землею, есть Тот державный Господь, Который Сам некогда покрыл волною морскою гонителя и мучителя отцов Его распинателей и был прославлен от них потом победными песнями. Церковь побуждает нас с трепетным благоговением смотреть на этот Гроб как на неизреченное чудо (Ирмос. 7 песнь). Всесильный Бог, сотворивший бесчисленно многообразные чудеса, во Гробе мертв, бездыханен полагается (Ирмос 7 песнь) для нашего спасения. Она обращает все наше внимание на то великое событие, потрясающее ужасом небо и основания земли, как «в мертвецех вменяется в вышних Живый, и во Гробе мале странно приемлется» (Ирмос. 8 песнь).
Указав на все это, Церковь нынешнюю субботу называет Великой. Чувству нашей скорби она дает уже спокойное и мирное выражение. Здесь, у этого Гроба, она вызывает в душе вздохи тихого умиления, которые окрыляются священным созерцанием тайн искупления и Воскресения. Сам Христос запрещает в лице Своей Матери рыдания и скуку. Здесь приличны теперь слезы мироносиц — те слезы, из которых вырастает радость. Это слезы всепрощения, слезы чистого собеседования верующей души со Христом у Гроба Его о славной победе добра над злом, истины над ложью. У этой гробницы полагается в уме светлое убеждение о воскресении, о вечной жизни.
Перед этой гробницей вырастает значение человеческого достоинства и совершенно уничтожается опасение и боязнь смерти. Ведь все мы имеем в себе Духа Святого — следовательно, все мы вступим во врата вечности. Все мы напоены благодатью Духа Божия, Духа разума и премудрости, и не можем, следовательно, не видеть очами веры, что смерть есть не более, как сон. Тому умирать страшно, у кого исчезли из души чувства веры, надежды и любви. А мы все, по милости Божией, веруем, любим и уповаем. Потому-то для нас эта гробница, эти пелены смертные, эта плащаница есть светлый богооткровенный символ и образ, как говорит апостол Павел, того упования, что когда земная храмина тела нашего разорится, то мы получим там, на небесах, другую храмину — нерукотворенную, вечную (2 Кор.5:1).
Итак, Спаситель из Гроба велит нам жить без боязни смерти, успевать в христианских добродетелях, трудиться добрыми делами, достигать совершенства. Умножайте свое внутреннее счастье и не бойтесь ни старости, ни смерти, потому что с нами во всем присутствует воля Господня: зло, как бы оно ни было сильно, слабее добра. Как ни неприятна смерть, но ее влияние ограниченно: за пределом ее, за рубежом могилы у нас есть Небесное Отечество. Там будет деятельность и жизнь по сердцу. Ее даст нам Тот, в честь Которого мы сегодня торжественно поем хвалебные гимны жизни и Воскресения, ибо Он сказал: «верующий будет иметь жизнь вечную» (Ин.3:36), ибо Я есмь Воскресение и Жизнь (Ин.11:25). Аминь!
