Дмитрий Волчек: Гость радиожурнала Поверх барьеров — историк спецслужб Борис Володарский автор только что вышедшей на английском языке биографии знаменитого перебежчика Александра Орлова (The Orlov KGB File: The Most Successful Espionage Deception of All Time) и книги «Фабрика ядов КГБ» (KGB Poison Factory: From Lenin to Litvinenko), которая сейчас готовится к печати в США и Великобритании. В центре этой книги одно преступление — убийство Александра Литвиненко. Его подоплека раскрывается через другие дела об отравлениях, спланированные на Лубянке. Некоторые случаи очень известные, как убийство Георгия Маркова в Лондоне в 1978 году, другие — менее, но все вместе они объясняют, что именно произошло с Литвиненко. В каждом из этих случаев есть деталь, которую скопировали организаторы убийства Литвиненко. Господин Володарский, здравствуйте! Правильно ли я изложил ваш замысел?
Борис Володарский: Добрый день! Да, правильно. И это не только деталь. Практически в каждом из этих случаев достаточно ясно повторена та схема, которая обычно применяется при отравлениях за рубежом, которую советские спецслужбы применяли и применяют, как мы видим, при спецоперациях за рубежом, где используется яд. Они организованы по совершенно одинаковой схеме, поэтому большое количество случаев, которые я анализирую в книге, подтверждают, что применяется одна и та же схема; соответственно, почерк спецслужб совершенно ясно просматривается.
Дмитрий Волчек: Вы не посторонний человек в деле Литвиненко, вы были и знакомы с ним и консультировали британскую полицию, когда его отравили.
Борис Володарский: Да, я включился в дело на следующий день после смерти Саши, я с ним был знаком раньше, до этого, мы встречались и с ним, и с Алексом Гольдфарбом. И ко мне обратилось специальное управление SO-15, которое расследовало дело Литвиненко, и мы провели целый ряд встреч, где я рассказывал, опираясь на тот опыт, который я получил и практически, во время обучения, и во время академических исследований, на основании изучения большого количества литературы, и я давал консультации.
Дмитрий Волчек: Я думаю, что историю Литвиненко можно назвать центральным сюжетом путинского, десятилетия. Я всегда рекомендую иностранцам, которые хотят понять, что происходит в России, посмотреть на дело Литвиненко, не только на убийство, но на всю его судьбу. Это история простого человека, который пошел на государственную службу, вдруг увидел, что он работает на бандитов, отказался выполнять преступные приказы, восстал и был бандитами уничтожен. Это — с одной стороны. С другой, это история государства, которое почувствовало себя безнаказанным благодаря нефтедолларам; и, наконец, это история тихого возвращения сталинизма, история крушения надежд на освобождение от советского, в общем, все главные смыслы эпохи можно найти в этом деле. Не знаю, согласитесь ли вы с моим пафосом или нет.
Борис Володарский: Да, соглашусь. Но дело в том, что это не новая черта. При Путине за последние десятилетия практически повторились все те негативные действия, которые проявляются и в отношении политики внутри России (или, как раньше было в Советском Союзе), так и во внешних действиях спецслужб. Ведь совершенно то же самое было при Сталине, то же самое было при Брежневе, те же операции проводились, были убийства. У меня есть приложение к книге о Литвиненко, где перечислены практически все известные более или менее или, во всяком случае, подтвержденные преступления, все покушения, которые проводились за рубежом, начиная с 1922 года. Там огромный список, четыре станицы мелким шрифтом, очень ясно перечислено как убивали, очень большое количество перебежчиков было убито, очень большое количество людей, которые не согласны были с режимом, Игнатий Рейс, который был убит в Лозанне, и многие другие, тот же случай с Кривицким, тот же случай с Агабековым. Огромное количество людей, восставших против этого режима, недемократического, нечеловеческого, прямо скажем. Против них всех применялись самые жесточайшие меры. Путин просто повторяет то же самое.
Дмитрий Волчек: Кстати, может оказаться, что их гораздо больше, и мы просто не подозреваем, что люди вообще были убиты или подозреваем, но доказательств нет. Вот, скажем, многие думают, что Анатолий Собчак был отравлен, и Аркадий Ваксберг в своей книге, которую вы наверняка знаете, об этом пишет. Есть версия, что был отравлен, причем радиоактивным веществом, как и Литвиненко, генеральный директор знаменитого кооператива «Ант», бывший сотрудник КГБ Владимир Ряшенцев, в 1997 году в Калифорнии. Точно такая же загадочная история с Романом Цеповым, петербургским авторитетом, близким к Путину. Не вполне ясны обстоятельства смерти Бадри Патаркацишвили. Бесконечный список.
Борис Володарский: Да, я знаком, естественно, с книгой Ваксберга, во многих случаях я с ним не согласен; там, с моей точки зрения, достаточно много ошибок и неясностей. Я тоже привожу случай с Собчаком в своей книге. По всем данным, нет больших оснований считать, что он был отравлен, хотя это не абсолютно исключено. Более того, я называю вещества, которые теоретически могли быть применены при отравлении. У меня есть глава в книге, которая называется, как и книга, «Фабрика ядов КГБ», где очень подробно проанализирована вся работа этой лаборатории, начиная с момента ее основания Лениным и кончая последними днями, когда применялись наиболее передовые яды, самые последние — радиологические. Убийство Романа Цепова — несомненно, что радиоактивным ядом — в той же линии, в той же цепочке стоит, что и убийство Анны Политковской и отравление Александра Литвиненко, я совершенно уверен в этом.
Дмитрий Волчек: А Патаркацишвили?
Борис Володарский: Нет пока никаких научных оснований считать, что он был отравлен. Я с ним знаком был хорошо с 1997 года, с семьей его знаком (правда, не с той семьей, которая была официально в Грузии зарегистрирована): с Ольгой Сафоновой и с его маленьким сыном Давидом мы давно-давно познакомились, встречались в Австрии. Нет оснований ни полицейских, ни научных предполагать, что Бадри был отравлен, хотя это совершенно не исключается. Написала наша «Daily Express», что даже если ничего не будет найдено, все равно полиция должна искать и исследовать. Потому что действительно столь совершенные яды, это было поставлено в программу Майрановского еще в 30-е годы, чтобы никаких следов найдено не было. Соответственно, найти следы невозможно, поэтому предполагать можно все. Но я не думаю, что у российских спецслужб были основания действовать против Бадри Патаркацишвили.
Дмитрий Волчек: Ну, вот могу вам еще одну загадку подбросить — это смерть Юлиана Семенова. Я слышал от близких ему людей, что болезнь (а он умирал долго и тяжело), тоже была очень странной, и в его окружении тогда были уверены, что его отравили, но все боялись разбираться, потому что тогда вокруг него крутились большие деньги и ходили слухи, о том, что он что-то знал о вывозе так называемой «партийной кассы» на Запад. Вот это тоже детектив, может быть, для вашего расследования пригодится, тем более что Семенов был человек с очень большими связями в КГБ.
Борис Володарский: Тогда уж мы приведем еще один пример, который до сих пор достаточно ясен, не расследован и не известен. Это Владимир Ряшенцев, который умер в Америке в июле 1997 года, и тоже предполагается, что был применен радиоактивный яд. Тоже случай совершенно неизвестный, не расследованный, и материалов по этому случаю нет.
Дмитрий Волчек: Давайте поговорим о тех случаях, которые вы анализируете, где отравление абсолютно точно доказано. 21 случай в вашей книге.
Борис Володарский: Не все из них я анализирую. К примеру, совершенно ясен и известен случай отравления Хафизуллы Амина в Афганистане. Я не стал его упоминать, хотя точно известно как все происходило, известно, что в окружение Амина был внедрен нелегал, подполковник Михаил Талыбов. Его смогли в окружение ввести в качестве повара, и в один прекрасный момент, незадолго до атаки, он отравил не только самого Амина, но и все ближайшее окружение, хотя в последнюю секунду советские врачи смогли очистить ему организм: его спасли на секунду перед тем, как штурмующая группа его расстреляла вместе с остальными.
Дмитрий Волчек: Есть еще одна история с таким же благополучным и невероятным финалом — это история отравления Николая Хохлова, и вообще всея история Хохлова удивительна, и ваша первая книга была посвящена ему.
Борис Володарский: Да, отравление Хохлова — это очень интересная история. Вообще его судьба необыкновенно интересна. Как известно, ему пришлось перейти на Запад в 1954 году, когда он отказался убивать одного из руководителей Народно-трудового Союза Георгия Околовича. Он остался на Западе, выступил по «Голосу Америки» с обвинительным заявлением, сообщил, что его прислали убивать, сказал, что не хочет убивать, отказался. Потом его взяли в Америку, он там активно участвовал в кампаниях, писал статьи, выступал с лекциями, был очень популярен, приехал в 1957 году на одну из конференций Народно-трудового Союза во Франкфурт на Майне, и во время вечерней сессии был отравлен. На 100% те же признаки были, что и у Александра Литвиненко, тоже вначале подозревали, что это пищевое отравление, но, к счастью, его положили в очень хороший госпиталь, во франкфуртский университетский госпиталь, где достаточно быстро определили, что, скорее всего, это талий. Еще ему повезло, что через несколько дней, когда он начал терять волосы, цвет кожи изменился, стал желтеть, его друзья — Околович и другие из Народно-трудового Союза — смогли вызвать группу американских врачей, которые в то время были очень хорошо оснащены с медицинской точки зрения и экспериментировали с очень многими спецпрепаратами. Его немедленно забрали из госпиталя, перевели в военный госпиталь там же, во Франкфурте, где начали применять все самые новейшие экспериментальные методики, в том числе экспериментальные медпрепараты, и через две недели практически он был здоров. Более того, он дожил до 2007 года, он даже смог комментировать, уже будучи в очень пожилом возрасте, отравление Литвиненко. С ним встретился американский журналист, которого зовут Стив Ливайн, и буквально за месяц до смерти Хохлова они беседовали, в том числе и о Литвиненко. И Николай Евгеньевич был полностью уверен, рассказывал, точно так же, как я это анализирую в своей книге, какая методика, он обучался этим методикам, он сам был из судоплатовского Бюро1, поэтому он отлично знал, что и как исполняется, поэтому он был совершенно уверен, что Литвиненко был отравлен, что это на сто процентов работа российских спецслужб. Так вот судьба Хохлова в целом очень интересная, фактически он у меня в трех книгах фигурирует. У него были еще интересные случаи, во время войны, это знаменитый случай по ликвидации гауляйтера Белоруссии Вильгельма Кубе в 1943 году, когда Хохлов в своей книге приписал полностью эту ликвидацию себе. Эта ликвидация не проходит у меня ни в книжке 2005 года, ни в книжке, связанной с операцией Литвиненко, но она у меня пройдет в другой книжке, которая планируется к выходу в январе-феврале 2010 года, здесь же, в Лондоне, она называется «За линией фронта», где описано очень большое количество секретных операций советской разведки, известных и не очень известных, во время Второй мировой войны.
Дмитрий Волчек: Очень интересно, что Хохлов в 1992 году приезжал в Россию и пытался встретиться с главным отравителем — Судоплатовым.
Борис Володарский: Он не пытался встретиться. Он приезжал в 1992 году, потому что получил помилование от президента Ельцина, приехал он с лордом Бетеллом, который в то время был депутатом Европарламента, и Судоплатов, с которым Бетелл встретился в тот момент, категорически отказался с ним встречаться. И, насколько я знаю от лорда Бетелла, с которым был знаком (к сожалению, он недавно умер), он очень негативно о Судоплатове отзывался и тоже категорически не хотел с ним встречаться. На самом деле он хотел просто посмотреть Россию, хотел встретиться со своим сыном, которого он практически никогда не видел, потому что тот был очень маленьким, когда Хохлов перешел на другую сторону, и, думаю, что, в принципе, хотел встретиться со своей бывшей женой Яной. Хотя он был с 1963 года женат на другой женщине, женился он в Америке, она звалась Татьяна. Но, насколько я знаю, Яна отказалась с ним встречаться, во всяком случае, лорд Бетелл об этом и написал, и рассказывал.
Дмитрий Волчек: Одна из глав вашей книги посвящена Богдану Сташинскому. Вот тоже совершенно фантастическая судьба.
Борис Володарский: Совершенно фантастическая судьба. Не только потому, что Богдан Сташинский самолично участвовал в двух убийствах — в 1957 году Льва Ребета и в 1959 году Бандеры — но и потому, что он смог за несколько часов до закрытия западной части Берлина, до возведения Берлинской стены, вместе со своей женой Ингой Поль перейти на западную сторону и сдаться полиции. Он подробно рассказал о том, как он проводил эти два покушения. Тоже совершенно характерный, ясный почерк, как построена операция. Подробно рассказал, но ему не очень поверили. В течение очень долгого времени шло следствие, потому что эти преступления были выполнены профессионально, и если в случае с Бандерой, допустим, были обнаружены остатки отравляющего вещества, то в случае Ребета с самого начала было принято, что он естественной смертью умер. Он, кстати, был не очень здоров и провел несколько лет в концлагере. И Сташинский очень долго и подробно доказывал как, каким оружием, в какой ситуации, в каких обстоятельствах он совершил эти два убийства. В конце концов, он получил восемь лет тюрьмы, из которых отбыл шесть. А дальше большой вопрос, потому что в «Энциклопедии шпионажа Холодной войны», которая только что вышла в Америке, написано, что он уехал в Америку. Что неправда. Перед двумя службами, перед ЦРУ и перед БНД, западногерманской службой, встал вопрос, что с ним делать, потому что понятно, что нельзя его в Америку направлять, все-таки он убийца, и нельзя его оставлять в Германии. Поэтому было найдено очень тонкое решение — решили отправить его в Южную Африку. Ему провели пластическую операцию, дали новый паспорт. И тут уже необычная история. В то время как раз представитель южноафриканской разведки приехал в Германию для производства обмена. Малоизвестный в России по литературе нелегал Юрий Логинов, который сотрудничал с американской разведкой, потом был арестован в Южной Африке и после интенсивных допросов был насильно обменян на группу немцев. Как раз из Южной Африки его привезли для обмена в Германию. И вот после того, как произошел обмен Юрия Логинова, с которым совершенно неизвестно, что стало после этого, этот представитель южноафриканской разведки взял Сташинского и они вместе отправились в Южную Африку, где он жив до сих пор и живет под чужим именем.
Дмитрий Волчек: Не дает о себе знать и связаться с ним невозможно?
Борис Володарский: Связаться с ним невозможно, я потратил довольно много времени, потому что в 2007 году у меня был контракт с норвежской студией о съемках фильма по в то время еще только готовящейся книге «Фабрика ядов КГБ». И фигурировал, естественно, эпизод со Сташинским. И мы предприняли необыкновенные усилия, я связывался со знакомыми в Америке, со знакомыми в Южной Африке. Но абсолютно невозможно. Насколько я знаю, только три человека тогда знали, под какими документами он приехал в Южную Африку. Я знаю, что он женился в Южной Африке, под полным прикрытием живет и никаким образом себя никогда не проявлял. Он очень боялся, естественно, что рука Москвы дотянется до него в Южной Африке.
Дмитрий Волчек: Вот теперь остается ожидать, что кто-то из участников операции по отравлению Литвиненко убежит на Запад, как Хохлов или Сташинский, и все расскажет.
Борис Володарский: Думаю, что нет. Кстати говоря, я еще раз рассказываю в книге и пытаюсь это доказать всеми имеющимися в моем распоряжении аргументами и фактами, что это не Андрей Луговой отравил Литвиненко, что это работал профессионал, нелегал, офицер из управления нелегалов. Там два подразделения есть, которые занимаются подобными операциями. Раньше это были Первое и Восьмое. И что это профессионал исполнял операцию. Поэтому я думаю, что он настолько закрыт в России, настолько прикрыт… Из Управления «С» перебежчиков за всю историю, может быть, один Кузичкин только, больше никого. Поэтому это очень редкий случай. Я на самом деле сомневаюсь, что он перебежит.
Дмитрий Волчек: То есть в номере отеля, когда попал яд в чайник, был еще четвертый человек?
Борис Володарский: Нет, был как раз второй человек. Потому что там был Луговой и там был этот непосредственный исполнитель. Это было в первой половине дня, во всяком случае, до часа тридцати, в номере 441 в гостинице «Миллениум».
Дмитрий Волчек: Я понимаю, что книга ваша еще не вышла и не прошу открывать все тайны, пока она не появилась на прилавках, но, может быть, еще какие-то детали дела Литвиненко, которые пока еще не известны публике?
Борис Володарский: На самом деле публике известно огромное количество эпизодов, потому что, как вы знаете, этот случай освещался подробно в прессе. Но много искажений было. Ведь что делает советская разведка в такой ситуации? Есть два сценария. Вообще, как исполняется подобное преступление, отравление? Вначале производится выход на объект, то есть, на будущую жертву. Это было обеспечено, естественно. Потом идет определенный период культивации, что тоже было обеспечено — в течение года Луговой, как известно, посещал постоянно Сашу в Лондоне, встречался с ним, обсуждали они разные вопросы, занимались разными, не очень важными, делами, из которых не особенно что выходило. После этого, что самое главное в операции, обеспечивается выход объекта на площадку, которая наиболее удобна для проведения операции. Такая площадка намечается заранее, это отрабатывается заранее. Абсолютно то же самое было в случае с Ющенко, который я тоже очень подробно проанализировал в книге, и на этой площадке совершается преступление. После этого есть два возможных варианта. Если службе удается каким-то образом полностью устраниться от этого дела, как это было в случае с Романом Цеповым или с Владимиром Ряшенцевым, которые мы, конечно, хорошо не знаем, значит, после совершения преступления идет полная тишина. Если службе не удастся устраниться, как это было в случае с Ющенко, с Анной Политковской или с Литвиненко, то начинается третья стадия операции, которая является крупной операцией прикрытия. В случае Литвиненко была проведена гигантская операция прикрытия на первом этапе, она проходила под руководством пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова, что уже само по себе говорит о том, на каком уровне отдавался приказ, и на каком уровне происходило исполнение операции. Поэтому сделано было очень многое для того, чтобы, и это тоже на сто процентов входит в теорию дезинформации (я привожу многие, даже теоретические аспекты в своей книге), сделано было все, чтобы полностью дезориентировать всю публику. Поэтому очень многие вещи, которые были введены, допустим, в статьи «New York Sun» и «International Herald Tribune», которые абсолютную дезинформацию давали, стопроцентную, и которые были призваны полностью спутать сознание читателя, слушателя, зрителя; поэтому очень многие обстоятельства и ситуации операции Литвиненко затуманены в мозгу читателя и слушателя, даже тех, кто следит. Например, знаменитая стоимость яда, которая везде муссируется в средствах массовой информации как яд, стоящий миллионы долларов. Это абсолютная чепуха. Мы еще во время работы над фильмом Би-Би-Си, который был в январе 2007 года, уже тогда встречались с экспертами, и эксперты много раз подтвердили, что стоимость яда на самом деле очень небольшая, от силы несколько тысяч долларов, поэтому ни о каких миллионах и речи нет. А за этой выдумкой о миллионной стоимости этого яда, которая, естественно, произошла из-за умножения коммерческих порций полония на количество, необходимое для отравления, теоретически принятое, хотя там была миллионная доля использована, вышли эти фантастические, выдуманные цифры, которые не соответствуют действительности, а за этими цифрами уже начали нагромождаться разные теории, которые не соответствуют действительности. Поэтому я пытаюсь в книге полностью все повторить ясно, как оно было на самом деле. Во всяком случае, из того, что четко и хорошо известно — как готовилась операция, как проводилась операция, как исполнялась конкретно, по минутам практически, и очень подробно анализирую, как шло послеоперационное прикрытие.
Дмитрий Волчек: Но, несмотря на эту операцию прикрытия, замысел убийц Литвиненко стал известен всему миру. Можно ли в таком случае назвать его отравление, как и другое политическое убийство — Зелимхана Яндарбиева — провалом российских спецслужб?
Борис Володарский: Нет. Никак нельзя операцию такую назвать провалом. Дело в том, что цель-то операции достигнута. Вопрос дальше возникает: какой ценой? Ничего, нормально, мы за ценой не постоим, нет проблем. Цель достигнута и в случае с Яндарбиевым — человек погиб, и в случае с Сашей Литвиненко — человек убит. То есть задача, которая была поставлена перед службой, выполнена. Другое дело, что она выполнена не с тем эффектом, который хотелось. Но, в результате, Сергей Николаевич Лебедев, бывший шеф Службы внешней разведки России, потерял свой высокий пост, несмотря на дружбу с Путиным полетел очень далеко и очень низко. После этого Патрушев тоже поменял кресло, обменялся с Бортниковым. Поэтому я думаю, что операция прошла удачно, как в случае Яндарбиева, так и другие операции. Да и из старых операций, с тем же Райсом совершенно ясно было, кто участвовал, кто убивал, конкретно известен каждый человек и из группы прикрытия, и из группы сопровождения, и из группы наведения, и из группы исполнения. Каждого человека я описываю очень подробно, называю всех офицеров советских и агентов, которые принимали участие. Ну и что? Человек убит. Все. Задание выполнено.
Дмитрий Волчек: Но ведь задание было, наверное, сделать так, чтобы никому и в голову не пришло проверять на радиоактивный полоний? Человек умер от какого-то странного отравления, и концы в воду.
Борис Володарский: Да, совершенно верно. Но это не ляп, я думаю, это не операционный ляп. Дело в том, что я думаю, что все лаборатории, все те, кто принимал участие в подготовке и разработке этого яда, абсолютно на сто процентов заверили службы, что невозможно определить наличие радиации. Во-первых, потому что это альфа-излучатель, во-вторых, потому что это очень малая доля и, в-третьих, потому что никто никаким образом не может его искать и не искал бы никогда, потому что Саша Литвиненко должен был умереть на 13-й день. 11-13 дней в таком случае гарантированный период, что человек умирает. Мы знаем точно, что до 17-го дня его даже не проверяли на отравление, и только на 17 день его нахождения в больнице, уже в очень тяжелом состоянии, они впервые попробовали проверить на наличие таллия. Нашли у него повышенную дозу таллия в организме, что совершенно нормально, это сопровождение полония, всегда так должно быть. И тогда только впервые было сделано заявление в полицию 17 числа, которая именно 17 приступила в работе. И только тогда начали какие-то работы проводить. И обнаружили-то у него полоний практически за два часа до смерти. То есть это чудо абсолютное. Это было в Англии, это было в Лондоне, это была лаборатория в Олдермастоне. То есть огромное количество случайных обстоятельств дало полоний. Поэтому теоретически тех, кто планировал преступление и готовил его, в общем-то, винить нельзя. Это не был ляп, я думаю.
Дмитрий Волчек: Но вот знаете, какое у меня возникло ощущение, когда я читал вашу книгу: если вообще отрешиться от соображений морали и смотреть с точки зрения интересов государства, в большинстве этих преступлений, которые задумывались на Лубянке, не было большого практического смысла. Ну, Троцкий, понятно, главный оппонент Сталина, но ведь был замысел, — я прочитал в вашей книге, — убить Александра Керенского, причем уже после смерти Сталина, то есть почти через 40 лет после падения Временного правительства. Полный абсурд!
Борис Володарский: Дело в том, что Керенский был достаточно крупной исторической фигурой, и когда он баллотировался на должность председателя крупного антисоветского объединения, которое объединяло людей, которые недовольны были коммунизмом во многих странах, в том числе в Америке, то они тогда решили, что он, наверное, в тот момент противник номер один. Поэтому было принято решение о ликвидации Керенского, которое, кстати, было отменено буквально через несколько дней, потому что он не попал на эту должность. А если бы на эту должность он попал, то его бы убили в Париже. Кремлевские лидеры постоянно намечают каких-то противников себе, и, когда такой противник находится, наконец, когда назначается объект, то тогда службы начинают работу и почти всегда, кстати говоря, исполняют.
Дмитрий Волчек: Близка истории Литвиненко история Николая Артамонова. Тоже его вдова много лет пыталась добиться правды, и тоже из Москвы отвечали, что ничего не знают, и лишь много лет спустя мы узнали, что произошло в Вене в 1975 году. История Артамонова посвящена глава в вашей книге. Расскажите, пожалуйста, о его судьбе.
Борис Володарский: Судьба Артамонова очень интересная, необыкновенная, очень печальная. Я знаком с польской женой Артамонова Эвой Шадрин, Эва Бланка Гора, ее зовут. Во времена морской миссии он был капитаном советского военного корабля, который находился на учениях в Гдыни. И во время своего пребывания там он познакомился с молодой и симпатичной польской студенткой медицинского института, они очень понравились друг другу, и он предложил ей бежать на Запад. Она согласилась. Артамонов взял один из своих катеров и своего матроса, который был опытным механиком, но совершенно не знал, что происходит, он думал, что, как всегда, его капитан вышел порыбачить, отдохнуть и покататься с любимой девушкой. И они переехали в Швецию. В Швеции, естественно, был потрясен этот моряк, немедленно попросился назад и был передан советскому посольству. Артамонов вступил в контакт со шведской службой, которая немедленно сказала ему, что он не может остаться в Швеции, потому что это на сто процентов не безопасно. Понятно, что такие страны как Швеция, Финляндия, Австрия представляют огромную опасность для советских перебежчиков, для всех, кто пытается скрыться в этих странах, и убийства там постоянно проводятся, особенно в Австрии. Так вот Артамонову предложили поехать либо в Англию, либо в Америку. Он поехал в Америку. Они приехали с Эвой в Америку, сразу его они очень хорошо устроили, он поступил на службу в военно-морскую разведку, где он был аналитиком, читал лекции, и советская разведка, естественно, пыталась на него постоянно выйти. В том числе, в то время в Вашингтоне работал Олег Калугин, тоже, так сказать, был заинтересован в том, чтобы выйти на Артамонова. Его засекли достаточно быстро, узнали, что он действует и живет в Америке под именем Николай Шадрин, и из Москвы приехал человек. Человек очень интересный. Это был полковник Игорь Кочнов, он был полковником в Американском отделе и он сделал совсем необычный шаг. Он позвонил прямо домой директору ЦРУ Ричарду Хелмсу и сказал, что он — представитель КГБ, у него есть хорошее, интересное предложение, и он предлагает встретиться. Очень скоро была организована встреча. Кочнов сказал, что я заинтересован работать на американскую разведку, согласен с вами сотрудничать, если вы для обеспечения моей карьеры познакомите меня либо с Носенко, либо с Артамоновым, потому что я имею такое задание выйти на них в Америке и завербовать их для советской разведки. Поскольку в то время Носенко находился в американской тюрьме по подозрению в том, что он двойной агент, они встретились с Артамоновым. Он не очень хотел, насколько я знаю, но потом его хороший знакомый адмирал Руфус Тейлор уговорил, и он согласился сыграть роль. На самом деле он с самого начала должен был, естественно, работать в интересах ФБР и ЦРУ, но сделать вид, что он согласен с предложением советской разведки. Была обеспечена его встреча с Кочновым в супермаркете, они встретились, он согласился работать, ему были преданы письма от семьи, которая оставалась в то время в Ленинграде. Он начал работать и работал в течение определенного времени, естественно, передавая измененную информацию, которая ему поступала от ФБР. Его контролером в Америке был некто Олег Козлов, на самом деле это был офицер из Управления «К» КГБ Александр Соколов. Так вот этот Козлов-Соколов его курировал, и возникли подозрения (в то время Калугин уже был назначен начальником Управления «К», это служба внешней контрразведки КГБ), что какая-то не совсем качественная информация поступает от Артамонова. Поэтому была предложена проверка. Для проверки его послали в Канаду. Дело в том, что в канадской Royal Mounted Police был советский агент на высокой должности в советском отделе, и этот советский агент, естественно, курировал все, что происходило с советскими на территории Канады. Он был потом обнаружен, через некоторое время, имя его тоже известно. Так вот он сообщил немедленно КГБ, что, да, Артамонов работает на американскую разведу, потому что его сопровождают ФБР и ЦРУ. Значит, КГБ было понятно, что Артамонов работает против них. И дальше была проведена практически точно такая операция, как проводилась с Ющенко, с Литвиненко и со всеми другими. На него вышли, ему предложили встретиться в Вене. Они приехали в Вену в 1972 году, — если не ошибаюсь, первый раз вместе с Эвой, поселились в отеле «Бристоль». Была проведена встреча с тем же Козловым, он же Соколов, и с Михаилом Курыщевым, подполковником Управления «К», заместителем Калугина, который в то время работал в советском посольстве в Вене, якобы под видом обучения Артамонова работе на секретной новой радиостанции. Действительно, вывезли его на окраину Вены, действительно провели подготовку, очень хорошо все было, похвалили, сказали, что он получил звание полковника в КГБ за свои старания, и они дальше мирно улетели с Эвой в Грецию отдыхать. В 1975 году уже была приготовлена операция по его похищению, потому что Калугин с компанией задумали провести мощную акцию о том, что Артамонов был агентом КГБ все это время, что он работал на Советский Союз, что он очень недоволен американским режимом, строем и американской разведкой. Провести целую серию телевизионных шоу, как это было потом проведено с Олегом Тумановым, представить его как советского агента и, таким образом, показать кукиш американской разведке и, одновременно, мощную пропагандистскую акцию внутри страны провести. Так вот была подготовлена операция. Козлов и Курыщев назначили встречу Артамонову возле Вотивкирхе. Одновременно дело контролировалось очень крупным и очень секретным по тому времени агентом в австрийской полиции, он уже в то время возглавлял венскую полицию безопасности Стапо, которая является единственной службой безопасности в Австрии, звали его Густав Хохенбихлер, магистр Хофрад. Был он советским агентом с 1974 года и работал одновременно на германскую Штази. Вот он контролировал операцию в интересах советской службы со стороны австрийской полиции, контролировал двух представителей американских служб, которые приехали вместе с Артамоновым. За Артамоновым не было слежки ни со стороны американского посольства, ни со стороны агентуры ЦРУ в Вене, потому что такой был приказ из Вашингтона, он был совершенно один, и не предполагали, что против него могут провести операцию. Так вот с ним была назначена встреча. Как всегда площадка была подобрана тоже очень правильно, перед этой церковью в Вене огромный Парк Фрейда, очень много подходов, подъездов, выходов, вся площадка контролировалась полицейскими, которые, повторяю, работали в интересах советской разведки, хотя это не агенты, естественно, а по заданию своего начальника. И они встретились в Артамоновым, посадили его в машину, в машине сидел еще один человек, который представился представителем Управления «С», мощный такой, крупный человек, который, как только машина тронулась с места, немедленно хлороформ набросил на лицо Артамонову. После небольшой борьбы был сделан укол двойной порции вещества, которое должно было успокоить его и привести в неподвижное состояние. Он действительно затем застыл. И дальше очень интересно, дальше две версии. Этот самый Александр Соколов, который непосредственно участвовал в убийстве Артамонова, потому что Артамонов, в конце концов, умер, когда они приехали на австро-чешскую границу, так вот этот Соколов рассказывает полную легенду, что как раз на границе, когда они прибыли, Артамонов был жив, а злой и тайный агент ЦРУ Олег Калугин подошел к нему и сделал ему смертельный укол. На самом деле я склонен больше верить версии Олега Даниловича Калугина о том, что когда они приехали на границу и когда его перетаскивали, а он был очень тяжелым, крупным мужчиной, и когда его перетащили на чешскую территорию, обнаружили, что он не дышит. Проверили пульс — пульса нет. Доктор и медсестра, которая с ними находилась, а потом и чешский доктор, который был срочно вызван, констатировали смерть. Дальше пошла очень интересная история, потому что практически через очень короткое время, когда Эва вернулась в Америку, были предприняты экстраординарные меры по выходу на самые верха, в Белый Дом и в Госдепартамент, по требованию узнать, что же случилось с ее мужем Николаем Шадриным или Артамоновым. Предпринимались необыкновенные попытки. В то время Буш-старший был директором ЦРУ, Брент Кроуфорд был советником президента по безопасности. Вышли, наконец, на президента. Обратились с требованиями, с просьбами, с запросами сначала в советское посольство к послу Добрынину, потом к Брежневу. И даже Брежнев, как в операции с Литвиненко Путин, немедленно принял участие в дезинформации. Он, через заместителя посла, прислал официальный ответ о том, что по документам, которые ему сообщили в КГБ, ему известно точно, что на назначенную встречу Шадрин не пришел. Это был официальный ответ. Ложь. Он участвовал, повторяю, в операции прикрытия сам, генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Американцы были шокированы, потому что для них ответ первого лица государства не может быть ложью, никто не может предположить, что генсек в ответе президенту США соврет. А он врал, исполнял задание КГБ. И стали искать. В это время КГБ провело операцию прикрытия очень удачную, и появился некий австралиец, который позвонил адвокату Эвы Шадрин и сообщил, что ему хорошо известно все про ее мужа, и что муж находится сейчас в Швейцарии по другим документам, что он как бы сбежал и что с ним можно обеспечить встречу. Потребовал определенную сумму, три тысячи долларов, которые были переведены в банк в Монако, и, как потом выяснил адвокат Эвы Шадрин Копакин, был применен фальшивый поддельный паспорт на имя Флинна. После очень больших усилий по всей Европе, Франции, Монако, Австралии, была обеспечена встреча с этим человеком, который продолжал настаивать на этой версии, что он знаком, была проведена экспертиза в Лондоне, где было установлено, что он врет. Потом он, наконец, снова предложил встречу в Вене, на эту встречу направили представителя ФБР, который прибыл и очень через короткое время установил, что он врет полностью, окончательно, и что все выдумывает и что все неправда и, наконец, его отправили в Лондон, где он был осужден. Причем долго шел суд, очень сложные были обстоятельства. Он получил, по-моему, 17 месяцев тюрьмы за обман. Очень интересный был показательный процесс, об этом писали газеты тогда. Продолжали ничего не знать про Шадрина. Исчез и все. Удалось добиться Эве, чтобы уже президент Форд задал Брежневу вопрос еще раз. Обратились и к Добрынину, и к Брежневу, и получили тот же ответ: да, мы ничего не знаем, Шадрина никогда не было, он с КГБ не встречался. И эта поразительная история продолжалась до 1985 года, когда Виталий Юрченко, полковник Управления «К» и бывший офицер безопасности в посольстве СССР в Вашингтоне, перебежал в Риме на американскую сторону и был срочно доставлен в Вашингтон. И во время дибрифинга он показал, как проходила операция по ликвидации, то есть по попытке похищения, но фактически по ликвидации Николая Артамонова в Вене. И тогда стало известно. Может быть, служба не стала бы поднимать большой шум на эту тему, но в то время был подан судебный иск против американского правительства со стороны Эвы, потому что она так и не знала 10 лет, что происходит с ее мужем, и она предполагала, что, возможно, что правительство американское недостаточно усилий применяет для нахождения его. И думали, что он жив, что, возможно, его украли и где-то скрывают в Советском Союзе, он в тюрьме находится. И в 1985 году, когда она подала в суд на американское правительство, ЦРУ вынуждено было сообщить, что произошло и что от перебежчика стало точно известно, что произошло с Артамоновым. После этого была книга Калугина написана, где тоже подробно описана операция, Калугин сам живет в Америке сейчас, он американский гражданин и свидетельствует ясно, что, да, так она и происходила эта операция. А когда в 2005 году польское телевидение снимало фильм про Николая Артамонова и про Эву, журналист в Москве встретился с этим самым Александром Соколовым, который непосредственно принимал участие в ликвидации Артамонова. И Александр Соколов продолжает развивать абсолютно новую легенду в интересах КГБ, полную операцию прикрытия того, как все происходило. И вот на сегодняшний день так оно и документально остается невыясненным, потому что архивы КГБ, естественно, закрыты, что же точно все же произошло в последнюю минуту жизни с Николаем Артамоновым в Вене.
Дмитрий Волчек: А что они сделали с трупом?
Борис Володарский: Труп они перевезли в Москву, было проведено вскрытие, установлена причина смерти, и он был под чужим именем зарыт на одном из московских кладбищ.
Дмитрий Волчек: Я тоже думаю, что это случайная была передозировка, потому что это полностью попадает под обычную схему — хотели как лучше, а получилось как всегда.
Борис Володарский: Совершенно верно, согласен.
Дмитрий Волчек: Вы уже дважды упомянули имя Ющенко, история отравления которого до сих пор остается нераскрытой, а некоторые думают, что вообще никакого отравления не было, а был какой-то вирус, неудачная косметическая операция или что-то такое. Расследование затягивается, и некоторые даже подозревают, что сам Ющенко не хочет, чтобы оно было завершено. Опять же, я не прошу открывать все тайны, пока книга еще не вышла. Основной ваш вывод?
Борис Володарский: Я еще в апреле 2005 года в своей статье, которая называется точно так же, как моя нынешняя книга «Фабрика ядов КГБ», в газете «Wall Street Journal» написал, что не будет это преступление раскрыто. Оно не может быть раскрыто. Оно не может быть раскрыто по двум простым причинам. Первое — потому что это профессиональное преступление, которое совершено российскими спецслужбами, профессионально исполненное. Второе — потому что украинские службы просто физически не в состоянии раскрыть такое преступление, у них для этого нет методики, навыков, техники, знаний и умений. И последнее — часть из них все-таки до последнего момента, до назначения начальником СБУ Валентина Наливайченко, была под очень большим контролем московской службы и ФСБ, и СВР, поэтому и речи быть не могло о том, что оно может быть когда-либо раскрыто. Думаю, что и сейчас мало шансов на то, что будет раскрыто. Несомненно то, что это была спецоперация советских служб, совершенно четко, ясно как она выполнялась, я даю поминутный сценарий, как и в операции с Литвиненко, анализ, как проходила операция. Тоже вначале его привлекли на место на дачу Сацюка, где должно было проходить последующее отравление, потом была организована эта знаменитая тайная вечеря, ужин 4 сентября, где он и был отравлен. Тоже использован был человек, такой же, как Луговой, которого звали Владимир Сацюк — заместитель начальника СБУ в то время, который, я полностью убежден, он сто процентов не имеет никакого отношения к отравлению Виктора Андреевича Ющенко, но он, как и Луговой, присутствовал в тот момент, когда исполнялась операция. Я даже не уверен, что он точно знает, кто исполнял. И начиная с 2005 года, я настаиваю, и в «Wall Street Journal» я это написал, особенно в последующем большом интервью для газеты «Украинская правда», я все время настаиваю: почему нигде не фигурирует повар, который готовил, и два официанта, которые обслуживали в тот момент? А фигурирует только Жвания (который был с Ющенко, тоже неизвестно почему, но это другой вопрос, я про это подробно пишу в книге), Сацюк и Смешко. Сацюк, кстати говоря, недавно получил российское гражданство и скрывается в России… Та же ситуация, как и с Луговым, он тоже находится в России и тоже Россия своих не выдает, поэтому на требования Украины его выдать, естественно, Россия ответила отказом, сказала, что он наш гражданин. Интересно, что замначальника СБУ вдруг неожиданно стал гражданином России, сбежал в Россию, скрывается от собственной страны. Я уверен, что он не имеет отношения к отравлению Ющенко, мне ясно, как проходила эта операция, мне понятно, как она проходила, понятно, что он был отравлен. С первого дня его поступления в Вену, в «Рудольфинерхаус», я был в Вене много раз, встречался с Николаем Корпаном, с лечащим врачом, знаю всю документацию, что и как происходило, знаю, как отрыли диоксин, разговаривал с голландским врачом, который открыл диоксин в своем центре. Он подробно анализировал, какое вещество было применено, потому что это был не чистый диоксин, так же как в случае с Литвиненко, кончено, это был не чистый полоний-210, потому что невозможно отравить полонием-210, это очень активное вещество, он сразу вступает в реакцию. Полонием отравить нельзя. И диоксином отравить нельзя. То есть диоксином отравить в теории можно, но в данном случае признаки диоксинового отравления были только частично. На самом деле это комплексное вещество использовано. Так же, как та самая жель, содержащая полоний в случае Литвиненко, так и то вещество, которое был применено против Ющенко содержало, конечно, диоксин 2378-ТХДД, но это комплексный яд, специально подготовленный яд. Лаборатория уже давно, очень с давнего времени делает так называемые «tailor-maid» яды, которые для данного человека применяются, с учетом его медицинской карты, с учетом всех его болезней, возраста, веса, пола. Очень многие вещи принимаются во внимание. Поэтому настолько ясная и видимая хорошо операция, как она начиналась, как она готовилась, как она исполнялась. И когда операция прикрытие с попыткой участвовать французского пиар-агентства, которое, кстати, довольно плохо проучаствовало в тот момент, абсолютно то же самое повторилось в случае с Литвиненко — те же признаки, все то же самое. Поэтому нет сомнения, что Ющенко отравили российские службы, но есть сомнение, что это преступление когда-либо будет раскрыто.
Дмитрий Волчек: Я вот сейчас подумал, что отравление как таковое можно рассматривать как метафору новейшей истории России, ведь, собственно говоря, она началась с отравления, с отравления главной фигуры начала века — Распутина.
Борис Володарский: Ну, если не считать, что в него еще и стреляли.
Дмитрий Волчек: А потом утопили.
Борис Володарский: Ну, да. Думаю, что вы очень остроумно и правильно, наверное, нашли Распутина, как такой показательный элемент российского 20-го века и, может быть, даже 21-го на сегодня, потому что да, вот так — топили, стреляли, травили.
Дмитрий Волчек: Вы выбрали эпиграфом к своей книге слова Джорджа Сантаяны: «Тот, кто не помнит прошлого, обречен его повторить», и я думаю, что самое печальное в этой истории, что российское общество ведь никаких уроков не извлекает — и из дела Литвиненко не извлекло, вообще не пожелало в нем разобраться, а теперь уже и позабыло, хотя уже прошло совсем немного времени. Вот это, я думаю, самое грустное.
Борис Володарский: Я тоже думаю, что это самое грустное. И в том числе, это одна из причин, почему моя книга, я надеюсь, выйдет в ноябре этого года, когда исполнится три года со дня трагической смерти Саши Литвиненко. Конечно, будет сделано все, чтобы никто не узнал в России, чтобы такая книга вышла, но думаю, что, может быть, благодаря Радио Свобода, может быть, благодаря другим все-таки появится информация в России, и тогда, может быть, каким-то образом вернутся к этому случаю, может быть, что-то сильно изменится, потому что я рассказываю конкретно, кто отдавал распоряжения, как исполнялась операция, и я рассказываю о том, что Путин, безусловно, знал, что будет проведена операция такая, как против Политковской, так и против Литвиненко.
Дмитрий Волчек: Вот и книги самого Литвиненко, по сути, до сих пор не изданы в России.
Борис Володарский: Да, не изданы. Самого Литвиненко уже, к сожалению, нет, и сделано все, чтобы он был забыт. Но такие прогрессивные средства массовой информации как «Новая газета», радиостанция «Эхо Москвы» или «Грани.ру» и многие другие, я думаю, что они каким-то образом все-таки оказывают влияние на общественное мнение в России, и невозможно такое состояние, которое сегодня в России, все-таки когда-то наступит этому конец, и не очень много времени для этого понадобится, и там довольно сильные перемены произойдут.
