Заранее отключена электронная сигнализация, которая поднимает тревогу, если кто-либо пытается самовольно проникнуть в святилище... А такое случалось! Открыв ковчежец, священники достали обитый серебром самшитовый ларец с плащаницей и перенесли его в ризницу, находившуюся под усиленной охраной церковных служителей и специальных агентов. Полиция расположилась за пределами собора.
Затем в ризницу впустили двух специалистов-историков. Они осмотрели реликвию, убедились в ее сохранности — ковчежец не открывался несколько лет — и выбрали на плащанице место, от которого можно было бы отрезать кусочек для исследования. Получив согласие архиепископа Турина кардинала Баллестреро, они отделили от ткани три образца шириной 1 и длиной 7 сантиметров. Затем в ризницу допустили сотрудника Британского музея Майкла Тайта, который для начала зафиксировал вес кусочков ткани. Оказалось, что они весят несколько больше того, на что получено согласие Ватикана, — около 150 миллиграммов. Образцы были помещены в три флакона, которые тщательно опечатал кардинал.
Наконец пригласили представителей трех независимых лабораторий. Майкл Тайт передал им по 4 флакона — абсолютно одинаковых, без какой-либо маркировки. В одном из них находился кусочек плащаницы, в другом — ткани времен Римской империи, в третьем — раннего Средневековья, в четвертом — начала XIV века. Никто из исследователей, естественно, не знал, где и что лежит, — так исключалась предвзятость при анализе.
Исследования реликвии начались с первой фотографии плащаницы, сделанной в 1898 году во время ее очередной демонстрации. К изумлению фотографа, проявлявшего пластинку, расплывчатые пятна получились на ней гораздо более четкими, чем на ткани, и стали видны многие неразличимые простым глазом подробности. Но самое удивительное заключается в том, что изображение представляет собой негатив.
Темные участки на обычном портрете были бы светлыми, и наоборот. Оттого на самой плащанице и были неразличимы детали, проступившие только на фотопластинке. В принципе, она-то и должна была быть негативом, но — таково свойство фотографии — стала позитивом.
Льняное полотнище длиной 4,3 и шириной 1,1 метра было в нескольких местах повреждено. На нем сохранились следы пожара и прочих случайностей, связанных с перевозкой из одной церкви в другую, из страны в страну. Но дефекты не коснулись центральной части, где запечатлен отпечаток человеческого тела. На желтовато-белом фоне отчетливо видны желтовато-коричневые пятна, несколько расплывчатые, но складывающиеся в фигуру человека. Явственно различимы торс, руки, ноги, лицо и волосы. В расстеленном виде на левой половине вырисовывается отпечаток человека, лежащего лицом вверх, головой к центру и ногами к левому краю, а в правой половине — такой же отпечаток со спины, причем следы головы в лицевой и затылочной проекции почти соприкасаются друг с другом. Этим свидетельства плащаницы, однако, не ограничиваются.
На плащанице заметны и более темные, красно-коричневые пятна, соответствующие евангельским ранам Христа, нанесенным бичом, иглами тернового венца, гвоздями и копьем. Всего этого вполне достаточно, чтобы миллионы христиан воспринимали реликвию как подлинное свидетельство страстей господних.
Сторонники подлинности реликвии ссылаются на мелкие особенности, выявленные в ходе исследования отдельных участков изображения. По их мнению, они согласуются как с евангельским рассказом, в первую очередь с Евангелием от Иоанна, так и со ставшими известными недавно (в результате археологических раскопок) деталями римского распятия и еврейского похоронного ритуала начала нашей эры.
Терновый венец, судя по капелькам крови на отпечатке головы, имел форму шапочки, похожей на митру. Именно такой была форма короны как знака власти на Востоке. Почти всегда европейское Средневековье изображало Христа в венце, имитирующем корону европейского типа, то есть в виде обруча. Лишь в позднем Средневековье под влиянием, как многие считают, образа на плащанице появляются изображения Христа в митрообразном венце и с гвоздями, вбитыми не в ладони, а в запястья. Однако противники подлинности плащаницы, и среди них известные судебно-медицинские эксперты, утверждают, что кровь не могла протечь аккуратными струйками через волосы, а должна была загустеть и расплыться в них.
Особенно большой интерес вызвали отпечатки монет на глазах, проявившиеся при микрофотографировании в поляризованном свете и при компьютерном сканировании изображения, когда по плоскому отпечатку был восстановлен предполагаемый объемный прототип. Согласно данным археологии, в начале нашей эры евреи иногда клали монеты на глаза умершим и хоронили вместе с ними тела. Римляне и эллины тоже клали монеты, но не на глаза, а в саркофаг рядом с телом. Это тот самый обол, который требовалось заплатить Харону за перевоз через Стикс. Но дело не только в том, что обнаружены отпечатки монет. На полотне отпечатались некоторые элементы рисунка монет, чеканившихся только около 30-го года нашей эры. Одна из них весьма редкая монета — лепта Пилата, на которой надпись «император Тиберий».
Оспаривая подлинность плащаницы, иные исследователи сомневаются, что в начале нашей эры было принято класть монеты на глаза умерших. И в погребальном обряде предусматривался отдельно саван для тела и отдельно ткань, которую обертывали вокруг головы, а также для рук и ног. Сомнительно, наконец, чтобы после омовения тела на нем могла сохраниться кровь, оставившая следы на ткани. Слишком много несоответствий с принятым обрядом погребения.
Основной загадкой остается сама природа изображения. Как вообще мог получиться такой отпечаток? Было выдвинуто предположение, что благовония (мирра и алоэ), которые, согласно евангельскому рассказу, были положены в могилу вместе с телом, впитались в полотно и сделали его восприимчивым к испарениям тела. Благовоний действительно было много. В Евангелии от Иоанна говорится, что Никодим «принес состав из смирны и алоя, литр около ста» (глава 19, стих 39). Болезненный пот, выступивший на теле после пыток, содержал много мочевины, которая дала аммиачные испарения, воздействовавшие на ткань и вызвавшие впоследствии ее потемнение. В какой-то мере этот процесс удалось воспроизвести экспериментально, но получившееся смутное изображение никоим образом несравнимо с имеющимся на плащанице.
Известно и то, что в античную эпоху для стирки широко применяли мыльный корень. Ткань, выстиранная в отваре мыльного корня, темнеет под воздействием физических или химических факторов, вызывающих дегидрацию целлюлозы, гораздо интенсивнее, чем ткань нестиранная. Была ли выстирана плащаница перед тем, как в нее завернули тело? Остается только гадать.
Даже убежденные сторонники подлинности плащаницы вынуждены признать, что механизм образования отпечатка остается нераскрытым. Ссылка на особые условия, создавшиеся в гробнице, несостоятельна. Про таинственные, неизвестные науке факторы говорить не приходится, а чудеса — вне научной компетенции.
Первое документированное упоминание о плащанице относится к 1353 году. Реликвия появилась в полном смысле неизвестно откуда во Франции, в местечке Лирей, недалеко от Парижа, во владениях графа Жоффруа де Шарни. Граф вскоре умер, унеся в могилу тайну появления плащаницы. В 1357 году ее выставили в местной церкви, что вызвало большой приток паломников. Церковные власти рассуждали вполне здраво: внезапное появление столь значимого предмета — очевидное свидетельство подлога. Епископ Анри де Пуатье выразил настоятелю церкви порицание за демонстрацию плащаницы, а его преемник Пьер д'Арси обратился в 1389 году к папе Клименту VII с просьбой запретить публичные показы. Д'Арси писал папе, будто некий безымянный художник сознался, что это — дело его рук. 6 января 1390 года Климент VII постановил считать плащаницу всего лишь художественным воспроизведением подлинной пелены, в которую Иосиф Аримафейский завернул тело Христа. Но, невзирая на то, что глава католической церкви объявил плащаницу подделкой, верующие не могли расстаться с легендой. В 1532 году, после пожара в церкви города Шамбери и «чудесного» спасения реликвии, вера в ее подлинность окончательно утвердилась.
Более двухсот лет плащаница находилась во Франции, затем внучка графа де Шарни передала ее Савойскому дому. В 1578 году герцог Савойский перевез ее в Турин. С тех пор она и стала называться Туринской. Савойский дом владел ею более 400 лет и лишь в марте 1983 года, после смерти последнего итальянского короля Умберто II, отрешенного от власти после войны, право собственности на реликвию, согласно его завещанию, перешло к Ватикану с оговоркой: плащаница должна остаться в Турине...
Решение Римско-католической церкви отдать кусочек ткани для исследования радиоуглеродным методом не может не вызвать чувства уважения.
Методы компьютерной обработки изображений позволили сделать отпечаток более контрастным и как бы приподнять его над фоном. Неожиданно исследователи увидели, как на дисплее появилось четкое трехмерное изображение человека, подвергнутого бичеванию и распятого.
Позитивное фотографическое изображение человеческого лица на плащанице имело двухмерный вид. Его превращение в трехмерное прибором VP-8 было поразительным. Между этими изображениями такое же различие, как между картиной и статуей. Длинные волосы, борода и усы, умиротворенное лицо человека, жестоко убитого, предстали перед глазами исследователей, создавая загадочный образ реально существующего лица.
Архиепископ Туринский, по просьбе которого ученые исследовали плащаницу, не спешил обнародовать результаты анализа, однако информация просочилась в прессу уже в сентябре 1988 года. А в октябре и по церковным каналам поступило признание, что полученные результаты не дают оснований усомниться в выводах ученых: ткань произведена спустя 13 веков после того, как в нее должны были завернуть тело Христа.
Однако наука не стоит на месте. Три года назад ученые подготовили две новых сенсации.
Эксперт по истории текстильных изделий с мировым именем профессор Мехтильда Флери-Лемберг из Швеции, исследовав во время реставрации покрывало, твердо заявила на пресс-конференции:
— Ткань плащаницы соткана совершенно так же, как материал, недавно найденный в ходе археологических раскопок в Израиле. Нет никаких сомнений, что она относится к I в. н.э. либо к более раннему периоду. Не физико-химическое состояние ткани, которая за века могла подвергнуться любым загрязнениям, а именно метод ткачества и особенности швов, оставшиеся абсолютно неизменными, являются главным ключом к возрасту плащаницы.
Одновременно с профессором Флери-Лемберг выступил руководитель Британского общества Туринской плащаницы биолог Марк Гаскин. Он сообщил результаты лабораторных исследований другой, куда менее знаменитой святыни — окровавленного кусочка ткани, хранящегося в кафедральном соборе испанского города Овьедо.
Эта реликвия, именуемая «судариум», считается верующими обрывком платка, которым накрыли голову Иисуса после его смерти. В отличие от Туринской плащаницы, в биографии которой много темных мест, история «судариума» со всеми подробностями прослеживается вплоть до I века н.э. Его первой обладательницей была знатная римлянка Лидия Каллина, принявшая христианство и сосланная за это в Иберию (нынешняя Испания). А Каллине клочок ткани якобы достался от самого апостола Павла, которого она прятала во время посещения им Рима.
Итоги медико-генетических тестов, проведенных Марком Гаскиным, оказались сенсационны: они показали, что обрывок платка из Овьедо и плащаница соприкасались с телом одного и того же человека!
Еремей ПАРНОВ
Источник: sml.ucoz.de
