Одним людям удается прожить жизнь там, где они родились и выросли, другим такое счастье не выпадает, но как бы ни распорядилась судьба, большинство навсегда сохраняет нежную привязанность к своему селу, полустанку, поселку или городу, где, кажется, звезды ярче, небо выше, вода слаще, дома красивее да люди добрее. Любовь к родным местам или, говоря словами Александра Сергеевича Пушкина, родному пепелищу и отеческим гробам — нормальное человеческое чувство. Менее естественными были условия, при которых десятилетиями у нас одним дозволялось лишь любить свой, скажем, город, а другим — творить в нем все, что заблагорассудится. А так как мера духовности, уровень исторической культуры, степень ответственности последних перед современниками и потомками были, прямо скажем, близки к одному знаменателю, совершенно не фантастическим представляется то, что со временем Симферополь, к примеру, и Мелитополь могли различаться лишь названием, Архангельск и Астрахань — климатом, а Ленинград и Одесса — статусом колыбели революции и славой родины анекдотов.
Не принадлежа к почтенному сословию старожилов, в дореволюционной Одессе я не жил, а предвоенную не помню по возрасту. Но воспоминания последних трех-четырех десятилетий уже не позволяют считать, что мы по-прежнему живем в «красавице Одессе, жемчужине у моря». Если, конечно, не ограничивать это понятие оперным театром, Потемкинской лестницей, изрядно потрепанной Дерибасовской и другими каноническими достопримечательностями.
Справедливости ради нужно отметить, что маховик небрежения и наплевательского отношения к родному городу раскручивался постепенно. Еще в 1949 году, едва отдышавшись от войны, одесситы с любовью восстановили дом Пушкина. А когда в 1952 году на месте разрушенного появился новый железнодорожный вокзал, в его вестибюле, как прежде, соорудили небольшой фонтан с золотыми рыбками. И пассажиры на их прокорм или на собственное возвращение бросали в фонтан монетки.
Старый и новый железнодорожный вокзал
Прошли годы, и под смехотворным предлогом увеличения площади вестибюля фонтан на вокзале уничтожили, а вместе с ним давнюю традицию. До того или после, уже не упомню, проигнорировав висевшую рядом «охранную доску», содрали старинные, уцелевшие при бомбежке, деревянные ворота пушкинского дома.
 Грифон в «уголке старой Одессы» |
И пошло — поехало...
Рухнула единственная в городе башня, что сохранилась в сквере Кирова со времен Старого базара. Восстановить ее не составляло труда, но камни быстренько вывезли, и на месте башни поставили аляповатых гипсовых гномов, которые, впрочем, потом тоже куда-то исчезли. А старинный чугунный грифон, установленный на невысоком постаменте в этом же сквере, почему-то перетащили к «тещиному мосту» в так называемый «уголок старой Одессы», который можно было создать, только смирившись с разрушением старого города. Там же можно увидеть несколько рядов звонких и таких синих после дождя плиток итальянской лавы, которыми были выложены когда-то одесские тротуары. Последний кусочек такого тротуара еще недавно был в начале улицы Островидова (Новосельского). Нет, чтобы сберечь его! Так вместо этого плитки то ли погребли под слоем асфальта, то ли «загнали» предприимчивым «фазендейрос»...
Начал разрушаться небольшой старый дом в Пале-Рояле, который, как утверждали, уже не подлежал ремонту. Но построить на его месте новый было, что называется, раз плюнуть. Однако дом преспокойно снесли и спланировали на этом месте унылый склон, вовсе не сокрушаясь о том, что оказалась нарушенной «замкнутость» архитектурного ансамбля Пале-Рояля. К тому же, лишилась всей своей прелести и таинственности узенькая старая лестничка, ранее «зажатая» между зданием оперного театра и этим домом...
Исчезли «грибки» трамвайных остановок, заботливо сооруженные когда-то бельгийским обществом конно-железных дорог, дабы уберечь ожидавших пассажиров от дождя и солнца. Не стало и казавшихся вечными чугунных досок с литой надписью «Остановка» или «Остановка по требованию». Нет больше открытых, с невысокими решетками вместо стен, пульмановских вагонов, в которых пассажиры «шалели» от аромата акации, пока доезжали до 16-й станции Большого Фонтана. Срезали электросваркой почти все изящные металлические столбы для подвески трамвайных и других проводов, а вместо них понатыкали уродливые железобетонные «карандаши», которые в районах старой застройки уместны, примерно, как галстук поверх тельняшки...
Подчистую расправились с увенчанными шарами афишными тумбами на пересечениях улиц, мешавшими, якобы, водителям обозревать перекрестки. Так это или нет, но можно было найти менее варварское решение...
 Питьевая колонка |
Не осталось больше в одесских скверах и старинных питьевых колонок с ребристым оголовком и специальным корытцем внизу, чтобы и животные могли утолить жажду...
Куда больше ста лет над одним из окон дома № 11 на нынешнем спуске Жанны Лябурб (Военный спуск) была вмурована круглая мраморная дощечка с надписью «Страстная суббота 1854 года» — последняя из тех, которыми были отмечены места попадания ядер во время бомбардирования города англо-французской эскадрой. А при недавнем ремонте ее укрыли штукатуркой или сковырнули и попросту выбросили, что более вероятно...
По причине аварийного состояния разобрали Строгановский мост, конструктивно восстановили и даже пустили транспорт, но работы по воссозданию его прежнего облика до сих пор более близки к началу, нежели к завершению...
Не устояли и два больших серых слона в книжном магазине с заурядным названием «Наука и техника» на улице Ленина (Ришельевская), 17, который вся Одесса именовала когда-то не иначе, как «Два слона», и было понятно, о чем идет речь...
Не мудрствуя лукаво, прогнали цветочниц с угла улиц Карла Маркса, бывшей Екатерининской, и Дерибасовской, где они сидели испокон веков и откуда «перекочевали» в книги В.Катаева, Ю.Олеши, К.Паустовского, Л.Славина. А ведь нужно было понять, что давняя традиция, к тому же вошедшая в литературу, это уже достопримечательность, от которой не должно отказываться...
Прикрыли там же, на улице Карла Маркса, последнюю одесскую бубличную, куда жители окрестных кварталов и любители со всего города приходили за свежайшими, только что испеченными тут же бубликами, посыпанными, подумать только, маком!
 Вид улицы Преображенской |
 Бульварный участок с каланчой |
Можно вспомнить и раскаленный солнцем знаменитый каменный «массив» на Ланжероне, круглую пожарную каланчу бывшего Бульварного участка на улице Советской Армии (Преображенская), 44, вовсе не лишнюю в силуэте города, фуникулер, грусть от утраты которого до сих пор не угасла (недавно возобновлен), единственный в Одессе велотрек на месте Театра музкомедии, старый кинотеатр «Бомонд» возле вокзала, великолепную ограду Воронцовского дворца, кружевные решетки Французского бульвара и даже винный погребок на углу улиц Карла Либкнехта (Греческая) и Карла Маркса (Екатерининская), из-за чего его именовали «Два Карла», что буквально умиляло приезжих...
 Кружевные решетки |
Современный город, понятное дело, — не музей под открытым небом, а сложный организм, в котором что-то неизбежно отмирает, уступая место новому. Но многое из того, о чем идет речь в этих печальных заметках, вполне имело право на жизнь, поскольку формировало образ той Одессы, быль и легенда о которой, как свет угасшей звезды, еще бродят по стране и миру. И не стоило бы, пожалуй, как говорил Константин Паустовский, полировать кровь себе и читателям грустными воспоминаниями, не затеплись надежда на то, что кое-что еще можно спасти и сохранить, как старинный фонтан с фигуркой девушки в Пале-Рояле, некогда утраченный бронзовый барельеф на пьедестале памятника Ришелье, колокольню храма на улице Карла Маркса, ворота на Пушкинской... В конце концов, сумели же поляки восстановить разрушенный центр Варшавы до последнего фонаря на кованом кронштейне, лепного герба на фасаде и ручки на двери старинной кофейни!
К слову, хотелось бы знать, куда делись две бронзовые ручки в виде драконов, что еще недавно украшали выходящие на Пушкинскую улицу двери здания филармонии?
— Когда этот материал уже был написан, стало известно, что крупная американская фирма «Джулин Стадли инкорпорейшн» готова принять на себя выполнение работ по реабилитации городской инфраструктуры Одессы, в том числе исторического центра. В порыве безудержного оптимизма готов поверить, что горисполком и фирма договорятся, а американцы рано или поздно сдадут нам «под ключ» новенькую старую Одессу.
Но вдохнуть в нее жизнь и душу под силу только одесситам.
Ростислав Александров
