Боголюбезные обитатели града сего! Проездом прибывши в ваш богоспасаемый град, мы были приглашены остаться на некое малое время, чтобы, с согласия отсутствующего архипастыря, совершить здесь богослужение, на что мы и изъявили согласие. Но так как на всех пастырях Церкви лежит обязанность возвещать волю Божию и на всяком месте, и в храмах, и в пути, и во всякое время, временно и безвременно, то мы, признавая этот долг свой, решаемся благовествовать и обитателям этого града о том, что относится к общему благу и спасению. Предупреждаем, что мы будем говорить не слова красноречия, но те простые слова, какие произнес некогда один старец-пустынник братиям, просившим у него слова назидания. «Братие! Будем плакать и молиться», — произнес старец, и все пали на землю и пролили слезы. Хотелось бы и нам начать нашу беседу такими же словами: «Братие! Будем плакать и молиться». Но таковой призыв к плачу и молитве может показаться кому-либо странным и неуместным. Обитатель города может подумать: «Мы не пустынники, посвятившие себя подвигу покаяния и плача о грехах»; или «Мы не такие грешники, чтобы нам нужно было приносить покаяние, да еще и с плачем». Что скажем на это? Да в этом наше и несчастье, что мы не признаем себя виновными пред Богом настолько, чтобы от нас требовалось покаяние с плачем, как это было в старые времена на Руси во дни общественных бедствий. Так было, например, в нашествие ордынского хана Ахмата, в память избавления от которого был установлен вчерашний праздник в честь иконы Божией Матери, именуемой Владимирской. А что, действительно, мы грешны пред Богом, хотя и не сознаем этого, видно из того, что нас стали постигать такие бедствия, какие посылаются Промыслом Божиим на народы, предавшиеся нечестию и отступившие от Бога. О стране нашей некогда говорилось: «Русь Святая!» А теперь эта Русь уже не та, чем была прежде: она впала в нечестие, и все устои ее колеблются. Православию, вере и русской народности грозит опасность от того разлада, который охватил страну нашу и стал разъедать религиозную, общественную и государственную жизнь нашего отечества. Разлад производит разделение; от разделения — ослабление, а ослабление приводит к разрушению. Церкви православной грозит опасность от разделения некогда единого православного русского народа на множество еретических сект и раскольнических толков. Все эти секты и толки, не согласные между собой в религиозных верованиях и обычаях, согласны только в одном — во вражде к Святой Православной Церкви. И страна русская, как государство, находится в опасности, с одной стороны, от стремления окраин ее к обособлению, с другой — от волнений, происходящих внутри ее, и деления на партии. Эти партии объединяются в одном — во вражде к православной вере, к царской власти и к нераздельному единству русского народа как господствующего племени. А где вражда, там взаимное грызение, там взаимное истребление. Где вражда, там и разделение, там начало порабощения и уничтожения: Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет (Лк.11:17). Бывали бедствия и в старой Руси, но тогда народ русский познавал в этом наказание Божие за грехи и умел каяться и молитвой отвращать от себя гнев Божий. А теперь мы не умеем ни каяться, ни молиться, хотя грехов и преступлений у нас больше, чем у предков наших. Мы отступили от Бога, нарушили заповеди Его: мы пренебрегли уставами Святой Церкви Его, и вот исполняется над нами то, что изрекла мудрость народная: той земле не устоять, где начнут уставы ломать.
Опомнись, русский народ, встань на охрану устоев земли, как защищали их предки в старые времена!
Объединись, русский народ, около Святой Церкви, под руководством ее добрых пастырей, в послушании уставам церковным. Сплотись около престола Царского, под предводительством верных слуг Царевых, в повиновении богоучрежденной власти.
Спасение нашей страны в Святой Церкви: она может дать мир чадам своим, если они будут слушать ее голоса: она защитит их молитвою своею, она оградит их уставами своими. Пусть возвратятся к Церкви те, кто стали забывать ее и оставлять. Пусть неуклонно собираются в храмы наши и сановные, и простые люди, землепашцы и землевладельцы, торговые люди и ремесленники, пусть все неуклонно присутствуют при богослужениях воскресных и праздничных; прекратим наше веселье, освятим дни праздников, предоставивши посещение увеселительных зрелищ в это время иноверцам и отрекшимся от Бога.
Будем соблюдать установленные Церковью посты, будем увещевать и обличать нарушителей уставов Церкви, как виновников гнева Божия, постигающего землю Русскую. Будем воспитывать детей в страхе Божием, в благочестии, в почитании старших, в любви к Святой Церкви. Будем избегать разделения и раздоров церковных и общественных. Объединимся около нашего Державного Царя православного, как он призывал к этому всех верноподданных, истинных сынов земли Русской. Станем на защиту власти, от Государя поставляемой.
Будем все каяться в грехах отступления от Бога, отпадения от Церкви; другие да приносят покаяние во грехе идолопоклонства — в поклонении золотому тельцу и Маммоне — богу богатства, с отступлением от Бога! Пусть кается простой русский народ, земледелец и рабочий, в чрезмерном пьянстве, в разврате, в непослушании пастырям Церкви, в неповиновении богоучрежденной власти. Наложим на себя добровольный пост, смирим себя, как ниневитяне, и будем умолять Милосердного о прощении, как научает этому песнь церковная: Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою: ниже соблюдохом, ниже сохранихом, яже заповедал еси нам. Но не предаждь нас до конца, отцев Боже!
Итак, в настоящий день рождения проповедника покаяния, мы возглашаем: Братие! Будем каяться и молиться. Смех наш в плачь да обратится, и радость — в сетование!
И воцарится (Христос) в дому Иаковли во веки, и Царствию Его не будет конца (Лк.1:33). |
Это предречение небесного Вестника начало исполняться еще во время земной жизни Господа Иисуса Христа, когда народ Израильский, видя чудеса Его, хотел поставить Его царем. С большей силой предречение о царствовании Христа стало исполняться после вознесения Его на небо. Исполняется оно доныне, и должно исполниться во всей силе в определенное для того время, когда Ему покорены будут все враги и когда упразднится последний враг — смерть. Христос-Богочеловек должен царствовать. Но царство Его иное: оно должно устраиваться на иных началах, чем царства земные. Его царство не от мира сего; Он имеет покорить Себе все народы, но не мечом и огнем, а свойственной Ему одному всепокоряющей силой, которая есть Дух Святый, посланный Им на землю, Дух всеоживляющий, Дух чудодействующий, Дух любви, правды, и мира.
Не прошло и тысячи лет со дня рождения Христа Спасителя, как все народы греко-римского мира пали к подножью креста и признали над собой власть Христа. А чрез Рим и Византию учение Христово распространилось во все концы земли. Евангелие Христово преобразовало языческий мир. Законы Евангельские легли в основу законов государственных у всех христианских народов.
Но чрез тысячу лет, как бы в исполнение апокалипсического предречения, дракон, древний змий, который есть диавол и сатана, связанный и заключенный в бездну, был как бы опять освобожден из темницы своей и вышел обольщать народы (Апок.20:3-7).
Христианство, доселе успешно двигавшееся вперед к назначенной ему цели, после тысячи лет начало как бы возвращаться назад, к язычеству. В мире христианства совершилось нечто подобное тому, что бывает в сферах небесных светил: некоторые планеты, как говорит астрономия, в периодическом движении своем около солнца по временам начинают обратное течение, а потом, с большею скоростью, опять продолжают свое прежнее движение вперед.
Нечто подобное произошло в жизни христианства. По истечении тысячи лет от его начала оно пошло как бы попятным движением. Язычество, на время сокрытое Промыслом Божиим в земле от взоров человеческих, стало опять воскресать.
В ХIV веке начался период так называемого «Возрождения». Это было не что иное, как возрождение язычества и движение христианства назад. Поводом к таковому возрождению язычества послужило оскудение любви между христианскими народами. Оскудение любви привело к разделению этих народов. Запад отделился от востока. Потом западные народы стали враждовать между собою. Начались междоусобные продолжительные войны. За оскудением любви, стала оскудевать и вера. Началось время безверия или извращения богопреданного учения. Народы Европы, под именем стремления к просвещению, стали возвращаться к учению языческих философов. С мнимым «Возрождением» снова явилась и литература языческая, с ее баснями о богах греческих и римских, с их гнусными похождениями. Явилось греческое искусство, с его статуями, изображающими открытый разврат, в виде обнаженных богов и богинь; явился языческий театр с его бесстыдством и мерзостями. С тем вместе и развращение среди христианских народов пошло широкой волной.
Из всех народов Европы франки, или галлы, превзошли своим антихристианским направлением. Под прикрытием философии явилось безбожие, или атеизм. Под именем энциклопедии явилось кощунство, или дерзкое издевательство над христианскими истинами, над христианскими святынями. Пороки, не сдерживаемые верой и законом Божиим, дошли до крайних пределов. Вместо христианского смирения явилась сатанинская гордость; вместо любви — безмерное самолюбие или эгоизм; вместо целомудрия и воздержания — крайний разврат. Имя Христово было изгнано из литературы; стыдились произнести его и в живой речи. Но зато учащаяся молодежь хорошо знала имена языческих богов: Зевс и Венера, Орфей и Муза — у всех были на языке. Богохульство и кощунство дошло до того, что в священнейшем месте христианского храма поставлено было изображение развратной женщины, под именем богини Разума. От галлов нечестие распространялось на все народы Европы.
Безбожники, как философы, были в великом почете. Имена их повсюду восхвалялись, как имена великих людей. Их осыпали подарками цари и правители. Так мыслить, так вольнодумствовать, как они, так кощунствовать, как кощунствовали эти философы, считалось как бы верхом просвещения, признаком принадлежности к высокообразованному обществу. Примером галлов стали увлекаться и наши, того времени, образованные люди. Подражать франкам в покрое одежды, говорить по-французски или пересыпать русскую речь французскими словами считалось чуть не верхом образованности. К чему привело это богоотступничество, это слепое подражание иноземному, с пренебрежением к своему родному? Нечестивцев наказало их же нечестие. Крайнее извращение нравственных правил жизни, утонченная безнравственность и богоотступничество привело галлов к цареубийству. За цареубийством последовало страшное порабощение народа власти тиранов. Похитители власти превосходили один другого жестокостями.
Так было у галлов, так началось и у других народов. Стали ниспровергаться престолы, падали царства, стонали люди от междоусобиц, повсюду лились потоки крови.
Когда нечестие народов перешло к нам, тогда пришли с ним и бедствия. Те, у кого мы хотели учиться, кому подражали в покрое одежды, чьим языком учились говорить, те явились в руках Промысла Божия грозными карателями нас за начавшееся у нас отступничество от Бога, от Церкви, от добрых обычаев предков. Пришел 1812 год, страшный, приснопамятный год. Враг дошел до Москвы, этого сердца земли русской. Запылала столица огнем гнева Божия. Дворцы и палаты разрушались. Храмы были ограблены, святыня осквернена.
Но Господь скоро помиловал нас. Враг с бесчестием был прогнан с земли русской. Но мы прогнали его не многочисленностью нашего войска; ибо у врага было такового гораздо больше, чем у нас, и оно все погибло у него. Не искусством наших вождей совершена была победа над врагом: ибо мы более уклонялись от битв, чем вызывали врага на бой. И кто бы мог тогда сравняться с непобедимым вождем, покорявшим, один за другим, народы Европы, низводившим царей с престолов и отдававшим короны тем, кому он хотел? Нас спасла милость Божия. Господь воззрел на смирение и покаяние наше, услышал слезную молитву той части нашего народа, которая мало повинна была в грехе отступления. Бог услышал, и спас нас ради молитв святых заступников земли русской.
Эту истину исповедал в свое время и сам Верховный Вождь земли русской, повелевший сделать на знаках, установленных в память этой войны, надпись: Не нам, Господи, но имени Твоему даждь славу!
С той поры прошло, без 8-ми, 100 лет. Мы как бы забыли старый урок. Опять у нас началось такое же отступничество и опять подражание народам Европы. Прежний атеизм (безбожие) заменился нигилизмом (отрицанием всего). Мы страдаем от тайных обществ социалистов, анархистов. Наше молодое поколение, а иногда люди не первой молодости, даже с сединами мудрости на голове, готовы гоняться за всяким новоявленным учителем. Не будем произносить имена этих лжеучителей: они недостойны этого священного места и времени. Общее имя их есть своего рода легион, подобный тому, который овладел телом несчастного гадаринского бесноватого. Один из этого сонма лжеучителей сочинил свое лжеевангелие. Другие начали переоценивать ценности, называя добро — злом, а зло — добром. Третьи разбрасывают свои подпольные объявления, призывая народ и воинов к возмущению против существующей власти.
Между простым народом и так называемым образованным обществом опять образовалась пропасть, препятствующая им сблизиться между собой. Одни желают остаться истинно русскими по вере, по преданности царю и по любви к своему народу, к старым обычаям. Другие все это променивают на взятое ими от западных, на их безверие, на их нравы и обычаи, начиная от покроя одежд до переустройства порядка государственной жизни.
И вот — опять нам грозный урок, опять идет на нас громовая туча войны, но уже не с Запада, а с Востока. Мы терпим неудачу за неудачей и как бы не хотим понять, что это от Бога, за грехи наши, в которых не хотим сознаваться, чтобы покаяться.
Братие возлюбленные! Нам ли бы так беспечно вести себя, как беспечны мы теперь? Нам ли бы веселиться, пиршествовать, скакать и смеяться, как делается у нас, даже в эти дни народного бедствия? Нам ли бы вести детей наших к ликованию, для веселых песен и плясок, когда бы следовало их учить вместе с нами скорбеть со своей родиной; с постом и воздержанием от смеха и игр умолять Бога о помиловании нашей страны?
Мы безвременно веселимся и приучаем к этому наших детей, забывая о тяжелых днях, которые переживает теперь Царь, народ и наше христолюбивое воинство.
Вот, беда за бедой идут к нам и с востока, и запада, и юга, и даже с севера. С востока — война, с запада — нестроения, с юга — страшная болезнь, с северного моря — опасность от народа, заключившего союз с нашим врагом. А всех зол злейшее, это — наш внутренний разлад.
Мы как бы пришли к тому состоянию, в каком некогда оказался народ Израильский, к которому обращены были пророком слова обличения: Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями! Оставили Господа, презрели Святаго Израилева, повернулись назад (Ис.1:4). Поэтому, приличен нам и этот призыв к покаянию: Смех ваш в плач да обратится, и радость — в сетование (Иак.4:9).
Не пора ли и нам начать покаяние исправлением нашей жизни, возвращением к искренней вере в Бога, к послушанию Церкви, к добросовестному исполнению наших обязанностей в отношении к Помазаннику Божию, к богоучрежденному пастырству и к делам нашего служения государственного или общественного?
Да воцарится опять на Святой Руси Бог и Его святой закон! Да правят нашей страной не кто иной, как только Помазанники Божии, наши Благочестивые и Самодержавные Цари, Которые дают ответ в делах одному Царю царей, от Которого они приемлют и помазание для царствования над врученным им народом!
Будем усердно молиться за Царя, за дорогую родину, за христолюбивое воинство!
Воскресни, Господи, помози нам, да вознесется рука Твоя, яко Ты царствуеши вовеки!
Святая Русь, Русь православная — так именовалась встарь наша родина святая. И недаром усвоено ей было название «святой». По имени и жизнь ее была святая. О святости ее и благочестии наших предков свидетельствуют не только наши отечественные летописи, но и письменные сказания иноземцев, бывавших на Руси в старые времена и воочию видевших обычаи нашего народа. Эти иноземные свидетели иногда приходили в изумление, видя, как русский народ, от царя и бояр до последнего человека, не только мужчины, но и женщины, девицы и малые дети строго исполняли уставы Церкви.
Спутник Антиохийского патриарха Макария, посещавший вместе с этим святителем русскую столицу в половине семнадцатого столетия, между прочим, так описывает обычаи русского народа:
«Ежедневно русские бывают в церквах за обедней, и в каждом приходе все присутствуют в своей церкви, мужчины, женщины и малые дети; причем каждый приносит, по их обычаю, для церкви одну или несколько свечей, из коих к каждой приклеена копейка. Все в этой стране, от мирян до монахов, едят только раз в день, хотя бы это было летом, и выходят от церковных служб всегда не ранее, как около восьмого часа (2 часа пополудни)... Литургия у них совершается чрезвычайно продолжительно, со всяким страхом и смирением. Они неукоснительно остаются (в церквах) до тех пор, пока священник не совершит отпуста, и уходят по прочтении десятого часа... Усердие всех московитов, больших и малых, к построению церквей весьма велико, и любовь их к беспрерывным земным поклонам и к иконам выше всякого описания... Таковы у них не только простолюдины, бедняки-крестьяне, мужчины, женщины, девицы, малые дети, но и визири (бояре) — государственные сановники и их жены. Если обладают такими добродетелями царь и царица, кои стоят во главе подданных, то каковы же должны быть эти последние?»
«Во дни Великого поста бдения усиливались. В этот день мы переносили, — говорит писатель, — вместе с ними большое мучение, подражая им, против воли, особливо в еде. Мы не находили иной пищи, кроме мазари (размазни), похожей на вареный горох и бобы; ибо в этот пост, вообще, совсем не едят масла».
Достойно внимания, как в Древней Руси охраняли святость дней великопостных и праздничных. «Винные лавки и питейные дома с самого начала поста до нового воскресения (Фомина) оставались запечатанными; содержателям их никоим образом не разрешалось на Святой неделе открывать свои заведения; ибо в продолжение ее за этим наблюдали гораздо строже, чем во время Великого поста. Равным образом и в течение всего года питейные дома обыкновенно оставались закрытыми от кануна воскресенья до утра понедельника; так же делалось и во время больших праздников».
«Подлинно, этот народ истинно христианский и чрезвычайно набожен, — продолжает свою повесть тот же писатель, — ибо как только кто-нибудь, мужчина или женщина, заболеет, то посвящает себя Богу: приглашает священников, исповедуется, приобщается и принимает монашество, что делали не только старцы, но и юноши и молодые женщины; все же свое богатство отказывает на монастыри, церкви и бедным».
«Нет сомнения, что Творец (да будет прославлено имя Его!) даровал русским царство, которого они достойны и которое им приличествует за то, что все заботы их — духовные, а не телесные. Таковы все они. Какая это благословенная страна! Это — страна чисто православная!»
Так говорит о старой Святой Руси иноземный писатель-очевидец.
То ли у нас ныне? Те ли обычаи? Нет. Та же ли строгость в соблюдении их? Нет. Напротив, многое изменилось у нас, в сравнении со старым, к худшему. Мы отступили от добрых и святых обычаев наших предков. Мы далеко отстали от благочестия их.
В старые времена на Руси строго соблюдались все уставы Церкви, а устав о посте — с особенною строгостью. Во всей земле Русской едва ли бы можно было найти явных нарушителей постов. По тогдашнему общему убеждению, поесть в пост скоромного значило бы стать отступником от веры.
А в наши времена в городах трудно найти дом, в котором не нарушались бы посты; трудно нанять квартиру, в которой можно бы иметь постный стол. Стало быть, строгий суд наших предков назвал бы современных жителей наших городов «басурманами», неверными, или как-нибудь иначе, но не назвал бы православными; так уклонились мы от добрых обычаев отцов наших! Отчего это случилось? Не потому ли, что ныне стало мало постной пищи? Пожалуй, отчасти и потому. А отчего уменьшилось количество постной пищи? Потому ли, что мать-земля не стала давать плодов детям своим? Нет. Кормит же она всех животных, которые не употребляют мясной пищи; прокормила бы, конечно, и всех нас. Итак, где же причина? В нехотении разводить плоды, употребляемые для постного стола, и в нежелании приобретать их. Есть и другая причина, почему мы не соблюдаем постов: это — презорство наше, т.е. сознательное нежелание повиноваться уставам Матери-Церкви. Не хотим-де соблюдать то, что повелевает Церковь, да и только; не желаем, чтобы нас считали отсталыми от века людьми! Таким образом, мы грешим тем же, чем согрешили наши прародители в раю. Всего у них было довольно: только плоды одного дерева были воспрещены. И захотелось им вкусить этих плодов запрещенных. Вкусили — и потеряли рай. То же и ныне. Всего у нас довольно; были бы мы сыты той пищей, какая нам разрешена; так нет: «Не хотим стеснять себя: дай нам того, что запрещено, — хотим есть мясную пищу». Едим, и будет с нами то же, что с прародителями в раю, и не избегнем наказания, если не покаемся. Наши предки очень боялись нарушать уставы Церкви; они говорили: Той земле не устоять, где начнут обычаи ломать. Не ломали они обычаев о посте, о хождении в церковь, о ежегодном говении, и сохранили землю Русскую среди многих невзгод. А в наше время все стало ломаться. Страшно за землю Русскую, если нечестие возьмет перевес над благочестием! Страшно за молодое поколение! Что мы ему передадим? Какие добрые и святые обычаи? Мы получили от предков много доброго, а сами что оставим детям нашим? Оставим ли это пренебрежение уставов Церкви, нарушение постов, леность к посещению церковных богослужений, нерадение об исполнении христианского долга исповеди и св.причащения, и нарушение святости брачных союзов? Молодое поколение, унаследуя от нас нравственную порчу, передаст ее последующим поколениям, да еще прибавит и своих пороков. Таким образом, мы сделаемся виновниками развращения будущих поколений. Какой ответ дадим на Суде Божием за себя и за них?
От жителей городов стали заимствовать недобрые примеры обитатели наших сел и деревень. Уже и у них нередко дни воскресные не почитаются; в праздники питейные заведения открыты; пьяные бродят по улицам; пьянство иногда начинается до литургии; посты не всегда и не везде соблюдаются; страсть к вину и к другим одуряющим голову средствам, к разного рода азартным играм между молодым поколением год от году увеличивается. Ныне не редкость видеть женщин, сбросивших с себя стыдливость, свойственную женщинам старых времен. На улице и среди базара ныне можно встретить женщину курящую, а в домах — сидящую за карточным столом. Не говорите: что же здесь дурного? Какой грех в табаке или картах? Здесь дело не в курении этой травы, которая, как создание Божие, осквернить человека не может, грех не в картах, которые сами по себе могут быть невинными. Но грех сперва в соблазне, производимом неприличием, неуместностью дела, несвоевременностью его; затем грех — в пристрастии к чему бы то ни было. Пристрастие к одному повлечет за собой пристрастие к другому; от курения табака молодой человек переходит к вину; от одной рюмки вина — к пьянству; от вина — к картам и другим страстным играм; отсюда — к праздности, к воровству, к разбою; а отсюда дорога к тюрьме. Потеря стыдливости, свойственной женщине, выражающаяся в нарушении приличия на улице или на рынке, легко приводит к бесстыдству в больших размерах. Отсутствие стыда в женщинах служит верным признаком упадка народной нравственности; а упадок народной нравственности ведет к постепенному разрушению и падению государственной жизни народа. То же можно сказать о нарушении обычаев, установленных Церковью, — уставов о постах, заповеди о почитании воскресных и праздничных дней. И здесь то же: грех не в пище, которая, как создание Божие — добро, но грех в нарушении заповеди о почитании святых дней.
Мы, приближающиеся к новому столетию, ужели стоим уже на наклонной плоскости, чтобы катиться по ней вниз невозвратно? Мы, дети девятнадцатого века, ужели зашли так далеко в пренебрежении к старым добрым и святым обычаям, что и двадцатый век не даст нам или потомкам нашим возврата к этим добрым обычаям? Ужели для ревнителей благочестия потеряна надежда когда-либо видеть передовых людей нашего христианского общества живущими одною жизнью с простым, но добрым и, в большинстве своем, набожным народом, с его храмами, с его постами, с его святой стариной?
Что принесет нам новое столетие? Ужели оно будет для нас тем роковым временем, когда число отступников превзойдет число верных чад Церкви; когда нечестие наполнит наши города, наши домы, рынки, государственные и общественные учреждения, а благочестие останется достоянием сел и деревень; — в городах же оно будет находить себе место только в запустелых храмах? Мы, может быть, сильно сгустили краски картины возможной будущей нашей общественной жизни. Поэтому поспешим пригласить вас обратить взор ваш на светлую сторону настоящего. С нами Христос, Свет мира: с нами Церковь православная, носительница истины; с нами обетование Христа, Царя царствующих, пребудет в Церкви Своей до скончания века. С нами Цари православные, единодержавные и самодержавные, как сила, сдерживающая нечестие. Есть еще на Руси Много доброго, честного, святого. Есть не мало и такого добра, которого прежде не было. Нельзя не заметить, что ныне и нравы стали мягче. О так называемом «шемякинском суде» остались только предания. Рабства ныне нет: всем дышится свободнее. Храмы Божии не пусты; они строятся с усердием, достойным старых времен. Благочестивейшие Цари и сановники именитые стоят во главе храмоздателей. Забота о просвещении народа чрез грамоту, в союзе с Церковью, занимает одно из первых мест среди церковных и государственных забот. Благочестие еще не иссякло, особенно среди простых людей. Есть оно и в высших слоях общества, но оно там не так ясно обнаруживается, как у простого народа, у которого оно видно во всех делах, словах, мыслях и желаниях, хотя и с некоторыми исключениями. Нужно только печальникам о благе народном опасаться, чтобы на это незасеянное поле народной простоты спящим нам враг не насеял плевел прежде, нежели мы успеем посеять пшеницу.
Да помнят идущие впереди других, что за ними идет великая толпа, именуемая народом, что она пойдет туда, куда ее поведут. Так пусть ведут ее тем путем, которым русский парод пришел к величию среди народов земли. А этот путь есть: вера в Бога, сыновняя покорность Церкви, беспредельная преданность Царю Православному, Самодержавному и беззаветная любовь к родине святой.
Сии заветы потщимся перенести в новое столетие, чтобы передать их нашим потомкам.
Новое время исчисления лет для христианских народов началось евангельским призывом к покаянию: начнем покаянием и мы, стоящие в преддверии нового столетия.
| Лицемеры! Лице земли и неба распознавать умеете, как же времени сего не узнаете? Зачем же вы и по самим себе не судите, чему быть должно? (Лк.12:56-57) |
Это — слова Господа фарисеям, желавшим от Него видеть знамение с неба. Вероятно, многие и из нас, вступая в новый год, желали бы знать, что принесет нам этот новый год, — горе или радость? А некоторые, быть может, ищут знамения чрез ворожбу и гадания, желая знать судьбу свою? Напрасный труд! Ворожба и гадания — занятия греховные. Не лучше ли и нам, по совету Спасителя, данному фарисеям, судить по самим себе, чему быть должно? Чего мы заслуживаем: гнева или милости от Бога? Вот, нам даже как бы дается и знамение с неба, указывающее, что ожидает нас в настоящем году. Новый год начинается как бы недобрым предзнаменованием. Сегодня утром ожидается солнечное затмение. Хотя таковые затмения совершаются ежегодно в разных странах света и происходят от причин естественных (вследствие закрытия солнца или части его луной); тем не менее это событие как бы невольно вызывает вопрос: не предзнаменует ли оно какого-либо бедствия в мире политическом или зла в области духовно-нравственной? Сам Спаситель указывал на помрачение солнца и затмение луны, как на предвестники страшных событий, при кончине мира. Если в настоящий день затмение солнца не будет знамением для общих мировых событий, то не указывает ли оно на печальные события, имеющие совершиться в нашем, теперь злополучном, отечестве? Ведь между мирами духовным и материальным существует некое соответствие, и между нравственным и физическим злом существует какая-то связь.
Как в мире материальном есть дни светлые и тихие, так и в жизни народов и отдельных людей бывают дни светлые и радостные. Как в природе бывают громы и молнии, буря и ненастье, так и в жизни людей и народов бывают годины страшных событий, переворотов, бедствий, времена умственного омрачения и нравственного развращения. Что для видимого мира — солнце, то для нравственного мира — Бог. От солнца изливается свет на всю землю, и от Солнца правды, Христа, воссиявает свет на людей, сидящих во тьме и тени смертной. От солнца луна заимствует свой свет и заменяет собою свет солнца в ночную пору. А в духовном мире для людей темных просвещающим светом служат науки и знания. Но науки и знания светят не своим светом, а божественным. Ибо и разум, как способность познавательная, — от Бога, и законы мировые, как предметы познания, так же от Бога.
Но бывает иногда, что и солнце омрачается, и луна не дает обычного света. Это бывает тогда, когда луна станет между солнцем и землей. Она тогда заграждает собою свет солнечный и сама не дает света, потому что бывает обращена к земле темной стороной своей, неосвещаемой солнцем, и вот — настает на земле среди дня тьма. То же бывает и в духовно-нравственном мире. Ум человеческий, долженствующий получать свет от Бога, иногда отвращается от Бога, вследствие чего науки и знания закрывают собою Бога, не пропускают к людям божественного света, да и сами, омрачаемые тьмою заблуждений, вследствие отпадения от Бога, не дают людям истинного просвещения, и наступает в мире нравственном тьма, какая бывает во время солнечного затмения.
Впрочем, и без таких знамений, какие даются иногда с неба, люди, по самим себе, по своему нравственному состоянию, по опытам прежних лет своей жизни или по наблюдениям людей прежних времен, могут узнавать, чего можно ожидать — счастья или несчастья? Так, отпадение от Бога, крайний упадок нравственности — во всех народах сопровождались падением царств и гибелью народов. Когда пали Ниневия, Вавилон, Ассирия? Не тогда ли, когда цари их дерзко восставали против истинного Бога или когда народы их впадали в крайнее нечестие? Когда началось падение Рима и Византии? Не тогда ли, когда нечестие и развращение достигли крайних пределов? Не за то ли пала Иудея, что она не узнала дней посещения Божия? Не за пророкоубийство ли, а наипаче не за христоубийство ли народ иудейский сделался скитальцем всей земли, притом скитальцем неспокойным, и за это всюду преследуемым, презираемым и утесняемым?
Чего ждать и нам теперь, как не бедствий, если только не полного разрушения, — за то, что мы оставили благочестие первых христиан и наших предков и пошли путем тех народов, которые наказаны были за нечестие?
Рим пал за то, что цари и правители его восстали на брань с Христом, пролили реки крови мученической. Награбленное у народов имущество развратило жителей городов: они предались неге и разврату, вследствие роскоши. Простой народ перестал трудиться, Требуя от правительства хлеба и зрелищ. Не совершается ли нечто подобное теперь в нашей стране? В верхних слоях — отпадение от веры, от Бога, крайнее пренебрежение к уставам Церкви и добрым заветам старины. Взгляните в наши храмы в праздничные дни: кем они наполняются тогда? Не простым ли только народом или людьми. находящимися в услужении господ? Не замечается ли тогда почти полное отсутствие тех, кто состоит на службе государственной или, состоя во главе общественных учреждений, содержится на средства государства или общества? Кем наполнены в это время дома увеселений? Не этими ли последними людьми? Посмотрите на среднее сословие — торговое, не заменена ли там религия Христа поклонением богу Маммоне, или золотому тельцу, за малыми исключениями; и эти исключения можно найти разве только в старых купеческих семьях.
Нравственная зараза от верхних и средних слоев стала переходить и на нижние. В городах рабочий класс недельный заработок свой, также за малым исключением, пропивает. Праздничные дни для него стали не тем, чем были в старину, — не днями служения Богу, а временем разгула и разврата. Учащаяся молодежь возбуждает в родителях и воспитателях горе и слезы, в посторонних наблюдателях — самые безотрадные думы. Наконец, и в деревнях народ начинает портиться: вино губит его. За пьянством следует разврат. Мнимые радетели и освободители народа освобождают его прежде всего от уз закона нравственного, посевая смуту, безбожие и противление богоучрежденной власти. Даже та евангельская соль, которая должна бы осолять и предохранять христианское общество от нравственного гниения, как бы также начинает терять свою силу.
По всем этим признакам можно судить, что ожидает нашу страну в будущем, если не случится отрезвления, если не пошлет нам Господь дух сокрушения, дух покаяния и решимости всем и каждому исправить свою жизнь.
Братие-христиане! Дорогие соотечественники! Пробудимся от мрачного сна греховного, покаемся! Дружно восстанем на борьбу с врагами! Первый же враг наш — грех наш; начнем с ним борьбу прежде всего: пьяница пусть борется с пьянством, развратник — с развратом, ленивый — с духом уныния, гордый — с гордыней, безбожник пусть возвратится к Создавшему и Искупившему его.
Одолевши этого внутреннего врага, мы, с помощью Божьей, легко победим и внешних врагов; утихнет смута, восстановится к нам доверие и уважение соседних народов, и побегут от победоносных воинств наших внешние враги, хотящие теперь ополчиться на нас. Начнем новое лето общим покаянием. Когда увидим затмение солнца, вспомним и о Солнце правды, свет Которого начинает скрываться от нас, ибо мы отвратились от Него, и воспоем в сердцах наших покаянную песнь: «Вскую (почто) мя отринул еси от лица Твоего, Свете назаходимый, и покрыла мя чуждая тьма, окаянного. Но обрати мя и к свету заповедей Твоих стопы моя направи, молюся».
Поминай последняя твоя и во веки не согрешиши (Сир.7:39) |
В прошедшем году, в полунощный час этого дня, в этом храме, при таковом же стечении верующих, поставивши в начало нашей беседы пророческое изречение: Помянух дни древния и поучихся (Пс.142), мы вспоминали события, совершившиеся в нашем городе, в нашем отечестве и в нашей Святой Православной Церкви.
Не много мы нашли тогда утешительного или поучительного в событиях истекшего года. Оказалось тогда немало недочетов в городской нашей жизни. Так, между прочим, мы нашли тогда, что верхние слои общества остались чуждыми для Церкви, в храмах всегда замечалось их отсутствие. Отсутствовали также в церквах наших торговые и ремесленные классы. К сожалению, не то же ли видим и ныне: отсутствие в храмах верхних и средних слоев нашего общества; одни из них предаются веселью в театрах или семейных кружках; другие, во время отдыха, пропивают и прогуливают приобретенное недельным трудом. В общественной и государственной жизни нашего отечества мы также тогда мало нашли отрадного: народное представительство не дало стране успокоения. А если мы и теперь оглянемся на истекший год, то так же увидим, что оно все еще возбуждает опасения за способность его в настоящем составе водворить в стране мир и порядок. Некоторые члены этого представительства как бы написали на своем знамени: дальше от мира и порядка, долой и то, чем охраняются условия народного благополучия! Для них чем хуже, тем лучше. Крамольные мятежи, грабежи, убийства далеко не прекратились. Наш город в этом отношении не был исключением. Злодейское убийство, или, вернее, — отцеубийство, слишком свежо сохранилось в памяти нашей. Что касается состояния нашей Православной Церкви, то, тревожное в третьем году, оно еще печальнее было в истекшем. Уже слышится хула на Господа и Христа Его. Церковь и ее служители стали как бы мишенью, в которую стреляют враги ее со всех сторон. Еще прискорбнее становится, когда видишь и слышишь, что в служителей Церкви начинают стрелять даже мнимые сыны ее, в уверенности, конечно, что, смеясь, подобно Хаму, над наготой отца своего, они тем служат Богу. Итак, мало утешительного, немного поучительного дает состояние нашего города, нашего отечества и нашей Православной Церкви за минувший год.
Теперь перенесем наш взор с прошлого на будущее. Что ожидает в будущем нашу Церковь, наше отечество? Наконец, участь каждого из нас? За Церковь мы не боимся: она имеет великие обетования Учредителя, и Спасителя, и Руководителя ее. Не только враги видимые, но и невидимые — врата адова — не одолеют ее. Церковь гонима, но несокрушима; как прежде, так и теперь, так и в будущее время. Повторятся, быть может, и времена мученичества, но Церковь пребудет неодолимою: гонение и мучение могут обновить ее и дать ей лучшее убранство. Что касается нашего отечества, то благополучие его стоит в зависимости от того, устоит ли оно на тех основах, на которых создалась, росла, укреплялась и достигла своего величия русская земля. Эти основы составляют православие веры, самодержавие Царя и неделимость земли и народа русского.
Горе земле русской, если она снята будет или сама сойдет с этих основ! Горе русскому народу, если он потеряет свое православие! Горе России, если она не сохранит самодержавие своего Царя! Горе земле русской, если она перестанет называться и быть русскою!
Теперь вспомним о том, что ожидает в будущем каждого из нас. Вспомнить об этом нас учит Слово Божие: Поминай последняя твоя, и не согрешиши. Это последнее наше есть смерть, за смертью Суд, после Суда ад или рай. Вступая в новый год, вспомним о смертном часе: не последний ли для нас этот год, или, даже, этот час? Многие ли из нас, здесь присутствующих, думают, что этот год, быть может, последний в нашей жизни? Ведь так же не думали об этом и те наши знакомые и родные, которых мы недавно схоронили. Были они, и вот не стало их, пройдет год, два, и станут забывать о них самые близкие и друзья их. То же будет и с нами, и никто не избежит этой участи. Из всех истин самая достоверная та, что мы умрем. Из области неизвестного едва ли не самое неизвестное для нас есть тот день и час, когда мы должны будем умирать. Что же ожидает нас после смерти? После смерти Суд над нами, а после Суда ад или рай. Третьего места нет. Итак, нас ждет смерть, Суд, рай или ад. Помни это, христианин, и не согрешишь. Память смерти побудит тебя бояться греха; не будет грехов, не будешь осужден за грехи; избегнувши осуждения, избегнешь ада; избегнувший ада станет наследник райского блаженства, которое да дарует всем нам Господь по Своей неизреченной милости, отечеству же нашему — мир и утверждение, Церкви Православной — непоколебимое стояние, граду нашему — во всем добром преуспеяние, а всем православным христианам — мир, здравие и спасение.
Слава Богу, даровавшему нам дожить до этого 12-го года настоящего столетия. Двенадцатый год прошлого столетия для России был знаменательным годом — годом нашествия на Россию галлов и с ними дванадесяти языков. Но Господь спас тогда землю Русскую. Александр Благословенный, победивший непобедимого, каковым считали тогда Наполеона, не только спас Россию от позора, но дал и вселенной мир. Что-то даст Бог нам, нашей родине в наступающий 12-ый год? А ведь и ныне собирается на нас грозное ополчение. Не с огнем и мечем хочет идти на нас эта рать, а с оружием смуты, с проповедью лжи и развращения. Не землю хотят они отнять у нас, а нашу душу, нашу веру православную. Они хотят дать нам новую веру, которая не от Христа и не от Апостолов, не от отцов и вселенских соборов, а от человеков, исказивших Христово учение, отвергших апостольское и отеческое предание. Мы говорим о сектантах. Печать принесла известие, что там, где-то за океаном, было собрание представителей баптистов всех стран. — Баптисты то же, что перекрещенцы. Они положили на совещании своем напустить на русский православный народ армию проповедников своего лжеучения и сделать с русским народом то же, что некогда сделали последователи Лютера с некоторыми западными народами, т.е. ввести в России реформацию, или перемену веры.
Особенное внимание они хотят обратить на нашу Сибирь. И они уже действуют здесь небезуспешно, пользуясь простотой нашего народа. Они уже стали отторгать от православия некоторых русских людей, особенно переселенцев. Начиная свои проповеди порицанием нашей веры, наших пастырей, нашего народа и потом восхваляя все свое, они обольщают простые сердца. Опасность грозит немалая. Если когда, то теперь наипаче нам нужно быть осторожными, быть готовыми отразить врага подобно тому, как с помощью Божьей русский народ отразил врага в 1812 году.
Что же нам делать? — Нам нужно объединиться, как объединяются против нас враги Церкви и нашей родины. Нам нужно плотнее стать друг к другу. Объединиться, чтобы утвердить друг друга в вере, поощрять друг друга в добрых делах, в добрых правилах жизни. Мы все стали больны душой, больны нашими дурными привычками, больны нашими нравами.
Объединимся и будем врачевать, исправлять друг друга. Возвратимся к старым добрым временам. Возвратимся к Церкви. Весь внешний быт наш освятим христианским церковным духом. Оживим нашу приходскую жизнь, привлекая к ней всех числящихся прихожанами Церкви, но не живущих в Церкви. Пусть объединятся около приходского пастыря сперва хотя бы два или три человека. Эти привлекут еще столько же; пусть постепенно растет эта дружина, пока все прихожане станут действительными, живыми членами прихода. Тогда воскреснет древняя приходская жизнь, с ее взаимопомощью, с ее самоисправлением, с ее добрыми нравами.
Объединимся около матери нашей — земли Русской, твердо оберегая древние устои ее: православие веры, самодержавие Царя и единство народной жизни.
«Бойся Царя и Бога — и будет тебе повсюду дорога», — таков завет русской старины. «Бойся, сын мой, Господа и царя; с мятежниками не сообщайся» (Притч.24:21). Так повелевает нам и мудрость израильского мудреца.
Да воскреснет Бог и расточатся врази Его! Да оживет древняя Святая Русь и побегут от лица ее ненавидящие ее, да исчезнут они с лица земли Русской, как исчезает дым! Как тает воск от огня, так да погибнут грешники — мятежники земли, а праведные — сыны Церкви, истинные дети земли — да возвеселятся пред Богом! Наше знамя, наша хоругвь — вера православная, Царь самодержавный и Русь единая, нераздельная. Умрем за это знамя, за эту хоругвь, но никому не отдадим их! В этом да поможет нам Бог!
Помолимся, чтобы Господь благословил настоящее лето благости Своея, чтобы сохранил землю Русскую от врагов видимых и невидимых, чтобы сохранил наши грады и веси, и сей град от всякого бедствия, и всему царству Русскому да дарует мир и безмятежие, непоколебимое пребывание в вере, преданность Царю и хранение заветов русской старины.
