Нынешний день, братие, память св.апостола Иоанна Богослова, наш праздник с вами по преимуществу, праздник богословский. Вот почему и собираться сюда в храм для молитвы мы должны ныне с особым настроением, с сердцем открытым и душой готовой к восприятию того духовного богатства, носителем которого является св.апостол Иоанн Богослов. Ибо, если наш союз с вами, возлюбленные юноши, здесь в стенах этого заведения есть союз по преимуществу священный, союз богопознания и богословствования, то скажите, кто может более укрепить этот наш союз и сделать его плодотворным и научить нас, как не тот, кто сам был по преимуществу богословом и созерцателем тайн Божиих. Мы справедливо удивляемся высоте богословских созерцаний апостола, поражаемся и недоумеваем пред теми тайнами, которые он открыл нам в Апокалипсисе, но кажется, всего менее задумываемся над тем путём, который указывает нам великий апостол к богопознанию.
Есть одна особенная черта в характере и нравственном облике ап.Иоанна Богослова, особенно назидательная для нас и примечательная: разумеем ту нежную, чистую и пламенную любовь к Господу, которая ещё при жизни Господа сделала апостола Его наперсником и потом сделалась как бы исключительной его жизненной атмосферой, в которую он желал вовлечь всех людей.
Ибо стоит раскрыть любую страницу его писаний, как увидим или призыв им людей к любви Бога и друг друга, или раскрытие любви Божией к людям. И стоит опять только вникнуть в смысл этого призыва апостола к любви, как ясно будет, что в этой-то общей взаимной любви людей и в любви к Богу апостол полагает и истинную жизнь, и истинное ведение, и созерцание Бога.
Бог любы есть, — говорит апостол, — и пребываяй в любви в Боге пребывает и Бог в нём пребывает (1 Ин. 4:16); и кто любит Бога, тот знает Бога (1 Ин. 4:8), а любит Бога тот, кто заповеди Его соблюдает (1 Ин. 5:3). Вот заветы апостола-богослова! И если поэтому мы искренно желаем осуществить цели нашего союза, искренно желаем достичь богопознания, то, послушные словам апостола-богослова, должны идти к этой высокой цели не иным каким-либо путём, как только путём нравственного развития, путём единения с Богом через горячую любовь к Нему и к тем, кто носит на себе Его образ. Этот путь не новый и не исключительный. Им шли все те, которые ещё и доселе служат для нас образцом богословствования и пособием в познании бесконечного.
Вот что говорит один из великих христианских богословов св.Григорий Богослов: «Если хочешь быть богословом и достойным божественного, соблюдай законы, божественными заповедями иди к высокой цели, потому что, деяние есть восхождение в созерцание». Здесь, как видим, указывается то же начало и тот же путь к богопознанию, какой указывается и апостолом. И почему же в самом деле великие отцы Церкви и мужи высокой духовной жизни поражают нас глубиной богословствования, необыкновенной ясностью в уразумении тайн откровения и смысла Слова Божия, не потому ли именно, что их личная жизнь шла по тем законам, которые раскрыты в Слове Божием и что они через нравственную чистоту достигали теснейшего общения с Богом, приобщались к вечному царству истины и созерцали её как бы лицом к лицу.
Ведь если бы и мы смотрели на Слово Божие не как на совокупность истин, открытых в интересах человеческой любознательности, а как на откровение высших истин богоподобной жизни, как на откровение законов нравственного миропорядка, то само собой понятно, что и усвоение и уразумение этих истин совершалось бы иным путём, чем это бывает обычно. Ведь не тайна для каждого из нас, что когда мы начинаем вникать глубже в смысл слов Св.Писания, то эти наши попытки остаются почти совершенно напрасными и как бы какое-то покрывало мешает нам чистыми очами уразуметь сокровенный смысл Писаний. И это, конечно, потому что закон (Божий) духовен, а человек плотян, продан под грех и никогда, конечно, человек, живущий по закону плоти, не может уразуметь законов духовной жизни, жизни богоподобной, ибо, чтобы знать эти законы и постигать тайны этой духовной жизни, нужно приблизиться к ним в самой жизни и опытно познать их. Не замечали ли вы сами, как в минуты искренней и горячей молитвы, в момент особенного духовного подъёма и Слова Св.Писания, и слова молитвы, и церковных песнопений получают как бы особенный какой-то смысл — высший и духовный, как будто мы сами переживаем то самое, что говорится в этих молитвах. Вот эти-то моменты духовного подъёма и вводят нас в истинное уразумение духовных тайн, потому, конечно, что мы делаемся ближе к Богу, отрешаемся от мира греховного и духом своим приобщаемся к высшему духовному миру истины.
Отсюда наша прямая и святая обязанность состоит в том, чтобы сделать это духовное настроение и как бы ближайшее общение с Богом, насколько возможно, постоянным. Много, конечно, здесь потребуется труда и усилий, много борьбы с теми греховными настроениями, которые как бы цепями сковали нашу душу и ослепили ум и сердце.
Но зато по мере того, как будет обновляться наш внутренний человек, по мере того, как мы в личной жизни будем проводить те законы жизни божественной, которые открыты нам в Слове Божием, будет обновляться и наш взгляд на Слово Божие и тайны откровения. Слова как бы оживут и одухотворятся и мы будем слышать в них те не неведомые для нас тайны, а живые и очевидные истины, ибо они будут находить отзвук в нашем сердце, в нашем внутреннем опыте, который слагается по тем же законам высшей духовной жизни, о которых говорит Слово Божие.
Может быть, вы спросите, какой же это закон, который одинаково выражается в Слове Божием и который один только может вести к уразумению Слова Божия. Это закон любви, которая составляет по апостолу закон жизни божественной и должна быть законом жизни человеческой. Ведь если любовь должна быть понимаема в смысле полнейшего единения всех людей между собой и с Богом в мыслях, желаниях и настроениях, то само собой понятно, что эта любовь может явиться неиссякаемым источником к познанию той высшей божественной жизни, к которой она приводит человека. Не потому ли именно и ап.Иоанн созерцал дивные тайны, что любовь, которой он пламенел к Богу и которая ввела его в ближайшее общение с Богом, открыла ему через это общение все тайны бытия. Итак, братие, прямая и ближайшая задача наша в видах достижения нами той высокой цели, во имя которой мы собрались, сводится к выработке в себе путём нравственного развития, путём борьбы со страстями, той любви, которая одна способна приблизить нас к Богу и открыть нам тайны богословия. Не будем думать, что в этом высоком деле достаточно одной дисциплины ума, одного словесного красноречия, а всё остальное, т.е. самое уразумение истины и святые плоды её придут сами собой. Не потому ли эта высокая истина остаётся бесплодной и в нас самих и делает нас бессильными в приведении к ней других, что мы не знаем истины, а только говорим о ней, что мы не опознали опытно всю её жизненную силу и других тешим только красноречием. Ведь не тот проповедник истины поведёт людей за собой, который выработал в себе только искусство хорошо говорить, а только тот, кто сам живёт этой истиной и убеждён в ней, ибо только в искреннем убеждении кроется какая-то особая сила, которая способна тронуть самое грубое сердце. Вот почему ещё и один из древних пророков весьма кратко, но ясно начертал тот же самый путь к богопознанию, который указал и апостол, когда сказал: Сейте у себя праведность, жните надежду жизни, засветите у себя светильник знания (Ос. 10:12). Нужно нам сначала сеять правду, т.е. распространять деятельное совершенство делами правды, потом нужно пожинать надежду жизни, т.е. изгнанием страстей собирать плоды добродетелей и только тогда-то у нас засветится светильник знания.
