Ныне свое христиански скромное слово дерзаю начать воспоминанием поучения святочтимого отца и учителя Церкви. Он, вступив на священный амвон, чтобы проповедовать предстоящему народу слово Евангелия, заключенное в притче, сказал:
Вы, слушающие меня, согласитесь, что подобный предмет, как притча Христова, сам за себя говорит — как по его величию, так, равно, и по его современности.
Приступаю к нему со страхом, опасаясь за эти прочные основы нашей веры прикосновением моего недостоинства. Тем не менее приступаю к нему с радостью. Говорить о Тебе, только о Тебе, о Твоих св.апостолах, наш возлюбленный Учитель! И следуя по пути, Самим Тобою избранному, выказывать Твою славу — не забьется ли при этом сердце, Тебя любящее и которому Ты столько благодетельствовал!
Вы, братия, присоедините свои усилия к нашим, вы поддержите нас глубоким, сочувственным вниманием, которое так мощно содействует успехам назидания в благочестии. Но прежде всего испросим вместе и для вас, и для себя помощи Св.Духа, указующего нашим сердцам смиренно иметь приют в слове Иисуса Христа, подобно бедствующей ладье, входящей на безопасный берег после бури.
Обстановка, при которой Иисусом Христом была произнесена восьмая притча, — красиво раскинувшаяся местность зеленой Израильской равнины. Вблизи ее — величественная гора Фавор, до середины покрытая великорослыми дубами и фисташковыми деревьями. Невдалеке — Тивериадское озеро. С его берегов открываются дивные виды на Ливан и Антиливан, Кармил и целый ряд холмов и крутых скалистых предгорий цепи Галаадских гор.
К северу — деревенька Назарет с ее восточными жилищами, и в числе последних — дом плотника Иосифа, где наш Спаситель, будучи Богомладенцем, на коленях у Пресвятой Марии воспринимал первые сведения о Боге Авраама, об истории Израиля и во дни отрочества в мастерской Иосифа знакомился с орудиями столярного ремесла. А за Назаретом — Иерусалим, всеславный, святой город.
Эта досточтимая местность, освященная столь торжественными событиями, очень явственно очерчена в книге «Толковое Евангелие» епископа Михаила. В этой книге все любознательные и грамотные могут найти, если пожелают, и обстоятельное объяснение всего Божественного Евангелия, а в частности, и притчи, давшей нам ныне повод беседовать с вами.
Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? (Мф.18:21).
Святой ап.Петр отличался живым, полным вдохновения и любящей искренности характером. Этот благородный искатель, жаждущий истины, взор которого, подобно орлиному, силится проникнуть сквозь тучи, чтобы прямо смотреть на солнце, — Петр осмелился предложить смущавший его вопрос, на который не могла дать удовлетворительный ответ душа апостола. Вследствие этого он решился благоговейно спросить Учителя: «Если часто будет согрешать и раскаиваться ближний наш, то всякий ли раз прощать его или сколько раз прощать?»
Иудейские книжники и учители разрешили это недоумение несогласно. Самые суровые из них отказывали в прощении, говоря: Око за око, зуб за зуб (Исх.21:24). Более склонные к снисхождению и братству говорили: «Человека, согрешившего против ближнего, прощают раз». Другие говорили: «Два раза нужно простить». Третьи: «Согрешившего человека можно простить три раза, но в четвертый раз не прощают». Апостол Петр более чем удваивает это раввинское число раз и, думая показаться великодушнейшим, спрашивает, довольно ли будет во имя справедливости и любви отказаться от всякого отмщения или законного взыскания, простить обидевшему семь раз.
Но послушайте, как любвеобилен Господь в Своих законах, правилах и предписаниях! Моисей начертал закон в десяти заповедях и объяснил его в пяти книгах. Пророки, разновременно являвшиеся для научения народа в исполнении закона, написали многие книги. И это многое, хорошо, осмысленно написанное, давало случай к разным толкованиям законников. Спаситель принял благосклонно вопрос ап.Петра и семью словами произнес верное и беспристрастное постановление, как соблюсти чистые христианские чувства в отношении раскаявшихся ближних наших. Ближних мы должны любить, как самих себя.
Иисус говорит Петру: Не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз (Мф.18:22). Число это указано здесь неопределенно. И Им указано, что сколько бы раз ни согрешал против нас тот или другой человек, если он раскаивается, мы должны предать все, что произошло, все неприятное прошлое полному забвению.
Слова Иисуса Христа глубоко запечатлелись в душе учеников, отдавших свою жизнь труженичеству мысли. Они приняли мысль Спасителя, т.е. что любовь человека к человеку не измеряется ни числом, ни количеством, ни временем, ни пространством, ни племенным сходством, ни кровным родством — словом, нет для любящей души меры. Чтобы осветить эту истину и внедрить ее в души Своих последователей, Спаситель наш сказал притчу о немилосердном рабе.
Спаситель предложил в притче истину, истекающую прямо из источника Света Истинного, безразлично проливающую свет в самые простые умы, как и в высокообразованные; истину, которая не столько изучается как наука, сколько принимается как откровение. Но тем не менее эта истина — единственная, краеугольная, верховная истина; та, какой тщетно искали мудрецы и которая без Него никогда не зашла бы в сердце человеческое.
Царствие небесное подобно царю, захотевшему сосчитаться со своими рабами. Когда начал он сводить счеты, приведен был к нему некто, должный ему десять тысяч талантов. Но так как этот должник не имел чем заплатить, то государь приказал продать его жену, детей и все, что он имел. Узнав об этом, раб пал к ногам государя, говоря: «Потерпи на мне, я все заплачу тебе!» Государь умилосердился над рабом тем, отпустил его и простил ему долг.
Но раб, вышедши от государя, нашел одного из своих товарищей, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: «Отдай мне то, что ты должен». Тогда товарищ пал к ногам его и со слезами говорил ему: «Потерпи на мне, я все тебе отдам». Но тот не согласился ждать и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.
Знакомые, видев происшедшее, вознегодовали и передали государю своему все, как было. Тогда государь снова призывает своего должника и говорит: «Злой раб! Весь долг твой простил я тебе по твоей просьбе. Не надлежало ли и тебе помиловать своего товарища?» И, разгневавшись, отдал его истязателям до того времени, пока он не отдаст ему долга (см. Мф.18:23-34).
Царство небесное подобно царю (Мф.18:23).
Что же это за царство небесное? Выражения «царство небесное, царство Божие, царство Христово» часто встречаются в Евангелиях и Посланиях св.апостолов. Они означают царство благодати на земле, в нашей Церкви христианской, и царство славы на небесах; первое — как начало, второе — как полное совершение и окончание его.
В Ветхом Завете о царстве небесном предсказывали многократно пророки, в особенности же Исайя, Иеремия и Даниил. Но еврейские книжники в дни проповеди Спасителя нашего на земле извратили понятие об этом духовном царстве. В храме, синагогах и училищах они придумали учить, что явится среди иудеев Царь в качестве завоевателя вселенной, что с Его явлением воскреснут все умершие от начала мира и до сего дня. Будет суд, причем враги иудеев будут истреблены, а они — евреи — будут царствовать над всей вселенной. Все другие народы будут рабы, а каждый еврей будет счастлив своей безграничной властью, силой, бессмертием.
Спаситель наш в простом учении, а всего более в притчах обличал лживость, грубость, чувственность таких понятий о царствии небесном. По учению Иисуса Христа, царство небесное есть то обетованное жилище, где все святые и праведные, гонимые правды ради, нищие духом наслаждаются неизреченным блаженством как должным воздаянием за их труженичество, подвиги, добрый, благодушный образ жизни на земле. Царство небесное на земле есть устроение Церкви; ее Царь — Христос, а члены — все верующие в Него.
Итак, в царстве небесном, по учению Иисуса Христа, бывает в отношении людей нечто подобное тому, что случилось с царем, который захотел сосчитаться со своими рабами. Господь действует в отношении нас так же, как некоторый царь относился к своим подданным.
Этот царь, по словам притчи, вознамерился сосчитаться с рабами своими (славянский текст: иже восхоте стязатися о словеси с рабы своими). Этот царь изображается заимодавцем, который с радостью ссужал подданным в известном количестве денежные суммы — одним больше, другим меньше и на условный срок.
Люди — должники пред Богом. В существе каждый человек есть ни более, ни менее, по слову апостольскому, как горсть земной пыли. И все, что имеют люди, исходит от Того, у Кого всегда даяние благое и дар совершенный.
Полнота Божественной любви к людям неизмерима. Всем, жизнью души и тела обязанный человек должен бы платить Господу исполнением Его воли. Он хочет, чтобы человек был храмом Божиим, носил рай в душе своей — словом, имел всевозможное счастие. Чувствуете, какой Он Заимодавец, какой Он Благодетель! Какое поистине отеческое требование от должников! Одни, добродетельные, менее должны; другие — более, но должны все без исключения — от царя и вельможи до бездомного скитальца в убогой хижине, до несчастной беспокровной вдовы с сиротами. Все должны Ему, своему Небесному Учителю, Благодетелю, Искупителю, Спасителю.
Царь захотел сосчитаться с рабами своими, т.е. потребовать от них уплаты долга. По учению св.учителей Церкви, это требование не минует никого из людей. Главным образом оно будет предъявлено на Страшном Суде Христовом, равно как и на частном суде, имеющем быть по смерти каждого человека, когда для человека начнется безлетняя вечность. Но оно — что поразительно — заявляется и при жизни человека здесь, на земле, в виде посылаемых ему Господом наказаний за нарушение Его святых заповедей неверием и нерадением о своем спасении.
Кто из нас не видал, как в прошедшие годы Господь, повелевающий, по милосердию Своему, солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф.5:45), во дни, когда Он хотел сосчитаться с рабами Своими, заключал небо, и делал оное над главами грешников медяным, а землю под ногами их как бы железной, и посылал на них скорбь и тесноту, недород, голод, лишения и бедствия. Никакая наука, никакое искусство не может заставить сиять солнце или велеть облакам дождем оросить землю. Эти опыты прошедшего должны внедрять в нас мысль о страхе Божием, подобно неимущим должникам пред правосудным Заимодавцем.
Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов (Мф.18:24). Вот начался час расчета. Заимодавец — и пред ним сошлись его должники. Их несчетная толпа. Здесь бедные, больные, бездомные сироты, неутешные вдовы. Ожесточенные души, бедные, измученные сердца дрожат под ветром испытания. В числе должников есть всякие личности: люди, вокруг которых обвились, как змеи, долги по неосторожности; стадо униженных, которым общество ближних предоставило выбор между грязью порока или грязью и лишениями материальными. В кругу несчастных должников есть жертвы самообольщения, притворства, поддельной невинности. Они вынуждаются сорвать все маски, снять перевязки, чтобы обнаружить язвы и раскрыть глубину сердец. Взор Заимодавца убивает, совесть мучит должников...
Однако Заимодавец не с тем окружил себя должниками, чтобы разорить их в конец. Нет, Он пришел и стал среди них, чтобы взыскать и спасти погибших. Он богат Своей милостью. Должники пред Господом! У Него есть средства загладить отвратительную жизнь грешников. У Него есть взамен вашего позорного одеяния риза оправдания, пред которой самые звезды нечисты. Будь грехи ваши красны как кровь, а совесть черна, как ад, — у Него есть чем сделать все в вас белым как снег и чистым, как небо в утренний час погожего весеннего дня.
Как добр, милостив заимодавец в притче Иисуса Христа — вот одно из свидетельств. Оказался пред лицом его страшный должник в количестве 10 000 талантов. Еврейский талант равнялся 3 000 сиклей. Сикль равнялся по нашему счету 60 коп. серебром, а 10 000 талантов — около 18 000 000 руб. серебром. Ну, словом, неоплатный должник: заплатить этой суммы он не мог. Сообразите, что и грешный человек, если станет пред лицом правды Божией, то он окажется неоплатным должником.
Этому небрежному должнику были указаны законы, угрожавшие наказанием за нарушение честного слова, за обман, за невнимание к общественным обязанностям. Статьи этого закона в Ветхом Завете были грозны. Для примера укажем следующие. В книге Левит написано: «Когда обедневший брат твой (т.е. иудей) будет продан тебе, то пусть до юбилейного года (т.е. семь лет) работает тебе, а тогда отойдет от тебя сам и дети его с ним» (Лев.25:39-41).
В книге Исход, гл.21:
Должника еврея, если купишь и как господин дашь ему жену, а она родит ему сынов или дочерей, то жена и дети его пусть останутся у господина его, а он на седьмой год выйдет один» (Исх.21:2-4). Но если раб скажет: «Люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю», то пусть господин его приведет его пред судей, и поставит его к двери или к косяку, и проколет ему господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно (Исх.21:5-6).
Когда услышал должник, что заимодавцу угодно было дать распоряжение о применении этих законов к нему, то ужаснулся ожидавшей его неминуемой участи. Все в жизни дорогое и милое утрачено. Несчастный не знал, что ему с собой делать. «Светоносный дух добродетели, Ангел-Хранитель, — учит св.Кирилл Иерусалимский, — вложил в душу несчастного благую мысль, которую он не замедлил осуществить. Он со смирением, в покаянии и слезах повергся пред господином и говорил: Государь, потерпи на мне, и все тебе уплачу» (Мф.18:26). Бедный должник в своей усиленной просьбе, чтобы склонить заимодавца к милости, дал обет, для исполнения невозможный. Однако в этой просьбе подавляющего бедствия слышатся тон, звуки смирения, страха Божия, раскаяния, надежды. Вопль этого должника напоминает слезную мольбу, отголосок стенаний совести кающегося грешника при выслушании определения, изреченного о его наказании.
Должник не уразумел заимодавца. По учению св.Златоуста, строгим повелением заимодавец только хотел устрашить и тем побудить его к покорности. На первую же просьбу должника заимодавец преклонился. Этот просил только отсрочки долга, а заимодавец, по своему милосердию, простил весь долг. Прекрасный образ Божия милосердия к людям. Мы видим Спасителя, жертвующего Себя людям, кающимся грешникам, под всеми видами отдающего Свое сочувствие, Свои добродетели, Свои силы, богатство Своего сердца и богатство Своей души. Пред несчастными людьми, уязвленными грехом, простирающими к Нему руки с воплем о милосердии, Он — открытый для всех Источник жизнерадостности, никогда не иссякающий, ибо Он всегда почерпает из такого же другого Источника, в Котором настолько благодати, что ее хватит, чтобы оросить ею весь мир.
В этом прощении мы видим образец трогательнейшего сострадания, пример самой искренней благотворительности — жалость, любовь к душам. Впрочем, такие вещи не доказываются, они принимаются чувством, и не может быть, чтобы не находили себе отголоска в ваших сердцах. Исключительную особенность представляет, так сказать, та печать неистощимости, безусловности, беспредельности, которою отмечено Его милосердие. Тогда как у нас с большим трудом добывается оно по каплям со дна сердца, у Него сосуд всегда полон, всегда переливается через края.
Можно было надеяться, что прощенный должник явится в общество обновленным, с неизреченною радостью в сердце, сладкой тишиной в душе, светлостью в уме, глубоким миром в совести, с утешением обуревавших дум и искушений, живейшим ощущением любви к Господу и умножением ревности и сил к труду, подвигам и добродетелям. «В действительности же вот что произошло, — повествует богомудрый евангелист, передавая слова Иисуса Христа в притче:
Раб же тот выйдя нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: «Отдай мне, что должен!» Сто динариев. Римский динарий стоил на наши деньги около 20 руб. — сумма совершенно ничтожная в сравнении с той, какую простил ему его заимодавец. Помните, он простил ему 18 000 000 руб. Теперь этот счастливец, увидав своего должника, который был ему товарищ, решился истязать его, применить к нему кару, допускаемую только языческим римским законом.
Бедный человек испугался, пал к ногам его, умолял его и говорил: «потерпи на мне, и все отдам тебе . Страждущий под тяжестью бедности и мщения, он падает к ногам равного себе, просит отсрочки времени для уплаты долга. Он надеется, что его товарищ отнесется к нему не с мечом римского языческого судьи, но по закону Божию. Закон Божий говорит, что ближний наш, т.е. всякий человек, есть брат наш; что его должно жалеть, любить, как самого себя.
Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга (Мф.18:30). Таким образом, неимущий человек оказался, говоря словом Спасителя, произнесенным в другой раз к смиренным, бездомным, беззащитным Своим ученикам, «овцой посреди волков» (Лк.10:3). Слишком опасно положение овцы в присутствии волка. Слабость и беззащитность овцы противопоставляется силе, дерзости и алчности волка, и потому жизнь овцы ежеминутно в опасности. Жестокосердый и сребролюбивый человек заточил товарища в темницу.
Так человек делается суровым и жестоким, когда забывает о прощении, полученном от Бога. Забвение собственной виновности делает его в отношении к другим безжалостным, взыскательным, иногда свирепым. Человек, не сознающий своего греха, расположен с такой же крайней строгостью судить других, сколько бывает снисходителен и потворствует самому себе. Тяжело, больно сердцу слушать, когда люди, общественным положением поставленные на более или менее высокую ступень, сами рабы похотей, истязуют товарищей, равных им по происхождению, по воспитанию, а может быть, и образованию и превосходящих их в смиренной доле нравственностью.
Увы! Эти надменные люди в отношении им подчиненных поступают совершенно противоположно наставлениям святого ап.Павла, который внушал своему сотруднику в деле служения Церкви щадить им пасомых, никогда не забывая о том, что мы сами некогда были несмыслены, упрямы в заблуждении, были рабами похотей и различных страстей (Тит.3:1-3). У евангелиста Матфея в 1 главе читаем о добром деятельном бедном Иосифе такие слова: «Иосиф, муж Марии, будучи праведен, и не желал огласить Ее» (Мф.1:19). Вот скромный, великодушный человек; проще сказать: «Это — человек!
Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему все бывшее (Мф.18:31). По милосердию Божию, в мире не без добрых людей. Он одного часа не устоял бы, если бы их не было. Это те хорошие люди, в которых делает перевес закон духа над законом плоти, по слову ап.Павла (Гал.5:16-17). Такие люди откровенны, простосердечны, миролюбивы, искренни. Чужое горе им так же больно, как их личное, а иногда оно тяжелее. Доброе имя ближнего для них так же драгоценно, как собственное. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:35).
Огорченные товарищи рассказали все бывшее своему государю. Это был не донос, а вопль совести, требующей, чтобы несчастия и бедность добродетельного человека не были предметом ожесточенного, несправедливого и глумливого преследования, чтобы торжество правды загладило позор, опустившийся над невинным. Товарищи несчастного, как истинные слуги Небесного Царя сетуют о всяком насилии, не укрывающемся от их взора. Печальные дела, которых они сами не могут исправить; зло, которое они не в состоянии врачевать, они исповедуют в молитве пред Господом. И молятся они Царю царей о несчастных рабах Божиих — скорбящих, бедных, больных, о сиротах бездомных, вдовах неутешных, обманутых и ожесточенных душах, которым земля приносит лишь клубы пыли на утоление томящей их жажды.
И как свидетельствует притча о немилосердом рабе, их исповедь, жалобы и молитвы не бывают напрасны. Он, Царь Всеправедный, во время земной жизни восклицал на распутиях и торжищах: Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас, и найдете покой душам вашим (Мф.11:28-29).
Тогда государь призывает его и говорит: «Злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» (Мф.18:32-33).
Что мог ответить в свое оправдание этот человек, проникнутый безумным поверием, будто все счастье жизни заключается во внешних благах, которые мы называем почестями, богатствами? Человек чувствует себя до такой степени ограниченным и сжатым в себе самом, что из гордости ему стыдно видеть себя заключенным в такие тесные пределы. Но так как он не в силах прибавить себе ни росту, ни красоты, ни самостоятельности, он старается ублажить себя пустым, воображаемым величием, собирая вокруг себя что может. Он думает, что вводит, так сказать, в состав своего существа все приобретенные богатства и почести.
Этот человек, которого в притче Своей Иисус Христос назвал злым, должен служить нам пугалом бессердечности и в то же время духовного бессилия. Оставим его и обратимся к людям противоположного настроения. Вот работник, добывающий свой хлеб в поте лица, по окончании дневного труда сходится у своего убогого очага с женой, с детьми. Морщины на челе его сглаживаются, сердце веселеет, все существо отдыхает, он останавливается на несколько минут на краю своего тернистого пути и садится под тень, уготованную ему Богом. У него есть свой стакан воды студеной в пустыне жизни, есть хлеб насущный удовольствий сердечных.
Каждый честный труженик, всякий из добрых христиан относительно забот житейских немного походит деятельностью и привычками на голубя, выпущенного после всемирного потопа на опустошенную землю и утверждающего на ней свое жилище. Он не гонится для этого за душистыми рощами. Ему достаточно вершины скалы, ветки, обломка, чтобы отдохнуть на лету. Приют в задушевном смысле этого слова, приют для души нам не найти на земле. Всякий благочестивый христианин понимает, сознает и чувствует, что долго, а тем более навсегда ему не следует останавливаться ни на одном из роздыхов нашего земного странствования.
Обратимся к немилосердому рабу, стоящему пред государем. Государь в первое свидание обошелся с ним как заимодавец с должником. А теперь? Вот чем кончилось это второе свидание. Государь явил себя судьей, изрекающим приговор преступнику.
И разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга (Мф.18:34).
Тяжелая доля ждала узника в руках истязателей! Ожесточенное, торжествующее преследование, сопровождаемое гнуснейшими поруганиями, добывало у него признание, не хранится ли где у него спрятанное имущество. В древности для неисправных и неоплатных должников существовали узаконенные пытки: например, наложение тяжелых цепей на шею, на руки и ноги; уменьшение пищи до размеров, едва достаточных к поддержанию жизни; разные позорные одеяния, в которых выводили должника на площади, водили его по улицам, где жили его дети, родственники, друзья, желая этим вымучить у сострадающих уплату. Вот почему святой ап.Павел в 13 главе Послания к римлянам убеждает христиан не должать. Он говорит: Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви (Рим.13:8).
«Так и Отец Мой Небесный сотворит вам, если не отпустите каждый брату своему от сердца вашего прегрешения их» (Мф.18:35) — заключительные слова притчи Иисуса Христа. Как бы кто ни был грешен, но всегда надеется получить прощение в своих грехах. И эта надежда для верующих тем прочнее, что Сам Иисус Христос подкрепляет ее обещаниями отпустить или простить грехи под известными условиями.
По сказанию прочитанных слов из Евангелия, Господь Бог обещает всем нам простить грехи под условием, если мы сами вполне и чистосердечно простим грехи ближним своим, и не обещает прощения грехов, если мы сами не простим грехов ближним своим.
Почему же Господь Бог Свое прощение нам грехов поставляет в неразрывной связи с нашим прощением всех обид нашим ближним? Потому что по неизменяемому существу Своему Он есть любовь — как говорит апостол, Бог есть любовь (1 Ин.4:16), и, следовательно, только те могут иметь с Ним общение, которые успели, так сказать, превратиться в богоподобную любовь. Пребывающий в любви, — говорит св.Иоанн Богослов, — пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин.4:16).
Напротив того, кто не усвоил себе этой богоподобной любви ко всем своим ближним, кто таит до времени мщение или тщеславное презрение в своем сердце к кому бы то ни было; кто для удобнейшего отмщения нелюбимому человеку соблюдает до времени приличные, как говорят, к нему отношения: лукавит пред ним и подчас уверяет его и своем благорасположении — такой человек уподобляется диаволу — отцу лжи, хитрости и лукавства. И потому никогда и нигде не может иметь общения с Богом, т.е. ни на земле, ни на небе. Не потому, чтобы Господь Бог, «желающий всем спастись и в разум истины прийти» (см.Иез.33:11), не хотел допустить их до общения с Собою, но потому, что по Самому существу Своему не может. Ибо Он есть любовь, а они — ненависть; Он есть истина, а они — ложь; Он есть правда и мир, а они — хитрость и лукавство; Он — милость, а они — корысть и жестокосердие.
Господь Бог и Спаситель наш, прощая грешников, располагает нас к прощению всех обид ближним. Желание получить от Него прощение в своих грехах вынуждает нас к тому же прощению обид ближним. Мир и спокойствие каждого общества требуют того же братского снисхождения, всецелого прощения.
Кто сколько-нибудь знаком с сущностью христианского учения, тот уже знает, что Бог Отец для уничтожения вражды послал в мир Единородного Сына Своего, что Единородный Сын Божий, примиряя грешный мир с Богом, пострадал и умер. Прилично ли же после того христианам враждовать друг с другом, мстить друг другу, из глубины своей нечистой души извлекать подозрения, вредить, унижать и радоваться, если не нравящийся нам человек терпит какое-либо несчастие?
Нет, хитрецы, притворщики могут до поры до времени иметь успехи в этой жизни, но такой человек, т.е. ненавистник других, — не христианин, и непримиримая ненависть несовместима с духом учения христианского. «Ни за что, никогда не прощу врагу моему, — говорят некоторые из христиан, — потому что не могу переродиться и забыть обиды, нанесенной мне от такого-то и такой-то». Если так, то с этого священного места возглашает им любящий евангелист Иоанн: «Ни за что и никогда не простит самих вас Господь Бог».
Если не для Бога, то ради самих себя, ради собственного вашего очищения от грехов и ради спасения, ради доброй памяти о вашей жизни на земле вы должны простить все недоразумения, обиды и неприятности вашим ближним. Знайте, что ненависть вас погубит, а любовь спасет.
Вы хотите радоваться несчастиям нелюбимого вами лица, улыбаетесь горьким слезам и внутренним страданиям его, а для этого усиливаетесь подвергнуть его тяжкой доле, сокрушающей человеческую жизнь. Но эта радость не только нехристианская, но и нечеловеческая. Злу радуется только диавол. Эта радость внешняя, мишурная, а по существу своему она есть удовлетворенная жажда досады, проклятия.
И что было бы с обществом, если бы оно состояло из людей коварных, непримиренных, лукавых и мстительных? То, что и представить страшно. Каждое оскорбление в такой живой среде сопровождалось бы мщением, каждое мщение — несчастием и истреблением общества.
За оскорбленного обыкновенно вступаются другие, почему-либо близкие люди; за обидчика — его знакомые и приятели. Две стороны увеличивают зло в своих понятиях и суждениях. Возросшее зло выражается в нескромных и обидных словах. От слов перерождается в действие — и враждебные действия подвергают общество бедствиям, которые мало-помалу доводят его до унижения, срама, стыда. Увы! Бедное общество: «свои своих не приняли» (см.Ин.1:11). Старший подозревает в младшем соперника, младший видит в старшем притеснителя. Между ними полная неискренность, подозрительность, внутреннее неуважение, хитрая терпимость. Достаточно искры огня, чтобы возник пожар неугасимый и зло неутолимое.
Ради Бога, ради Христа Спасителя, ради собственного нашего благоденствия на земле и спасения в вечности будем, православные христиане, взаимно и от сердца прощать все обиды друг другу. Нет сомнения, что еще было бы лучше, если бы мы совсем никогда не оскорбляли друг друга. Тогда бы мир Божий водворился в наших сердцах, благоухая чистою радостью и полным довольством.
Но мы не Ангелы. Часто подвергаемся недоразумениям и ошибкам, часто увлекаемся страстями. И от этих-то ошибок и страстей являются обиды и оскорбления. Не имея возможности предотвратить немирные отношения до их возникновения, будем уничтожать зложелательность при самом ее появлении взаимным друг другу прощением обид и оскорблений. И если бы кому это прощение казалось трудным, то он может себе облегчить этот труд многими размышлениями.
Когда нам трудно прощать своих обидчиков и врагов, то вспомним о Спасителе нашем, чтобы почувствовать безмерную добродетель и святость всепрощения. Вспомним о последних днях Его жизни. Это не будет в сторону от объяснения изъясняемой притчи, имея в виду, что мы, живущие, проходим теперь поприще святой Четыредесятницы.
Вот сошлись, собрались от всех четырех ветров те, которым предстоит участвовать прямо или косвенно в позорище Иисуса Христа. Тут Пилат, Ирод, Каиафа, священники, сенаторы, слуги, служанки, воины преторианские, гнусный народ, разбойники, осужденные на смертную казнь; низость, предательство, лицемерие, холодная жестокость — все исчадия греха. Каждый может смело бросить свой камень оскорбления. И действительно, многие ухищряются приумножить, усложнить, утончить муки, набавить казнь на казнь. Уязвления, насмешки присоединяются к потокам жестокости: преклонение пред Ним колен и плевание Ему в лицо, напоение желчью, пронзание разом и сердца, и трепещущей плоти.
На пречистую голову собрана такая громадная мука, от которой потряслась земля и от ужаса померкло солнце. И что же? Злодеям все-таки не удалось возбудить в Его любящем сердце ничего, кроме новых и неизмеримых пучин благости и мира. Ни одной жалобы, ни одного слова уныния, ни одного облачка горечи, ни одного движения сдержанного гнева или отчаяния. На самые ядовитые глумления не было иного ответа, кроме конечного и недосягаемого выражения самого ровного и самого нечаемого милосердия: Отче! Прости им, ибо не знают, что делают (Лк.23:34).
Подумаем же, что чрез прощение нелюбящим нас, не признающим за нами должного достоинства, мы уподобляемся Спасителю, а чрез мщение и презрение к ближним — распинателям Его, и выберем любовь. Что касается меня, то как сын Церкви я избираю первое и отказываюсь от последнего. Еще: прощать обиды и оскорбления несравненно труднее, нежели мстить за них. Чтобы простить, надо препобедить самого себя; чтобы отмстить — быть побежденным от гнева. Нет, мы решимся на совершение труднейшего подвига и не допустим себя действовать, как делают капризные, бесхарактерные женщины и избалованные дети.
Еще: прощение обид и оскорблений влечет за собою мир и спокойствие, а мщение или недоброжелательство, в каких бы видах ни обнаруживались — в форме ли грозной свирепости сильного или в коварной улыбке низкого лжеца, — вызывают беспокойство и тревогу. Не правда ли, что прощение лучше, нежели мщение?
Еще: прощение обид и оскорблений приближает и соединяет нас с Богом, а мщение удаляет от Него. Ужели же мы последнее предпочтем первому?! Нет, нет, это невозможно; не правда ли, братие и сестры мои? Дадим в своей совести обет оставаться верными учению Владыки совестей, водворившего любовь на земле. Этот обет произнесем неотложно. Святой ап.Павел вот что говорит нам всем в своем Послании: И начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа (Флп.1:6). Господь Бог да вразумит и расположит нас ко взаимному прощению всех и всяких обид и оскорблений, вчерашних и завтрашних, настоящих и будущих, для славы всесвятого Своего имени, для общей нашей пользы и для спасения всех и каждого. Аминь.
5 марта 1899 г.
