Я знакомил или сводил друг с другом верующих людей исключительно в интересах течения церковного митрополита Иосифа
Не помню сейчас, кого именно я посылал из сторонников нашего течения к Лосеву. Александра Левковского, тверского священника посылал, а может быть и с ним вместе приходил к Лосевым. Я не помню, бывал ли у священника Андреева в Ленинграде. Сам Алексей Фёдорович, Валентина Михайловна, жена Лосева, была раза два.
По делам только нашей организации я был связан с Левковским в Твери (там от Сергия отделился женский монастырь); в Москве нашими были церкви Воздвижения на Воздвиженке, Николая на Ильинке, Грузинской Божией Матери, где священником был Голощапов.
В Серпухове — у нас было церквей 12. Я знал там священника Кремышенского. Деньги на мои расходы по делам течения Иосифа — я получал от продажи книг и некоторых вещей, получения некоторой помощи от родственников (от этого места идёт стрелка по полю страницы к слову «сторонников» во втором абзаце. — Прим.Ред.).
Обсуждая с Алексеем Фёдоровичем Лосевым вопросы Иосифовского течения, его успехи и неуспехи, присоединение или неприсоединение отдельных епископов и причины этих явлений — я всё время руководился чисто церковными интересами, и даже могу сказать более, исключительно ими.
Я думал, что также обстоит дело и у Алексея Фёдоровича.
К митрополиту Иосифу я ездил с письмом от епископа Димитрия и просил его стать каноническим главой нового течения, идущего против сергиевской декларации.
По существу взгляды нашей организации по отношению к Советской власти сводятся к следующему: мы считаем, что советская власть по религиозным соображениям не является для нас государственной властью, такой, какой мы подчиняться можем. Для нас приемлема такая власть, о которой говорится в одном из наших документов, а именно в записи беседы с митрополитом Сергием:
«Властью называется иерархия, когда не только мне кто-либо подчинён, а и я сам подчиняюсь выше меня стоящему, т.е. всё это восходит к Богу, как источнику всякой власти».
Иначе говоря, такой властью является помазанник Божий, монарх.
Я признаю, что признание нами советской власти властью антихристовой должно было повлечь за собой для верующих, ориентирующихся на нас, невозможность участвовать в каких бы то ни было начинаниях.
Но должен оговориться, что дальше распространения этих идей мы не шли; практически, за исключением некоторой кучки людей — наших сторонников, мы против советской власти ничего конкретного не предпринимали. Говоря о «небольшой кучке» я имею в виду, например, пламенного архиерея Иерофея, который вёл проповеди отказа от практической деятельности в деревне и об оздоровлении жизни народа, против <...>
