Схиархиепископ Антоний. Фото конца 1930-х годов
|
Схиархиепископ Антоний. Фото конца 1930-х годов |
Родился 12 октября 1867 г. в родовом имении с.Веджини Сигнахского уезда Тифлисской губернии (Кахетия). Происходил из старинного рода князей-землевладельцев.
Монашеский постриг принял 16 ноября 1892 г.
По окончании Тифлисской гимназии поступил на юридический факультет Императорского Новороссийского университета (г.Одесса), который окончил в 1891 г.
В 1892 г. переехал в Киев. Сдав «поверочный экзамен», 15 сентября 1892 г. был принят в число казенных студентов первого курса Киевской духовной академии.
И уже 1 октября 1892 г. подал прошение на имя ректора академии Сильвестра, епископа Каневского: «Имея непреодолимое желание привести в исполнение обет, давно данный мною Господу, посвятить себя вполне на служение Святой Его Церкви, прибегаю к стопам Вашего Преосвященства и смиреннейше прошу посвятить меня в иноческий чин». Как напишет позднее сам владыка, «Господь сподобил меня воспринять иночество в церкви Преподобного Антония в Ближних пещерах в Свято-Киево-Печерской Лавре, в коей, пред поступлением своим в Духовную академию и при вступлении в монашество, прожил три месяца, а по принятии иночества, в продолжение четырех лет своего школьного обучения, считал Св.Лавру своим родным монастырем».
Монашеское имя он получил в честь святителя Димитрия Ростовского. Постриг совершили архимандрит Валентин, лаврский экклесиарх, исполнявший обязанности наместника, и духовник иеросхимонах Николай (Цариковский). Получив в 1899 г. сообщение в Тифлис о кончине о.Николая, о.Димитрий телеграфировал в Лавру: «В славный, неувядаемый венец на гроб христоносного батюшки нашего вплетите и мои сыновнии слезы. Вдали оплакивать потерю отца невыносимо тяжело».
21 ноября 1892 г. в Богоявленской церкви Киево-Братского монастыря епископом Сильвестром о.Димитрий был рукоположен в сан иеродиакона. 9 июня 1896 г., также в Богоявленском соборе, епископ Сильвестр рукоположил его в сан иеромонаха.
После окончания в 1896 г. Киевской духовной академии уезжает в Тифлис. 17 августа 1896 г. Св.Синод назначает о.Димитрия преподавателем Священного Писания Тифлисской духовной семинарии.
В 1897 г. переведен инспектором Кутаисской духовной семинарии, а в 1898 г. в должности инспектора возвращен в Тифлисскую семинарию.
В 1900 г. получил новое назначение — ректора Ардонской Александровской миссионерской семинарии и возведен в сан архимандрита. Под руководством о.Димитрия в 1902 г. было начато строительство нового здания семинарии. На усадьбе посажен большой фруктовый сад, возделываемый руками воспитанников. В семинарии обучались дети осетин-христиан, которых на Кавказе в начале XX в. было 86 тысяч. Весной 1902 г. православные осетины были встревожены намерением Главнокомандующего на Кавказе князя Голицына добиться официального дарования дворянских титулов осетинам-магометанам, неоднократно в прошлом вредившим как России в целом, так и православным осетинам. По всей Осетии начались волнения и сходки. 6 марта 1902 г. сход жителей Ардона состоялся около семинарии. В своих речах старцы просили о.Димитрия как начальника христианской школы стать во главе депутации осетин. 17 марта 1902 г. о.Димитрий подготовил письмо, в котором констатировал: «Крайне тяжелое состояние христиан-осетин и весьма вероятная опасность совращения многих из них в магометанство... заставили лучшую часть христианского осетинского общества подняться на ноги и позаботиться об избавлении от гибели своих собратьев». В письме о.Димитрий пишет, что «во всех селениях идут подобные волнения», «молодежь из протеста нарушила пост, разговелась». Подчеркивает, что правительство «церемонится» «со своими врагами и Веры Христовой». Но во Владикавказе о.Димитрий не получил благословения епископа на дальнейшие действия.
23 апреля 1902 г. состоялась хиротония о.Димитрия во епископа Алавердинского, викария Грузинского экзархата. В своем слове при наречении в святительский сан он подчеркнул, что «восхождение на кафедру епископскую есть приближение к Голгофе. Но Голгофа не может устрашить христианина, для нее мы рождены, ибо без Голгофы нет Воскресения, без страданий нет радости». Владыка Димитрий назначен настоятелем Тифлисского Спасо-Преображенского монастыря. С 7 мая того же года — сверхштатный член Грузинской Имеретинской синодальной конторы. Как председатель грузинского епархиального училищного совета уделяет много внимания духовному образованию в крае, руководит Комитетом по изданию грузинского церковного обихода, занимается пополнением возглавляемого им Церковно-археологического музея. Устно и в печати обличает революционное движение на Кавказе и в России.
Но безумный ветер перемен уже охватил грузинское общество. И, как выяснилось, это общество не разделяло устремлений владыки, его самоотверженной деятельности. 2 сентября 1902 г. обер-прокурору Св.Синода К.П.Победоносцеву было отправлено письмо-отчет П.Г.Острожкова, совершившего в августе инспекцию строящихся духовных школ Грузии. Так он описывает атмосферу, в которой приходилось трудиться владыке Димитрию: «В Тифлисе я застал все наши духовные власти: Экзарха, обоих его викариев, преосвященных Вениамина и Димитрия, ректора и инспектора семинарии и школьного наблюдателя протоиерея Восторгова. Все эти лица, с которыми я провел несколько дней, оставили во мне самое отрадное впечатление как взаимными отношениями, так и отношением каждого из них к своему делу. К прискорбию, всем им приходится действовать в сфере лжи и интриг. Особенно тяжело здесь положение Преосвященного Димитрия (из князей Абашидзе), которого местная грузинская община всячески преследует, считая его ренегатом, и протоиерея Восторгова, против которого особенно действует клевета, не знающая никаких пределов. Сомнительно, чтобы оба эти лица надолго могли оставаться в таком положении».
С 4 ноября 1903 г. владыка Димитрий занимает Гурийско-Мингрельскую кафедру, он настоятель Мартвильского Успенского первоклассного необщежительного мужского монастыря — одного из самых древних, основанных в Грузии в X веке.
Через два года, 16 июня 1905 г., перемещен на Украину епископом Балтским, викарием Подольской епархии. Но уже через шесть месяцев, 20 января 1906 г., переведен в самую бедную епархию империи — Туркестанскую. За период пребывания владыки Димитрия на этой кафедре число приходов в епархии удвоилось (с 78 до 161), сооружен ряд храмов, в том числе Вознесенский кафедральный собор в г.Верном (Алма-Ата). Владыкой организовано издание «Туркестанских епархиальных ведомостей», а в 1908 г. проведен первый съезд всего духовенства епархии. С неизменной настойчивостью епископ Димитрий продолжал выступать против революционной смуты потрясений и межнациональной вражды.
С 25 июня 1912 г. — епископ, 6 мая 1916 г. архиепископ Таврический и Симферопольский, настоятель Корсунского Богородичного монастыря. В 1914 г. назначен также настоятелем Балаклавского Георгиевского монастыря.
В годы Первой мировой войны принимает деятельное участие в организации госпиталей, в сборе пожертвований на нужды армии и др. По ходатайству самого владыки Димитрия, 6 мая 1915 г. он назначается исполняющим обязанности штатного судового священника на один из военных кораблей Черноморского флота (передав епархию во временное управление епископу Сильвестру). До 9 апреля 1916 г. он не только окормлял паству, но, находясь на боевом корабле, был участником всех боевых походов. Награжден редкой наградой — панагией на Георгиевской ленте. В различные годы был также награжден орденами Св.Владимира 2-й и 3-й степени, Св.Анны 1-й степени, Св.Александра Невского с мечами.
Активный участник Поместного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. Имя архиепископа Димитрия было внесено в первый так называемый «большой список» кандидатов на Патриарший престол. Владыка Димитрий входил в состав избранной 31 октября 1917 г. Всероссийским Поместным Собором депутации для переговоров с московским штабом военно-революционного комитета в целях предотвращения артобстрела Кремля и гибели православных святынь.
В 1918 г. он возвращается в Крым. Не имея сведений о месте пребывания протопресвитера военного и морского духовенства о.Георгия Щавельского, своим распоряжением все военно-морские церкви Крыма с их имуществом и причтом объявил находящимися в подчинении епархиального руководства. 25 июня 1919 г., когда ситуация изменилась, он возвратил эти церкви в ведомство военно-морского протопресвитера.
По инициативе командующего Добровольческой армией А.Деникина и военного протопресвитера Георгия Щавельского, 27 апреля 1919 г. в Екатеринодаре состоялось совещание «за целесообразность и каноническую необходимость» учреждения церковного управления на территории действия Добровольческой армии и проведения с этой целью церковного собора. Владыка Димитрий принимал участие в работе совещания, которое уполномочило его вместе с двумя другими участниками отправиться в Ставрополь к архиепископу Агафодору с просьбой созвать в самые ближайшие сроки Церковный Собор. Владыка Димитрий был членом подготовительной предсоборной комиссии, первое заседание которой состоялось 3 мая 1919 г.
На Южно-Русском Поместном Церковном Соборе, начавшем свою работу в Ставрополе 19 мая 1919 г., архиепископ Димитрий был одним из трех товарищей председателя Собора — архиепископа Донского и Новочеркасского Митрофана, возглавил один из четырех его отделов — первый, подготавливающий документацию по организации руководящего центра деятельности Православной Церкви на территории Добровольческой армии. 23 мая 1919 г. председателем Временного высшего церковного управления на юго-востоке России был избран архиепископ Митрофан, а владыка Димитрий — одним из двух членов управления.
После поражения Деникина из прежнего руководства церковного управления в Крыму находился только архиепископ Димитрий, а также два кандидата в члены управления — губернатор Крыма граф П.Н.Апраксин и протопресвитер Г.Щавельский.
31 марта 1920 г. Главнокомандующий Вооруженными силами на Юге России генерал-лейтенант П.Н.Врангель обратился к высокопреосвященному Димитрию, архиепископу Таврическому и Симферопольскому, как к старейшему иерарху на территории юга России, «озаботиться в ближайшие дни изысканием способов устройства высшей церковной власти на основах канонических. А уже 6 апреля 1920 г. под председательством архиепископа Димитрия состоялось заседание Церковного управления, на котором «на точном основании постановлений Южно-Русского Церковного Собора в Ставрополе» состав Временного Высшего церковного управления был дополнен пятью новыми членами.
17 июня Церковным управлением было принято решение о проведении 12-14 сентября 1920 г. дней покаяния, планировалось организовать крестный ход через линию фронта. По распоряжению Временного Высшего церковного управления из Сербии в Севастополь в середине октября 1920 г. была доставлена чудотворная Курская икона Богородицы.
После поражения войск Врангеля владыка Димитрий категорически отказался оставить кафедру и выехать за границу. Продолжал жить в архиерейском доме в Симферополе, служить в кафедральном соборе. Каждый день приносил вести об арестах и расстрелах, но владыка Димитрий не пытался скрыться.
В связи с плохим состоянием здоровья в 1921 г. архиепископ Димитрий решил «раз и навсегда оставить епархиальное управление». 17 мая 1921 г. он обратился в Киево-Печерскую Лавру с просьбой о принятии его в братство монастыря. Определением Духовного Собора Лавры от 25 июня ст.ст. (8 июля) он мог быть принят на покой, «но только на собственное содержание, в виду крайне затруднительного материального положения». В июле 1921 г. владыка получил официальное уведомление от Духовного Собора. 21 августа 1921 г. поселился в Топловском Параскевиевском монастыре (около Феодосии).
 Дом начальника Китаевской пустыни, в котором в 1923-1929 годах жил владыка Антоний |
28 августа 1922 г. в Симферополе на подворье Космо-Дамиановского монастыря он принял участие в постриге протоиерея А.Зверева, а затем в хиротонии его во епископа Мелитопольского. Властями это было квалифицировано как «нелегальное собрание», участники которого в ноябре 1922 г. были осуждены Симферопольским судом. В частности, владыка Димитрий был осужден на год принудительных работ, но амнистирован. Второй раз он был арестован органами НКВД в Топловском монастыре 11 апреля 1923 г. в связи с сопротивлением верующих Симферополя при передаче собора и домовой церкви в архиерейском доме обновленцам. Содержался под стражей в Феодосии, 17 апреля перевезен в симферопольскую тюрьму, где, в связи с резким ухудшением здоровья, до 20 мая содержался в тюремной больнице. Выслан в Киев 21 мая 1923 г. После пережитого в тюрьме, ослабевший здоровьем и особенно зрением, Владыка обращается к лаврской братии с мольбой: «Отцы святые, молю вас, приимите меня умирать в доме Пресвятой Владычицы Матери Божией». В июне 1923 г. владыка поселяется в Китаевской пустыни. О принятии схимы владыка впервые просил Духовный Собор Лавры в своем письме от 17 мая 1921 г., присланном из Симферополя. 12/25 октября 1923 г. он подает рапорт с просьбой удостоить его «принятия св.схимы — чина великого ангельского образа». 27 ноября I923 г. в церкви прп.Антония на Ближних пещерах архиепископ Димитрий принял схиму с наречением «по имени Преподобного Антония Печерского».
Во время пребывания в монастыре владыка совершил постриг целого ряда лаврских послушников, десятки монахов рукоположил в иеродиаконы и иеромонахи. До закрытия Китаевской пустыни в 1929 г. жил около Троицкой церкви в небольшом домике, затем — на частной квартире рядом с пустынью, на Мышеловке. По воспоминаниям архиепископа Леонтия Чилийского (Филипповича), владыка Антоний жил в Киеве «как великий подвижник, молитвенник и духоносный старец». Особо он отмечает ряд случаев прозорливости владыки Антония. За духовными советами к нему стекались православные верующие из России, Украины, Белоруссии, Грузии; у него окормлялись многие, особенно монашествующие. «Жил он не для себя, — пишет владыка Леонтий, — а для Бога, для Церкви и для людей. Ни один православный епископ, и даже некоторые из обновленцев, впоследствии принесшие покаяние, не проезжали мимо его скромного жилища, чтобы не зайти для православной беседы».
Через все годы и лишения пронес митрополит Вениамин (Федченков) поучение архиепископа Димитрия, сказанное при архиерейской хиротонии:
«Так знай же, отныне ты ничем, по существу, не меньше нас: и архиепископов, и митрополитов, и патриархов, ибо и они все, по благодати сана, тоже епископы. Ты ныне причислен к лику вселенских святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. И вот тебе завещание: не бойся говорить правду, пред кем бы то ни было, хотя бы это был и сам Патриарх или другие высокие в мире люди...
Я считаю наставление новопоставленным архиереям голосом от Самого Бога и запомнил святительское слово моего архиепископа (которого любил и люблю) на всю жизнь. По мере сил я выполнял эти слова».
В 1920-1930-х гг. схиархиепикоп Атоний (в 1930-е годы писали архиепископ-схимонах) продолжал принимать участие в совершении хиротоний. Архиереи называли его Аввой Антонием.
Владыка Антоний не порывал связи с Грузией, следил за положением Грузинской Церкви. В 1930 г. к нему из Грузии приезжал епископ Анатолий, что не прошло незамеченным НКВД-ГПУ. Как пишет в воспоминаниях архиепископ Леонтий Чилийский, он, по послушанию, в октябре 1930 г. совершил поездку в Тбилиси с письмом от владыки Антония к иереям Тбилисского кафедрального собора. В это время в Грузии уже были закрыты все приходские церкви, не исполнялись требы.
Амвросий (Сиверс) в своей работе «Истоки и связи катакомбной церкви в Ленинграде и области» указывает, что схиархиепископ Антоний окормлял грузинскую паству, был организатором грузинской катакомбной церкви.
Но в эти же годы «не забывали» владыку Антония и гонители православной веры. В начале 1930-х гг. в Москве, Харькове и Киеве в серии «Библиотека воинствующего атеиста» было издано несколько книг о Церкви в годы гражданской войны, в которых упоминалось участие в жизни Церкви архиепископа Димитрия, а он сам назывался «контрреволюционером», «антисемитом и погромщиком».
В начале 1933 г. в стране органами ГПУ были арестованы члены монархической организации «Союз Христовых воинов». Это, вероятно, послужило поводом для арестов части лаврской братии. На протяжении марта-апреля 1933 г. секретно-политическим отделом Киевского областного отдела ГПУ УССР было арестовано более 20 монахов. У владыки Антония 13 марта 1933 г. был произведен обыск, во время которого изъято два Евангелия, два креста, одна серебряная икона, чаша и лжица для Причастия, свечи, книги, переписка и др. Схиархиепископ Антоний был арестован и содержался в киевском ДОПРе. В материалах следственного дела записано, что владыка «является идейным вдохновителем Киевского к.р. образования». На допросах он давал четкие, краткие ответы, без какой-либо информации о деятельности и взглядах лиц, интересовавших ГПУ. Обвинения в антисоветской агитации владыка Антоний отверг. О беседах с паломниками сказал следующее: «...я всегда говорил паломникам, чтобы они крепко держались Православия, не отходили от Церкви. Каким путем вести борьбу за Православие, я им не объяснял».
9 мая 1933 г. уполномоченный СПО КОО ГПУ, рассмотрев материалы по делу № 3651 о совершении преступлений, предусмотренных ст.54 УК УССР и «найдя, что пребывание его на свободе не повлияет на ход следствия», принял решение освободить владыку из тюрьмы под подписку о невыезде из Киева. 10 мая схиархиепископ Антоний был освобожден. 22 июня 1933 г. постановлением Особого совещания при коллегии ГПУ УССР он был осужден на три года лагерей условно. Возможно, что от более жестких преследований власти удержало знакомство и переписка владыки Антония с бывшим питомцем Тифлисской семинарии Иосифом Джугашвили (Сталиным).
На допросах весной 1933 г. арестованные лаврские монахи говорили о большом, «колоссальном» авторитете схиархиепископа Антония, считали его «благочестивым отцом своим». «Владыка очень строгий и дает весьма трудные и непосильные наставления». По сведениям архимандрита Иадора (Ткаченко), у владыки было «большое количество духовных детей, разбросанных по всему Советскому Союзу. Все они находятся всецело в его духовном подчинении, имеют с ним переписку, а также оказывают ему материальную помощь».
И после освобождения из тюрьмы схиархиепископ Антоний продолжал встречаться и вести обширную переписку с духовными чадами, а также с находящимися в заключении, в лагерях и ссылках, в том числе и с о.Ермогеном (Голубевым), посылал в места заключения посылки.
Владыка после всего пережитого оставался таким же неустрашимым и верным своему долгу, как и тогда, когда в 1918 г. отпевал в Севастополе убитого революционными матросами священника Михаила Чефранова. Так же и в октябре 1937 г. на Лукьяновском кладбище он тайно совершил отпевание Патриаршего Экзарха всея Украины, митрополита Киевского Константина (Дьякова).
С конца 1937 г. до 15 июля 1941 г., когда на вакантную кафедру митрополита Киевского и Галицкого, Экзарха всея Украины, был назначен митрополит Николай (Ярушевич), владыка Антоний был единственным православным архипастырем в Киеве, хотя и находился на покое. Проживал он в частном доме на Кловском спуске, 20. По свидетельству архиепископа Леонтия Чилийского, это был «маленький домик», «простой-простой». «При нем жил мирянин — будущий о.Димитрий (Бакай), насельник Русской Духовной Миссии в Святой Земле и две монахини — м.Ксения и м.Серафима, которые присматривали за ним».
После оккупации Киева немецко-фашистскими захватчиками в Киево-Печерскую Лавру осенью 1941 — зимой 1942 гг. возвратилось около 15-20 ее насельников. На Ближних пещерах начал действовать (без официального разрешения немецких властей) монастырь.
Осенью 1941 г. в Киев переехал епископ Пантелеймон (Рудык) — временно управляющий Киевской епархией. Проживал он на территории открывшегося Свято-Покровского монастыря, где находилась его резиденция. В 1942 г. в подчинении епископа Пантелеймона пребывало пять мужских и три женских монастыря, 23 храма. Зимой 1941 г. владыка Антоний переехал с Кловского спуска в дом настоятеля Ближних пещер. Газета «Православная Русь» (Словакия) опубликовала в 1942 г. большую подборку материалов о схиархиепископе Антонии. «Проживает он вместе со своим келейником иеромонахом Димитрием, бывшим мусульманином. Рассказывают, что одно время германские власти уже согласились передать Лавру самосвятам. Владыке — схимо-архиепископу — послали сказать, чтобы он на другое утро покинул Лавру. Всю ночь молился старец, чтобы не совершилось это ужасное дело... А на утро прислали сказать, что он и дальше может остаться жить в Лавре — она не будет передана самосвятам».
Владыка Антоний был не только духовным наставником и организатором возрождения монастыря, но и вдохновителем получения от берлинских властей официального разрешения на его деятельность, что и было сделано осенью 1942 г. одной из лаврских прихожанок.
Немецкие оккупационные власти в своих сводках об обстановке в Киеве называли владыку «ортодоксом», «приятелем епископа Пантелеймона», «старцем». Указывали, что «его мнение важно потому, что Антоний у епископов и священников обоих церквей пользуется большим авторитетом». Благодаря авторитету схиархиепископа Антония, совместно с епископом Пантелеймоном (Рудыком) удалось сохранить на Украине единство с Матерью Церковью, вопреки настойчивым требованиям немецких властей.
Умирая, он оставил святительское завещание. Схиархиепископ Антоний почил 1 ноября 1942 г. в бывшем доме настоятеля Ближних пещер. Погребение у алтарной апсиды Крестовоздвиженской церкви состоялось при громадном стечении народа.
