Преосвященный Иннокентий (Борисов)
Мой лицейский товарищ Д.А.Калио, из г.Троицка, Оренбургской губернии, просил меня добыть ему проповеди преосвященного Иннокентия. Это было в начале весны 1848 г. В то время я служил в тираспольской таможне пакгаузным надзирателем, когда существовало одесское порто-франко. Тираспольская таможня — это на окраине Одессы здание, где ныне помещается Дальницкий полицейский участок. Преосвященный Иннокентий проезжает чрез таможню на Архиерейскую дачу, которую устраивал. Экипаж подъезжает под крытый подъезд. Я по обязанности своей подхожу к экипажу для наглядного осмотра, рекомендуюсь, прошу благословения, и начинаю речь о его проповедях для товарища. Завязывается разговор, и когда преосвященный Иннокентий своими пытливыми допросами узнал, что я болгарин и интересуюсь делами своих соотечественников, спросил меня: «А в каком смысле интересуетесь», — я сказал: «Вместо прямого ответа, сообщу вашему преосвященству эпизод из моего посещения родины в 1845 году. В бытность мою в г.Тырнове, в Болгарии, один развитой болгарский патриот, по занятию аптекарь, является ко мне и предлагает тысячу вооруженных болгар с целью произвести восстание для начала борьбы против турок. На это я ответил ему, что теперь не время помышлять об этом, болгарам нужно учиться и путем образования подготовить себя к освобождению от ига. Вот на этом последнем я и основываю свое участие в моих соотечественниках, ответил я владыке». «Так и действуйте, а я вам буду помогать по возможности». С тех пор преосвященный Иннокентий бывало никогда не проедет и не выедет чрез таможню, не подъехав для спроса меня, что нового о болгарах, и всегда посоветует что-нибудь в их пользу, ободряя меня обо всем писать и сообщать ему, и приглашая приходить к нему по вечерам.
 Входоиерусалимская церковь на Заставе |  Крестовоздвиженская церковь на Пересыпи |
Преосвященный Иннокентий любил строить церкви. Задумал, и построил одну за Тираспольской таможней, под названием «Входо-Иерусалимская», а другую на Пересыпи, около ярмарочного здания, под названием «Крестовоздвиженская». Пользуясь тем, что я, по обязанности своей пакгаузного надзирателя, постоянно присутствую при осмотре проезжающих и проходящих из города через черту порто-франко, он снабдил меня книгой для сбора пожертвований на построение церкви; я усердно собирал приношения, и таким образом церковь в конце 1854 года была уже вчерне построена; вскорости затем освящена и началось в оной богослужение. Храмовой праздник ее — Вербное Воскресенье... За усердие и благоразумное внимание на успешное построение этой церкви, как сказано в выданном мне свидетельстве, для внесений в формуляр, изъявлена мне благодарность его высокопреосвященства, а Святой Правит. Синод преподал свое благословение....
Расположение Входоиерусалимской церкви на карте города 1888 года
Преосвященный предполагал в навечерии Вербного Воскресения, именно в субботу, совершать крестный ход с вербой, набранной из Архиерейской дачи «Гефсимании» и принесенной во Входо-Иерусалимскую церковь, в Кафедральный Собор. Но не суждено было этому предположению осуществиться, за преждевременной кончиной архипастыря.
Входоиерусалимская церковь (МП)
Устроена в другом месте, — не на II-ой, а на I-ой Заставе в бывшей часовне
(фото: сентябрь 2003 г.)
Преосвященный Иннокентий страстно занимался устройством Архиерейской дачи, насаждая всевозможные деревья и кустарники, построил великолепный дом и при нем церковь во имя Семи Священномученников, соорудил искусственные холмы и горки, например: Чадырдаг, Пятигорие, Семигорие, пещеры и в глубине их колодезь и каплицу, устраивал цистерны для воды, древесные рощи и т.п. Работало на этой даче множество народа наемного и штатного. Бывали случаи, что туда направляли на исправление так называемых эпитемцев, т.е. провинившихся низших церковнослужителей.
И вот, однажды, преосвященный, обходя дачу-парк для обозрения и указаний, что делать и как делать, остановился невдалеке от усердноработавшего диакона-эпитемца. Видно, работа и наружность диакона произвели на Иннокентия впечатление. Архипастырь подходит к диакону и говорит: «Ты усердно трудишься, можешь быть хорошим священником. Как ты думаешь?» Диакон, оторопев, не знает что отвечать; прислан в наказание, а тут владыка говорит о священстве. Недоумевает. «Готовься в следующее воскресенье в священники, — я тебя рукоположу». И, действительно, из этого диакона вышел прекрасный священник, так что преосвященный Иннокентий поэтому случаю выразился: «Вот человек, который «пал в верх!»
Бывая часто у преосвященного Иннокентия по вечерам за советом и содействием как и что делать для помощи моим соотечественникам, так как тогда нужно было знакомить русское общество с болгарским народом, преосвященный вдруг говорит мне: «Представь себе, наши войска занимают дунайские княжества (1854 г.) и готовятся к походу в Турцию, а наши генералы и друг., столько раз бывавшие в Турции и в Болгарии, не знают ни болгар, с которыми должны иметь дело, ни их положения, ни их желаний, ни страны и т.п. Тебя пригласит к себе граф Сакен, объясни ему хорошенько кто такие болгаре, что они думают, чем могут быть полезны и пр. и что скажет, — доложи мне». Явился я к гр. Сакену, объяснил положение болгар и Болгарии, и составленная мной по поручению его записка, одобренная Иннокентием и произведшая на гр.Сакена видимое впечатление, послана им в С.-Петербург военному министру с отправлявшимся фельд-егерем. Это было 20 января 1854 г. А в феврале того же года я был вызван командовавшим южной армиею князем Горчаковым в главную квартиру, для сношений по делам болгар.*
* Пребывая в армии, автор этих воспоминаний вел переписку с преосвященным Иннокентием. Прилагаем здесь одно письмо владыки, писанное после бомбардирования г.Одессы англо-французским флотом. Прим. ред.
Христос Воскресе! Да воскреснет и Булгария наша!
Благодарю Вас за письма и известия. Все, вами деемое, вполне одобрительно. О Новом Завете Болгарском я уже писал в Петербург. Вещей церковных я набрал множество: скоро пришлем целые возы их.
А мы вытерпели в святую великую субботу и Пасху ужасное бомбардирование. Мой дом был первый под выстрелами, ибо нападение было, откуда никто не ожидал, с залива Пересыпского(!). Мне не захотелось оставить дом в такие минуты и я видел все сражение, как на ладони. Теперь у меня полный стол бомб, ядер, гранат и пр. Мило посмотреть. Как-то Господь не дал мне страху, и мы спокойно служили во все эти дни, хотя все тряслось от выстрелов.
Даже в виду флота неприятельского мы успели обсадить свой Городской сад к Страстной Седмице, и они не раз наводили на нас свои трубки зрительные.
Получили ль Вы ваше письмо Мачинское? Давайте нам больше материалов для подобных писем. Это полезно.
В доме у Вас благополучно: мы проведываем.
О Вас и вашем положении бар.Сакен обещал писать к Горчакову.
Благодать Господа с Вами !
Иннокентий. Едва пишу от боли в руке.
Апрель, 1854 г.
Преосвященный Иннокентий весьма часто и настойчиво повторял мне о необходимости полной болгарской истории. Узнав от меня, что болгарский патриот В.Е.Априлов, пожертвовавший значительный капитал в пользу устроенного им вместе со своим соотечественником Н.С.Палаузовым училища в городе Габрове, в Болгарии, назначил 2 тысячи рублей вознаграждения за историю болгар, — поручил мне, пред началом крымской войны или вскоре после оной, написать ему письмо как от душеприкащика Априлова, и просить сношений с президентом Императорской академий наук, графом Блудовым, назначить конкурс на составление этой истории. Граф Блудов ответил преосвященному Иннокентию, что для этой цели образована коммиссия из нескольких ученых. Но с кончиной Иннокентия коммиссия эта ничего не выработала... Прошло много времени — и никто не проявлял желания сочинить историю болгар. Но идея, вложенная Иннокентием и желание Априлова не покидало меня, и вот в 1878 году появилась заграницей в печати на немецком языке полная история болгар, составленная племянником знаменитого чешского ученого Шаффарика — доктора К.Иречка. Я, вместе со своими товарищами — душеприказчиками К.Н.Палаузовым и В.Н.Рашеевым, воспользовались этим случаем и поручили заслуженному профессору Ф.К.Бруну и магистранту В.Н.Палаузову (ныне ординарному профессору Новороссийского университета) перевести эту историю на русский язык и напечатали в хорошо изданном объемистом томе с подробной картой Болгарии, исполненной в Вене. Таким образом, влияние Иннокентия проявилось и тут. Недаром он говорил, что слово и мысль — великая сила...
В одно из посещений моих преосвященного Иннокентия — не помню, когда именно — представляется ему священник, кажется, из пригородных селений. Преосвященный Иннокентий встречает его следующими словами: «Что ты, отец, делаешь? Так долго томить народ нельзя: ты отучишь его от церкви». Почему это было сказано — я не допытывался.
Раз как-то прихожу к преосвященному Иннокентию, и случилось так, что я вместе с протоиереем одесской греческой церкви о.Родостатом, приятельски со мной знакомым, подходим к преосвященному, и я, как ближайший, наклонился для получения благословения, но владыка, обратясь к о.Родостату, сказал: «Преимущество принадлежит почтенному иерею, а ты можешь подождать — моложе».
После преосвященного Гавриила, в Одессе стал третьим иерархом высокопреосвященный Димитрий. Его смиренность и покорность всем известна. Это был святой жизни святитель, с великим терпением переносивший всякие невзгоды и искушения. Один из примеров представляет приводимое ниже собственноручное письмо ко мне, имевшее место в сентябре 1874 года, когда пришло известие о перемещении его на кафедру в Ярославль. Жители Одессы этим известием крайне были опечалены. Городское общественное управление, в виду всеобщего огорчения, назначило экстренное собрание городской думы, которое единогласно постановило отправить депутацию и адрес к Государю Императору в Ливадию с всеподданнейшей просьбой об оставлении преосвященного Димитрия навсегда в Одессе. Это было 26 сентября 1874 года. В этом собрании думы на меня, как на гласного, собранием возложено было поручение немедленно отправиться из заседания к преосвященному Димитрию для доклада о последовавшем единогласном решении думы и для извещения последней об ответе его высокопреосвященства. Это поручение я исполнил, сообщив, что преосвященный Димитрий, покорясь последовавшему распоряжению, просит не возбуждать вопроса ни о депутаций, ни об адресе. На другой день, рано утром, я получил от преосвященного нижеследующее письмо, которое я немедленно переслал занимавшему в то время место городского головы, моему товарищу по лицею, А.С.Великанову.
Любезнейший Друг, Николай Христофорович!
Бога ради, остановите отправление предположенной депутации и адреса. Цели эта поездка не достигнет, потому что сделанного переделать нельзя. Ни Государь Император не захочет изменить своего решения, ни Синод не осмелится делать новое представление, противоположное прежнему. Между тем, эта попытка нашей Думы навлечет на меня негодование Синода и Обер-Прокурора, которое будет сопровождаться непрестанными придирками и замечаниями, так что я должен же буду, чрез какой-нибудь год времени, оставить службу и выйти в отставку. Поверьте мне, что в Питере никак не поверят, чтобы это движение Думы не было возбуждено мной, т.е. моими жалобами, просьбами, искательством. Тем более, что, как я узнал сейчас стороной, предстоящее перемещение меня в Ярославль состоялось именно по неудовольствию Синода на то, что я допустил появиться и развиться в Херсонской епархии так называемому штундизму. Итак, если почтеннейшие сограждане наши имеют ко мне расположение, то я прошу и умоляю их оставить предположенную попытку просить Государя Императора о перемене сделанного назначения меня в Ярославль. Городское Общество может выразить свое расположение ко мне и заявить свои чувства иным каким-либо образом, не пререшая прямо волю Правительства и не пытаясь изменять его распоряжения. Еще и еще прошу Вас, постарайтесь остановить предположенную поездку Депутации. Этим сделаете мне величайшее одолжение и обяжете меня всегдашней Вам благодарностью.
Димитрий, Архиепископ Херсонский
27 сентября 1874 г.
Сообщил д.с.с. Н.Х.Палаузов
