Когда я уже послал вам свои заметки об Одессе в 30-х годах, я узнал из газет, что вы интересуетесь личностью графа П.А.Разумовского, бывшего чиновника особых поручений при Новороссийском генерал губернаторе, проживавшего в Одессе. Сообщу, что могу.
В каком году он здесь поселился — не знаю (в 1806 году. — Прим. ред.). В 1831 г. я застал его уже в Одессе. Жил он за городом, на даче, которая расположена у Водяной балки, в конце Колонтаевской улицы (ныне одна часть принадлежит А.Н.Пашкову, а на другой находится пробковый завод г.Арпса). Граф имел страсть к постройкам. По его даче были разбросаны постройки и высокие и низкие, разных архитектур, с разными крышами (железо, черепица, гонт и даже камыш). Оригинальные постройки, загадочные гроты, даже подземные ходы — все это в изобилии было по даче. Одни постройки он ломал, другие строил. Дом, принадлежащий ныне г.Пашкову, ломался и строился несколько раз и не был докончен до смерти графа. Среди этих построек возвышалась часовая башня, с которой колокол извещал жителей Молдаванки о наступлении каждого часа. В доме графа были свои мастерские, свои мастеровые: плотники, кузнецы, столяра, слесаря, сапожники, садовник и даже немец-часовщик. Все получали приличное вознаграждение и делали то, что хотели, и тогда, когда пожелают. Если разносчик товаров проберется в графский двор и попадется на глаза графу, граф любезно расспросит его о роде торговли, о заработках, откуда родом и проч., и если понравится графу, он покупает без торгу весь товар и сваливает все в одну кучу. Перед праздниками Рождества Христова и Пасхи, каждый из служащих получал определенное количество материала на костюм, и здесь же все это шилось своими портными.
Граф никогда и никуда из своей дачи не выходил и не выезжал, жил в одиночестве и без религии. О нем ходило много легенд. Говорили, что он был масоном. Говорили, что его подземные галереи, выложенные камнем, шли далеко под город и соединялись с некоторыми домами. Говорили, что он был сослан сюда Императором Николаем; другие, — что, впавши в немилость Государя, он сам здесь поселился. Говорили, наконец, что Императрица Александра Феодоровна, жившая в Одессе в 1829 г. на даче Рено, близ Малого Фонтана, пожелала видеть графа Разумовского и с этою целью, не предуведомивши графа, приехала к нему на дачу.
Узнавши об этом, граф распорядился принять Императрицу с подобающими почестями, сам же скрылся где-то на даче. Императрица прошла по его дому и уехала...
Умер он в 1835 году. Когда весть о его смерти разнеслась по городу, толпы народа направились на дачу одни, чтобы видеть покойного, другие, чтобы видеть тот дом, о котором так много рассказов ходило по городу, который был облечен чем то таинственным. Пошел и я. В огромной зале на катафалке возвышался гроб, покрытый непроницаемой кисией; статуи и статуэтки на мраморных колоннах также были закрыты кисией. На меня, на молодого тогда человека, вся обстановка графского дома произвела впечатление чего-то величественного, но не изящного. Все было нагромождено без вкуса и порядка. Северная и западные стенки залы были стеклянные (стекла были вделаны в бронзовые, или бронзированные рамы), за стеклом помещалась огромная, в несколько сажен высоты, клетка, плетеная из проволоки; в этой клетке при жизни графа было царство пернатых разных пород и видов; незадолго перед смертью, по распоряжению графа, все птицы были выпущены на волю.
Через некоторое время после смерти имущество графа продавалось с аукциона. Сукна, ситцы, платки, кружева, разные другие товары, а также инструменты, — все это снесенное к одному месту, представило разнообразную и разнородную гору предметов. Продажа продолжалась несколько недель, с одной стороны, в виду незначительного населения города, с другой — в виду массы вещей, подлежавших продаже.
Балковская улица и завод Э.Арпса
На переднем плане бывший большой дворец графа Разумовского в окружении старинного парка
(открытка начала XX века)
Рубеж 80-90-х годов XIX века можно назвать переломным для зеленого убранства Молдаванки. Именно тогда город охватывает пореформенный индустриальный бум, и предместье оказывается в центре внимания доморощенных и заморских предпринимателей. Большинство заводов и фабрик того времени возникли за счет садовых площадей. Но вместе с тем, некоторые из новых владельцев бывших аристократических дач все же оставляли кусочки былой растительной роскоши как для своего, так и для публичного удовольствия. Таким образом на Молдаванке возникает целый ряд частных увеселительных заведений «на лоне природы».
Каждое из них имело свое лицо и определенный круг постоянных посетителей. Дача народных гуляний «Орфей», расположившаяся еще с 1840-х годов в бывшем парке графа Разумовского, привлекала любителей шумных забав и фейерверков. Знатоки и почитатели древнейшего напитка — пива, предпочитали небольшие садики при пивных заводах Енни (Балковская угол Бугаевской) или Дурьян-Кемпе (на Виноградной). Поклонников вокального искусства ждали в саду «Флора», на углу Комитетской и Третецкого переулка, о чем поведало объявление 1899 года: «Сад “Флора”. В воскресенье, 29 августа, будет дан вокально-музыкальный вечер при участии вновь приглашенных артистов. Бенефис известной куплетистки Н.А.Лавровой».
Но самая шикарная по молдаванским меркам публика собиралась в саду «Северный медведь», адрес которого указывается очень просто — «в конце Колонтаевской».
Об этом последнем хотелось бы поговорить подробнее. Дело в том, что местность, на которой был устроен увеселительный сад, названа Александром Дерибасом «исторической». Знаток одесской старины утверждал, что именно отсюда, «от горного ключа, в ночь на 14 сентября, русские войска пошли на штурм Хаджибея». Позже по обе стороны оврага (Балковской улицы) раскинулись земли усадьбы графа П.А.Разумовского. О ее огромном, таинственном саде ходили легенды. Интересно сложилась и дальнейшая судьба бывших владений «последнего из Разумовских». После смерти графа они кроились и передавались из рук в руки. В конце концов, большая часть графских угодий, что простиралась далеко в степь, приобретается Эдуардом Николаевичем Арпсом, который выстроил здесь знаменитый пробочный завод. Производство поглотило лишь небольшой кусок старинного парка, поэтому жилище Арпса — бывший большой особняк Разумовского — окружали вековые деревья «и такие дремучие дебри, что и сейчас в них можно вести охоту на всякую лесную дичь». Напомню, что эти воспоминания старожила относятся к 1912-1913 годам.
 Колонтаевская ул. (район нынешнего центрального автовокзала). Малый дворец графа Разумовского. Фото 1890-х |  Малый дворец графа Разумовского, перестроенный в ресторан «Северный медведь». Фото 1910-х годов |
Тот же участок графской земли, что примыкал к городу и располагался на площадке между Колонтаевской и Петропавловской улицами, превратился в довольно шумный уголок Молдаванки. Упомянутый выше сад «Северный медведь» еще мог похвастать кое-какой растительностью, доставшейся ему по наследству. Но главной его достопримечательностью, конечно, были не кусты и деревья покойного вельможи. Сад славился рестораном, занявшим второй (малый) дворец Разумовского. Сюда приводили обольщать своих возлюбленных короли Молдаванки. В этом же саду с 1911 года для «большего престижа заведения» организовывается иллюзион-новинка: фильмы крутили прямо в ресторанном зале. Со временем иллюзион сменяет «заново построенный деревянный театр», репертуар которого нетрудно представить...
Кто из одесситов не знает большого соборного колокола. Это один из симпатичнейших колоколов по тембру. Едва ли найдется в Одессе другой такой колокол с таким мягким, бархатным симпатичным тоном. Император Николай, будучи в Одессе в 1829 г., подарил городу пушки, взятые под Варной. Из этих-то пушек и отлит соборный колокол. Мастера были выписаны из Москвы. Печь для отливки была устроена на Соборной площади, несколько правее того места, где теперь памятник Воронцову. Первая отливка колокола не удалась. Когда на блоках подняли колокол из формы — не доставало куска. Его снова разбивали, плавили и отливали второй раз. При отливке многие бросали в печь серебряные рубли. На этом же заводе был отлит большой колокол для Михайловской церкви, что на Молдаванке. Во время второй отливки один из мастеров, поссорившись с подрядчиком, отделился от компании и построил завод на Петропавловской площади, где и были отлиты большие колокола для Петропавловской церкви и для Михайловского женского монастыря. Прежде, чем поднять соборный колокол, пришлось вырубать в колокольне, которая была тогда отдельно от церкви, некоторые места; рубили часть сводов, арок и даже стены, чтобы колокол мог свободно пройти наверх. На блоках, при участии массы народа, он был поднят и утвержден. Тогда еще колокольня была отделена от собора, который был построен по типу Петропавловской или Троицкой церкви, с колоннами и фронтонами. Соединение собора с колокольней произведено гораздо позже, уже в 40-х годах; тогда-то был устроен и нынешний шпиц, который изготовлялся немцем, имевшим мастерскую на Полицейской площади, против полиции.
От храма молитвы довольно резкий переход к храму искусства, но этим я оканчиваю, а потому переход невольный.
Театр, который, как всем известно, помещался на том же месте, где теперь построен новый, хотя был сравнительно и небольшой, но достаточно красив и по тогдашнему населению города (сороковых годов) достаточно вместителен. Особенно красива была колоннада, выходившая на площадь против английского клуба (позже она была уничтожена, заделана). Представления давались не каждый день. Труппа была по преимуществу итальянская, оперная. Русская драматическая была редко и случайно, наездом. Доходы театра не покрывали расходов; театр всегда приносил городу убыток. Во избежание этих убытков театр некоторое время отдавался с торгов одновременно с поставкой мяса и других продуктов для карантина. Кто становился маркитантом для карантина, тот становился и антрепренером, или директором театра. Доходы на одном предприятии покрывали убытки на другом. Взявшему театр предоставлялось передать антрепризу и в другие руки, но за свой страх и риск — город в материальную сторону дела не вмешивался. Театр освещался стеариновыми свечами, имел достаточно лож и мест; там, где теперь партер — кресел не было и невзыскательная публика по более дешевым ценам, стоя, созерцала представления.
