В соответствии с официальной идеологией командование Одесского военного округа заметную роль в воспитательном воздействии, как на солдат, так и на офицеров, отводило церкви. С конца ХIХ века она подчинялась Духовному управлению военного министерства, а не Епархии, как это было раньше. Порой это приводило к определенным сложностям во взаимоотношениях. Хотя известно, что христианская жизнь в Одессе в первые годы ее существования, начиналась именно со служб в походной церкви Нижегородского полка.
Даже при всех трудностях, связанных с размещением войск, особенно в таких крупных городах, как Одесса, местные власти всегда отводили, хотя и не большие помещения для устройства домовых церквей в воинских частях, учреждениях и заведениях. Да и сами нормы отвода помещений были невелики. Так, домовая церковь двух — батальонного полка, приказом по военному ведомству в 1902 году не должна была превышать 40 кв. сажень (около 85 кв. метров). Часто для церквей приходилось использовать не приспособленные специально, тесные помещения, далеко не соответствующие потребностям войск. Следует отметить, что в начале ХХ века в Одесском гарнизоне было несколько специально оборудованных армейских домовых церквей: Александро-Невская при военном госпитале, Георгиевская в Юнкерском училище, Кирилло-Мефодиевская в кадетском корпусе…
Долгие годы руководство Одесским военным округом ходатайствовало во все инстанции о сооружении в Одессе особого православного обширного храма для войск гарнизона и проходящих частей. Причиной этого была и совершенная недостаточность в городе православных церквей. С каждым годом положение усугублялось в связи с постоянно растущим православным населением. В городе, в районе расквартирования войск гарнизона, находилось всего шесть церквей. Наиболее вместимыми были: Спасо-Преображенский собор на 5 тысяч молящихся и Сретенская церковь на 3,5 тысячи. Принимая во внимание, что в Одессе проживало в те годы не менее 100 тысяч православных, вместимость местных приходских церквей была явно недостаточной даже для своих прихожан. Естественно, что без их стеснения воинские части не могли посылать для слушания богослужения в церкви даже небольшие команды своих солдат. Особая сложность возникала при посещении войсками церквей в большие праздники, так как в эти дни они были буквально переполнены молящимися.
Предполагалось соорудить специальный собор для военных вместимостью на 5 тысяч человек. Местом для него был выбран принадлежавший казне участок, который был занят подлежащим упразднению Одесским карантином. С мая 1891 года Одесская городская дума несколько раз обращалась к рассмотрению вопроса выделении участка земли для постройки военного собора. Так, 12 декабря 1895 года городская дума предложила для этого два места: 185 кв. сажень на бывших Драгутинских плантациях и 500 кв. сажень на Сенной площади у Ольгиевского спуска. Одновременно город должен был быть освобожден от обязательства отводить воинским частям помещения для домовых церквей. Однако, разрешить проблему долгое время не удавалось. И, хотя, 4 июня 1899 года газета «Одесские новости» сообщила, что сооружение «военного храма будет по дороге на Б.Фонтан», дело дальше разговоров не пошло.
30 декабря 1902 года командир 4 стрелковой «Железной» бригады генерал-майор П.В.Полковников очередной раз обратился к городским властям с просьбой об отводе земли в 160 кв. сажень для строительства бригадной церкви для всех четырех полков и управления бригады, или найма помещений для каждой полковой церкви по утвержденной норме. В подтверждение необходимости положительного решения этого вопроса приводилось удостоверение, выданное Херсонской духовной консисторией о том, что епархиальное руководство не может указать для полков бригады особой церкви или особого придела для помещения 4 тысяч молящихся солдат. Тем более что количество существующих в Одессе православных церквей далеко не соответствует многочисленным православным жителям города. Понадобилось еще несколько лет для успешного решения проблемы. В том числе и из-за возникавших непредвиденных осложнений. Так, в 1904 и 1905 годах строительство не было начато «ввиду недостатка средств», связанного с русско-японской войной. Проявился и бич одесских фундаментов — подпочвенные воды. Именно по этой причине военное командование поставило под сомнение возможность сооружения собора на углу Среднефонтанской дороги и улицы Лагерной, выступив с ходатайством об отводе нового участка земли «на Куликовом поле в части, прилегающей к линии трамвая на Большой Фонтан».
И, все же, строить собор пришлось на первоначально выделенном месте «между 3-й и 4-й станциями парового трамвая». Это было место вблизи артиллерийских казарм и летних гарнизонных лагерей, где располагались части войск:13, 14 и 15 стрелковые полки «Железной» бригады; 15 артиллерийская бригада; 4 артиллерийский дивизион; 57 Модлинский пехотный полк; 203 Измаильский резервный пехотный полк; два саперных батальона. Для строительства храма была создана специальная комиссия под председательством командира 4 стрелковой бригады генерал-майора В.Ф.Боуфала. Строителем храма был хорошо известный в Одессе епархиальный архитектор Лев Федорович Прокопович, построивший в городе сложный и ответственный комплекс Афонского Пантелеймоновского подворья близ железнодорожного вокзала. Именно он руководил работами по возведению небольшой, но весьма своеобразной церкви св. Андриана и Натальи при училище слепых на Французском бульваре, а также составил проект реконструкции духовной семинарии на Александровском проспекте. Все работы по возведению военного собора он вел безвозмездно.
Одесские газеты сообщили, что в торжественной обстановке 31 мая 1909 года состоялась закладка храма 4 стрелковой «Железной» бригады. На торжествах присутствовали многочисленные представители Одесского гарнизона, общественности города. Среди них герои Шипки: генерал-майор В.Ф.Боуфал; отставной генерал-майор Лейдениц, который во время русско-турецкой войны служил в 13 полку; полковник Мерказин; исполняющий обязанности начальника юнкерского училища полковник Путята, защищавший Шипку в составе отряда 8 армейского корпуса. К 11 часам к месту закладки храма прибыли команды полков бригады с хорами музыки. В 12 часов командующий войсками округа генерал от кавалерии А.В.Каульбарс обошел ряды стрелков и поздравил с праздником. В угол фундамента строящейся церкви была замурована серебряная дощечка, вложенная командующим войсками. Туда же поместили газеты «Одесский вестник» с описанием и видом строящегося храма. Завершить сооружение главного военного храма предполагали за два года. Строили же его 3 года и 3 месяца, потратив значительно больше выделенных 135 тысяч рублей. В течение лета 1910 года был решен вопрос о замощении тротуара у собора и дороги.
10 сентября 1912 года состоялось освящение собора. В ограде церкви были построены все полки 4 стрелковой бригады. На церковный парад были вынесены Георгиевские знамена и все боевые регалии бригады. Чин освящения совершил высокопреосвященный Дмитрий — архиепископ Херсонский и Одесский в сослужении военного духовенства. На торжествах присутствовал генералитет во главе с командующим войсками округа генералом от артиллерии В.Н.Никитиным, Одесский градоначальник камергер И.В.Сосновский, представитель от городского общественного управления генерал-майор К.А.Полетаев и другие ответственные лица. Архитектор Л.Ф.Прокопович и назначенный настоятелем церкви бригадный священник отец Леонид Розанов, произнесли речи о новом соборе, построенном в память 25-летия Шипкинских боев, где особо отличились воины бригады, названной «Железной». Собор был наречен в честь покровителя Болгарии святого архидиакона Стефана. Во время торжеств была отправлена телеграмма на высочайшее имя.
Жетон, выпущенный по случаю постройки Военного собора |
По случаю постройки храма в Одессе был выпущен специальный жетон. Он представлял собой серебряную или латунную пластину размером 23,8 х 55 мм. В верхней части лицевой стороны находится стилизованное изображение увенчанного двуглавым орлом архитектурного фрагмента царского места Успенского собора московского Кремля. Ниже, в верхней части вертикально расположенного прямоугольника — изображение храма, под которым стилизованным славянским шрифтом выбита надпись: «В память постройки храма 4-й стрелковой бригады 1909-1912». Вдоль боковых и нижней сторон жетона — узорчатая окантовка. Оборотная сторона гладкая. Крепился жетон с помощью ушка. На серебряных экземплярах на лицевой стороне в узорчатой окантовке в левом верхнем углу выбито клеймо с инициалами «Л.П.». Экземпляр жетона хранится в фондах Одесского историко-краеведческого музея.
Размеры храма были достаточно внушительными — свыше 120 кв. сажень (около 325 кв. метров). В нем одновременно вмещалось 1200 молящихся. В плане он представлял собой крест: с севера на юг — 20 сажень (около 45 метров), с востока на запад — 15 сажень (около 35 метров). Купол достигал почти 30 метров. Колокольня с северной стороны храма превышала 38 метров. Там были установлены исторические колокола: Царский — с портретом императора Николая II; Героический — с портретами генералов Ф.Ф.Радецкого и И.В.Гурко и Бригадный — с образами и погонами всех четырех полков. Построен собор из кирпича на бетонных массивах с бетонными сводами и железной конструкцией купола. Оштукатурен он не был и оставался натуральный кирпич, расшитый цементом. Крыша была покрыта оцинкованным железом, пол из плиток, окна и двери железные. Отопление храма было паровым. Внутреннее убранство собора было изготовлено самой известной тогда фирмой «П.И.Оловянников и сыновья». Особо сильное впечатление производил иконостас, выполненный в стиле Московских церквей XVI-XVII веков с рисунками художника С.И.Вашкова. Поражало гармоничное сочетание дуба, бронзы и железа на малиновом фоне. В верхнем ярусе иконостаса размещались иконы с изображением святых, в дни памяти которых бригада участвовала в сражениях. Мраморный престол сооружен в память шефов полков бригады: императоров Александра II и Александра III, великого князя фельдмаршала Николая Николаевича и фельдмаршала И.В.Гурко. В алтаре находился художественно исполненный на стекле образ Вознесения Господня, подаренный храму почетным гражданином Одессы графом М.М.Толстым (младшим). Все сосуды и утварь, находившиеся в храме, были исполнены в старинном русском стиле.
Собор святого Стефана был обнесен легкой решетчатой оградой. На островерхих столбах из кирпича были выдавлены кресты. В ограде было несколько ворот: южные со стороны Сергиевского артиллерийского училища; западные — в сторону офицерских домов училища. Через северные ворота в храм попадали горожане. В декабре 1912 года по просьбе начальника штаба округа у храма была устроена новая остановка электрического трамвая по дороге на Большой Фонтан. В пустынном в те годы районе, военный собор служил украшением города и привлекал внимание многих, проезжающих мимо.
В погожий летний день 22 июня 1913 года из храма выступил Крестный ход во главе с митрополитом Одесским и Херсонским Назарием к месту закладки рядом с собором артиллерийского училища. В сослужении соборного и военного духовенства, и архиерейских певчих было отслужено молебствие. 25 сентября того же года в день храмового праздника св. Сергия Радонежского, во дворе храма состоялась божественная литургия в честь торжественного открытия училища, нареченного в честь великого князя Сергея Михайловича — Сергиевским.
Одесское отделение императорского военно-исторического общества, возглавляемое командующим войсками округа генералом В.Н.Никитиным ходатайствовало о перезахоронении праха генерала Ф.Ф.Радецкого с 1 городского кладбища в Военном соборе и перенесении памятника в ограду собора. Тогда этого сделать не удалось, а сегодня можно лишь сожалеть о том, что Одесса лишилась памятника, который долгие годы в путеводителях и городских справочниках значился наряду с памятниками А.С.Пушкину и М.С.Воронцову.
Перед самым началом первой мировой войны в Одессе ожидали очередного приезда императора Николая II с семьей. Постановлением городской думы от 29 мая 1914 года было ассигновано 40 тысяч рублей на украшение города. Было отпечатано 55 тысяч экземпляров брошюр-иллюстраций для раздачи войскам, учащимся и населению в день их приезда. В брошюре были портрет самого императора, фотографии семьи, здания городской думы, памятников Екатерине II и Александру II, а также герб Одессы. Прибыв 12 июня 1914 года в Одессу Николай II провел смотр частей гарнизона. Площадь от 5 до 7 станции Фонтана была занята построенными на смотр войсками. По пути из порта к Лагерному полю, император вместе с наследником и дочерьми впервые посетил Военный собор. Он долго осматривал храм, многократно выражал свое восхищение, любовался светлым, просторным храмом и чудным иконостасом. Сопровождало их военное руководство и местное духовенство во главе с высокопреосвященным Назарием. 26 сентября 1920 года во время посещения Одессы в соборе молился о даровании победы главнокомандующий вооруженными силами юга России генерал А.И.Деникин.
Просуществовал военный собор не долго. После его закрытия там некоторое время хранилась не только собственная, но и церковная утварь храмов бывшего Сергиевского артиллерийского училища и кадетского корпуса. Об этом достаточно убедительно свидетельствуют документы ГАОО. А потом собор постигла участь многих храмов. Его взорвали, сровняв с землей. Приходится только сожалеть, что практически не сохранилось даже его изображений. Сегодня на месте военного собора построен престижный особняк. От былого сохранилась только своеобразная ограда, а напоминают о нем лишь кресты на столбах из красного кирпича.
Виктор Головань
Видеоролик о сохранившихся до наших дней артефактах Военного собора (сохранилась каменная ограда с металлической решёткой), расположенном за ними военного городка, а также остатках надгробий генерал-лейтенанта Владислава Францевича Боуфала, участника обороны Порт-Артура Д.Р.Курдюкова и воинов погибших в Первую мировую войну
Часть плана города Одессы 1919 г., где видны и Военный собор, и военный городок, и военное кладбище
Вышеприведенная статья заимствована с живого журнала автора и приводится почти без изменений. Я уже писал на другом нашем сайте (см. Обманутые войной), что данная тема с некоторых пор, видимо, снова сделалась опасной: кроме трудностей с доступом к архивам появились явные признаки наступления на наши позиции воинствующего шовинизма, когда под видом борьбы с путинской агрессией прививается вражда и ко всему русскому. Например, такой политический деятель как Юрий Левченко отказывается вообще говорить с людьми, предпочитающими в общении русский язык, — ведь это «язык оккупантив»...
После периода коммунистической разрухи настал период украинско-националистического безвременья. Даже такие «национально-свидоми» историки как И.В.Дивный в своей книге «Страницы военного некрополя старой Одессы» признают наличие данной проблемы: с каждым годом остаётся всё меньше памятников, относящихся к «имперскому», как они выражаются, периоду истории Украины. Так, например, недавно на территории бывшего Кадетского училища, а теперь Военной Академии под предлогом, что это, якобы, новодел, был снесен памятник основателю Константину Романову, в честь которого оно (училище) и было и названо Константиновским (см.видеоролик к статье Храмы Кадетского корпуса и Артиллерийского училища). Вместо этого без всяких проблем ставятся другие новоделы: уродливый памятник Де-Рибасу поставлен в центре города на улице его имени, — ведь это неополитанец, — он наш! То что Де-Рибас был верным подданным Российской империи — не в счёт, на это пока можно закрыть глаза...
Ненависть к исторической России у некоторых украинских выскочек-политиков доходит до такого абсурда, что порой хочется записаться в ряды путиноидов. Такой «имперскости» могли бы позавидовать, наверное, самые отчаянные русские монархисты.
При подготовке к публикации книги историка И.В.Дивного, я долгое время не мог найти захоронение Владислава Францевича Боуфала, о котором несколько раз упоминается и в представленной статье. В частности в ней говорится, что он был председателем комиссии, созданной для строительства собора, а также, что он — герой Шипки — присутствовал на торжествах по закладке храма (подробнее о В.Ф.Боуфале см. в книге И.В.Дивного). Примечательно, что В.Ф.Боуфал был не только не русским по происхождению, но и католик по вероисповеданию. Это, видимо, не мешало ему быть защитником своей родины — России, и заботиться о своих подчиненных — православных воинах.
Обойдя несколько раз указанный в книге 73-ий участок вдоль и поперёк, я, наконец, заметил в глубине квартала нечто напоминающее надгробие В.Ф.Боуфала, — из земляной насыпи выступала только верхняя его часть. 25 марта 2016 г., взяв свою лопату и видеокамеру, я пришёл удостовериться в своём предположении.
Надгробие генерал-лейтенанта В.Ф.Боуфала из книги И.В.Дивного и после моих раскопок
Снимок слева — стоп-кадр из видеосъемки 25 марта 2016 г., когда я лопатой расчистил зарытое до верха эпитафии надгробие. После того как я откопал надгробие и отмыл его от грязи, стало понятно, что оно принадлежит именно В.Ф.Боуфалу. Хотя зубилом на памятнике были стесаны почти все слова, но по оставшимся элементам надписи в этом не оставалось никаких сомнений. На случай, если наши правоохранительные органы захотят «пришить» мне чужое дело, у меня сохраняется и видеосвидельство моих изысканий... Когда я спросил идущего недалеко работника кладбища о происхождении этого «кургана» из смеси земли и строительных отходов, он ответил, что данное и соседнее с ним захоронение образуют склеп. Подойдя со мной поближе, и увидев, наконец, что никаким склепом здесь и не пахнет, он стал объяснять происходящее действиями людей, которые ухаживая за соседними могилами, разбрасывают свой мусор кругом. После этих путаных объяснений он ушёл и вызвал своего руководителя, который впоследствии, представившись заместителем начальника, пообещал разобраться в данной ситуации. Тем не менее, моя просьба расчистить территорию захоронения от строительного мусора, образующего высокую насыпь, так и не была услышана, — до настоящего времени всё остаётся в том же первоначальном виде. Правда, после того как мы с друзьями и знакомыми несколько раз наведались к данному месту, здесь была установлена табличка с надписью «Мусор не бросать». Будем надеяться на лучшее и дело сдвинется с мёртвой точки!
Игорь Кобылянов
Установленная недавно запрещающая табличка (24 апреля 2017 г.)
