Глава 6

На новом поприще

В 1891 году на Московскую кафедру был назначен Преосвященный Леонтий (Лебединский), бывший до этого епископом Варшавским. В отличие от своих предшественников, Владыка Леонтий не благоволил к протоиерею Валентину, возможно, смущаясь его общением с представителями, как тогда говорили, либеральной интеллигенции.

Мы не имеем документальных свидетельств о том, как относился к о.Валентину обер-прокурор Священного Синода того времени К.П.Победоносцев[1]. Этот великий русский государственный деятель и защитник самодержавия действительно был глубоко верующим православным человеком и ревнителем блага церковного, и неоднократно подвергался несправедливым нападкам и клевете со стороны революционно настроенных современников. В отличие от своих предшественников, порой индифферентных к религии, Победоносцев сделал многое для Православной Церкви: он добивался уважения к священнослужителям, широко заботился об их материальном благополучии, учреждал пенсии и жалования, был создателем церковноприходской школы и других духовно-просветительных и благотворительных учреждений, необычайно развил церковное книгоиздательство и строительство.

Однако, будучи человеком светским, Константин Петрович имел свои заблуждения. В частности, он сам сделал перевод и способствовал многократному изданию душевредной книги прельщенного католического «святого» Фомы Кемпийского «О подражании Христу»[2]; считая, что «каждый верует, как ему сроднее», был противником прославления прп.Серафима Саровского, не понимал некоторых явлений духовной жизни. Вот что пишет исследователь, опираясь на свидетельства современников Победоносцева:

Создав себе идеал пастыря Церкви, стойкого в вере, в исторических национальных традициях, скромного и тихого, К.П.Победоносцев относился достаточно отрицательно и порою недружелюбно к тем представителям нашей Церкви, деятельность которых почему-либо сложилась шумно и слишком на общественном виду. Он далеко не всегда с ожидаемым сочувствием и полным одобрением относился к таким деятелям русской Церкви, как о.Иоанн Кронштадтский или архиеп.Волынский Антоний. Та популярность и как бы боевая позиция, которую оба названных духовных лица заняли в нашей современной жизни, не совсем приходились ему по вкусу и не во всем встречали его поддержку и сочувствие...[3]

Можно предположить, что по тем же причинам К.П.Победоносцев не совсем понимал и деятельность прот.Валентина. Может быть, негативное отношение духовного начальства было следствием доносов и клеветы недоброжелателей; может быть, какие-либо «человеки в футлярах» в чиновничьем аппарате Синода были напуганы яркой, широкой и неординарной пастырской деятельностью батюшки, привлекавшей к нему огромное внимание в обществе. Известно лишь, что после назначения митр.Леонтия, о.Валентин начал терпеть притеснения. Говорили, что батюшке угрожает даже удаление из Москвы.

«Когда в Москву был назначен митрополитом Варшавский архиепископ Леонтий, начались преследования о.Валентина, и размеры прежней благотворительной деятельности его должны были сократиться», — пишет А.Ф.Кони[4].

Вот пронзительные строки, написанные о скорбных для него событиях самим пастырем в письме к А.Ф.Кони 30 сентября 1892 года:

Со мной поступили, как если бы поступили с работником, который нашел болото, осушил его, очистил, культивировал и начал видеть результаты своих восемнадцатилетних работ, — и вдруг у этого работника взяли бы ниву и прогнали с нее. И это с грубостию жестокой, в присутствии посторонних, с резкими жестами. В ответ на мою просьбу оставить меня при старом деле мне было сказано: «Бесповоротно! Если отказываешься, отчислю! Мне недосуг много говорить». Окружающие насмешливо смотрели на меня и были довольны, что неожиданно приобрели анекдот, а на оскорблявшего меня устремили свои глаза подобострастно, льстиво, и, может быть, даже благоговейно. До сих пор мне слышатся эти слова, произнесенные звучным голосом и в повелительном тоне, обычном в обращении с уличными нарушителями порядка. Но Ваше письмо накалило меня против огня. Теперь буду искать дверей для своего выхода тверже и спокойнее, но, несомненно, что ближайшей дверью будет вечность...

Вместе с духовными чадами и прихожанами своего храма отец Валентин в скорби молился перед чудотворной иконой Владычицы. Благодаря ходатайству почитателей пастыря из придворного духовенства Москвы и Санкт-Петербурга, дело окончилось даже повышением отца Валентина, поскольку он был назначен настоятелем Кремлевского собора Архангела Михаила и всех Небесных Сил Бесплотных. Но и этот перевод из возрожденного пастырем храма «Нечаянной Радости», где восемнадцать лет он трудился на ниве Божией, был для него скорбным. Рассказывают, что после последней своей Литургии в Константино-Еленинском храме батюшка со слезами молился перед чудотворным образом Божией Матери. Паства вслед за духовным отцом перешла в Архангельский собор.

Храм свв.равноапп.Константина и Елены у подножия кремлевского холма (впоследствии уничтожен)

«Дверь, — замечает А.Ф.Кони, — после многих испытаний нашлась в среде придворного духовенства, — и в Архангельском соборе Московского Кремля о.Валентин мог продолжать дело своей жизни. Однако пережитое оставило на нем след, его силы надломились...»[5]

Тем не менее, праведный пастырь, несомненно, видел во всем промысл Божий и пресекал ропот и осуждение духовных властей, возникавшие в пасомых:

Когда батюшку из церкви «Нечаянной Радости» переводили в Архангельский собор, муж Марии Петровны, Василий Филиппович, был этим очень недоволен и все сетовал на митр.Леонтия, что такое перемещение сделалось по его распоряжению. Батюшка, благословляя Василия Филипповича во время вечерни, произнес: «Напрасно ты обижаешься на митрополита Леонтия; совсем он не виноват в этом». Потом сказал Марии Петровне: «Скажи мужу, чтобы он не бранил митр. Леонтия, митрополит тут не причем»[6].

И всем духовным чадам батюшка говорил: «Не скорбите: я буду настоятелем, будете приходить ко мне, как и прежде».

Кремлевский Архангельский собор (современный вид)

В величавом и строгом соборе все было иначе, чем в небольшой церкви «Нечаянной Радости». Старинные темные иконы, тонущие во мраке скудно освещенного храма, многочисленные гробницы Царей и Князей, обилие посетителей-иностранцев, приходящих осматривать исторические достопримечательности — все это вносило какую-то холодность и официальность. По сути дела, собор находился в запустении, не имел постоянного прихода, богослужение совершалось небрежно. Находившиеся в соборе великие святыни: чудотворный образ Матери Божией «Благодатное Небо», мощи св.страстотерпца Царевича Димитрия, мучеников блгв.князя Михаила Черниговского и боярина Феодора, и еще не прославленного в то время благоверного князя Димитрия Донского — тоже были позабыты и не почитаемы.

Небрежность, невнимательность церковнослужителей собора к своим обязанностям так глубоко укоренилась здесь, что требовались большие усилия для приведения всего в подобающее состояние. Монотонная служба, лишенная благоговения и усердия, небрежность причта — все это делало собор не храмом молитвы и умиления, а местом посещения туристов[7].

Чтобы придать церковным службам тот молитвенный настрой, тепло и простоту, к которым отец Валентин привык в храме «Нечаянной Радости», чтобы восстановить должное почитание святынь, потребовались многие, неустанные труды. Прежде всего, собор был тщательно убран. Быстро исчезла нависшая повсюду паутина, была стерта пыль и плесень, обновлена живопись, тщательно выметен сор. Чудотворный образ Божией Матери «Благодатное Небо» был ярко освещен. Перед ним стали ежедневно совершаться торжественные молебны. Отец Валентин организовал обновление живописи и украшение покровов и пелен. Это было поручено живописцу из духовных чад батюшки.

В Архангельском соборе священники служили по чреде. Батюшка служил целую неделю, а следующие две были не его. Он приезжал в собор в 8 часов утра и начинал утреню, во время которой исповедовал. Каждый день перед началом служения отец Валентин с благоговением прикладывался к мощам св.страстотерпца Димитрия, которого очень почитал, затем к мощам благоверного князя мученика Михаила и боярина Феодора. Видя это, народ также проникался благоговением к святыням.

Сделали батюшку в соборе главным, окружили почетом, — пишет новомученица Анна. — Собор, дотоле мало кем посещаемый, вдруг наполнился множеством молящихся: вся батюшкина паства перешла вместе с ним. Начались вновь продолжительные службы, но пастырь увидел, что обстановка здесь совсем иная, чем в «Нечаянной Радости». В соборе было четыре дьячка, которые привыкли служить наскоро: и вдруг приходилось теперь вычитывать и петь не спеша, с благоговением, так как батюшка строго следил за правильным исполнением церковной службы. Начался тайный ропот, недовольство, пришлось бороться, покорять недовольных и усмирять их лаской и любовью. Не высокомерно, а смиренно, кротко обращался батюшка со своими подчиненными, как бы подчиняясь сам всем, и таким образом он мало-помалу укротил недовольные сердца и расположил их к себе.

Сначала на о.Валентина смотрели искоса, относились с недовольством, но потом полюбили его и стали почитать. Младший из священников — Платон Андреевич Воскресенский очень полюбил батюшку, проникся к нему полным доверием и стал обращаться к нему за духовной помощью и советами. При продолжительных службах, когда у батюшки было много причастников, он помогал ему: вынимал просфоры и исповедовал[8].

Отцу Платону, кроткому и смиренному пастырю, о.Валентин исповедовался и сам.

Другой священник — отец Александр — не так скоро проникся уважением к новому настоятелю, но батюшка подолгу беседовал с ним, приводя его к смирению, и, видимо, в конце концов достиг взаимопонимания.

В соборе все было на аристократический лад. Здесь был прекрасный хор, но с театральными напевами. Старостой был Кузьмичев, который с презрением смотрел на простой бедный люд, перешедший вместе со своим пастырем из церкви «Нечаянной Радости», и говорил: «Что это такое? К чему вся эта дрянь перебралась к нам вместе с настоятелем? Я всех их выгоню — этот ведь собор, а не простой храм».

Тяжелые слухи об этих разговорах дошли до батюшки. Тогда о.Валентин в порыве праведного гнева взошел на амвон и сказал: «Тут кто-то хочет прогнать мой народ, но пусть он знает, что хочет вырвать у меня сердце. Я глава этого храма, и этот народ мой, и всегда будет со мной, а кто замышляет против меня, тот сам скоро вылетит из храма». И действительно: староста скоро был удален из собора. Удален был и театральный хор с виртуозными напевами, а святой собор при трудах светильника-пастыря стал процветать и славиться чудесной помощью, подаваемой по молитвам батюшки. Когда в соборе не стало строптивого старосты, о.Валентин с радостью сказал: «Слава Богу, я избавился от самого главного своего врага...»[9]

Однако полной свободы окормлять многочисленную паству у о.Валентина не было:

Нет-нет, да и явится начальство в лице благочинного, который терпеть не мог какой-либо оригинальности, и свысока, по-начальнически относился к батюшке. Придет, бывало, он ненароком в собор и увидит, что большинство женщин толпится на амвоне, дожидаясь благословения батюшки. С удивлением посмотрит он на такое вольное нарушение благочиния храма и сделает батюшке замечание. И терпит, бывало, за нас дорогой пастырь. Крикнет на нас, чтобы мы разошлись, не толпились, — но все хотят получить благословение, не слушаются, а начальство волнуется и раздражается.

Но батюшка не унывал. Все стремились к нему, как к целебному источнику: лишь только после службы покажется он из алтаря, как волна его духовных детей течет к нему. «Пустите, пустите», — просит он, бывало, то с угрозой, то с досадой, но ничего не поделаешь: толпа еще больше теснится и прибывает[10].

В книге «Истинный пастырь Христов» новомученица Анна сообщает такой факт. До назначения о.Валентина в Архангельский собор, о.Платона Воскресенского сильно притесняли. Его супруга, уже хорошо знавшая батюшку, горячо молилась об облегчении тяжелого положения мужа. И вот вскоре о.Валентин был переведен в Архангельский собор. «Сняв с о.Платона бремя клевет и нападок, он возложил это бремя на себя и понес тяжелую ношу: враг всячески старался помешать деятельности пастыря, на него сыпались мерзкие клеветы, доносы митр.Сергию, который многократно вызывал батюшку к себе для объяснений»[11]. (Митрополит Сергий (Ляпидевский), известный церковный писатель, занимал Московскую кафедру после митр.Леонтия, с 1893 по 1898 год). Защита о.Платона стала одним из поводов для необоснованных претензий к о.Валентину, о которых упоминает новомученица Анна и в результате которых поговаривали даже об удалении батюшки из собора. Но, к сожалению, более конкретно об этих неприятных событиях ничего не известно.

При всей своей обширной пастырской деятельности, о.Валентин был назначен также миссионером Москвы, что налагало на него новые обязанности[12]. Назначение состоялось 27 сентября 1892 года.

Однажды в Архангельском соборе случился пожар: 3 марта 1893 года загорелось в алтаре, как раз на чудотворной иконой «Благодатное Небо». По этому поводу батюшка сказал в проповеди:

Случилось несчастие, которое низкоустная и печатная молва стараются объяснить по-своему; люди узнали, почему это случилось, нашли даже виновников совершившегося, но, как бы они ни рассуждали, никогда истины не найдут. При случившемся несчастии образ Пречистой Богородицы находился под действием всепоглощающего пламени, а между тем, ни одна черточка его не пострадала, и он теперь предстал еще более лучезарным и блестящим перед вашими глазами. Алтарь не сгорел, престол не сгорел, не сгорело ни одной вещи в алтаре, ни одной книги церковной, ни одной бумаги, и все только благодаря тому, что корабль нашел себе тихое пристанище — Владычицу «Благодатное Небо». А между тем все эти святые иконы могли быть уничтожены, испепелены, эти своды могли рухнуть, и погребенные здесь Цари и Великие Князья восплакали бы. И всякий, кому дорог этот святой образ, кому дорог этот святой храм, кто сокрушался и скорбел душой за него, поймет, от какого несчастия, от какой скорби избавила всех Пресвятая Владычица — «Благодатное Небо». Как произошло это чудесное событие? Одно можно сказать, что произошло оно благодатно. Это могут сказать все служители и все частные лица[13].

Несправедливые притеснения батюшки прекратились с передачей Архангельского собора из епархиального в придворное ведомство и причислением причта к составу придворного духовенства, по указу св.страстотерпца Государя Императора Николая II от 13 января 1895 года[14]. Собор стал богаче, благолепно украсился, стал лучше жить причт.

Как настоятель придворного собора, отец Валентин участвовал в больших церковных торжествах:

20 октября 1894 года скончался Благочестивейший Государь Император Александр III. Царственные останки его направлялись с юга России в северную столицу. Во время этого торжественного шествия тела Монарха первопрестольная Москва удостоилась принять его. Гроб был поставлен в Архангельском соборе, несметная толпа стекалась отовсюду, чтобы поклониться телу дорогого Царя-миролюбца. Протоиерей Валентин встречал тело Монарха, присутствовал при нем и с высшими духовными властями провожал его в дальнейший путь.

После вступления на престол Государя Императора Николая II Москва в мае 1896 года праздновала коронование его и Государыни Императрицы Александры Феодоровны. Отец Валентин встречал в соборе коронованную Августейшую Чету и сопровождал Государя Императора и Государыню Императрицу при их поклонении святыням собора.

Батюшка участвовал также в крестном ходе но случаю освящения памятника Государю Императору Александру II в Кремле[15].

Как рассказывала дочь батюшки Вера Валентиновна, будучи настоятелем придворного собора, о.Валентин был лично знаком и общался с будущим новомучеником Государем Императором Николаем. Жаль, что об этом общении ничего неизвестно. Однако знакомство с Царем для некоторых недоброжелателей о.Валентина являлось еще одним поводом для зависти.

Вот что пишет о служении батюшки в Архангельском соборе В.Н.Зверев:

Службы о.Валентина в обстановке усыпальницы Князей Великих и Царей наших стали еще торжественней. Батюшка постоянно служил соборне с другими священниками — о.Платоном, крупным, благообразным и импозантным, и о.Александром, маленьким, тщедушным и смиренным священником. Имя златокудрого и голосистого о.диакона у меня не сохранилось в памяти. Его облик и манера служить много содействовали благолепию службы.

...Не могу не вспомнить дней Великого поста, когда массы желавших исповедаться толпились в молчаливом сумраке между гробницами неосвещенного храма и понемногу просачивались в правый придел, где находится гробница Грозного. В приделе места было мало. Большая его часть была занята надгробиями наших венценосцев и их сродников. Исповедники толпились перед глухим иконостасом, ставили свечи в огромные подсвечники, вздыхали, переминались с ноги на ногу и изредка обменивались немногословными речами.

В середине иконостаса одна из больших икон — их было, помнится, четыре, — в тяжелом, кованом окладе помещалась на незаметной двери. Время от времени эта дверь бесшумно распахивалась, и из находившегося за ней тайничка выходил побывавший у батюшки кающийся. За таковым входил следующий, и дверь, обитая зеленым сукном, бесшумно захлопывалась. Тайничок был не так велик, но после тесноты в приделе оставлял впечатление простора, света и воздуха. Неподалеку от окна — узкого и высокого, стоял аналой. На подоконнике грудами лежали маленькие Евангелия в разноцветных переплетах, иконки и крестики, которыми о.Валентин благословлял при случае.

По древним церквам и соборам московским такие тайнички не редкость. Они бывали устраиваемы и между стен; бывали расположены и в куполах, и между церковными главами, в выступах постройки. Ко многим из них ходы были забыты и за давностью заделаны, и их находили случайно. В 1917 году в одном из таких тайничков была чудесным образом обретена икона Божией Матери, невиданного дотоле письма, получившая название Державной...[16]

При всей своей занятости, отец Валентин уделял немалое время общению с детьми и очень тонко и без навязчивости умел привить им любовь к Богу и добродетели.

К этому времени отношения семей наших к о.Валентину вылились в близкое знакомство. Одни безоговорочно и радостно предались его руководству, другие сохраняли свою независимость, но все сходились на единодушном признании его великих достоинств. Нас, детей, о.Валентин любил приласкать по-стариковски и баловал подарками, даря иконочки, маленькие Евангелия и книги. Любил он иногда и побеседовать с нами, и многое, сказанное как будто случайно, незаметно западало в душу. Вспоминаю, как однажды, подарив нам с братом сборник наших русских былин в великолепном голубом с золотом переплете, батюшка сказал, усмехаясь: «Вот вы, детки, переплетом любуетесь. Правда, красиво: и золото, и рисунок... А вы лучше хорошенько самые былины прочтите, повнимательней: там сокровища языка нашего, русского. С этим богатством никакое золото не сравнится...» Перед нами открылся неведомый нам дотоле мир русского эпоса, и вскоре мы с братом наизусть распевали древние сказания про старину стародавнюю, инстинктом восприняв красоту родного слова.

В другой раз о.Валентин подарил мне «Дон-Кихота», по-французски, в полном издании. «Вот ты, я знаю, любишь посмеяться... Здесь найдешь немало веселого и смешного, — сказал он мне. — Но запомни, что я тебе скажу: не смейся никогда над Дон-Кихотом. Это был добрый-добрый и хороший человек...»

В соборе о.Валентин любил знакомить детей с историей и происхождением находившихся там святынь и предметов церковного обихода. Показывал он нам и дарохранительницу, стоявшую на престоле под стеклянным колпаком, привезенную на Русь еще Софией Палеолог, и старинное Евангелие с коваными крышками, усыпанными драгоценными камнями. Показывал и дары боголюбивых ревнителей, жертвовавших драгоценности. Осталось в памяти обилие таковых на громадной иконе Царицы Небесной, помещавшейся по левую сторону врат Царских перед обитым красным сукном клиросом...

Объяснял нам о.Валентин и содержание и смысл икон древних, сообщая особенности их написания и случаи, коим они были обязаны помещению их в соборе. В таких случаях за толпой нас, мальчишек, часто двигались за батюшкой и большие группы заходивших между службами посетителей, с благодарностью ловивших пояснения о.Валентина. Батюшка любил проводить свободное время в храме и приходил туда задолго до службы[17].

Вот как описывает батюшка свой труженический день в письме к Е.М.Машкиной от 17 апреля 1896 года:

Если сердце Ваше чистое всмотрится в мое краткое слово, то найдет уверение в искреннем желании Вас всегда видеть. Но я не живу, а движусь в эти месяцы. Дух не перевести: часы времени бегут, не слушаясь даже моей тоски, досады и плача. Сего дня был занят с ранней зари, и теперь мчится перо мое среди людей, явившихся ко мне по необходимым делам. Сегодня была архиерейская служба, сегодня было заседание... Завтра служу за своего расхворавшегося священника, а в час дня заседание в Дворцовой Конторе, в 3 часа пополудни еще — и еще неотложное. Нет, в этот приезд я Вас не увижу[18].

И в другом письме:

Вы пожаловали в Москву в такие дни, когда я решительно не буду иметь одного часа, чтобы к Вам явиться, и не могу указать свободного получаса, в который я был бы уверен, что буду дома, чтобы принять дорогую, достопочтенную гостью. Сегодня, завтра и в понедельник и так далее до понедельника будущей недели весь я не свой: по часочкам все рассчитано время. Только в церкви в указанное время Вы можете меня увидеть[19].

Особенно напряженными были дни Великого поста:

Явиться к Вам не мог и не могу, и по недосугу и усталости, которая в Четыредесятницу донимает и дух, и плоть еще решительнее, нежели в другие дни года...

Сегодня, в пятницу, мои самые трудовые часы, от утра до вечера. Буду целодневно в соборе с молящимися...[20]

Отцу Валентину приходило множество писем и телеграмм с просьбами о молитвенной помощи — не только со всей России, но и из-за границы. Все их батюшка прочитывал и исполнял просимое.

Если это было нужно для духовной пользы, какие бы обстоятельства ни препятствовали, Господь предоставлял возможность духовного общения пасомых с пастырем:

Однажды, по случаю приезда Государя, не было доступа в Кремль, только и пускали в Успенский собор по случаю храмового праздника, но всем нам с Божией помощью удалось пробраться в Архангельский собор на службу. Приезжает батюшка в собор, благословляет, а сам как будто удивляется, спрашивает: «Как это вы сюда попали?» Помню, знаменательно произнес тогда батюшка, благословляя радостную толпу: «Если Царь Небесный разрешил вам собраться здесь, то Царь земной запрещать не будет»[21].

Глава 7

«Горе мне, если не благовествую»

В Архангельском соборе наиболее раскрылась проповедническая деятельность прот.Валентина. Батюшка, как пишут его дочери, «не оставлял без проповеди почти ни одного воскресного и праздничного дня»[22], а Великим постом по субботам говорил поучения причастникам. С 1896 по 1902 год прот.Валентин являлся участником великопостных воскресных бесед, устроенных благочинным соборных и придворных церквей Н.В.Благоразумовым и произносившихся каждым из соборных и придворных священников поочередно.

Из этих воскресных бесед о.Валентина его дочерьми был составлен сборник, вышедший под названием «Духовные беседы, произнесенные в Московском Архангельском соборе в 1896-1902 гг.» (М., 1909) (в сборник также вошло десять слов о Кресте Господнем). В общей сложности дочери батюшки Любовь Валентиновна и Вера Валентиновна издали четыре сборника его проповедей. К первой и второй годовщинам блаженной кончины благодатного пастыря вышли в свет поучения на Воскресные евангельские чтения — «Воскресные Евангелия. Сборник проповедей» (М., 1910), и великопостные поучения — «Великий пост. Духовные поучения» (М., 1910)[23]. Четвертый сборник назывался «Духовные поучения» и был издан в Москве в 1911 году[24].

Новомученица Анна в 1916 году издала пятый сборник проповедей батюшки, с тем же названием «Духовные поучения. Проповеди прот. В.Н.Амфитеатрова, произнесенные в Архангельском соборе, записанные с его слов одной из его духовных дочерей». В него вошли слова на разные дни, записанные ею в храме со слов проповедника[25]. Кроме того, ряд великопостных поучений, записанных новомученицей Анной, не был ею издан и остался в ее рукописях с названием «Новый Великий пост». В настоящее время эти поучения опубликованы в составе сборника«О Кресте Твоем веселящеся» (М., 2002).

Если великопостные воскресные духовные беседы отец Валентин сам предполагал впоследствии издать, хотя и не успел полностью подготовить их к публикации, то остальные проповеди, как пишут в предисловиях к ним дочери пастыря, он не готовил к изданию, и они сохранились в виде предварительных записей. По этой причине в них часто не указаны имена Святых Отцов и духовных писателей, которых в изобилии цитирует о.Валентин, прекрасно начитанный в духовной литературе.

Вот как пишет о проповеднических трудах батюшки новомученица Анна:

Проповеди говорил батюшка очень часто: в воскресенье после Литургии, по субботам Великим постом — причастникам, на всенощных под большие праздники. Чудные проповеди говорил батюшка. Это была живая речь поучения и наставления, мольба о покаянии и исправлении, в прекрасных выражениях и сравнениях. Великое умиление и потрясение охватывало души слышавших. В проповедях обличался весь ужас пороков, восхвалялось терпение, смирение и послушание. Гордость, как самый ужасный бич духовной жизни, возбуждала особенное внимание батюшки: это зло он всячески старался уничтожить в своих чадах. Многие получали в проповедях ответы на свои мысли, недоумения и замешательства, а многим ясно раскрывалось, как им поступить в их затруднительных случаях и обстоятельствах[26].

Слушать отца Валентина стекалось множество людей. Все, о чем говорил духоносный проповедник, было понятно и близко каждому. По прошествии многих десятилетий со времени составления этих поучений очевидно, что все они актуальны и поныне. Круг затронутых батюшкой вопросов был очень широк.

Прежде всего, отец Валентин проповедовал истинную и незыблемую Христову веру. Именно в XIX веке в России распространились экуменические идеи о возможности спасения вне Православной Церкви и религиозный индифферентизм, хотя ту эпоху все же нельзя сравнить с нашим секулярным временем, когда бывают необходимы разъяснения самых основных отличий Православия от ересей. Тогда все же были немыслимы открытая проповедь лжеучений и экспансия западных ересей, подобные современным, и священник неправославных взглядов был из ряда вон выходящим явлением. Однако защищать Православие необходимо было и тогда. Вот что отец Валентин говорит о значении истинной веры, призывая пасомых быть православными, правоверующими, правомыслящими:

Вера для человека составляет величайшее, ни с чем не сравнимое сокровище. Она — дар живой и небесный. Тысячекратно счастлив тот, кто сохранил веру; жалок и беден тот, кто ее расточил, потерял или легкомысленно уничтожил. Чтобы не потерять веру, требуется от человека зоркая осторожность. Затворами и оградой веры служат разнообразные христианские установления, правила и обычаи.

В не очень далекие времена, на нашей памяти, не быть за обедней в воскресный и праздничный день считалось не только грехом, но стыдом и позором. В праздник все шли в церковь; не только взрослые, но и немощные старцы; младенцев несли туда на руках. Присутствие в храме Божием для наших предков составляло обязательнейшее из дел. Но теперь совсем иное. Немногие семьи могут заявить, что они неопустительно присутствуют на воскресных и праздничных богослужениях. То же можно сказать и о соблюдении постов[27].

В Кремле ныне совершался торжественный чин христианского богослужения. Люди всей Церковью — иноки, священники, миряне, мужи и женщины — ублажали святое Православие.

Едва ли в других местах обитаемого мира слово «Православие» находит в себе столько сочувствия, пользуется таким всенародным значением, как в нашем Отечестве. «Церковь Православная», «мир православный», «Русь Православная» — это именословные понятия, сердцу понятные и отрадные. За охранение их русский христианин ратовал и готов ратовать во всю глубину и широту русской силы, русской мысли, русской жизни. История обручила их ему навсегда кольцом самых величественных событий. Она сочетала глубочайшую древность с отдаленнейшим потомством во единое тело государственное и во единое тело Христово.

...Грешат против правила о клятве лжеумствователи, которые для утверждения своих заблуждений искажают некоторые тексты Св.Писания, толкуя и разъясняя их с явным ущербом и подрывом учения Православной Церкви, утвержденного всеми Вселенскими Соборами. В этом отношении они следуют гибельному примеру сатаны, когда, искушая Господа нашего Иисуса Христа, он имел дерзость привести Ему известные слова из 90-го псалма, чтобы побудить Его броситься с церковной кровли (Лк.4:11)[28].

Особенно о.Валентин убеждает и заповедует хранить истинную веру в своей последней беседе произнесенной им 31 марта 1902 года, и посвященной евангельскому чтению о прóклятой смоковнице:

Без веры разумная душа жить не может, потому что, как учит св.апостол Павел, без веры угодить Богу невозможно (Евр.11:6); без истинной веры человек не в состоянии выполнить своего назначения на земле, подобно тому, как земледелец не может собрать плодов на песчаной, каменистой почве, как учил св.Кирилл Иерусалимский.

Святые Отцы и учители Церкви на семи Вселенских Соборах истинную нашу веру обнесли крепкой, несокрушимой оградой боговдохновенного библейского слова. По милости Божией, в настоящее время каждый член Православной Церкви с самого раннего возраста жизни укреплен в сознании необходимости веры. Все мы, здесь присутствующие, в состоянии открыто исповедовать перед всем обществом верующих Символ веры с такою же точностью, как он был произнесен нашими воспреемниками у св. купели нашего Крещения.

Нет ни одного богослужения в Православной Церкви, при котором бы она с материнской заботливостью не внушала каждому из нас убедительного совета иметь веру Божию (Мк.11:23). Все проповеднические собеседования, произносимые с церковных амвонов, дают вам один совет: «благочестивые христиане, имейте веру Божию». И я сегодня, вспоминая чудные слова Господа нашего Спасителя, скажу вам и повторю: братие и сестры, имейте веру Божию.

Печально звучат слова Евангелия: «Горе миру от соблазна и тем, от кого он приходит» (Мф.18:7). Соблазн искажает, увечит веру Божию. Безотрадно, но необходимо признаться, что и среди членов христианской Церкви часто вера Божия колеблется в умах, убеждениях и взглядах на судьбу мира и человека. Кому из нас не известно, что многие охвачены суеверием... Очевидно, у таких верующих нет признаков Божией веры. Не буду говорить о прискорбных явлениях, какие производят в наше время так называемые ученые сектанты, не стану упоминать даже о так называемом индифферентизме духовном, то есть равнодушии к Божественному слову, к истории Церкви, к богослужениям ее, общественным и домашним, равнодушии к семейным обязанностям отцов, матерей, супругов, сыновей, дочерей, господ и слуг. Всею этой религиозно-нравственной беспорядочностью завладел соблазн, стремящийся обеднить истинную веру в Единого Бога Отца, Сына и Св.Духа, во единое Крещение и прочие Таинства, в бессмертие души и вечную жизнь.

Уклонитесь же, православные и правоверующие читатели, от увлекающих вас если не словом, то примером отступления от учения святой нашей веры. Имейте веру Божию. Тот, кто ее имет, может, по словам Спасителя, творить великие дела, может даже гору передвинуть с занимаемого ею места; может совершить великие чудеса (см. Ин.14:12; Мф.17:20). Если потребуете от меня доказательств и примеров, то я сошлюсь на св.Библию, даже ближе — на историю нашего русского народа, даже еще ближе — на святой наш Кремль, созданный крепкою рукою людей, имевших веру Божию. Дерзаю указать еще на более поразительный пример, находящийся у нас всех перед глазами. Вот они безмолвные могилы, памятники и гробницы почивающих здесь Царей, князей; из них, как видите, здесь три свв.мученика, своею кровью, имуществом и жизнью доказавших, что они имели веру Божию, за что при них и оставлена дивная сила быть незабвенными в памяти русского народа и всего православного человечества. Имейте же веру, веру Божию![29]

Как и все святые подвижники, отец Валентин особенно любил и почитал Всемощную Заступницу христиан — Пресвятую Владычицу Богородицу. Ее пречудным добродетелям и силе Ее молитвенного предстательства батюшка посвятил многие проповеди. Вот как говорит он о величии и силе заступления Матери Божией:

За всех Владычица молится: и за старых, и за малых, и за слепых, и за больных, и за немощных. За всех молится и всем желает спастись. И многие чувствуют эту благодать. У многих нет родной матери, но у них есть Заступница — Матерь Божия, подающая отраду и утешение страдающим. Если у тебя скорбь и печаль, обратись к Божией Матери. Давайте же обратимся к Ней с молитвой, чтобы Она даровала нам спасение в будущей жизни, а в земной жизни даровала бы нам благочестие![30]

Отец Валентин неустанно говорил о любви к ближнему, беспощадно бичевал лень, жадность, зависть, недоброжелательство и равнодушие:

Нам необходимо исцеление; мы можем теперь сознаться, что мы больны, больны неверием, больны сомнениями, а главное, больны своими страстями, которые губят нас[31].

Сердцем Христианства называл батюшка человеколюбие во всех его проявлениях. «Но как многие лишены этого чувства!» — сетовал он. Отец Валентин неоднократно подчеркивал, что надо заботиться не только о физических нуждах человека, но главным образом, думать о его духовных потребностях. Если человек идет к тебе за помощью, то, значит, что-то влечет его к тебе, и ты должен ответить ему своей любовью. С горечью говорил отец Валентин о том, что хотя благотворительность и «сильно распространена сегодня, но любовь к ближнему от этого ничуть не продвинулась вперед, так как наша благотворительность мертва»; призывал не отворачиваться «от пришибленных голодом, холодом, нуждой — это все подобные тебе существа, иначе вера твоя будет ничтожна»[32].

Отец Валентин учил хранить чистоту души. Он восклицал с горечью: «Мы знаем, как охранять наш дом, но не знаем, как сохранить душу!» Праведный пастырь указывал, что оградой души является чистая совесть, а если ее у человека нет, то он не может называться христианином. Убеждая паству в том, что крепость веры и духовное очищение невозможно без реальных дел благочестия и помощи ближним, о.Валентин сам деятельно обучал пасомых милосердию.

Проповеди прот.Валентина, как и его частные наставления, показывают редкое знание аскетической жизни, которое возможно лишь тогда, когда проповедник сам деятельно исполняет заповеди Христовы и следует учению Святых Отцов. Отец Валентин не просто поучает делам внешнего благочестия, а дает глубокие аскетические наставления о хранении ума и сердца, трезвении, отсечении воли, учит тщательному исполнению заповедей Божиих, настоящему, не поверхностному послушанию, которое, как это ни странно, немногими понимается и проходятся во всей глубине:

Со святого Животворящего Креста Спаситель наш поучает нас прежде всего исполнению Его заповедей: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня (Ин.14:21). Итак, вот в чем христианское назначение: быть послушным и покорным в исполнении заповедей Спасителя. Ставший на путь послушания человек вполне отвергает себя; он перестает любить себя, чтобы крепче и сильнее любить Господа; он не делает того, что внушает своя воля, что подсказывает прихоть, но все свои мысли, все свои чувствования и намерения, даже весь свой физический труд сообразует с волей Божией. Взирая на Крест Спасителя, христианин прежде всего должен истребить в себе порочные наклонности. Порок сам собой не уничтожится: нужно усилие, нужна работа над собой; безустанная нужна работа, чтобы вырвать с корнем сорное, ядовитое растение из сердца[33].

Послушание — славная, но весьма нелегкая добродетель; она же и необходимая — как исключительное средство самоисправления. У каждого из нас гордый дух и своенравный характер — это страшная закваска зла для всей жизни человека. Ее нельзя уничтожить ничем иным, как послушанием. Отчего в нас самообольщение, отчего мы рассеянны и ленивы? Оттого, что не поднялись и не позаботились стать на степень послушания в лествице духовного усовершенствования[34].

По сложившейся практике, проповеди на богослужениях чаще носят характер истолкования Священного Писания, по крайней мере, проповеди пастырей не из монашествующих. Между тем, отцу Валентину удавалось в своих поучениях преподать именно аскетические духовные знания, и преподать их прекрасным образным языком, понятным и для простеца, приятным и для слуха аристократа.

Примеры такого изложения отцом Валентином аскетических знаний приводит один из исследователей его пастырской деятельности:

Проповедь на 40-е зачало Евангелия от Марка раскрывает перед слушателями схему развития греха и средства его искоренения:

«Бесноватый — это тот человек, которым вдруг овладевает порочный помысел, помысел отвратительный, преступный, а он дает остаться этому помыслу день, другой, и, конечно, помысел этот окончательно обосновывается в нем и переходит в желание, желание переходит в намерение, а намерение — в действие. ...Во-первых, нужно углубляться внутрь себя и стараться искоренить все злое в себе и исправить себя; во-вторых, нужна горячая молитва к Спасителю, исполненная твердой, крепкой, истинной веры в Спасителя, и, наконец, принятие Его Святых Тайн, которые Он даровал нам для спасения».

Так проповедь батюшки представляет пути духовного исправления. Мы видим, как отец Валентин простым, наглядным языком изложил классическую схему развития греха в человеке, взятую из аскетических творений Святых Отцов: прилог — сочетание — сосложение — пленение — борьба — решение — дело (см. «Лествица» прп.Иоанна Лествичника. Сл.15. гл.73; прп.Филофей Синайский. 40 глав о трезвении. Гл.34. Добротолюбие, т.III).

...В одной из проповедей батюшка говорит: «Господь, обращаясь ко всем, сказал: Бдите, вам говорю, бдите (Мк.13:37)... Итак, бдите, если хотите быть православными: бдите над умом своим, чтобы он не обременялся никакими ненужными знаниями, но чтобы он просвещался светом истинной веры и Православия; бдите над волей вашей, чтобы она не осквернялась никакими греховными помыслами и поступками; бодрствуйте над сердцем своим, гак как оно может быть и небом, и адом; бодрствуйте также над воображением своим, так как оно может представлять пылающий костер, который испепеляет наш дух, наше спасение. Бодрствуйте также над памятью своей, чтобы вам не вспоминались ваши порочные, недостойные поступки, которые представляли бы для вас особую прелесть. Бодрствуйте также над телами вашими, чтобы они не пользовались излишним сном или излишней пищей. Будьте правомыслящие, правоверные и православные, и Господь мало чем умалит вас от Ангелов (Пс.8:6)».

В указанном отрывке, вообще говоря, речь идет о двух непростых вопросах аскетики: 1) учении о трех силах души (ум, воля и чувство); 2) учении о внутренней брани (борьба с помыслами). Однако сложные, аскетические по сути вопросы излагаются языком, доступным для простых прихожан, многие из которых не читали «Добротолюбия». Глубина мыслей Святых Отцов преподносится в ясной и понятной форме[35].

Одной из важных частей аскетического учения Святых Отцов Церкви, одним из основных христианских нравственных преданий является учение о тесном пути, или крестоношении: «Желающий быть подражателем Христу, чтобы при посредстве этого получить звание сына Божия, рожденного Духом, прежде всего должен переносить благодушно и терпеливо все случающиеся с ним скорби, как то: телесные болезни, обиды и поругания от человеков и наветы от невидимых врагов» (прп.Макарий Великий). Ныне это учение особенно важно, поскольку, по пророчествам Отцов Церкви, в последние времена иноки и все христиане спасаются преимущественно терпением скорбей. Другие делания: особый пост, произвольные труды и великие телесные подвиги, бдения и так далее, по причине оскудения душевных и телесных сил, у нас отняты[36].

Некогда Святые Отцы египетского Скита пророчески беседовали о последнем роде. «Что сделали мы?» — говорили они. Один из них, великий авва Исхирион, отвечал: «Мы исполнили заповеди Божий». Спросили его: «Что сделают те, которые будут после нас?» «Они, — сказал авва, — будут исполнять делание вполовину против нас». Еще спросили его: «А что сделают те, которые будут после них?» Авва Исхирион отвечал: «Они отнюдь не будут иметь монашеского делания, но им попустятся скорби, и те из них, которые устоят, будут выше нас и отцов наших»[37].

То же относится и ко всему христианству в целом.

Святитель Игнатий Ставропольский обращает внимание христиан на то, что дьявол намеренно наводит на них по внешности небольшие, но утонченные, изматывающие скорби:

Современные, по наружности слабые скорби и напасти стремятся, подобно древним сильным скорбям и напастям, отвлечь человека от Христа, уничтожить на земле истинное Христианство, оставив одну оболочку для удобнейшего обмана[38].

Для правильного перенесения скорбей необходимо иметь духовное назидание. Все святые и подвижники благочестия, близкие нам по времени, в своих наставлениях уделяют большое внимание терпению скорбей: запрещают вдаваться в скорби по своей воле, а не зависящее от нас наставляют переносить с благодарением, учат терпению и смирению, утешают.

Важнейшей стороной пастырской деятельности о.Валентина всегда было утешение страждущих и всевозможная помощь им. В проповедях и частных наставлениях он также уделяет много внимания святоотеческому учению о крестоношении и постоянно учит правильному перенесению скорбей, безропотному терпению, преданию себя воле Божией:

Мы, христиане, подражая Божией Матери, свою волю погрузим в волю Всевышнего и будем от Него ждать указаний и помощи на все доброе...[39]

Отчего в Спасителе такое чудное спокойствие среди самых тяжких страданий? От всецелой преданности Его воле Бога Отца. Он страдал, Он молил как Человек, чтобы чаша страданий была пронесена мимо Него. Но наступила минута, которую Он завершил молитвой: не Моя воля, но Твоя да будет (Лк.22:42). После этого Спаситель уже не молился о мимонесении предопределенной Ему чаши страданий...

Господь показал этот образец, чтобы и мы искали спокойствия в совершенной преданности воле Божией. А потому Он требует от нас самоотвержения, говоря: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя (Мф.16:24). Он как бы говорит: «Кто хочет достигать предписанного в Евангелии совершенства, тот отрекись от своей воли и живи так, как Бог велит, потому что без воли Божией и волос с головы вашей не пропадет (Лк.21:18). Не обращай внимания на приятное и неприятное для твоего самолюбия. Не надейся на сильных покровителей и не сердись на своих видимых врагов. Приятное даруется тебе, чтобы ты не унывал, а неприятное — чтобы ты не забывался. Сильные мира могут оказать тебе поддержку, если дозволит это Бог, а притеснители могут душить тебя, позорить, вредить, пока попустит им Бог. Возведи ум и сердце горе, к Богу, — сам поверишь, что решительно всем управляет Бог. Без воли Божией можно делать зло, но и самое зло ведет к тому, чтобы яснее и милее стало добро».

Крест истинных крестоносцев — благодушное перенесение незаслуженных страданий. Когда пред нами находится больной человек, призывающий имя Божие без ропота; когда пред нами вдовы и сироты, утратившие близких сердцу и покорные воле Божией, — это Христовы крестоносцы. Когда вы видите пред собой людей обворованных, обманутых явными и тайными врагами, когда мы видим людей, чью честь и невинность попирают озлобление и клевета, — эти мученики горя суть Христовы крестоносцы. И сами мы Христовы крестоносцы в то время и в том случае, когда наше сердце любит добро[40].

В своих поучениях отец Валентин не упоминает имени святителя Игнатия Ставропольского, который был его старшим современником и чьи творения во второй половине XIX века были уже изданы. Однако проповеди батюшки о крестоношении глубоко созвучны таким произведениям свт.Игнатия, как «Чаша Христова», «Крест свой и Крест Христов», помещенным в первом томе его творений, главам пятого тома, посвященным терпению скорбей, и другим произведениям. Скорее всего, о.Валентин был знаком с книгами святителя, имеющими для нашего времени особое значение, и просто не называет его имени, как и имен многих других Святых Отцов и духовных писателей, чьи творения использует. Во всяком случае, очевидно, что оба подвижника опираются на одно и то же святоотеческое учение, деятельно следуют ему и учат ему ближних. Примечательно, что святой родственник о.Валентина свт.Филарет (Амфитеатров) был одним из немногих архипастырей, состоявших в духовной дружбе со свт.Игнатием, далеко не всегда находившим понимание в среде высоких духовных лиц.

Об оскудении благочестия, предсказанном древними святыми, нередко говорит и сам о.Валентин, видя, как оно слабеет даже сравнительно со временем его детства.

Отца Валентина с полным правом можно назвать златословесным проповедником. Насколько красноречив, например, следующий отрывок:

Возвысив голос до повелительной властности, у гроба, как Владыка смерти, воскликнул наш Спаситель: «Лазарь! Гряди вон!» — Чудо: мертвец из недр пещеры услышал голос своего Господа! Лазарь встал... идет... Идет в своем погребальном одеянии. И ясно видят все, что Лазарь воскрес. Лазарь безмолвен. На голове его саван, полотенце... Из-под убруса блестит оживший взор. Он глядит на Иисуса; в его глазах, в выражении лица — благодарные слезы, умиление и молитва. И многие из Иудеев, пришедших к Марии, увидев, что сотворил Иисус, уверовали в Него. Некоторые же из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус (Ин.11:45-46).

Нужно ли уяснять пред вами низость, нравственную растленность доносчиков, подслушивателей, усердствующих и вменяющих себе в честь почтительнейше, хотя и лживо или анонимно, донести о случившемся иудейскому синедриону? Я со своей стороны желал бы, искренно признаюсь, чтобы каждый доносчик, опорочивающий устно или письменно честь своего ближнего, испытывал на себе презрение от Бога и людей впредь до раскаяния...[41]

«Иное достоинство слова из духовной опытности, и иное достоинство слова красноречивого. Слово от духовной опытности — сокровищница надежды, а ученость без опытного знания — залог стыда. Говорящий о добродетели из своих опытов преподает слово слушателям, как бы кто раздавал подаяние из имения, приобретенного на свои деньги: он сеет слово в сердца внимающих ему как бы из собственного стяжания», — пишет великий подвижник прп.Исаак Сирин[42]. Красноречие о.Валентина никогда не являлось просто упражнениями в риторском искусстве: во внешнюю красоту слов облекались живые мысли и переживания — плоды собственного духовного опыта, способные назидать слушателей, а не развлекать их слух замысловатой ученой речью. В ярких и выразительных поучениях всегда был глубокий смысл. Часто чувствуется, что чти слова были сказаны со властию, были осолены солью ( Лк.4:32; Кол.4:6) собственного духовного труда и деятельного понимания святоотеческого учения.

Протоиерей Валентин на одном из церковных торжеств в Архангельском Соборе

Отец Валентин, будучи духовно и светски образованным человеком, несомненно, обладая даром слова, составил ряд трудов по истории богословия, множество толкований и поучений. К сожалению, была опубликована лишь небольшая часть его сочинений: при жизни — два выпуска «Очерков библейской истории» (М., 1893 и 1895), и уже после кончины — третий выпуск (Юрьев, 1910 г.)[43]. Издать остальные труды помешала грянувшая революция последующие годы гонений на Церковь.

К великому сожалению, остальные рукописи работ прот.Валентина, хранившиеся в доме его дочерей, погибли во время пожара в 1970 году.

Примечания

[1] Некоторые исследователи (И.К.Смолич) считают, что К.П.Победоносцев намеренно поставлял на высокие церковные должности слабых иерархов, однако это опровергает следующий исторический факт: будущий священномученик митр.Киевский Владимир (Богоявленский) был назначен Экзархом Грузии, а затем митрополитом Московским и первоприсутствующим членом Священного Синода благодаря К.П.Победоносцеву, которому рассказали о его прекрасных качествах как архиерея, и, что примечательно, рассказал не кто иной, как А.Ф.Кони, в то время — сенатор:

Будучи командирован в Самару по поводу происходивших там холерных беспорядков, А.Ф.Кони в одно из воскресений посетил кафедральный собор. Сенатор был удивлен и восхищен богослужением, которое совершал местный архиерей, и проповедью, сказанной им по завершении богослужения. Возвратившись в столицу, Кони при встрече с Победоносцевым высказал недоумение: «Как можно держать такого выдающегося архиерея на какой-то захолустной кафедре». Победоносцев внимательно отнесся к услышанному и вскоре Владыка занял четвертое по значению место в списке иерархов Православной Церкви. ...Архиепископ Владимир в течение почти шести лет являлся Экзархом Грузии, не заслужив никаких нареканий. Это имело большое значение в 1898 году при выборе К.П.Победоносцевым кандидата на Московскую митрополичью кафедру.

С.Фирсов. Русская Церковь накануне перемен. М., 2002. С.431.

[2] О книге Фомы Кемпийского см. Творения свт.Игнатия Ставропольского. Т.I. М., 1996. С.253-254.

[3] Тайный правитель России. Сост. Т.Ф.Прокопов. М., 2001. С.23. Далее исследователь приводит письмо самого архиеп.Антония, который, несмотря на часто неблагоприятное отношение к нему К.П.Победоносцева, сам относился к нему с глубоким уважением и был возмущен газетной травлей бывшего обер-прокурора.

[4] На жизненном пути. СПб., 1912. Т.2. С.144.

[5] Там же. С.145.

[6] Новомученица Анна (Зерцалова). Светильник Православия. М., 1912. С.79.

[7] Новомученица Анна (Зерцалова). Подвижник веры и благочестия. М., 1914. С.31.

[8] Новомученица Анна (Зерцалова). Краткое описание выдающейся пастырской деятельности бывшего настоятеля Московского придворного Архангельского собора прот.Валентина Амфитеатрова. М., 1910. С.49-50.

[9] Новомученица Анна (Зерцалова). Великий подвижник — отец Валентин. Машинопись. 1928.

[10] Новомученица Анна (Зерцалова). Краткое описание выдающейся пастырской деятельности бывшего настоятеля Московского придворного Архангельского собора прот.Валентина Амфитеатрова. М., 1910. С.50-52.

[11] Истинный пастырь Христов. М., 1910. С.61.

[12] Московские церковные ведомости. 1895 г., январь.

[13] Духовные поучения. М., 1916. С.89-90.

[14] Московские церковные ведомости. 1895, январь.

[15] Новомученица Анна (Зерцалова). Подвижник веры и благочестия. М., 1914. С.69-70.

[16] В.Н.Зверев. Цит.соч. С.14.

[17] Там же. С.13.

[18] Письма прот.Валентина Амфитеатрова к Е.М.Машкиной. Сергиев Посад, 1914. С.25.

[19] Там же.

[20] Письма прот.Валентина Амфитеатрова к Екатерине Михайловне и о.Серапиону Машкиным. Сергиев Посад, 1914. С.36.

[21] Новомученица Анна (Зерцалова). Краткое описание выдающейся пастырской деятельности бывшего настоятеля Московского придворного Архангельского собора прот.Валентина Амфитеатрова. М., 1910. С.52.

[22] Прот.Валентин Амфитеатров. Духовные беседы. М., 1909. Предисловие.

[23] В наши дни переизданы с теми же названиями (М., 1998). В 2002 году вышел в свет сборник«О Кресте Твоем веселящеся. Проповеди», включающий в себя «Великий пост», «Духовные беседы», десять слов о Кресте Господнем, а также никогда не издававшиеся великопостные поучения из рукописей мц.Анны (Зерцаловой).

[24] В настоящее время издан под названием «Небесный дар любви». М., 2003.

[25] Переизданы с названием: «Проповеди», М., 1995.

[26] Подвижник веры и благочестия. М., 1914. С.25.

[27] О Кресте Твоем веселящеся. Проповеди. М., 2002. С.23-24.

[28] Там же. С.79.

[29] Там же. С.293-294.

[30] Духовные поучения. М., 1916. С.235.

[31] Там же.

[32] Там же. С.179-180.

[33] О Кресте Твоем веселящеся. Проповеди. М., 2002. С.54-55.

[34] Там же. С.79.

[35]Иерей Андрей Овчинников. Пастырская деятельность прот.Валентина Амфитеатрова. Диссертация. МДА, Сергиев Посад, 2000. С.78-81.

[36] См. Творения свт.Игнатия Ставропольского. Т.V. М., 1998 С. 124, 136, 151 и далее.

[37] Алфавитный Патерик. Житие прп.Иоанна Колова; Достопамятные сказания о жизни пустынных отцов, буква «И».

[38] Приношение современному монашеству. М., 2001. С.193.

[39] Духовные поучения. М., 1911.

[40] О Кресте Твоем веселящеся. Проповеди. М., 2002. С. 47, 65.

[41] Там же. С.203.

[42] Слово 1.

[43] В настоящее время все три выпуска готовятся к изданию в издательстве Сестричества во имя свт.Игнатия Ставропольского.