Беседуя с вами в прошедшие дни, мы искали, братие, для вас и для себя, слова назидания; ныне под конец светлых дней, в заключение наших собеседований, мне желалось обрести и для вас и для себя какое-либо слово утешения. Ибо для христианина нужно и назидание духовное, но еще нужнее иногда утешение. В мире скорбни будете (Ин.16:33), сказал наш Спаситель; и нет ничего вернее слов сих. Где же скорбящим обретать утешение, как не у престола благодати? Когда и нам преподавать утешение, как не в сии светлые дни?
Ища таким образом слова утешения в слове Божием (ибо мы богаты не своим, а Его богатством), я преходил мыслью по разным местам его, в коих содержатся обетования утешительные. Многие из них останавливали меня, но одно удивило. Я изумился, какое великое и утешительное обетование содержится в нем, и как мало мы все обращаем на него внимания, как мало даже знаем его.
Прежде, нежели объявлю вам эту драгоценную находку, позвольте, братие, узнать от вас, чего бы вы пожелали испросить себе от воскресшего Господа в знак любви Его к вам, если бы это было позволено вам, — испросить здесь, на земле, в этой жизни, не там на небе, где для всех любящих Его уготовано блаженство нескончаемое? Я думаю, что вместо всех даров и знаков любви от Воскресшего, вы пожелали бы иметь возможность увидеть Его хотя раз в жизни, пасть к стопам Его, облить их слезами, принять от Него разрешение грехов, услышать мир и благословение. Многие, думаю, готовы были бы за милость сию отдать самую жизнь.
Возрадуйтеся и возвеселитеся, души, любящие Господа и желающие насладиться лицезрением Его! — Эту, столь драгоценную для вас милость, обещает вам Он Сам. Внемлите! Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя: а любяй Мя, возлюблен будет Отцем Моим: и Аз возлюблю его, и явлюся ему Сам (Ин.14:21). Чтобы точнее и лучше уразуметь силу и смысл сего утешительного обетования, рассмотрим, братие, пристальнее, — кому, когда и для чего дано оно Господом?
Слова сии составляют часть последней прощальной беседы Господа с учениками перед Его страданием. Главной целью сей беседы было преподать ученикам утешение на время разлуки с ними. Для сего Спаситель употребляет разные средства: уверяет их в покровительстве Своего Отца (Ин.14:1), обещает им Духа Утешителя (Ин.14:16), наконец объявляет, что самая наступающая разлука продлится недолго, и они паки все свидятся с Ним. Не оставлю вас сиры: прииду к вам. Еще мало, и мир ктому не увидит Мене, вы же увидите Мя: яко Аз живу, и вы живи будете (Ин.14:18-19).
На сих словах можно было бы остановиться; ибо о свидании с учениками все сказано. Но, видно, взор Господа в эту минуту от настоящего простерся в будущее; верно, предстали Ему тут все Его последователи, страждущие и обремененные; Он увидел всех нас, все наши печали, скорби и искушения, увидел, что утешение нужно не для одних двенадцати, а для всех; — и уста Его паки разверзлись: Имеяй заповеди Моя, — продолжал Он, — и соблюдаяй их, той есть любяй Мя: а любяй Мя, возлюблен будет Отцем Моим: и Аз возлюблю его, и явлюся ему Сам. То есть, как бы так говорил Господь: «Я сказал, что Моя разлука с вами окончится свиданием, и что вы все паки увидите Меня; мало сего: Меня увидят, кроме вас, и все любящие Меня, всех мест и времен. Я буду являться каждому истинному последователю Моему, когда найду то нужным для него».
В таких обстоятельствах произнесено, братие, драгоценное обетование Господа, нами рассматриваемое. Если может быть при сем какое-либо недоумение, то одно: не относится ли это обетование о благодатном явлении Его к тем же апостолам, коим обещано свидание, или, по крайней мере, к ближайшим последователям Христовым, а не к нам, столь отдаленным от них и по времени, тем паче, по скудости добродетелей христианских.
Подлинно, братие, если бы нам самим надлежало решить это сомнение, то мы не осмелились бы решить его в нашу пользу, и никогда не дерзнули бы так твердо обещать вам от лица Господа столь великую милость, каково Его явление. Ибо кто осмелится, скажем словами апостола, Христа свести с неба (Рим.10:6), коль скоро Ему не угодно оставить его? — Но теперь мы можем сказать другое: кто осмелится возвести Христа на небо, коль скоро Ему угодно продолжать являться на земле? Ибо теперь мы не можем, никак не можем, сомневаться в том, чтобы обетование Господа о непосредственном явлении Его не относилось ко всем истинным последователям Его, следовательно, и к нам, если будем таковыми.
Эту драгоценную невозможность сомневаться — доставил нам один из апостолов Христовых, Иуда не-Искариотский, и доставил, кажется, сам не думая о том, по внезапному вдохновению свыше. При слушании рассматриваемого нами обетования Господа, и ему показалось, что оно относится к одним апостолам. При такой мысли сердце любвеобильного ученика исполнилось сожалением, что Учитель и Господь хочет ограничить свидание Свое одними ближайшими учениками Своими: и вот — по любви своей, он дерзнул представительствовать за всех нас: Господи, — вопросил он, — и что бысть, яко нам хощеши явитися, а не мирови? (Ин.14:22). То есть, как бы так говорил он Учителю: «Разве Ты переменил намерение быть Спасителем всех, и мы одни имеем нужду в Твоем явлении?» Видите ли, братие, что святой апостол, хотя другими словами, говорит то же самое, что сказали бы мы сами, желая знать, может ли относиться обетование и к нам. — Смотрите же теперь, что изречет Господь! О, Он теперь еще щедродательнее! Сомнение ученика в широте любви Его, — объемлет ли она равно всех, — заставило еще более расширить объятия любви. Прежде — Сам обещал Он любящему и исполняющему заповеди Его только Свое собственное явление. Теперь, вызванный вопросом. Он обещает более — явление вместе с Собой и Отца, и не только явление, а и пребывание в том, кто сего удостоится. Отвеща Иисус и рече ему: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим. Не любяй Мя, словес Моих не соблюдает: и слово, еже слышасте, несть Мое, но пославшего Мя Отца (Ин.14:23-24).
После сего ответа, братие, нет места сомнениям: обетование наше! — Каждый из нас может ожидать благодатного явления себе Господа еще в продолжение своей жизни.
О, братие, как не воскликнуть при сем с апостолом: Честная нам и великая обетования даровашася! (2 Пет.1:4) — И после сего дерзают еще говорить, что христианство много требует! Скажите лучше, что оно стократ более дает, не только на небе, даже на земле. Свидание с Господом в сей жизни не составляет необходимости для спасения: Блажени не видевшии, и веровавше (Ин.20:29), сказал Сам Он: но поелику лицезрение Господа может составить утешение для скорбящих, ободрение для подвизающихся, то Господь благоволит обещать его, только бы доставить утешение душе, Его любящей и за Него страждущей. Свидание с любящими Его составляет как бы некую святую необходимость для Его собственного сердца.
В самом деле, братие, прислушайтесь, прошу вас, еще к словам Господа, и вы сами, конечно, увидите в них то же, что мне представляется. Имеяй заповеди Моя, и соблюдаяй их, — говорит Он, — той есть любяй Мя: а любяй Мя, возлюблен будет Отцем Моим: и Аз возлюблю его и явлюся ему Сам. Не явно ли, что здесь указуется как бы некая лествица духовная, на которую когда вступишь и будешь идти прямо, то непременно дойдешь до известной цели; а сия цель — явление Господа! Не очевидно ли, что здесь подается как бы некая живая цепь, у коей когда возьмешься за первое кольцо, то приводишь в движение самое последнее, и привлекаешь? «Кто соблюдает заповеди Мои, как бы так говорит Господь, тот не может — за них — не любить Меня; равно, и кто любит Меня, тот не может, по любви ко Мне, не соблюдать заповедей Моих; ибо одно без другого быть не может: ни любовь без добродетели, ни добродетель без любви. А кто любит Меня таким — деятельным — образом, тот не может не быть возлюбен Отцем Моим и Мною: ибо любовь и в людях производит любовь же, тем паче в Боге. А искренно и сильно любящие друг друга не могут долго оставаться без свидания: явлюся ему Сам!»
После сего, братие, некоторые из вас, может быть, пожелали бы знать предварительно, каким образом происходит явление Господа любящим Его. Но не нашей духовной скудости поведать вам столь высокие тайны. Для нас довольно быть искренними вестниками прихода Царева: а о свидании с Царем вопрошайте другов и присных дома Царева, кои удостоились уже сея благодати. Читайте между тем жизнеописания святых Божиих человеков; там можете найти, чего желаете. Впрочем, для чего все чуждые опыты и свидетельства? Путь указан, средства у каждого в руках: начни исполнять заповеди и любить Господа, и получишь на самом деле то, о чем теперь хочешь только знать. Только бы не стало дело за тобой, а за Ним не станет! Когда узришь Его, то, верно, не будешь уже спрашивать: как видят Его? Аминь.
Питав нас со всем изобилием в продолжение настоящей седмицы невещественным хлебом слова Божия и сладких песнопений, Святая Церковь, из снисхождения к слабости нашей, собрала нас ныне для преломления нам и хлеба вещественного. Но, как мир самые духовные вещи привык унижать до плоти и крови, так Церковь самое чувственное возводит до духа. Не напрасно на раздробляемом хлебе видны изображения священных предметов: это самым близоруким в духовном разумении указывает на его духовное значение и важность.
Для чего же он раздробляется ныне? — Раздробление святого хлеба, по ясному указанию самой Церкви в молитве, читаемой при его освящении, совершается ныне в память Воскресения Христова. Почему с памятью воскресения соединилось понятие о хлебе, когда при самом воскресении не было и не могло быть никакого хлеба, — на это есть многие причины. И, во-первых, ветхозаветная Пасха иудейская, учрежденная при исходе израильтян из Египта, и служившая преобразованием нашей Пасхи, соединена была с семидневным вкушением особенного, священного хлеба, называемого опресноками. Надлежало напомнить и христианам, среди Пасхи, о сем вкушении, которое у израильтян заключало много поучительного. Наиболее же благословляется ныне хлеб в память Воскресения Христова потому, что в сказаниях евангелистов не раз видим Воскресшего Господа или вкушающим, или благословляющим вкушение. Так, под вечер того самого дня, в который Он воскрес. Он преломляет хлеб в Эммаусе, и познается в сем преломлении двумя учениками Своими, не узнавшими Его во все продолжение пути с Ним. В вечеру сего же дня, в Иерусалиме, среди учеников Своих, Господь Сам благоволит вкушать рыбу и мед в доказательство того, что они видят пред собой не призрак, а истинного своего Учителя, действительно воскресшего из мертвых. Потом в Галилее, при море Тивериадском, Воскресший Господь уготовляет чудесно целую трапезу для утружденных всенощным, напрасным ловлением рыбы учеников Своих, и за сей трапезой троекратно дружески истязует любовь Петра вопросом: Любиши ли Мя?
Вот столько событий напоминается святым хлебом, ныне раздробляемым. Много в нем тайн! Много совершено над ним молитв! Много заключено в нем благословений!
Итак, христианин, вкушая хлеб сей, приведи себе на память, во-первых, исход израильтян из Египта, и смотри, где ты сам, не в Египте ли доселе, не фараону ли — богу века сего, работаешь? Токмо идеже Дух Господень, туистинная свобода (2 Кор.3:17). Если в тебе нет сего Духа, то ты раб страстей. Если тебя не освободит от рабства греха Сын Божий, то ты вечно останешься рабом. Обратись же к Нему с желанием творить волю Его. Начни поражать, при помощи Божией, врагов своего спасения, как десятью казнями, исполнением десяти заповедей. Когда последней из них: Не пожелай (Ис.20:16-17), поразятся самые первенцы Египта — нечистые мысли и желания: то узы греха, тебя гнетущие, разрешатся сами собой, и ты изыдешь в свободу Духа. Но изшед в пустыню самоотвержения, не обращай лица к Египту, подавляй, если бы и открылась, алчбу к мясам египетским — плотским наслаждениям. Довольно с тебя хлеба ангельского, манны небесной — тех наслаждений духа, коими питает Господь верных рабов Своих. — Иначе и на пределах небесного Ханаана могут воздвигнуться гробы похотения — за крастели (Исх.16:13; Чис.11:33-34) — земных и греховных радостей.
От Пасхи иудейской, христианин, обратись мыслью, при вкушении ныне хлеба, к Пасхе христианской, — размысли, для чего и как был вкушаем, или благословляем Воскресшим Господом хлеб, и поучайся сам вкушать его таким образом.
Двое из учеников Иисусовых не познают своего Господа во все продолжение пути с Ним. Не происходит ли того же, возлюбленный слушатель, и с нами, на пути нашей жизни? — Быть не может, чтобы на сем пути не было с каждым из нас Иисуса; ибо Он обещался пребывать с верующими в Него во вся дни. Но познался ли Он каждому из нас, как должно? Узнали ли мы в Нем своего Спасителя и Господа? Убедились ли совершенно, что нет, ни на земле, ни на небе, другого имени, о коем можно было бы спастися, кроме имени Иисусова (Деян.4:12)? Что без Него всякий человек есть враг Божий, есть мертвая розга, годная только на сожжение? — И твой день жизни, возлюбленный брат, или уже преклонился, или преклонится: худо будет достигать запада жизни без небесного Спутника; ужасно проходить сень смертную одному — без Спасителя! Спеши же познать Его, хотя в преломлении хлеба, — по тем чувственным знамениям, в коих Он благоволил являть Свое присутствие в Церкви Своей; старайся чаще причащаться трапезы Господней, которая предлагается всем верующим: преизбыток любви Христовой, в ней открывающийся, согреет твое хладное сердце, и ты начнешь мало-помалу, вкушая, познавать, коль благ Господь (Пс.33:9), и сколь близок всем, призывающим Его во истине (Пс.144:18).
Пред учениками, в Иерусалиме, вкушает Господь пищу в удостоверение, что они видят перед собой не призрак, а действительное тело своего Учителя. Смотри, возлюбленный, и ты, не призрак ли вся вера твоя, не состоит ли она из одних праздных понятий, не имеющих влияния на твою жизнь; не ограничиваешься ли ты одним образом благочестия, не радя о силе его, о том, чтобы не казаться токмо честным перед людьми, но и быть на самом деле таковым пред Богом, в своей совести? Признак и доказательство истинного христианства, — не созерцания и обилие познаний, не многоглаголание и совопросничество, не очищение внешних сткляниц и блюд, а совлечение ветхого человека с его страстями и похотями, возрождение в духе, хождение по образу Христа и внутренний крест. Если в тебе есть все сие, то Христос воскрес в тебе действительно, и ты можешь предаться всей радости о Воскресении Его: в противном случае, тебе и теперь еще нужны Петровы слезы и мытарево сокрушение.
Есть чему поучиться и на вечери, бывшей на берегу моря Тивериадского. Верховные из апостолов всю ночь трудятся без успеха в ловлении рыб, доколе Сам Спаситель, внезапно явившись, не повелел им снова бросить мрежи. Не думай и ты, кто бы ты ни был, без благословения Божия успеть в деле духовного совершенства. Ты можешь стяжать все блага мира, но без Него не можешь приобрести той драгоценной «жемчужины» (Мф.13:46), которая дороже всего мира. Можешь украсить себя несколькими добродетелями, каковыми и украшались многие из язычников, но не можешь, никак не можешь переменить своего злого сердца, исторгнуть из него корень греха. Это выше твоих сил, выше сил всех Ангелов; это дело Его, Его единого. К Нему обращайся за сим, Ему молись о сем. Когда Он затворит в тебе источники бездны (Быт.8:2), хлябии природного зла, тогда ничто не разверзет их. Когда Он отверзет в тебе источник добра — любви к Богу и ближнему, то уже никакая сила ада не заключит его: он будет течь в живот вечный.
Но слышишь ли, возлюбленный брат, какой вопрос предлагается на богоучрежденной вечери Тивериадской? — Любиши ли Мя? Любиши ли Мя? — говорит Господь. Если Петр, раз изменивший, троекратно слышал сей вопрос, то сколько раз он должен оглашать наш с тобой слух? Не будем спешить, однако, отвечать на него языком Петровым; возымеем прежде сердце Петрово: требуются не слова, а дело. Аще кто любит Мя, — говорит Сам Вопрошающий, — слово Мое соблюдет (Ин.14:23). Вот признак любви! Имеешь ли его? — Благо тебе, если имеешь: ибо в таком случае ты можешь, еще до смерти, видеть Господа и вечерять с Ним. Аще кто любит Мя, — говорит Он, — слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим (Ин.14:23).
Воспоминая таким образом, при нынешнем вкушении святого хлеба, все сии Евангельские вечери, можно ли, братие, наконец, забыть и ту блаженную вечерю, которая, хотя не была учреждена воскресшим Спасителем, поелику и не могла бы учреждена на земле, но тем не менее Им обещана всем последователям Его в Царствии Небесном? (Мф.26:29). А воспоминая о вечери, ожидающей нас в сем царствии, можем ли не привести себе на память и оную брачную одежду, которая там потребуется от всякого? — Ужасна участь раба, изверженного, по причине недостатка сей одежды, во тьму кромешнюю! — Поспешим же, братие, заранее приобрести драгоценную одежду благих дел, и заранее покрыть и украсить ее заслугами Христовыми, дабы, при первом зове, быть готовыми на брак Агнчий. Поспешим: ибо как на земле, так и на небе, царские двери не всегда отверсты: будет время, когда они затворятся навсегда, и толкущим в них скажется: Не вем вас! (Мф.25:12). Аминь.
