Братия, сейчас вы прослушали евангельский рассказ, мимо которого не пройдешь. Это бессмертные слова Христа о блудном сыне. Я с благоговением, с восторгом, с изумлением останавливаюсь перед этим словом Христовым и вас приглашаю понять все величие этого слова.
Прочитанная притча известна, ее содержание нет надобности повторять. Эта притча бессмертна, потому что в ней рассказывается вечная история о блудном сыне, история сегодняшнего дня. Только нужно понять эту историю. Сын ушел от отца, ушел из дома и, уйдя из дома, заблудился, сбился с пути и пошел по распутьям, т.е. стал вести распутную жизнь. Главный смысл притчи — вечная история ухода человека от Бога, ухода от Отца. Посмотрите, с какой психологической тонкостью каждый штрих, каждое слово этого иносказания рассказывает нам эту историю отпада души от Бога, ухода из Отчего дома!
Обратимся к сущности. У отца два сына и меньший хочет уйти от Отца. Подумайте: от Бога отвращается ум молодой, незрелый, самонадеянный, кичливый. Только человек, совсем не знающий жизни, крайне самоуверенный, считающий себя в мире самодовлеющим началом, только незрелый юный ум, мнящий себя почти центром вселенной, бросает, подобно блудному сыну, вызов Богу. Уйти хочет не старший сын, а юнейший. Отворачивается от Бога незрелый ум, тот, который, отвергая высшее руководство Отца, хочет сам стать руководителем. Кто-то однажды сказал, что человек первую половину жизни живет для того, чтобы испортить себе жизнь, а вторую половину, чтобы каяться в этом.
История человеческой мысли подтверждает эту истину. Распространенное мнение, что зрелые мысли и наука уводят от Бога — это не утверждение, а, грубо говоря, научная «хлестаковщина», которая покоится на ребяческом выводе незрелых умов. Евангелие подчеркивает в этом иносказании мысль, что лишь незрелый, ребяческий ум отворачивается от Отца.
Сын предъявляет Отцу требование: «Дай мне мое!» Это иносказание, указывающее на причину, по которой человек уходит от Бога: «Дай мне мое!» Происходит ложное самоутверждение человека в жизни, т.е. человек ложно, фальшиво представляет свое место во вселенной. Он исключает себя из всей цепи мировой целесообразности, хочет стать самодовлеющим звеном. Это просто глупость, что притча и подчеркивает. Во-первых, даже экономически выгодно ли, разумно ли это требование сына к отцу? Выдели имение, разбей, раздели имущество, нажитое долгими годами, сплоченное крепко, и отдай мою часть...
Это бессмыслица с экономической точки зрения, так как последствие ее может быть только одно — обессиление хозяйства. Когда человек выключает себя из цепи мировой целесообразности и делает себя звеном самодовлеющим, он просто обрезает тот корень, откуда идет питание всей жизни и становится тем листом, который пущен на ветер и который становится игрушкой его малейшего дуновения. Он уходит в неизвестность, он кидается в пустоту. И разве само по себе требование выделения наследства разумно? Отец ведь мог бы ответить сыну: «А скажи, пожалуйста, разве ты наживал имение? Ты наживи, а потом уходи...» Человек пришел на готовое, пользуется дарами Отца, а потом требует: «Дай мне мое».
Братия, так очень часто бывает у нас всех. Человеческая ограниченность и самонадеянность всегда забывают, что человеческие силы и способности есть подарок, дар человеку, что человек им не хозяин. Он просто пользователь их, не больше. Подумайте: красота, скажем, талантливость, гениальность, та или иная способность, все это создали вы? Это все не преходящее, это Божие. Дар человеку, а человек только пользователь, чаще всего скверный пользователь... Значит, требование отрыва от той почвы, на которой выросло все человечество и на которой все только и имеет смысл — это абсурдное требование!
Дальше притча рассказывает, что же из этого получается. Человек, самоопределившись в жизни как нечто особое, необыкновенно ценное, уходит в «страну далече», как говорит Евангелие; или, как я сказал, в пространство, в неизвестность, без руля и без ветрил. Тут же приходят следствия. Какое же первое следствие? Человек расточает свое имение, говорит евангельская притча, совершает расхищение и остается совсем без пропитания.
Так и наша душа, когда она отвертывается от Источника жизни, расточает свои дары. Понимаете? Наполнения жизненной энергией нет, человек живет только тем, что он имел уже от природы, от Бога; идет только расхищение, самое беззастенчивое, когда человек безудержно, направо и налево, тратит те дары, которые получил от Творца! Разве притча не права? Разве вы не видите в жизни, что люди только и занимаются расхищением даров душевных, полученных от Бога?
Сын, ушедший от Отца, начинает блудить, т.е. ведет распутную жизнь. Так и душа, раз она сорвалась с естественной истинной дороги, выключив себя из общей цепи целесообразности жизни, она должна попасть только на распутье. Душа запутывается в дебрях, в которые она попала. Опять-таки в жизни это совершается кругом. Человек кидается сначала в дебри ума и, сколько человеческое худоумие выработало и будет вырабатывать до конца мира всевозможных иллюзий и всевозможных утопий и как будто бы крупных, солидных теорий, хотя в действительности это все блуждания, которым предается человек, оставив истинный путь. Дальше человек начинает блуждать по дебрям чувства, и дебри эти еще страшнее, и утраты на них души еще ужаснее. Я уже не развиваю эту мысль о блуждании человека по дебрям похоти и страсти, которые бесконечны...
И вот приходит конец, когда имущество прожито, когда душа опустошена, когда каждый день ощущается пустота — наступает банкротство. Как наступает у людей банкротство материальное, так наступает и банкротство духовное, и притча отмечает это словами: «Изжившу ему все». Да, он все изжил, тут уже пустота... Но человеку нужно жить, физически существовать, опустошенная душа и обессиленное тело жаждут этой жизни, и притча называет эту жажду голодом: «И бысть голод крепок».
За банкротством должен прийти и голод душевный. Под влиянием этого голода блудный сын кидается на все, потому что он живет в теле уже низшими животными инстинктами и, чтобы спасти жизнь, он опускается до самых низин, берется за самое низкое занятие; пасет свиней. Живя с животными, он питается пищей свиней... Когда душа опустошена и банкротство ее осознано, когда из нее вытравлено все истинно душевное, в человеке просыпается один животный инстинкт. Из высшего существа он стал рабом! Из свободного творца жизни стал несчастным рабом или, как притча называет его, «наемником».
Он стал наемником своего животного инстинкта, стал рабом своей страсти, он живет только низшей стороной своего «я». И уму, и душе опустошенной нужно питание. Жить нужно, и животный инстинкт толкает душу на самоудовлетворение. Душевную пустоту, банкротство надо чем-то заполнить, и душа наполняет их суррогатами. Когда душа отвернулась от чистых родников бытия, от чистого хлеба, что же ему осталось есть? Желуди. Когда человек отверг откровения истины, которой жил мир тысячелетиями, когда он отверг источник жизни — Бога и Евангелие, как книгу откровения Божественного, что же ему осталось? И человеческое слабоумие вырабатывает множество суррогатов, которым сразу же придает роль нового евангелия.
Оно отвергает Божественные догматы, будто бы делающие человека рабом, приводит новые догматы и носится с ними, как с истинным знанием. Несчастное маленькое человеческое знание, которым заменяется Евангелие, люди выдают за новое евангелие и вдалбливают его положения в ваши головы, как новые догматы. Пища свиней! Одни суррогаты! Когда человек отвернулся от Бога и потерял возможность свободных жизнеощущений, полных чистоты, радости и счастья, возможных уже здесь, на земле, то что ему осталось? В своих жалких и безумных порывах он хватается за суррогаты жизнеощущений. Вот картина ухода души от своего Источника, от Источника жизни, вот картина блуда, т.е. блуждания души. Это подлинная трагедия души человека! Трагедия каждого дня. Весь мир охвачен ею, и вы все в той или иной степени разве не захвачены ею? И пусть, братия, головы ваши поникнут к земле...
Но не об этом только скорбите, что вы иногда идете этим путем блудного сына, — плачьте о другом. Плачьте о том, что у человека до конца дней его бывают закрыты глаза и он не видит, что уже расхитил богатство души своей, что он — нищий и голоден, что он — наемник, пасущий свиней, и живет только суррогатами. Вздохните же, братия, о том, чтобы и у вас открылись глаза, как они открылись у блудного сына, чтобы вам вместе с ним сказать: «Безумный я был... И что теперь?» Братия, вернитесь к Отцу! Аминь.
