Я не знал его, братия, и обнять его светлый мир я не могу. Сегодня, в день памяти его смертного часа, перед моими глазами его могила — скромная братская могила монаха. Пусть же она говорит, его могила.
Величавый святитель Божий, первый иерарх громадной Русской Церкви, митрополит столицы, богатые покои, пышные службы, чопорное представительство, естественная недоступность по исключительности высокого служебного положения и... рядом с этим: «Похороните меня в очередной братской могиле».
Могила монаха — это мое, а первое — то Божие промышление обо мне, людьми и Церковью заключенное в известную оправу. Я, по воле Божией, был носитель этой оправы для служения Церкви, а в себе только монах. Так похороните же меня в простой монашеской могиле...
И далее он — начальник большой епархии, он — искусный администратор, он — талантливый проповедник, он — ученый богослов, через Синод он — руководитель Русской Церкви, он — достойный представитель Церкви пред Вселенской Церковью; у него сила и влияние в Церкви чрезвычайные и рядом с этим: «Похороните меня в монашеской могиле. И поставьте на моей земляной могиле простой деревянный крест».
Мое — это могила монаха; она — дверь в вечность. А все первое, вся моя служебная деятельность, такая блестящая, ценна только как работа для вечности, пронизывающей жизнь, — это простая могила. Так пустите же меня туда, куда шел я всей жизнью своей и положите меня в лучшую дверь вечности — землю. Похороните меня в самой простой земляной могиле.
И, наконец, он — любимец людей; он, окруженный вниманием высших и обожанием низших; к его услугам, кажется, все знаки внимания в пределах человеческой возможности, человеческого желания и даже каприза. Люди могли бы воздвигнуть ему богатейший мавзолей и... вдруг: «Похороните меня в монашеской могиле и зажгите лампаду на ней».
Что колеблемая слава? Что человеческое изменчивое почитание? Что знаки внимания, хотя бы и самые ценные? Все это — обманчивая тень. Не обманет только сырая земля... «Так скройте же меня в простой твердыне — земле, и я отдохну там».
Вот, братия, что говорит нам могильный холм братского кладбища с надписью на деревянном кресте: «Митрополит Антоний». Он говорит, что скрыл останки, носившие великую душу. Там лежит тот, кто христиански и философски понял жизнь, кто понял, что жизнь вне идеальных вечных достижений — ничто. Для него этой истины вечности не загородила ни слава, ни почет, ни его личные таланты.
Там лежит тот, кто, поняв истину жизни, не убежал от нее, а и в своей личной жизни и в общественном служении положил все силы ума и таланта, чтобы достичь торжественной вечности.
Там лежит тот, кто обладая всем, не превознесся, а в величавом смирении шел своим путем к своей скромной могиле.
И эта скромная могила лучше богатейшего мавзолея, выразительнее всех дел умершего и красноречивее всех слов его проповедует о величии души его и о правде жизни его.
Пошлите же Господу свои сердечные молитвы, да упокоит Он в обителях Своих душу усопшего раба Своего, а скромную могилу с деревянным крестом сделайте источником назидания, который и вас повел бы чрез смирение к счастливой вечности в бесконечном царстве Отца Небесного. Аминь.
